* * *
Двухцветный квартал Лихтграда - одного из городов Алмуньи - полностью соответствовал своему названию: синие дома, синие дороги, синие деревья, синее небо над головой. В красное время суток все здесь перекрашивалось в алый и кроваво-красный, но сейчас, в свете синего гиганта, здесь царили холодные оттенки.
На самом деле все вокруг было окрашено в белый, но материал покрытий улавливал и удерживал доминирующую цветовую гамму. Такая себе система-хамелеон в эстетических целях.
Цилиндрический стоэтажный небоскреб ничем не выделялся среди остальных подобных ему. Здесь не центр Каллисто, где каждое здание имело свою изюминку. Строения возводились по шаблону, а потому почти все были одинаковы.
Квартира на двадцать седьмом этаже официально принадлежала некоему Клайву Баттерсу. Но на самом деле эту обитель давным-давно приобрел Рауль Молина. На всякий случай. Например, если он оказался бы в розыске, здесь можно было прятаться довольно длительное время.
Всю дорогу Рауля мучила мысль, установлен ли в квартире аппарат для готовки еды. Ему редко приходилось здесь бывать, и он не мог вспомнить эту подробность.
Пройдя внутрь обители, он мысленно обрадовался. Аппарат был на месте. Кроме него здесь находилась кое-какая мебель не самых новейших образцов, головизионный прибор, старенький биокомпьютер позапрошлого поколения и главное - незарегистрированный "саркофаг" для смены внешности и кое-какой арсенал.
Молина не боялся держать здесь подобные вещи. Даже если бы местные правоохранители нашли квартиру - стали бы искать несуществующего Баттерса. А не найдя его, связали бы это логово скорее с мафией, чем с поваром из Каллисто.
Системы самоуборки квартиры долгое время были отключены, а потому все вокруг покрывал плотный слой пыли.
Увидев, что кулинарный аппарат на месте, Рауль отдал команду на уборку. Из небольших отверстий в стенах повыползали миниатюрные роботы-жучки и принялись резво всасывать пылевой покров.
Рауль повесил куртку, уселся на диван. Теперь ему предстояло дождаться, пока с ним свяжется некая личность, именуемая в инфограмме латинской буквой "К". Кто это - Молина не имел представления, но по велению заказчика должен был получить от него инструкции.
Ждать в квартире не самый плохой вариант. Когда-то Раулю пришлось неделю провести на крыше патрийской высотки, выслеживая жертву. Но его грызло другое. Кто-то узнал о его мирной жизни. Что, если этот кто-то знает и об этой квартире? Тот, кто желает ликвидации Борисова, конечно же, его не убьет, но вполне может напичкать следящими устройствами, а убить по окончании дела. Двухсантиметровый следящий червь может легко проникнуть в любое отверстие человека. И тогда его найдут независимо от того, куда он сбежит и какой облик примет.
Если он останется здесь - следует быть осторожнее.
Рауль подошел к компьютеру, активировал его, включил детектор движений. Настроил его на максимальную восприимчивость. Теперь он оповестит Молину о любых движениях в квартире, кроме его собственных. Миниатюрного червя, правда, может и не заметить, но если сюда явится что-то покрупнее - Рауль об этом узнает.
Он открыл дверь, вышел на балкон, постоял минуты две, всматриваясь в синеву города, прерываемую цветными иллюминациями. Машины на сгустителях воздуха двигались значительно медленнее, чем магнитные в Каллисто. К тому же законы Алмуньи ограничивали максимальную скорость. Здесь Раулю казалось, что время замедлилось, устало, почти остановилось. Будто минута, проведенная в Алмунье, равняется трем, а то и пяти в Каллисто.
Многие люди, прибывавшие с Каллисто, чувствовали подобное. И наоборот, при переходе на Землю-4 время будто ускорялись.
Но на самом деле разницы в течении времени не было. Просто темп жизни, скорость машин на магнитной подушке, темное время суток, более приятные климатические условия создавали подобную иллюзию.
Рауль посмотрел вниз. Да уж, с двадцать седьмого этажа в случае опасности не спрыгнешь. И балконы чересчур далеко друг от друга. Он вернулся в комнату, достал пистолет, активировал настройку слияния. Оружие перестроилось, обхватив запястье владельца и слившись с нервной системой. Теперь он сможет управлять им с интерфейса.
Это быстрее, чем жать на спуск. Правда, опаснее в плане случайной активации. Ну, ничего, не в первый раз.
Рауль усмехнулся, и, стараясь отбросить параноидальные мысли, принялся за готовку ужина.
* * *
Адам Грин сидел в ресторане отеля "Нью-Йорк" и, пытаясь сохранить спокойный вид, поедал овощной салат. Блюдо не пришлось ему по вкусу - Грин терпеть не мог овощи. Но Войтович каждый вечер, приходя сюда, заказывал именно его, а резкая смена кулинарных пристрастий могла вызвать подозрение.
Он уже прекратил рассматривать окружающих в поисках агентов Объединения. Ими могла бы быть парочка за соседним столиком. Или тот парень, одетый явно неподобающе для этого места - в футболку и брюки. Или компания из трех мужчин, распивающих пиво. А может, агента вообще нет? Возможно, они следят за этим залом через хорошо спрятанную камеру?
Иногда он активировал свой усиленный слух и вслушивался в разговоры посетителей ресторана, но поняв, что это тщетно, прекратил. Если агент здесь и он поймет, что человек за столиком - не Войтович, будет общаться со своими по мыслесвязи. А обычным посетителям нет разницы, кто ест за столом по соседству.
В конце концов, Грин был детективом, а не считывателем. Умей он читать эмоции, может, и усмотрел бы в ком из присутствующих агента. Да и не важно, есть здесь представитель Объединения или нет. Его участь - сыграть роль Войтовича на публике. Что он и пытался сделать максимально реалистично.
Тем временем несколькими этажами выше настоящий Казимир Войтович понемногу приходил в себя. Первое, что он увидел, - зеркальный потолок над собой. В нем отражалось все, кроме самого Войтовича. Хоть такой дизайн и был обычен для двадцать пятого века, но Казимира это явно перепугало. Он попытался пошевелиться, что-то сказать, но не мог. Он не чувствовал своего тела. Словно его и не было. Казимир мог шевелить глазами, двигать губами, но тело будто отняли. В его голове гудело, а в ушах раздавался нарастающий звон, будто в одночасье били тысячи колоколов.
Вскоре он понял, что лежит на кровати в одном из номеров отеля. Рядом находилось окно, через псевдостекло которого на него дул легкий ветерок. Перед глазами то и дело все плыло, изменялось, покрывалось пятнами и разноцветными мушками.
- Где я? - протянул Войтович.
- Все еще в отеле, - он услышал рядом с собой немного грустный мужской голос.
Казимир повел глазами и увидел священника. Того самого, который спускался с ним и епископом в лифте. И сразу все вспомнил - тряску, падение, потерю сознания.
- Лифт сорвался, вы помните это? - спросил священник.
Юргена Саммерса Казимир Войтович, конечно же, никогда ранее не видел. Поэтому у него не возникало подозрений, что перед ним не священник Нового Ватикана, а детектив "Ассаж".
- Что случилось? - прошипел Войтович.
- Вы были ранены. Врач только что был здесь и сказал, что, к сожалению, вы умираете, - Саммерс склонился над Казимиром настолько, что тот чувствовал его дыхание. - Ваш мозг поврежден. Те доли мозга, что отказали у вас, к сожалению, восстановить нельзя. При транспортировке в больницу вы бы умерли сразу. Поэтому вас было решено оставить здесь. Вы были верующим человеком. Постоянно приходили в церкви Нового Ватикана. Поэтому я решил, что перед смертью, скорее всего, вам захочется поговорить со священнослужителем.
В голове Войтовича за секунду пронеслась вся его жизнь. Он вспоминал свою жену, детство, юношество, недоигранную партию в шахматы с другом, недочитанную книгу. Но выразить он не мог ничего. Лицо было почти полностью парализовано.
Джо хотел уменьшить действие парализующей программы, но Саммерс сказал, что не стоит. Чем тяжелее он будет себя ощущать, тем больше вероятности, что он выложит важную информацию.
- Вы хотите что-то мне рассказать? - спросил Юрген.
- Я… Я… - Войтович запинался. - Я изменял жене.
Саммерс мягко кивнул.
- Я не хочу умирать, - прошептал Казимир.
- К сожалению, я не смогу остановить процесс разложения вашего мозга, - Саммерс положил руку на лоб Войтовича. - Но отец наш готов принять вас. А вы должны туда отправиться с чистой душой и сердцем.
- Падре, я виновен в смерти многих людей! - пытался кричать Казимир, но у него получалось лишь шептать. - Я пытался замолить грехи, но, наверное, у меня ничего не вышло. Это наказание за учиненное мной зло. Я работал на Борисова.
- Продолжайте, - кивнул Саммерс.
- В ближайшие пару дней могут погибнуть еще люди. Они собираются… Собираются…
- Что? - Юрген склонился над Казимиром, но тот словно потерял сознание. Не от программы, парализующей его, но от страха.
- Они… Макс… - шептал Войтович, а его лицо покрывалось липким холодным потом.
- Если вы скажете, что должно произойти, это можно будет предотвратить, - сказал Юрген.
- Антихакеры. Макс собирается взломать офис антихакеров. Ему нужны личные дела…
- Говорите дальше, - кивнул Саммерс.
- Больше ничего не знаю. Я повинен в теракте возле больницы. Я знаю, что Макс сегодня-завтра будет ломать офис антихакеров, - забубнил Войтович.
Биопленка прохода в соседнюю комнату открылась и на пороге показалась Бергер. Она тяжело дышала, кошачьи глаза поблескивали, выражая злобу.
- Отойди, - приказным тоном сказала она Саммерсу.
- Что ты здесь делаешь? - вскрикнул Юрген. Только теперь он заметил в руке Августы небольшой пистолет.
- Сейчас ты мне все расскажешь, тварь! - крикнула она, нацеливая ствол на Войтовича. - Где Кристофер Стражински? Где вы его спрятали?
Августу переполняла злость, готовая выплеснуться в любой момент. Ей было наплевать на Саммерса, на Войтовича, на всех. Лишь бы узнать правду.
Глаза Казимира забегали, губы задрожали. Он пытался что-то сказать, но не мог.
- Где Стражински? - повторила Августа.
- Отойди, - пытался остановить её Саммерс, но наткнулся на нацеленный в грудь ствол.
- Не мешай мне, Юрген. С этой тварью по-доброму не выйдет, - процедила она.
- Он сказал, что знал, - посмотрев в кошачьи глаза Августы, спокойно произнес Юрген. - Поверь, я провел много допросов и знаю, когда им больше нечего сказать, не хуже считывателей.
- Пусть скажет, где они прячут Стражински! - Августа изо всех сил ударила Войтовича кулаком в лицо. - Говори!
Но Джо, получив мыслесигнал от Юргена, успел отключить Войтовича. Теперь тот лежал без сознания, широко открыв рот и закатив глаза.
- Джо! - злобно вскрикнула Августа.
- Опусти оружие, - спокойно сказал Юрген. - Он сказал все, что знал. Войтович может даже и не знать о похищении Стражински.
- Ты что, не видишь, что он пудрит нам мозги? - крикнула Августа, все еще держа Войтовича на мушке.
- Опусти оружие. Его самого могли дезинформировать, поверь моему опыту, - говорил Саммерс спокойным тоном учителя, всматриваясь в глаза Бергер.
Августа вздохнула и убрала пистолет. Саммерсу, несмотря ни на что, она доверяла. Тем более, угрожать сейчас было некому.
- Но невозможно взломать антихакеров! - Бергер смотрела на напарника и бывшего учителя так, будто была готова наброситься на него.
- Возможно, его дезинформировали. Он считал, что говорит правду. А может, и нет.
- Как нет? В офисе антихакеров постоянно дежурят четыре человека. Один из них обязательно высокоуровневый, - Августа почти переходила на крик. - Последнее место, куда может сунуться проникатель, - это антихакерский офис. Проще взломать "Опору небес" или спираль Объединения, чем антихакеров.
- Если это Макс, - в комнату вошел Джо, - все возможно.
- Этот ваш Макс хоть существует? - посмотрела она в девичье лицо техника.
- Да. Я уверен. Мне уже приходилось иметь с ним дело.
- Нам нужно уходить, - поднялся Саммерс. - Он вспомнит, что его допросили, но доказать, что это мы, не смогут.
* * *
Геннадий Владимирович Борисов уже давно не выглядел как маленькая девочка в розовом платьице. В конце концов, ему надоели насмешки за спиной и постоянная потребность притворяться ребенком. Теперь он был довольно симпатичным юношей лет семнадцати-восемнадцати на вид. Худощавое телосложение, аккуратные черты лица, черная челка, спадающая на голубые глаза. И как раз они-то и выдавали в этом парне Борисова. Холодный, постоянно напряженный взгляд этих глаз явно не соответствовал внешности владельца "Маджестик".
Но паранойи у него не убавилось. Бункер посреди Алмунийской пустыни надежно укрывал его от чего угодно. Даже от потенциального ядерного удара. Хоть разработки оружия массового уничтожения были давно запрещены и документ подписали главы всех более-менее значимых корпораций, но чем черт не шутит?
Только от происходящего сейчас Борисова не смог защитить даже бункер.
Он сидел в мягком кресле своего кабинета, обставленном по вкусу главы "Маджестик" - в стиле ретро, и смотрел в голубоватый голографический монитор.
Можно было и не смотреть. С экрана взирала только темная расплывчатая фигура. По ней невозможно было определить даже пол собеседника.
- Вы не передумали, мистер Борисов? - спросил голос из динамика, явно измененный - с металлическим оттенком и полностью лишенный эмоций.
- Нет, - вздохнул Геннадий Владимирович. - Я не буду этого делать.
- Не забывайте, мы можем в любой момент убить вашего единственного сына. Программа, способная отключить его мозг, уже находится в нем. Мне нужно только послать команду и…
- Я же сказал вам, что того, что вы с меня требуете, не будет. Делайте что хотите.
- Всего лишь закрыть проект "Пигмалион", разработки которого ведутся в ваших лабораториях. Знайте, не согласитесь вы - мы найдем другой способ. К тому же умрет ваш сын, умрете вы. Будьте разумным человеком, - говорила тень. - Вы же не хотите умирать?
- Я уверен, черт вас возьми! Не связывайтесь больше со мной! - крикнул Борисов и обрубил связь.
Борисов был уверен, что сейчас он говорил с кем-то из подручных Райза. С Кроуссеном, к примеру, или кем-то ему подобным. Он знал, что как только его план сработает и сеть "Ассаж" будет уничтожена, именно проект "Пигмалион" поможет ему обрести желаемую власть. Он сможет дать человечеству подарок, который не смог бы дать ни Райз, ни кто-либо другой. Это, как считал Борисов, сделает именно его самым уважаемым и влиятельным человеком во всех мирах.
Райз уже забрал у Борисова отца. Так, по крайней мере, считал Геннадий Владимирович. Теперь готов забрать и сына. Что ж, пусть забирает. В отместку он разрушит "Ассаж". Его план работал. Макс начал действовать. Скоро Райз и его корпорация будут на коленях. Он ответит за смерть и его отца, и сына.
Осталось только дождаться.
Встревоженный Борисов откинулся в кресле. По его телу пробежала дрожь, но он не обращал на это внимания.
Он хорошо помнил книги и фильмы, где злодей, угрожая кому-то из близких героя, заставлял того сложить оружие. Там герой все равно побеждал, но здесь не кино. Если он допустит промашку - он проиграет. Сейчас он чувствовал себя героем. Не рыцарем на белом коне, как в кино и литературе, но героем. А Стивен Райз и его корпорация в его картине мира воплощали злодея. Воплощение зла, которое то и дело пыталось уничтожить того, кто может ему противостоять. То есть Геннадия Борисова. Нет, он не может проявлять слабость. Идти на поводу у зла. Он должен довести свою борьбу до победы.