- Дядя Хряк! Дядя Хряк! - орал Вихор во всю глотку и стучал в ворота босыми ногами. - Ну, дядя Хряк, выйдите. Очень надо, - надрывался он. Этот вопль ‘пацана’ поднял бы и мертвого из могилы, и заставил убежать. Настолько противно верещал малец.
- Убью стервеца, - раздалось рычание за воротами. Калитка открылась, и из двора вылетел злой бородатый мужик с поленом в руках.
- Убью, холера, - сквозь зубы проговорил мужик и запустил поленом в отбежавшего парнишку.
Но видно это было не первый раз, тот ловко увернулся и заорал:
- Там молодой барин коней хочет продать. Кони хорошие. Так я сразу к вам, дядя Хряк, а то хозяин проснется и перекупит их.
- Хорошие говоришь, - уже спокойно повторил лошадник. А кто продает?
- Ну, тот молодой тан. Вы его вчера видели. Он уехал лигирийских коней смотреть.
- А теперь че, вернулся и хочет своих коней продать?
- Ну да, - покивал головой Вихор.
- Где он щас? - почесав живот, заинтересованно спросил Хряк.
- Он вас на постоялом дворе внизу ждет. Вы только побыстрее.
- Иду уже, иду. Деньги только возьму.
Лошадник вошел в зал, где обедал молодой тан, и вспомнил, как тот бедно одетый, вчера вел себя очень глупо и повелся на лигирийских жеребцов. Да ему за всю жизнь не заработать столько, сколько стоят лигирийские иноходцы.
А сегодня он сидит в общем зале и уминает простую крестьянскую еду с огромным аппетитом. Хряк почувствовал наживу. Коли его даже подавальщицы не почитают, и не пустили в отдельный зал, то нечего с этим молокососом церемониться. Он подошел и тяжело рухнул на скамейку. Посмотрел в удивленные глаза тана и спросил:
- Че уставился? Будешь, продавать коней или нет?
Я уплетал яичницу с зеленью, закусывал пирожком и был почти счастлив. Хлопнула входная дверь, кто-то вошел. Но я не обратил на него внимания.
Я наслаждался простой сытной пищей. У меня на столе был весь ассортимент, оглашенный моей официанткой. Грибочки, пирожки, заливная рыба без костей, она божественно таяла во рту. Нежнейшая ветчина, чей-то копченый язык, надеюсь, не жены хозяина трактира, тайно расчлененной за неверность. И все это я поедал, испытывая огромное удовольствие. Так вкусно я не едал ни до воскрешения, ни после.
Мой праздник кулинарии разрушил бородач с огромным животом, который с громким шумом приземлился на скамью за моим столом. Я с удивлением посмотрел на него и услышал его слова:
- Че уставился? Будешь, продавать коней или нет?
Сказать, что я был взбешен - значит не описать и десятой части той бури чувств, которые я испытывал, глядя на глумливо улыбающегося бородача. Я поудобнее перехватил вилку, что бы воткнуть ее в наглый глаз этого урода и стереть с его лица отвратительную улыбку. Но тут, же мой гормональный баланс пришел в норму.
"Ну, все, мужик, ты попал", - с все возрастающим интересом разглядывая сидящего толстопуза напротив, весело подумал я. Отложил вилку. Заговорщически оглянулся и поманил его пальцем.
- Чаво? - шепотом спросил мужик, привстав и приблизив ко мне свою бородатую морду. Мне было уже все равно. Кто-то должен был ответить за мое позорное валяние на полу и униженное самолюбие. Я почувствовал, что теряю берега осторожности и здравого смысла, которыми обладал Витька Глухов. Теперь я был нехеец - жесткий и неукротимый. И это состояние начинало мне нравиться.
- А вот ‘чаво’ мы сейчас и узнаем, - передразнил его я, ухватив левой рукой всклоченную бороду, а потом прижал ее к столу.
- Э… Э, ты чего делаешь? - заволновался пузан. Ну-ка, отпусти. Хватит баловать, тебе говорю.
Он попытался вырваться и разжать мою руку. Но я чуточку направил в нее энергии, а потом с интересом наблюдал за его потугами вырваться.
Уйти от меня он мог только без бороды. Толстяк никак не ожидал такой силы от худого подростка. Как он ни бился, но даже мою руку не мог оторвать от стола. А когда он увидел, что я достал кинжал, то обмочился и тихо завыл.
- Вот скажи мне, - спросил я его очень добрым голосом. Зачем тебе голова, если ты ей не можешь пользоваться? Давай я ее отрежу. Поверь, тебе будет легче жить. Ты веришь мне? - ласково спросил его я.
- Верю, барин! Истинно верю! - забложил мужик, уже мало понимая, что я ему говорю.
- Ну, вот сейчас и проверим. Ты не дергайся, хорошо?
- Не надо, ваша милость. Ради детишек прошу, не надо, - рыдал он. - Предками вас заклинаю. Всю жизнь за вас молиться буду, - причитал бородач.
- Ну, хорошо, - согласился я, отпуская бороду. Он сел на лавку, не веря своему счастью. Прекрасно, клиент дозрел. И я спросил:
- Ты хотел коней купить, уважаемый?
- Нет, нет ваша милость.
- Нееет? - тон мой мог заморозить море.
- То есть да, барин.
Зал потихоньку заполнялся, и посетители с интересом прислушивались к нашей задушевной беседе.
- Вот же, - весело сказал я. Можешь, когда хочешь.
- Да, барин, могу, - закивал он головой. А чего могу Ваша милость? - он не знал уже что говорить.
- Как чего? Головой качать. Ты, наверно, Хряк-лошадник?
- Так и есть, ваша милость. Хряк-лошадник.
- Ну, вот и славно. Две лошади, два седла твои, цена - 20 золотых корон за лошадей и по 2 золотых за каждую сбрую. Всего с тебя 24 золотых.
Услышав запрошенную цену, посетители широко раскрыли рты. Красная цена нашим лошадкам - 8 золотых. Еще по 10 серебрушек за сбрую. Память паренька полностью заняла свое место и стала моей. А моя память, то вглубь и растворялась на каких-то слоях сознания. Зато проявились гены наших общих с Ирридаром предков купцов. Которые не упускали возможности содрать три шкуры с любого, коли позволяли обстоятельства.
- Деньги принес? повысив голос, - властно спросил я.
Хряк испуганно сжался.
- Не извольте беспокоиться, барин, все здесь, - и подал мне кошелек.
Я высыпал монеты на стол, отсчитал 24 золотых. Остальные всыпал в его кошель и вернул.
- Зачем лишнее отдавать, - пожурил его я. Все, как и договорились. Мне чужого не надо.
На этих словах кто-то из посетителей ‘хрюкнул’, но на него сразу зашикали. В зале установилась тишина.
- Ну что поздравляю вас, рен[уважительное обращение к простому сословию], с удачной сделкой. Кони - ваши, потом заберете на конюшне, - сказал я.
- Я могу идти? - затравленно спросил лошадник.
- Конечно, нет, - сурово ответил я. Между нами вопрос чести.
Я выпрямился, гордо выпятив подбородок.
- Ты, рен, оскорбил дворянина. Знаешь, что за этим следует? Я вовсю вживался в новую роль и отдавался ей без остатка.
- Помилуйте, милорд, - опять заблажил он.
- Не перегибай, - строго сказал я. Ты - не мой холоп, а я не твой господин.
- Значит так, Хряк, жалко мне твоих детей. Сиротами вырастут, по миру пойдут. Я этого не хочу. Через пять ридов здесь должны лежать 50 золотых, - указал я на стол. Если не будет, я доем свой завтрак, а потом пойду и сожгу твой дом вместе со всеми.
= Да ты такой. Ты сможешь. - Задумчиво протянула Шиза.
Клиент проникся!
- Но я хочу проявить к тебе милость и показать свою доброту. Пшел вон! - дал я команду, подкрепив ее посылом страха.
По-поросячьи взвизгнув, Хряк помчался на выход, словно стадо откормленных свиноматок.
А я сел и с прежним удовольствием продолжил свой завтрак. Вокруг меня образовалось пустое пространство. "Ну и ладно", - подумал я.
Скоро пыхтя, как паровоз, весь в поту залетел в зал лошадник и, не сбавляя скорости, подбежал ко мне, рухнул на колени и подал кошель.
- Вот, ваша милость, простите, я виноват.
Небрежно кинув кошель Хряка себе в сумку, махнул ему рукой:
- Свободен. И уже в след:
- Коней не забудь, лошадник.
= И так. Это твой первый, относительно честный заработок. Поздравляю! Ты только, что сдал тест на профпригодность. Ни кто не усомнился в твоей дворянской природе. - Подала голос Шиза.
Зак прибыл на постоялый двор следом за Хряком-лошадником. Сюда он приходил часто и всегда пораньше. Выбрать место, перекусить и приготовиться слушать.
Постоялый двор Руха находился на перекрестке северного торгового тракта и был местом очень оживленным. Кого только здесь можно было не увидеть: едущих по своим делам аристократов, наемников (здесь они могли получить контракты), купцов, снующих по всему Вангору.
Зак служил своему хозяину - местному Барону Ярри тан Шарду, который по совместительству был префектом округа. В округ входила часть земель провинции Азаран и часть северного торгового тракта, вместе с постоялым двором Руха.
Префекты были блюстителями закона в своем округе. Эту должность Барон купил недавно, подмазав нужных людей в канцелярии наместника провинции Азанар.
Тан Шарду серьезно отнесся к своей должности. Он рьяно принялся наводить ‘законность и порядок’ на своей территории. Из выловленных разбойников он собрал шайку, которая подчинялась только ему. С ее помощью и со своей дружиной перехватал и казнил тех, кто промышлял, не платя ему отступные. Так он поймал Зака, который был наводчиком в одной из банд.
Теперь Зак собирал сведения для Барона. Бывший разбойник обладал способностью сливаться с окружением. Его видели, но не обращали внимания. Зато сам Зак все хорошо слышал и видел.
А сейчас перед ним происходил спектакль под названием "Отбери монетку у ребенка", только вот теперь ребенок отбирал деньги у взрослого мужика.
Зак - дитя криминального мира, видел, такие представления много раз в своей жизни. Но такой мастерский развод, как это делал подросток-аристократ, он наблюдал впервые. Будучи натурой авантюрной, Зак решил присмотреться к этому очень способному молодому тану. Благородное сословие он не любил всей своей подлой душой.
"Может, удастся пощипать этого высокомерного дворянчика, который так ловко облапошил Лошадника", - стал раздумывать Зак.
Тан тем временем доел свой завтрак, позвал подавальщицу и, к великому удивлению Зака, дал той золотой. "Так он еще и очень богат, раз разбрасывается такими деньжищами", - пораженно размышлял соглядатай.
На золотой деваха могла прожить трик, если сильно не тратить. И решимость прижать мальца у него окрепла.
Зак сидел в задумчивости, решая, как ему лучше поступить, когда по его нервам прошел сильный удар, как плетью. Он вздрогнул и поднял голову - мимо с задумчивым видом проходил этот ловкий мальчишка, не обращая внимания на Зака. Зак осмотрелся, не увидел ни чего подозрительного, зябко передернул плечами, приводя нервы в порядок.
…Я сытно поел, дал бедняжке золотой, как компенсацию за причиненный моральный ущерб. При этом очень хорошо понимал, что поступаю вразрез с тем, как должен вести себя настоящий Ирридар. Но я слишком мало находился в этом мире и не полностью в него вжился. Во мне еще было много моего прежнего Я.
Посмотрев на замершую столбом служанку, глядевшую на золотой, не зная, что сказать, ляпнул:
- Если я захочу тебя съесть, напомнишь, что я дал тебе золотой. Я, вспомню тебя и не буду, есть, - последние слова я произнес зловещим шепотом.
Девушка оценила трагизм ситуации, посмотрела налево, потом направо и ответила также шепотом:
- Я поняла, милорд.
"Ну вот, вроде как разрулил", - с облегчением подумал я и пошел отдыхать в нашу с Овором комнату.
Проходя вдоль линии столов, вдруг увидел человека, которого сканер пометил красным маркером. При этом если просто смотреть на место, где он сидел, то глаз за него вообще не цеплялся. Он воспринимался нейтрально, как стол, скамья или часть интерьера.
"Однако!", - удивился я, отводя от него взгляд. Вот это маскировка. Человек был определен, как возможный противник и автоматически стал отслеживаться, если попадал в пределы сканера.
Не спеша я поднялся по лестнице к себе в комнату и посмотрел на храпящего Овора. Тот спал, не раздеваясь и не снимая сапог.
- Душераздирающее зрелище, - проговорил я, глядя на бывшего контрразведчика, который стал жертвой ловких наемников. - "Нет, надо что-то делать с опекой этого телохранителя", - подумал я, разделся и лег спать в мягкую удобную постель. Первый раз я ложился спать в этом мире, который стал теперь моим.
- Изучение универсальной базы выживания. Время изучения - 4 часа, - промелькнуло в моем сознании, и я отрубился.
*Провинция Азанар. Замок барона Яри тан Шарду*
В кабинет барона вошел начальник стражи и поклонился - Господин барон к Вам прибыли гости. Мессир Ремм со спутниками.
- Проводи спутников в малую приемную, Мессира ко мне в кабинет.
- Все будет исполнено. - Начальник стражи вновь поклонился и вышел.
- Добрый день мессир, нежелаете ли перекусить или что-то выпить поприветствовал Шарду, встречая гостя стоя.
- Здравствуйте барон. Не беспокойтесь, я ненадолго и исключительно по делу. - Ответил маг.
- Я весь внимание мессир! Что-то произошло?
- Можно сказать и так господин барон. Наши братья Искореняющие вышли на след демонопоклонников, которые окопались в вашем округе. Мы должны были вчера их захватить и доставить в столицу. Но не успели, маги ковена решили провести вызов существа из нижнего мира. Но им не хватило сил его удержать. Да бывает и такое господин барон. Существо вселилось в жертву и убило как самих призывателей, так и всех кто там был. Теперь одержимый ходит по округе и убивает.
- Что же делать мессир? Я никогда не сталкивался с одержимыми. Но говорят, они очень опасны.
- Совершенно верно тан Шарду. Одержимые очень опасны. Поэтому вам не надо его ловить или пытаться убить. Разошлите посыльных и узнайте, не пропадали в последнее время дворяне в вашем округе, в том числе и дети. Ищите убитых по дорогам и селениям. Одержимый не может не убивать. Ему нужны силы для выживания в нашем мире. Когда найдете, сообщите нашему брату Вершану, которого я оставлю на постоялом дворе. Всю информацию, которую сможете собрать передайте ему.
- Не беспокойтесь мессир. Я сделаю все, что в моих силах.
- Тогда разрешите покинуть Вас барон. Мне срочно надо в столицу.
Мессир Ремм слегка поклонился и вышел.
Префект ни когда не отказывал просьбам одному из самых влиятельных членов ордена Искореняющих. Именно мессир Ремм помог Шару занять место префекта.
- Ковач! позвал хозяин замка начальника стражи.
- Я тут милорд.
- Быстро найти Зака и Шрама. Обоих ко мне.
*Провинция Азанар. Постоялый двор Руха.*
- Да что же это такое? Дар, малыш, очнись, не пугай старика. Дар, Дар, открой глаза, - это первое, что я услышал, вынырнув из объятий Морфея.
Чувствовал я себя прекрасно, и жизнь переполняла мое молодое сильное тело.
- Что, забеспокоился старый, - злорадно подумал я. ЩАСС добавлю, что бы жизнь медом не казалась.
Старый жук мог раскусить меня на раз-два. Это я хорошо понимал. С его - опытом. Мне нужен был нестандартный ход. И я его нашел. Надо, что бы Овор мучился осознанием свое вины. Тогда он поменьше будет обращать внимание на мои странности.
Открыв глаза, я посмотрел на небритую, опухшую физиономию дядьки. Осуждающе покачал головой и назидательно стал говорить:
- Плохо выглядишь, Овор, обежав глазами морщины на его лице, продолжил:
- Ты давай завязывай с выпивкой, она тебя до добра не доведет. Какой пример ты подаешь молодым?!
- Какой? - оторопело спросил Овор, удивленно хлопая глазами.
- Плохой, - строго продолжил я свою нотацию. - "Что скажут люди, глядя на тебя?"
Дядька обалдело пялился мне в лицо.
- Что нехейцы - пьяницы и неряхи, - продолжал я стыдить старика.
- Посмотри на себя. Весь помятый, неопрятный, запах как будто ты в нужнике ночевал.
Дядька виновато понюхал рукав и с сомнением сказал:
- Да вроде не сильно пахнет.
- Конечно, свое дерьмо не воняет, обличил его я.
Овор нервно дернулся, пощупав штаны сзади, и с облегчением выдохнул.
- Нет там ничего.
- Даа? - неверяще протянул я. - Странно. А запашок тот еще. Давай. Приводи в себя в порядок! Мойся, брейся! - приказал ему я. - И пойдем обедать.
Но дядька никогда бы не стал серым стражем, если бы его можно было так легко сбить с толку. Он дернулся, было, выполнять приказ и позвать коридорную девицу. Но потом остановился, сел на кровать и задумался.
Косо глянув на него и, замечая, как быстро приходит в себя лигирийский чекист, я решил давить его дальше, не давая ему времени подумать.
- Знаешь, сколько времени ты отходил от пьянки? - спросил я, его отвлекая от ненужных мне мыслей.
- Сколько? - задумчиво спросил он, силясь собрать свои мысли в кучу. Но я пока немного его опережал и сбивал ему ‘настройки’.
- Полтора круга, - обвиняюще сказал я.
- И что? - как-то уж больно равнодушно спросил он. - Мы, что, куда-то опаздываем?
- Нет, но за, то время, что ты разгонял мух своим храпом, меня могли обокрасть, - не зная, что уже говорить, выпалил я.
Мой план трещал по швам. Но дядька, наконец, перестал собирать свои мысли по одному ему известному пути и поплыл туда, куда я его и направлял. Это был крепкий, поджарый мужчина преклонных лет, но еще не растерявший свою силу. Как все он южане имел нос с горбинкой и тонкие черты лица.
Он смотрел на меня с таким детским удивлением, открыв рот, силясь что-то мне сказать. Но только открывал и закрывал рот. Потом засмеялся и сказал: - "Шутишь, да?"
- Почему ‘шутю’? - сделал я вид, что обиделся.
- Так у тебя же ничего нет! - внимательно разглядывая меня, с удивлением констатировал известный ему факт старый пройдоха.
- Есть, - ответил я и отвернулся, всем своим видом выражая обиженность.
- Да и что? с интересом спросил он меня.
Я повернулся и увидел, как дядька ощупывает пояс с деньгами, который он не снимал даже на ночь.
- Деньги, - очень сурово произнес я. А потом, изобразив ярость, злобно зашипел:
- Ты долго будешь сидеть, алкоголик старый? Или мне тебя к отцу отправить, что бы он посмотрел, кому он доверил своего сына? Тащи воду!
Дед вскочил как ужаленный и опрометью выскочил в коридор. Оттуда раздался его могучий вопль:
- Воду его милости в третий номер!
= Молодец. Так держать! - подбодрила меня Шиза.
Чувство долга у дядьки было на первом месте, вот на этом он и попался. У каждого есть слабое место, учил меня он. Было оно и у него.
Коридорная, торопясь, занесла деревянную бадью с водой. А я кинул ей десть медяшек одной монетой.
- За то, что быстро, сопроводил я бросок словами. А монетка ловко упала ей за пазуху между двух аппетитных полушарий.
- Ой, - екнула она, быстро присела и проворковала. - "Спасибо, ваша милость."
- Приводи себя в порядок! Жду тебя внизу! - скомандовал я Овору, быстро покидая комнату, вслед за покрасневшей служанкой.
В общем зале слышался слитный хор многих голосов. Половина столов была занята. Посетители ели, вели переговоры, пили, кто-то ругался.