Я прошел вдоль рядов столов, с интересом посматривая на это ‘вавилонское столпосидение’. Мне хотелось выбрать место, поспокойнее, чтобы и видно было побольше и людей поменьше. Я вертел головой, ища такое укромное местечко, и увидел снующую между столами утреннюю подавальщицу.
- Эй, красавица! - улыбаясь, окликнул я ее. Девушка обернулась и испугано на меня посмотрела.
- Иди сюда, - поманил я ее пальцем.
Девушка, потупив глаза, ловко обогнула несколько столов и подбежала ко мне.
- Что угодно вашей милости? - спросила она, отворачивая голову.
- Вот оно как бывает! усмехнулся я, разглядывая великолепный синяк под ее левым глазом.
- Кто это тебя? - поинтересовался я у нее.
- Жена хозяина, показав головой в сторону прилавка, со вздохом ответила она.
За прилавком стояла статная женщина, на мой взгляд, лет около тридцати. Она зло смотрела в нашу сторону, натирая тряпкой, верх барной стойки или как он там называется. На ее глазу радостно светился как зрелый баклажан знакомый синяк.
- А ее кто? удивился я.
- Хозяин, еще раз расстроено вздохнула деваха.
- Весело у вас тут, Где тут у вас зал для БлАгАродных? - передразнил ее я.
- Пойдемте, тан, покажу, она повернулась, и мне ничего не оставалось, как только пойти следом за ней. Мы прошли мимо, остервенело натирающей стол жены хозяина, и я рядом с ней, незаметно для других, положил пару золотых корон. Краем глаза я увидел, как она замерла на мгновение, а потом быстро накрыла деньги тряпкой.
- Вот еще один конфликт разрулил, - с удовлетворением подумал я. Мне все еще было неловко за утреннюю ситуацию, из-за которой пострадали эти женщины.
В зале для дворян стояли небольшие столы, накрытые белоснежными скатертями. Несколько столов были заняты. За ними чинно сидели разнаряженные блАгАродные господа и дамы.
Осмотревшись вокруг, я выбрал стол на двоих, который стоял в углу. Очень удобно было оттуда наблюдать, не привлекая к себе внимания.
- Я сяду там, - и показал рукой на стол, который мне понравился. - Скоро подойдет мой дядя, и он голоден, - сказал я. - Что ты можешь нам предложить из еды?
Упоминание голодного дяди на девушку произвело сильное впечатление. Это было понятно по тому, как она начала нахваливать и перечислять блюда:
- Уха из перлеток. Очень удалась сегодня. Суп из бараньих ребрышек с марзеконами. Филе грамуса в кляре. Тает само во рту. Молочный поросенок, запеченный целиком. Такой ароматный, такой вкусный. Перепелки зажаренные, свежайшие, только утром наловили и сразу приготовили. Пироги с рыбой, с мясом, пышные, горячие…
Она бы и дальше перечисляла блюда, но на нас во все глаза стали смотреть обедавшие в зале. Они даже бросили, есть и с открытыми от удивления ртами слушали подавальщицу с фингалом.
- Эээ! Постой, - остановил ее я. - "Это слишком много. Давай уху, перепелок, пироги и… что там у тебя в кляре, тоже давай. Потом что-нибудь попить мне, а дяде вина хорошего".
В этот момент открылась дверь и появился Овор. Водные процедуры его сильно не изменили. Мрачный, помятый и очень сосредоточенный он решительно вошел в зал.
- А вот и дядя, - радостно сказал я, указав на Овора. - "Ты поторопись, он сильно голоден", - подмигнул я девушке.
Та взвизгнула, обежала дядьку по большой дуге и выскочила из зала.
В зале наступила гробовая тишина. Не обращая ни на что внимания, Овор подошел ко мне и молча сел рядом.
Он молчал. Я молчал. Зато не молчали соседи.
- Мам, а что такое грамус? Я тоже хочу, - спросил парнишка чуть помладше меня, но шире раза в три в поясе. - "И почему его", - он ткнул пальцем в меня, - "так обслуживают? Он что, герцог?"
Эта семья - отец, мать, сын и дочь лет 16 сидели ближе всех.
Мама посмотрела на меня с неприязнью и ответила:
- Нет, он не герцог, - и отвернулась. - "А если бы твой отец был более… - она замялась. - И тоже дал бы в глаз этой наглой простолюдинке, то нас обслужили бы еще лучше".
Теперь все в зале открыв рты, уставились на меня. Овор с интересом что-то искал на моем лице.
Я сидел с окаменевшим выражением на лице, думая, как выйти из этой ситуации и выхода не находил. Мне, что, надо встать и сказать:
- Господа, вы заблуждаетесь, я ее не бил? Чушь какая-то.
Девушка с презрением на меня глянула и уткнулась в тарелку. В ее глазах я был последним подонком.
В это время опять отворилась дверь, и с подносом в руках зашла жена хозяина. Ее фингал задорно синел, она довольно улыбалась и, качая широкими бедрами, поплыла к нам.
- Как вы и заказывали, господин, - проворковала она, расставляя тарелки по столу, и обращаясь только ко мне.
- Спасибо, красавица, - выдавил из себя я.
- Для вас Уммара, мой господин, сказала она и, также покачивая бедрами, плавно, как каравелла, выплыла из зала.
- Мама! - тихо, но возмущенно сказала девушка. - "Он и эту женщину избил".
Сказала-то она тихо, но услышали все присутствующие в зале.
- Если бы твой отец был бы также решителен, как этот юноша, - раздраженно ответила ей мамаша, - то место префекта занял бы он.
На меня смотрели ВСЕ. Женская половина с высокомерным презрением, мужская - с ненавистью, потому что я отобрал у них возможность врезать в глаз местным официанткам и тем стяжать себе славу самых крутых парней…
Овор смотрел на бутылку вина. - Лигирийское белое, - невпопад сказал он.
Ни чего, не говоря, я налил ему вино в бокал. Он выпил. Придвинул тарелку ухи и стал есть. Уха действительно удалась, а перлетки - такие маленькие рыбки - были тоже обалденные на вкус.
- Откуда у тебя деньги? - переходя ко второму, разрезая ножом, что-то выглядевшее очень аппетитным в кляре, спросил Овор.
Я налил ему еще вина, придвинул к себе неизвестного грамуса, откусил, почувствовал - Боже, как вкусно! Это тоже была рыба, но с чем ее было сравнить, я не знал. Посмотрел, как Овор сделал глоток вина, поставил бокал на стол. Ответил с поддевкой: - Пока ты спал, я работал.
Он закусил грамусом и спросил: - "Ты что-то знаешь о работе?"
- Много, - уже начиная злиться, ответил я. Оглядевшись, увидел: обедали только мы, остальные превратились в зрителей.
- От всякой работы есть прибыль, - начал я вдохновенно, глядя на притихших слушателей. - "Все вещи - в труде. И ничего не начало быть, что начало быть без труда. Зал, офигивая, завис. Без труда не вынешь рыбку из пруда, - продолжал перечислять я то, что помнил. Есть умственный труд, есть физический, есть ратный…"
Дядька скривился, как будто съел кислющий лимон, и сказал:
- Хорошо, хорошо, хватит. Вижу, мать тоже тебя чему-то научила. Сколько заработал-то? - спросил небрежно он, поднося бокал с вином ко рту.
- 24 золотых короны, - скромно потупившись, ответил я. И это была чистейшая правда. Остальные богатства - это трофеи и отступные Хряка.
- Надо же, - удивился он. - И на чем заработал?
Посмотрев, как он жадно пьет вино, заливая сушняк, сказал:
- Коней наших продал, - и принялся вплотную за филе.
Дядька поперхнулся и выплюнул вино себе на штаны.
- Зачем? - вытаращился он на меня.
Я вытер рот салфеткой, подал ему другую, чтобы он мог вытереть себе штаны, потом ответил:- Они нам не нужны.
Овор задумался на риску и покладисто согласился.
- Положим и так. До Азанара можно добраться и с торговым караваном. Но как ты умудрился так дорого их продать?
Я смотрел на зрителей, зрители - на меня в немом оторопении. Такого представления в местном театре еще не было.
- Я знаю, - посмотрев мне в глаза, все также тихо проговорила девушка.
Все с интересом теперь смотрели на нее. И я тоже.
- Мы приехали утром, рано. Я заходила последней и видела, как он - теперь все смотрели на меня, - схватил мужчину за бороду. А потом, сказал, что отрежет ему голову. А еще потом он забрал деньги у того мужчины.
Ну что сказать, бенефис удался. Я был выбран на роль главного злодея. Народ так вжился в представление, что я, затравлено озираясь, опасался суда Линча. Дядька перешел к перепелке. А я, махнув на все рукой, налил себе вина. Залпом выдул пол бокала. Вино было легкое, ароматное и на мой неискушенный вкус очень хорошее.
Зрители слушали и наблюдали в прострации. Тишину, установившуюся в зале, нарушила матрона с задних рядов. Дама, очень похожая на Раневскую, поднялась, ткнула сложенным веером в сторону Овора и с драматизмом произнесла:
- У такого ДЯДИ. - Выделила она это слово, - племянник может РАБОТАТЬ только ДУШЕГУБОМ. И с гордо поднятой головой удалилась.
Посмотрев ей вслед, я подумал, что она, сама того не зная, попала в точку. Лучше всего дядька учил Ирридара именно убивать.
Скоро зал опустел, и мы остались одни.
- И когда ты все успеваешь? - с аппетитом уничтожая перепелку вместе с костями, весело проговорил Овор. - Коней продал, смерду голову чуть не отрезал, двух девок побил так, что они стелятся перед тобой. И все за одно утро.
- Не бил я их, - уже без аппетита смотря на еду, сказал неохотно я. - Служанку побила хозяйка за то, что ее саму побил хозяин.
- А говорят, что это ты, - издеваясь, продолжал Овор.
- Наговаривают. Я маленький еще, - оправдывался я.
- Девок бить - маленький, а голову отрезать, значит, большой, - констатировал очевидный факт дядька и заржал.
- Мужик оскорбил меня, - оправдался я, рассматривая стакан с каким-то зеленым напитком. - "Похоже на тархун", - подумал я.
- Ну, тогда ты в своем праве, - согласился со мной Овор. - А чего не убил? - вытирая рот салфеткой, равнодушно спросил он.
- Детей пожалел, - смотря в сторону, ответил я.
Овор сытно откинулся на спинку стула, посмотрел с усмешкой на меня.
- Пожалел, значит? - повторил он мои слова.
- Ага, пожалел.
- А отступные, почему не взял? - спросил он заинтересовано. Дядька, гад, наслаждался, смотря, как я выкручиваюсь.
- Почему не взял. Взял, - все также смотря в сторону, ответил я.
- Много взял? - не отцеплялся Овор.
- Немного, 50 золотых, - не видя смысла отпираться, сказал я.
Для старого ‘шпигуна’ сегодня был день открытий. Сумма, названная мной, в 10 раз превосходила ту, что обычно берут как отступные с простых людей.
В этом мире были интересные законы, в чем-то перекликающиеся с русской правдой Ярослава. Дворянин мог убить, а мог взять откуп деньгами. Нехейцы сами по себе не богатые, но гордые дворяне, часто таким образом выходили из положения безденежья. Короче, память Ирридара мне говорила: - брат откупы это норма.
- Однакоо! - покачал головой он. - Дар, а зачем тебе деньги?
Ну вот, сейчас все и решится. Я спокойно поглядел в дядькины глаза и сказал:
- Я поступлю в академию, а ты вернешься к отцу. Ведь так?
- Так, - согласился Овор, не понимая, что я хочу этим сказать.
- Переедешь в деревню, где тебе выделят дом? - продолжал спрашивать я.
- Перееду, - согласился Овор. - Стар я, чтобы служить Барону дальше.
- Вот! А я хочу, чтобы ты остался со мной. Для этого мне и нужны деньги. На твое содержание отец не даст и дила.
Он, молча, внимательно рассматривал меня. А я знал, что Овор мог отличить правду ото лжи.
- Ты сильно изменился, Дар, - наконец сказал он. - Дома ты был совсем другой.
- На это есть веская причина, ты не находишь? - спросил его я.
- Поясни, - попросил он недоуменно.
- Дома я ни в чем не нуждался. У меня была еда, одежда, крыша над головой, учителя. Обо мне заботились. …А теперь я сам по себе. И заботиться обо мне, скоро будет некому. Еще я люблю тебя и хочу позаботиться о тебе. Вот как-то так, - вздохнув, закончил я свою короткую речь. Овора основательно пробрало.
- Спасибо, Дар. Честно, не ожидал, - старик был сильно растроган. Я сам не хотел с тобой расставаться, - он встал, подошел ко мне и обнял меня за голову, прижав ее к себе. Я рад.
- Я буду рядом с тобой, пока не умру, - произнес дядька.
Я не кривил душой, когда говорил Овору, что его люблю, эти чувства передались мне от Ирридара. И я, всей своей лохматой душой прожженного, вечного майора, был привязан к старому бойцу невидимого фронта.
Глава 4
*Провинция Азанар. Постоялый двор Руха.*
Зак силился решить трудную задачу как содрать деньги с ушлого мальчишки и оставить их себе. Если рассказать Барону и предложить ему свой план, то Барон своими загребущими лапами заберет все себе. Заку достанется пара золотых и поощрительное похлопывание по плечу.
- Старайся, Зак, живее будешь, - так всегда благодарил за хорошо сделанную работу сволочь Шарду.
Зак ненавидел и боялся Барона одновременно. Префект был большой выдумщик по части пыток, Зак знал об этом не понаслышке. Он сам на себе испытал умение барона. Соглядатай даже передернулся от страшных воспоминаний о днях, проведенных в темнице Шарду. Но слабостью Зака была жадность, и она часто толкала того на безрассудность.
"Придется делиться с сержантом патруля", - думал Зак. Но все равно ему останется гораздо больше, чем, если бы он предложил свой план Барону.
В том, что Зак стрясет деньги с молокососа, он даже не сомневался.
И так:
• первое - поговорить с Хряком и пообещать, тому вернуть деньги, он должен обвинить мальца. Это сделать не трудно;
• второе: связаться с сержантом, обсудить доли прибыли. Сержант даст свидетелей преступления;
• третье: сержант объявит, что аристократ арестован;
• четвертое: тут появится Зак с предложением утрясти возникшую проблему, объяснив тому всю серьезность ситуации;
• пятое: отбираем ‘у Ребенка его денюжки’, оставляя того благодарным за свое спасение;
- шестое: сообщаем банде Шрама о клиенте, тот встречает Тана на дороге, и малыш пропадает с концами. Вроде все правильно.
Зак еще раз обдумал ситуацию с разных сторон, да, дело верное, решил он. Теперь надо было претворять план в жизнь. Он легко поднялся и довольный, покинул постоялый двор.
- Овор, мне надо подняться наверх. Ты не возражаешь, если я на время покину тебя? - спросил я.
- Нет, иди если хочешь, - пожал тот плечами. - Я тут в общем зале побуду, может знакомых встречу, да и девки целее будут, - заржал он.
Я поднялся по лестнице, прошел мимо коридорной и спокойно завернул за угол.
- А вот и я, - передо мной стояла сияющая Уммара. Ее руки схватили меня и прижали к ее довольно немаленькой груди. Мое лицо находилось между двух полушарий, обхвативших мою голову с двух сторон. Я пытался вырваться, но тщетно, она только крепче прижимала мое лицо к своей груди.
- Я пришла отблагодарить вашу милость за подарок, - почти пропела эта чертовка.
Я задыхался от аромата ее духов, горячего тела и меня пугала ее страсть.
- Хорошо, - прохрипел я и перестал вырываться, рукой приобнял ее за талию. - Я немного сейчас занят, приходи вечером.
Уммара отпустила меня, показала пальчиком на соседний номер с цифрой 4 и сказала: - "Я приду туда". - Потом приложила тот же пальчик к моим губам и с придыханием выдала: - "Сегодня, мой сладкий, я тебе покажу, что умеет настоящая женщина". Обошла меня, покачивая крутыми бедрами, и скрылась за поворотом.
"Твою дивизию! Мне реально стало страшно. Ну почему так выходит: хотел как лучше, а получилось как всегда: опять вляпался. Просто хотел компенсировать женщине неприятности, которые она получила из-за моей глупой шутки."
Не раздеваясь, лег на кровать, в голове у меня забрезжил план спасения.
- "Установка универсальной базы - энергетические структуры время установки 5 часов", - прозвучало в сознании. А потом пришла тьма.
*Окрестности около постоялого двора Руха.*
Хмурый и злой Хряк-лошадник сидел на своем торговом месте. Торговля лошадьми у постоялого двора приносила хороший доход. Хряк торговал как своими лошадками, так и не брезговал крадеными, скупая их по дешевке. Он был ушлым торгашом, умел вести дела с разными людьми. А сегодня его обобрал какой-то мальчишка из благородных. Он периодически ощупывал шею и действительно боялся этого неимоверно сильного подростка. А больше всего он жалел деньги, которые у него отобрали.
- Печалишься? - спросил подошедший невзрачный мужичок.
- Чего надо? - грубо спросил Хряк, посмотрев люто на так не ко времени подошедшего хлюпика.
- Мне-то ничего не надо, это тебе деньги вернуть надо, - ответил подошедший мужичек - Но, если ты занят, то я пойду. Он отвернулся от Хряка и спокойно пошел своей дорогой.
- Эй, постой! Как тебя там? - взволновался Хряк. - Что ты говорил по поводу вернуть деньги?
- Буч я, - помочь тебе хотел деньги вернуть. Видел я, как тебя благородный обманул и ограбил.
- А тебе в этом, какой интерес? - подозрительно спросил лошадник.
- Есть интерес. Как не быть, - спокойно ответил Буч. - Я тебе помогу, ты мне две серебрушки дашь. Мне много не нужно, чтобы поесть, что было да переночевать, где было.
Хряк осмотрел невзрачную одежду незнакомца и решил:
- Да, такому много не нужно. А что делать-то? - спросил он.
- Пойдем к начальнику патруля, скажем, что честного торговца обидели, силой и угрозами отобрали деньги. Я свидетелей приведу, вот дело и сладится.
- Ага, как же оно сладится, - хмыкнул Хряк. - Видел я, как патруль купца, что жаловался, в шею гнал. Чуть до смерти не забили.
- Да ты не бойся, - возразил Буч. - Начальник, он кто?
- Кто? - не понимая, куда клонит мужичок, спросил Хряк.
- Начальник тоже человек и тоже жить хочет. Ты его уважь, он тебе и поможет. Дай ему золотой.
- И все? - недоверчиво спросил Хряк.
- Нет, не все. У тебя он, положим, не возьмет. А у другого возьмет.
- Не у тебя ли? - спросил с усмешкой Хряк. - Ты что, гнида, за дурака меня держишь? Я тебе золотой, а тебя и след простыл. Вали отсюда, а то кнута отведаешь.
- А ты не горячись, - без боязни ответил Буч. - Деньги мне отдашь, когда дело сладится.
- Вот оно как, - успокоился лошадник. - И когда пойдем?
- Утром приходи к сторожке патруля, там и встретимся.
- Договорились, - сказал Хряк. - Подойду.
В его душе появилась надежда.
*Постоялый двор Руха.*
Темнота ушла внезапно, так же, как и приходила, оставив после себя ощущение силы и здоровья. Я уже знал, как решить проблему с Уммарой.
Неожиданно проявилась Шиза, но скрытно, в моем сознании.
- Ты чего шифруешься, радистка Кэт? - спросил я, обратившись к Шизе.
= Невозможно поменять имя, - пролетело в сознании.
- А я и не менял его тебе. Просто спросил, почему не вслух разговариваешь? - как обычно удивился я.
= Развитие симбиота 25 %. Дублирование матрицы носителя 21 %. Дублирование энергетической матрицы 37 %. Совмещение симбиота и носителя выполнено на 27 %.