- Алатырь, - шептал он. - Алатырь. Надобно, чтоб государь его защитил. Если я умру, передай царю Константину, что хан Батый умышляет… синь-камень… порушить… Колдун… тайные тропы знает…. и глаза… отводить умеет… Вои хана… страха… ведать не будут… Они уже идут… и в день Карачуна… а если государь не поспеет - всем смерть… Скажи, что Родион поведал… из Ряжского полка… А ежели… Торопыга… Царьград скажи… И знак отдайте… Они вспомнят….
- У меня не будет нужды говорить это, потому что ты передашь сам, - твердо произнес булгарин. - Мы уже едем по Руси. Ты долго терпел, осталось совсем немного.
- Русь, - блаженно протянул Родион и вновь отключился.
Теперь на его губах играла счастливая улыбка, и было странно видеть ее на почерневшем обмороженном лице. Больше он в себя не приходил и бредить почти перестал - просто лежал и улыбался. Может, берег силы? Трудно сказать.
- Ты довезешь его? - спросил следующим вечером Каргатуй. - Твои люди говорят, что если поспешить, то к утру второго дня мы будем на месте.
- Только всемогущий ведает о том, - уклонился от ответа лекарь.
- Тенгри высоко, - проворчал Каргатуй. - А я спрашиваю тебя.
- Ты слышишь запах, который исходит от него? - вместо ответа спросил старик.
- Я спросил тебя о… - раздраженно начал было Каргатуй, но булгарин перебил его:
- Он уже умер. - И пояснил: - Он умер, а душа жива. И она не отлетела к небу.
- А как же?.. - растерянно спросил воин, но тут же осекся. - Я понял тебя, старик, - и он молча пошел к своему коню.
Булгарин как-то странно усмехнулся и прошептал:
- Нет, ты ничего не понял. - Он помедлил и добавил со вздохом: - Да и я, признаться, тоже.
В Переяславль-Залесский они прибыли утром, проведя, по просьбе лекаря, в дороге всю ночь, потому что Родиону было совсем плохо. Несколько лошадей путникам пришлось бросить, иначе бы они пали прямо на дороге. Но главное - русич был еще жив, когда его вынесли из возка и бегом пронесли прямо в терем воеводы, где остановился царь.
Сам воевода, рыжебородый огромный Горыня, который чуть свет был уже на ногах, - при таких гостях хозяину разлеживаться недосуг - незамедлительно побежал будить государя.
В иное время он еще бы подумал, стоит ли тормошить человека, который после двухдневной скачки спит без задних ног, но старичок-булгарин так на него зыркнул, что Горыня сразу почуял - стряслось такое, что тут мешкать не моги.
Когда сонно хмурившийся и недовольный государь в сопровождении Горыни вышел из своей светлицы и спустился вниз, в большой гриднице его ждал только старик-лекарь, сидящий в изголовье русича, которого воины бережно положили на лавку. В сознание он не приходил со вчерашнего дня. Обычно про таких говорят - ни жив ни мертв. Если говорить про этого ратника, то он скорее был мертв. Но не до конца.
Константин прищурился и удивленно воскликнул:
- Родион! Вот уж не чаял!
Тот словно ждал этого и тут же открыл глаза. Непослушные губы попытались улыбнуться. Даже обмороженная почерневшая кожа на лице и та чуточку посветлела.
- Здрав буди, государь, - почти беззвучно прошептал он и вновь потерял сознание.
- Что с ним? - посмотрел на старика Константин, каким-то наитием угадывая в нем лекаря.
- Я сделаю так, что он заговорит, хотя ненадолго, - произнес тот со вздохом. - Слушай внимательно, потому что после этого он сразу уйдет в иной мир.
- Тогда не надо, - торопливо сказал Константин. - Пускай лучше он заговорит через день, два, да хоть через десять дней, но останется жив.
- Он не останется, - мотнул головой лекарь. - Меня зовут Бадр-ад-дин Махмуд ибн Усман. Для вас, русичей, это тяжело, поэтому называй меня просто ибн Усман. Я много лет лечил лучших людей Булгарии, да и не только их одних. Но для того, чтобы понять, когда человек жив, а когда он мертв, не обязательно лечить столько лет. Этот человек мертв. Он мертв три дня. Я не могу сказать, какие боги удерживают его душу. Зато я знаю, что он каждый день и каждую ночь молил их о том, чтобы они дали ему еще немного времени. Но их могущество тоже не беспредельно. Если я не дам ему лекарство, он все равно умрет, так и не сказав, что хотел. А теперь повелевай, что мне делать.
- Ах ты, напасть какая, - прошептал Горыня и сконфуженно умолк, когда Константин раздраженно обернулся к нему.
- Ты сказывал, что с ним прискакали четыре десятка людей, - заметил он воеводе. - Поди распорядись, чтоб их напоили, накормили, найди место для ночлега. Да повели, чтоб ни одна живая душа сюда не входила! - крикнул вдогон и повернулся к старику. - Действуй! - сказал он каким-то холодным отстраненным голосом.
Ибн Усман неторопливо извлек из своего небольшого узелка флакон темного стекла. Слегка взболтав его, он ловко запрокинул голову лежащего, разжал ему рот и неспешно стал вливать содержимое флакона.
Затем лекарь встал, молча указал на освободившееся место на лавке, и предупредил:
- Немного подожди и не торопи его. Когда питье начнет действовать, твой воин сразу заговорит. - Он поклонился и вышел из гридницы, оставив Константина наедине с Родионом.
Прошло не больше минуты, когда тот вновь открыл глаза и действительно заговорил. Это была не совсем связная речь, к тому же Родион очень торопился, чувствуя, что силы покидают его навсегда. Наконец он умолк. Ожидание, что тот заговорит вновь, оказалось тщетным. Константин опрометью выскочил за дверь и чуть не сшиб с ног старика, который стоял в шаге от нее. Глаза его были закрыты, а по морщинистой щеке катилась мутная старческая слеза.
- Он замолчал, - почти крикнул Константин. - Он замолчал, не договорив. Дай ему что-нибудь, ибн Усман. Он должен договорить. Если он умрет не досказав, то…
- Скляница пуста, - просто сказал лекарь. - Да она и не помогла бы, даже если бы была наполнена до краев. Я же говорил - он умер три дня назад.
- Но как он тогда говорил со мной только что?! - выкрикнул Константин. - Ты, наверное, оговорился?!
- Знаешь, чем отличается неопытный лекарь от опытного? - неторопливо спросил булгарин и сам же ответил: - Оба они могут ошибиться, определяя болезнь человека. Если лекарь неопытен, то он может ошибиться и в смерти, преждевременно решив, что больной, лежащий перед ним, уже мертв. Но опытный врач такой ошибки не допустит.
- Выходит, он умер, так и не договорив, - растерянно произнес Константин.
- Я же тебе сказал, что этот человек мертв уже три дня. Отчего ты мне не веришь? - мягко, но настойчиво возразил ибн Усман. - Последние три дня я ехал с мертвецом. И с тобой тоже говорил мертвец.
- Мистика какая-то, - пробормотал Константин.
- Так бывает. Очень редко, но бывает. До этого случая у меня был еще один. Давно, лет двадцать назад.
Внезапно он открыл глаза и стал пристально вглядываться в лицо царя.
Загадочный осмотр длился не меньше минуты, после чего лекарь пояснил:
- Я хочу запомнить тебя. Моему хану Абдулле ибн Ильгаму служит много воинов. Хватает среди них и хороших. Есть и великие. Их совсем мало. Таких, как этот, я у него не встречал. Счастлив правитель, которому служат такие воины.
Он низко склонился, неспешно повернулся и пошел к сеням, но у самой двери обернулся и заметил:
- Я не слышал, что он тебе говорил. Но я думаю, что он не ушел бы, не досказав все до конца. Ты что-то упустил. Твоя промашка в том, что ты слушал его умом. Теперь припомни все его слова и пропусти их через сердце. Тогда ты поймешь, что я был прав. Только советую поторопиться, иначе ты можешь не успеть.
- Не успеть куда?
Старик флегматично передернул узеньким плечиком:
- Я не просто лекарь - я хороший лекарь. Мне дано чувствовать запах смерти.
- Ты опять про Родиона? - не понял Константин.
Старик грустно усмехнулся и медленно покачал головой:
- Запах повсюду. Но когда я подъезжал к твоему городу, он был намного сильнее. Смердело оттуда, - и он махнул рукой куда-то вправо. - А теперь думай, - строго добавил он и перешагнул порог.
Константин рванулся было за ним, но затем остановился, круто развернулся и вернулся в гридницу. Там он присел возле Родиона и задумчиво взглянул на него.
- Ну, начало мне было хорошо понятно, - произнес он, обращаясь к лежащему, словно тот мог его услышать. - И середина тоже куда ни шло, а вот в концовке ты зачастил, парень. Про синь-камень мне вообще невдомек. Неужто Бату рискнет…. Да нет, ему не пройти, тем более так быстро. К тому же у нас договор. Тогда что? И при чем тут день Карачуна? А ведь этот день сегодня. Ты же сам сказал. Значит, надо торопиться, но куда? И лекарь тоже советовал поспешить. А еще он говорил про запах смерти, который… который не в городе. Несло его… Откуда?
А если с озера? А там как раз синь-камень… Стоп! - почти выкрикнул он.
Осколки бессвязных слов Родиона наконец-то, как живые, сложились в цветную мозаику, и подсказка лекаря, словно рамка, очертила их, сомкнув воедино. Теперь он знал, что нужно делать, вот только и впрямь не было бы поздно.
Вихрем выскочив в галерейку, где он совсем недавно беседовал со стариком-булгарином, Константин опрометью пробежал ее и резко затормозил в узком переходе перед двумя дружинниками, которых поставил здесь воевода Горыня.
- Ты, - устремился указательный палец государя в одного из них. - Бегом на звонницу. Если заперта - выбей дверь, но чтоб колокол звонил что есть мочи. Бегом! - рявкнул он на замешкавшегося воина, и тот кубарем скатился по лестнице, торопясь к приземистому Дмитриевскому собору, стоящему напротив терема.
- А ты немедля разыщи воеводу. Пусть Горыня собирает всех воев, что есть под рукой.
- Так убыл давно полк-то, - возразил дружинник. - Кого сбирать-то? Нас сотня всего и осталась, да еще стража градская. Ну и те, кто второочередники.
- Вот пусть всех метет подчистую и на коней! - раздраженно прикрикнул Константин. - Да моих не забудь. Их в первую очередь поднимай. Пусть внизу у терема ждут.
"Теперь что?.. - чуть растерянно подумал он и тут же спохватился. - Ах, да! Минькины пушки. Хоть и неказисты, но все равно немалым подспорьем станут. О! Надо же Славку разбудить!" - И он метнулся по крутым переходам наверх, на ходу вспоминая, где кого уложил вчера воевода.
То, что вышла ошибка, да не одна, а сразу две подряд, он понял слишком поздно, когда изменить уже ничего было нельзя. Ну ладно разбудил Торопыгу - этот сгодится, а вот Миньку будить не следовало бы - чревато.
"Ладно, мы ему иное занятие найдем, так что за нами не увяжется", - подумал он.
Объяснить все заспанному Славке и Торопыге решил по дороге к озеру, торопливо бросив им на ходу, чтоб одевались и ждали его во дворе. Там уже стоял гомон, а воевода, могучей глыбой бестолково мечущийся среди суетившихся людей, прибавлял лишь суеты, но никак не порядка.
Едва Константин сбежал по высоким ступенькам с крыльца, как почти лоб в лоб столкнулся с владыкой Мефодием, торопившимся через двор.
- Все после расскажу, отче, - бросил он на ходу. - А пока благослови народ на бой. Ты, кстати, дружинника моего не видел? Он должен был в набат ударить, да что-то не слышно его до сих пор.
Патриарх открыл рот, но ответ был уже не нужен. Раздался сочный колокольный звон, первым делом поднявший в небо переполошенную стаю ворон, тут же принявшуюся возмущенно каркать.
- Я там звонаря оставил, - откуда ни возьмись появился запыхавшийся дружинник.
- Молодца, - уже спокойно ответил Константин и перевел дыхание.
"Как правильно торопиться? Для этого надо совершать медленные движения, но без перерыва между ними", - вспомнил он и двинулся к воеводе.
- Горыня, - окликнул негромко, но гигант услышал, обернулся и опрометью бросился к царю.
Отведя его в сторонку, Константин негромко произнес:
- От того, что ты так суетишься, быстроты у твоих воев не прибавится. Они что, из материнской люльки вчера вылезли, или все-таки сами знают, что должны делать?
- Да вроде бы знают, - неуверенно протянул Горыня.
- Тогда мешать им ни к чему. А где мои дружинники?
- Всех подняли. Вот-вот прибудут, - заметно успокоился Горыня - сказывался невозмутимый тон царя.
- Вот и славно, - одобрил Константин. - А лошади их в твоих конюшнях?
- Туточки они все, - подтвердил Горыня.
- Тогда иди туда и спокойно повели конюхам, чтоб седлали их в первую очередь. Нет, - тут же поправился он. - В первую очередь мою и воеводы Вячеслава Михалыча.
- А мою, государь? - раздался сзади голос Торопыги. - Не обижай. Я понимаю, что многое позабывал, но мечом не одного ворога ссеку, ежели что.
- И его тоже в первую, - вздохнул Константин и посоветовал Горыне: - Не суетись, воевода. То ли будут вороги, то ли нет - неизвестно. Представь, что это учеба. Я же тебя знаю - всегда из лучших был, так чего же теперь-то?..
- Вот это ты верно сказал, государь, - весело заметил подошедший Вячеслав. - Воевода, бегущий в мирное время, вызывает смех, а в военное - панику, - с ходу выдал он очередной афоризм, измененный применительно к средневековью.
- Но мешкать тоже не след, - добавил Константин. - Когда все будут готовы, немедленно выезжай к синь-камню. Мы там будем.
- Туда-то почто? - удивился Горыня.
- Потом, все потом, - отмахнулся уже на ходу. - Ты лошадей повели готовить. - И тут же обратился к изобретателю, шедшему следом за Вячеславом: - У тебя пушки не подведут, как при вчерашнем испытании?
- Да мелковаты они, - поморщился Минька.
- При отсутствии горничной негоже отказываться от кухарки, - прокомментировал Вячеслав.
- Точно, - подтвердил Константин. - Значит, так. У меня тут внезапно возникло желание проверить сей град на предмет боевой готовности оставшегося гарнизона. Вводную я Горыне уже дал. Ну, якобы вороги приближаются к граду, и ему необходимо вывести воев к синь-камню. Время уже засек. Но чтобы все выглядело более реально, вели своим людям пушчонки загрузить и вон хоть в том возке отправить туда же. Да, чуть не забыл, - спохватился он. - Корзина-то у воздушного шара в порядке?
- Да нормально. Борт один только помялся, а так ничего, - с подозрением глядя на Константина, ответил изобретатель.
- Тогда давай еще и воздушное наблюдение изобразим. Человечка три-четыре оставь и организуй его накачку. Будем сверху несуществующего врага искать. А мы со Славой время засечем, чтоб потом точно знать, какой срок нужен, чтобы его с земли поднять. Сам-то воздухоплаватель в порядке?
- Ты что, Слана не знаешь? - усмехнулся Минька. - Он же как только караван приведет с Урала, и сразу ко мне. Можно сказать, асом стал. Залезает в корзину, а глаза прямо светятся. Если я когда-нибудь планер построю, то он первым испытателем станет.
- Кстати, а ты сам-то летал на нем? - невинно осведомился Константин.
- Спрашиваешь, - горделиво хмыкнул Минька. - Только не летал, а поднимался. Он же веревкой привязан, а та к вороту намертво…
- Вот и мне рукой помашешь с верхотуры, а заодно и посмотришь, что там у нас неправильно. Я прямо там буду, у синь-камня. Кстати, Вячеслав, а ты совершенно случайно Переяславль не снабдил земляным маслом или продуктами его перегонки?
- Так ведь Переяславль, можно сказать, внутренний округ, - пожал плечами воевода. - К чему оно ему?
- Жаль, - расстроился Константин, но, увидев, как Минька снова насторожился, тут же добавил: - Представляешь, как было бы здорово, если бы мы еще и дымка для убедительности подбавили? А то, что это за враги, которых и не видно вовсе. Ну ладно, - вздохнул он с облегчением, завидев, как из конюшни уже выводят сразу трех скакунов. - Поеду я, пожалуй.
- Я что-то не пойму! - выкрикнул, недоумевая, изобретатель, но конюхи уже подводили царю чалого жеребца, так что вопрос пришелся в пустоту.
Во всяком случае, Константин даже не оглянулся, торопясь к городским воротам. Следом, догоняя его, устремились Вячеслав и Николка Панин.
- А теперь слушайте меня, - негромко произнес Константин, едва они втроем выехали за распахнутые городские ворота.
Глава 18
Битва у синь-камня
- Времени у нас мало. Только-только до синь-камня добраться, а там, скорее всего, разговаривать будет некогда, - продолжал он, поглядывая по сторонам, но вокруг было все чисто и спокойно.
Белая гладь огромного Плещеева озера навевала лирическое настроение и внушала непоколебимую уверенность в том, что все будет хорошо.
Константин вздохнул и продолжил, обращаясь сразу к обоим:
- Родиона помните?
- А кто ж его не помнит, - хмыкнул Вячеслав. - Он еще в Ряжском полку у Юрко Золото при обороне города отличился.
- А потом в спецназе со мной бок о бок, - подхватил Торопыга. - От смерти меня спас в Царьграде.
- Только он теперь вроде как охрану посольства возглавил, которое уехало и до сих пор не вернулось, - припомнил Вячеслав.
- Там еще боярин Вилюй моего человечка должен был повстречать, - понизил голос Торопыга. - А ты это к чему, государь?
- Можешь не шептать - чужих тут нет, - вздохнул Константин. - А и были бы, все равно скрывать уже нечего. Нет их никого - ни Вилюя, ни человечка твоего. Айляха его кликали, так? Да и Родиона тоже нет. Умер он. - Он поперхнулся, кашлянул, но решил ничего не говорить о странных словах булгарина и продолжил: - У меня на руках умер. Сегодня это случилось. Его в степи нашли и привезли сюда. Пока едем, расскажу все, что я от него услышал перед смертью.
Оба спутника царя, как по команде, стащили с голов шапки, обнажая кольчужные капюшоны, а Константин вынул из-за пазухи и протянул Торопыге половинку монеты в одну куну:
- Это тоже он передал. И еще пайцзу. Благодаря ей он и выбрался из града ханского, когда там наше посольство резать начали.
- Что-то на него не похоже, - буркнул Вячеслав. - Не из таковских он, чтоб в стороне оставаться, когда наших бьют.
- Похоже - не похоже. Видать, ума хватило, чтобы понять - спасти все равно никого не получится, а сведения привезти надо.
- И как же он выбрался?
- О том не рассказывал - спешил главное поведать, ну а как сказал, так сразу и умер. Да это уже не важно, - досадливо передернул плечом Константин. - Теперь слушайте. Скорее всего, следили за боярином - с кем встречается, с кем разговоры ведет. Наверное, неаккуратно работал. Напали на него сразу после того, как он с твоим человеком встретился. К тому времени он уже и без того многое вызнал. Например, то, что на самом деле нет у Бату никакой вражды с братьями и все это - обычный обман. Так что это уже не обычный набег получается. Это война, Вячеслав Михалыч, - повернулся он к воеводе. - Словом, нынче же всех гонцов надо отправить. Грамоты с красной печатью, как ты помнишь, у меня в заветном ларце заготовлены. Ну а тех, кто на учебе под Воронежем, - в первую очередь, а то есть у меня опасения, что те, кого мы в степь отправили, не справятся. Сдается мне, что этой зимой либо мы монголам хребет переломаем, либо… - договаривать он не стал.
- А сведения-то точные? - спросил вконец растерявшийся Торопыга. - Не получится так, что…