– Этот человек оскорбил моего отца и меня как единственного наследника. Поэтому я бы перестал отпираться, уважаемый господин колдун, а лучше выполнил данное обещание… В этом мире за все надо платить…
И гость поправил ножны с мечом, аккуратно прицепленные за спиной…
* * *
Плотная занавеска зашевелилась под напором воздуха, и в небольшой, богато обставленный номер зашли двое: молодой мужчина с длинным мечом в изящно украшенных ножнах и мрачный старик в черном балахоне, расшитом насупленными белыми черепушками. У стены, увешанной многочисленными картинами коллекционной стоимости, раскинувшись на тахте, спал толстяк, наполняя окружающее пространство сивушным запахом.
Мстительный господин Такогава медленно обнажил клинок, потом принюхался и так же аккуратно вернул меч назад. Повернувшись к колдуну, мужчина неодобрительно покачал головой:
– Нехорошо, Данбартоншир-сан. Мы так не договаривались. Нет чести убить мертвецки пьяного врага. Он должен быть здоров, весел и готов к схватке. Хотя бы минимально готов…
– А я при чем? – соорудил максимально честное лицо колдун. – Про выпивку в вашем списке ничего нет. Вот, один на один, как хотели. Никаких бронированных стен, никаких сотен вражеских самураев, никаких бронежилетов и агентов Интерпола. Все честно.
– Но это не мое пожелание. Поэтому мы вернемся к вам домой и подождем пару дней. А вы подумаете за это время, чего стоит ваше слово.
– Это вымогательство! – рассердился хитромудрый чернокнижник, размахивая руками. – Вот комната, вот заказанный субъект! Я выполнил все условия списка!
– Позвонив перед этим по телефону, – холодно добавил господин Такогава, приподнимая цветастую занавеску. – Я еще подумал, о чем это может на столь корявом японском говорить уважаемый Данбартоншир-сан… Пойдемте домой. Нас ждет чайная церемония и размышления о смысле жизни…
* * *
Через два дня колдун в сопровождении невозмутимого сопровождающего возник уже в приемном покое госпиталя. Покосившись на снующих вокруг медсестер, японец одобрительно хмыкнул:
– Ваша вера в современную медицину меня радует. Возможно, они даже успеют сопоставить разрубленные части вместе, но для оживления понадобится кое-что большее. А пункт…
– Я помню, – прошипел мартовским котом мистер Данбартоншир. – Пункт две тысячи сто пятый: "Нельзя оживлять убитого противника каким-либо способом". Не волнуйтесь, я даже палец о палец не ударю.
– Тогда почему именно здесь? – Хранитель семейной чести пропустил мимо себя очередную каталку с пациентом.
– Потому что это не запрещено вашим проклятым списком, вот почему… Кабинет номер тринадцать, ваш клиент там. Можете идти махать своим глупым ножиком, а я здесь подожду.
Господин Такогава вернулся через пять минут, аккуратно держа ножны с дремлющим мечом. Постоял рядом, сортируя разнообразные словосочетания, потом все же вежливо и без экспрессии произнес:
– Отдаю должное вашей находчивости. Но все равно вы лишь оттягиваете неизбежное. Пойдемте домой, уважаемый Данбартоншир-сан. Нам стоит попрактиковаться в умении заваривать зеленый чай, у вас это пока получается не очень хорошо.
– Чай? Зачем нам чай? Если вы закончили, я бражки нацежу! – засуетился хитрый колдун, но японец лишь усмехнулся краешками губ в ответ:
– Вы были правы. Убивать человека, которому делают колоноскопию… Это бы опозорило меня раз и навсегда. Разве что засунуть заржавевший личный меч господину Кагасиме в одно место, но туда уже напихали железа… Поэтому мы попробуем в третий раз. Последний. И если вы еще раз попробуете схитрить, я зарублю одного глупого старика и расскажу всему миру, что древний шотландский клан не может держать данное слово… Пойдемте, я покажу, как рождается кипяток в хрустальной воде вашего чайника…
* * *
На рассвете мистер Данбартоншир задумчиво расхаживал по полю, круша хрупкие стебли травы, украшенные сияющей россыпью росы. Застывший в отдалении японец медитировал, правильно чередуя вдох и выдох, расслабляя и напрягая разные группы мышц. Господин Такогава готовился к поединку, который назначил на сегодня. Вчерашний день прагматичный самурай посвятил ревизии составленного списка, добавив несколько новых пунктов. Каждую строку взбешенный колдун сопровождал многочисленными нелицеприятными эпитетами, на что японец лишь довольно улыбался и каллиграфическим почерком писал следующее условие.
Бормоча под нос соленую смесь древнеримских и греческих ругательств, сдобренных шотландскими междометиями, загрустивший потомок непризнанных гениев в черной магии поднял ногу и застыл, превратившись в нелепую пародию на торжественную статую самому себе. Столь необычное поведение заставило осторожного японца скосить глаза в сторону старика, продолжая чередовать вдох и выдох.
Хлопнув себя по лбу, мистер Данбартоншир поставил задранную ногу на землю и рассмеялся:
– Как же я опростоволосился! Видимо, становлюсь похожим на оберста с ребятами: голова есть, а вместо мозгов один ветер завывает! Сокровенное желание, и ничего больше!..
Подойдя к насторожившемуся господину Такогаве, колдун ласково улыбнулся и произнес:
– Как там в бумажке написано? "Выполнить одно сокровенное желание"? А не подскажет ли мне уважаемый любитель острых предметов, чего он хочет на самом деле?
– Я хочу убить презренного Кагасиму на поединке, – вежливо ответил самурай, внимательно вглядываясь в довольное лицо собеседника.
– Это вы Фрейду расскажите, уважаемый, – усмехнулся старик, выпрямившись. – А на самом деле вы хотите, чтобы ваш противник страдал, мучился за те глупые слова, что публично произнес месяц тому назад. Чтобы он видел ваше лицо, ставшее невообразимо популярным, и скрежетал зубами во сне. И чтобы так, в мучениях, и провел остаток своей никчемной жизни. Можно даже – очень долгой и мучительной жизни…
Хлопнув в ладоши, мистер Данбартоншир аккуратно поднял из травы игрушку-трансформер, поправил у нее пластиковый меч-катану и пошел домой, приплясывая на ходу.
– Не беспокойтесь, уважаемый Такогава, ваш враг станет мучиться. Потому что будет видеть ваше лицо с экрана телевизора, в газетах и на рекламных щитах каждый миг, как откроет глаза. Дети будут бегать рядом с ним, таская могучего пластмассового воина, выкрикивая ваше имя. И даже спрятавшись дома, он не сможет избавиться от увиденного на улице. Поверьте, он будет мучиться каждую минуту…
Довольный собой, колдун зашел в избу, поставил на стол старенький телефон и набрал нужный номер:
– Господин Митамори? Это я, да… Рад, что вы меня вспомнили… Конечно, как можно забыть человека, чей совет увеличил ваше состояние в три раза… Я хочу предложить новую идею. Блестящую идею. У меня даже прототип готов. Думаю, это позволит вам стать не просто богатым, а самым богатым японцем в этом году… Да, буду у вас через минуту… До встречи…
* * *
Аккуратно обмахнув пластикового самурая пушистой щеточкой, мистер Данбартоншир гордо расправил плечи и похвастался:
– Знаете, господин Такогава, а я оказался прав. Ваш враг уже неделю не выходит из дома, отказался читать газеты и выбросил телевизор из квартиры. Он бегает там кругами и ругает проклятых продавцов игрушек, которые заполонили Токио вашими клонами. Моему хорошему другу так понравилась ваша фигурка, что он вложил в рекламу в десять раз больше, чем я мог представить. И теперь помимо армии солдат с вашими лицами начали показывать мультипликационный сериал, появились три новые музыкальные группы и несчетное количество подражателей… А когда я разговаривал с вашим отцом, он назвал меня настоящим самураем, сумевшим отомстить врагу самым неожиданным и страшным способом. Поэтому, я думаю, можно превращать вас обратно в человека…
Почесав нос, колдун застенчиво добавил:
– И еще… Я буду рад, если вы задержитесь на неделю погостить. Ведь я так и не научился правильно заваривать вкусный зеленый чай…
Глава тринадцатая, бережливая
Бухгалтер мистера Данбартоншира
Худой слепец с телом, исполосованным шрамами, аккуратно разгладил пухлую стопку листов и в который раз спросил гостя, грызущего карандаш:
– Карлович, ты действительно считаешь, что тебе это необходимо? Может, проще нанять специалиста и доверить ему ведение дел?
– Не надо мне сказки рассказывать! – выплюнул щепки рассерженный мистер Данбартоншир. – Брось свои бухгалтерские замашки! "Давайте мы вам посчитаем! Давайте мы вам аудит проведем!" А потом счет километровый, и попробуй не заплати… Нет, сам хочу порядок в делах навести.
– Тогда зачем ругаешься и кричишь, что ничего в цифрах не понимаешь? Если хочешь наладить контроль и учет, математику знать надо.
– Да понимаю я, не дурак, – закручинился одетый в мятый балахон колдун. – Но одно дело – видеть проблему, и совсем другое – уметь ее решить… Я вот пока руками каждую монетку трогаю, все соображаю, все посчитать могу. А как только эти цифры по бумаге начинают скакать, так у меня ступор и все прожитые годы разом на плечи давят… Может, ты еще разочек объяснишь, Глэд? Я все же не бесталанный, с седьмого раза смогу твои замысловатые загогулины понять.
– Хорошо, – с бесконечным терпением ответил хозяин маленькой светлой комнаты в далеком монастыре на границе болот. – Давай еще раз… Вот в эту сторону мы будем складывать твои доходы. В эту – расходы. Здесь я пишу плюс, в этой колонке минус…
Через четыре часа стопка исчерканных листов перекочевала с одной стороны стола на другую. Взопревший от усердия чернокнижник бросил очередной огрызок карандаша под стол, в кучу собратьев по несчастью, и взъерошил седые волосы:
– Нет, ну ты только подумай, не сходится! Никак не сходится!
– Как же не сходится, если мы с тобой по несколько раз пересчитали! – рассердился слепой бухгалтер, с трудом разгибая спину. – И твой поход к ацтекам просуммировали, и набег на сокровищницу Тамерлана, и твою авантюру со срочным перезахоронением фараонов! Британцы до сих пор в пирамидах роются, понять не могут, куда золото подевалось!.. У тебя скоро места не останется свободного, а ты все: "Не сходится!"
– На целый золотой не сходится! – заверещал колдун. – Я даже помню эту монету! Такая с надкусанным краем, потертая с одной стороны! Я ее у викингов в кости выиграл, когда Париж совместно грабили… Ну отдыхали мы там, в общем… Монету помню, а найти не могу! Я уж через сито все крупы дома просеял, избу переложил, углы выправил, пол заменил, в подполе порядок навел… Даже картошку выкопал и снова посадил, думал, может, где обронил ненароком… И не могу найти, вот ведь горе какое…
– Та-а-ак… – протянул Глэд, и в его пустых глазницах замерцали зеленые болотные всполохи. – Выходит, мы с тобой тут уже вторую неделю голову над балансом ломаем, а ты просто-напросто монету разыскать не можешь?
– Я думал, что мне уж померещилось! – спешно зачастил мистер Данбартоншир, сгребая исписанные листы в кучу. – Мало ли, вдруг запамятовал, лишний нолик-другой приписал в гроссбух… Вот и зашел проведать, посоветоваться…
– Знаешь, Карлович, ты бы лучше сразу сказал, в чем проблема. Я бы тебя сразу и послал… К тем же Хранителям, шаманить, там, по лабиринту…
– Был я у них, – покаялся почти разорившийся потомок шотландских финансистов. – Еле ноги унес от этих сбрендивших мумий. Все за одежду хватались и верещали, что я должен для них на костер взойти и сто испытаний выдержать… Нет чтобы пожертвовать мне на безбедную старость… Ладно, побегу я, а то заболтался, время отнял…
Уже в дверях старик обернулся и спросил, задумчиво теребя бороду:
– А может, где по дороге обронил? Я же, пока тебя тут нашел, сто дорог исколесил… Как с утра горсть мелочи в карман сунул, так и звенел до самого вечера… Мог и потерять ненароком… Ладно, спокойной ночи, увидимся еще как-нибудь!
И, оставив после себя терпкий запах полыни, рассеянный обладатель личного Форт-Нокса шагнул через распахнувшийся портал в залитую заходящим солнцем степь.
* * *
– Не, ничего не находил, – довольно почесал набитое брюхо огромный орк. – Если бы нашел, в кошелек положил бы. А ты мой кошелек уже проверял. Там, кроме трубки и наконечников для стрел, ничего нет.
– Может, кто другой нашел и припрятал? – упорствовал мистер Данбартоншир. – Я понимаю, ты великий хан, но мало ли… Посмотрели – блестит. Подобрали – и в карман. Как задел на старость.
– Это у вас, людей, могут в карман, – усмехнулся хозяин степи. – А у нас с этим строго: родственника обокрал – и на кол. Если добычу делил и что утаил – веревку на лапы и коней в галоп, чтобы обратно только жалкие воспоминания вернулись… Нет, мои парни не брали.
– Тогда ведь может так и лежать! – воодушевился старик. – Лежит, моя несчастная, бока на солнышке греет, от одиночества страдает… Давай мы сейчас… Нет, сейчас уже ночь… Давай утром ребят поднимем и частой цепью прогуляемся? Под кустиками посмотрим, коряги поворочаем, вдруг найдем?
– Ты что, шаман, на солнце перегрелся? Представляешь, каково это – целую степь ради тебя перетряхнуть? И ладно бы еще что полезное искать: самку молодую или табун диких лошадей… А ты ради глупого золота хочешь лапы сбивать.
– Не глупое оно, мое это золото! – возмутился гость, непоседливо подскакивая на расстеленном толстом ковре. – Ну не могу я успокоиться, как ты не понимаешь! Я ведь у вас тут почти во всех шатрах побывал, когда дорогу к другу расспрашивал. На одном конце кумыс пил, а на другом – перьями для стрел торговал… Нет такого места, где бы след не оставил… Вот и придется каждую травинку проверить.
– Тебе надо, ты и проверяй! – категорически отказался хан. – Или к Безглазому иди, к Глэду. Пусть он с тобой на пару траву дергает.
– Не пойдет. – Колдун поник и стыдливо стал колупать ворс ковра. – Совсем не пойдет. Я с ним уже повидался. Даже вслух произносить не буду, куда он меня послал вслед за любимой монеткой…
– Ну тогда спать иди, – устало откинулся на подушки орк. – Утром встанешь, может, что новое придумаешь… Но я так считаю, что нет в степи твоего золота. Где-то в другом месте потерял… Поэтому лучше с утра костер разведи, дымом подыши, с душами предков поговори… Ты же шаман, что я тебе прописные истины рассказываю?
– С предками лучше на эту тему не общаться, – решительно отмел предложение мистер Данбартоншир. – У меня предки правильные, столь ценную вещь с радостью прикарманят, устанешь отбирать потом… А костер и пляски – уже пройденный этап. Что я, совсем на старости лет разума лишился? И плясал, и отвары пил, и даже духов вызывал… Рядом где-то моя монета, печенкой чую, рядом! Но ведь для меня рядом – это и шаг, и сто лет пути в соседний мир! Слишком сильный я колдун, вот и поплатился за талант свой безразмерный и знания накопленные… Поэтому придется по старинке, под каждую былинку, под листик…
Поворошив угли, старик раскурил трубочку и пробормотал, спрятавшись в пахучем дыму:
– Хотя мог и раньше потерять… Я же не сразу до вас добрался…
– Точно! – даже проснулся от радости хозяин юрты. – Ты на юг подайся, там земли много, дороги нехоженые. К имперцам сходи или к эльфам. Особенно к эльфам, у них золото уже какой год отобрать пытаются, весь лес перевернули, и все без толку.
– Схожу, – с сомнением в голосе ответил гость. – Хотя боязно… Что ваши ушастые, что наши: одним богам поклоняются, одинаково чужую шкуру снять норовят…
– Тогда на север, к гномам! – упорно рекламировал чужие страны орк. – Уж там богатств полно, твоя монета могла легко среди гор затеряться.
– Был я у бородатых, – поморщился колдун. Достав из кармана украшенный драгоценными камнями амулет на тяжелой золотой цепи, практичный чернокнижник полюбовался добычей и сунул обратно. – Был я там, и рассердились на меня почему-то… Но, надо отдать должное, чужое не брали… Придется все же к эльфам наведаться… Слишком быстро я оттуда удирал, легко мог половину багажа растерять, не то что один крохотный кусочек золота посеять…