* * *
Ника закрыла файл и вздохнула. Вот уже второй час она пыталась начать писать реферат, но всё тщетно. С тех пор как уехал Павел, она не могла сосредоточиться на учёбе. Ей было тревожно и тоскливо.
И теперь она сидела, поджав под себя ноги, пыталась успокоиться и пойти наконец спать. Часы показывали два часа ночи. Ника вдруг подумала, что на Каджеро, в Солнечном, ещё даже сумерки не наступили. С чего вдруг эта неуместная сейчас мысль о доме? Нервы, всё нервы. Возвращайся скорей, Пашка…
Ника тряхнула головой и решительно соскочила с дивана. Надо выпить успокоительного. Она редко прибегала к лекарствам, зная, что в большинстве случаев её организм в состоянии справиться с недомоганиями сам, но сейчас поняла, что это просто необходимо. Шагнула в сторону двери, но какая-то сила развернула её в противоположную сторону. К нише, где во встроенном шкафу хранились вещи ребят. Открыла створку и безошибочно, не промахнувшись в полутьме, достала светлую рубашку. Ту самую, которую он снял перед отъездом.
Этот запах… Аромат его сигарет, такой уже знакомый и приятный, хотя она ненавидела запах табака. Любой другой, но не этот. Тонкий след одеколона - того, который они вместе выбирали месяц назад в магазине. И едва уловимый запах его кожи. Ника уткнулась лицом в лёгкую ткань, глубоко вдыхая, с трудом подавляя желание расплакаться. Потом решительно выпрямилась, повесила рубашку обратно и закрыла шкаф. Он приедет если не сегодня, так завтра. Нечего тут реветь. Выпить успокоительного - и спать.
- Ника…
Ника резко обернулась. В дверях спальни стояла Рита, придерживаясь за косяк одной рукой. Большие глаза, в которых ни следа сна, смотрят удивительно живо, хотя тоски в этих глазах хватило бы на них обеих, но это была живая тоска. Сегодня днём Рита опять была как будто не здесь, не слышала Нику, не отвечала. А сейчас, кажется, пришла в себя. Судя по времени, это мог быть первый признак приближения "ломки".
Ника встряхнулась.
- Тебе плохо? - она шагнула к девушке, приобняла её. - Хочешь чаю?
- Я уснуть не могу, - пожаловалась Рита, зябко поводя плечами. - Хочу.
Ника мягко увлекла её в сторону кухни.
Пока закипал чайник, она достала из аптечки успокоительное для себя и маленький шприц-пистолет с ампулой вербатомина - для Риты. Этот синтетический препарат, заменяющий для неё реон, был сейчас единственным выходом, пока нет возможности проводить настоящее лечение.
Ника молча сделала укол. Пока девушка, закрыв глаза, приходила в себя, так же молча приготовила две чашки чая - Ритин любимый, малиновый, и себе - слабый мятный. Поставила чашки на стол и присела напротив Риты.
- Ника, - вдруг тихо произнесла та, не открывая глаз. - Ника, ты прости меня.
- Мне нечего тебе прощать, - отозвалась она, подавив вздох.
Рита открыла глаза.
- Я вижу. Ты тоскуешь по нему каждый день, каждый час, каждую минуту. Я всё понимаю, - она помолчала и невесело усмехнулась. - Когда могу.
Ника пожала плечами, больше отвечая своим мыслям, чем Рите.
- Да, конечно, я по нему скучаю. Как и ты по Диме, наверное. Но они скоро вернутся, и мы все будем вместе. Знаешь, это всегда так - мужчины уходят на охоту, а женщины ждут в пещере, - она улыбнулась, но Рита на улыбку не ответила.
- Паша любит тебя, - сказала она. - Я видела, как он смотрит. Он никогда ни на кого так не смотрел.
И вдруг расслабленность исчезла. Рита подобралась, подалась вперёд, глядя на Нику ясными отчаянными глазами, и торопливо заговорила, уже не тихим полушёпотом тяжелобольной, а твёрдым, звенящим голосом.
- Я скучаю, да. Но не знаю, по кому. И не знаю, могу ли я скучать… Ника! - она протянула руку и резко схватила Никину ладонь, безвольно лежащую на столе. - Ника, я не знаю, как мне жить!
Ника ощутила, как сильно стискивают её руку эти тонкие пальцы. Как тогда, при знакомстве. И ещё она поняла, что сейчас рядом с ней сидит та самая девушка, о которой ей столько рассказывали ребята - не наркоманка под кайфом, не заторможенная девочка-растение с пустым взглядом, а живая, настоящая Рита.
- Я же не могу вам в глаза смотреть! Когда прихожу в себя, как сейчас, вспоминаю всё, что было, я жить не хочу! Ты, Паша, Димка… Особенно - Димка. Я же вся как в грязи вывалянная. Знала бы ты, знал бы он!
Рита словно захлебнулась словами, выпустила руку Ники, села прямо. Глядя в чашку с остывающим чаем, продолжила говорить, уже тише, но так же страстно.
- Я его ненавижу. Люблю, когда его нет, и ненавижу, когда он рядом. Иногда ненависти нет, есть только любовь - но это так редко! Я боюсь его, Ника. А ещё я боюсь засыпать, - Рита заметно вздрогнула, но упрямо продолжила: - Во сне приходит он. Тот, другой. Он приходит всегда ночью, и только для того, чтобы сделать мне больно. Я кричу, просыпаюсь, вас пугаю. А засыпаю обратно, и он снова тут. У него отвратительные глаза, я такие ненавижу. Но когда он надевает маску, они становятся другими. Теми, которые я люблю.
Рита говорила всё быстрее, жарче, и Ника боялась её перебить - сейчас Рита рассказывала ей не просто свои кошмары, она открывала те тайны, которые они с ребятами отчаялись понять.
- Мне страшно. Он уходит, но остается. Грань стерлась, нет различий. Ночью он приходит, как всегда приходил, а потом остаётся Димка. Я не могу… Не могу забыть, не могу не думать о нём, когда Димка рядом. Он всегда со мной… Что мне делать, что, как от него отделаться? Я жить не хочу, Ника! Димка меня ненавидит. Он всегда знает, что я чувствую. Он знает, что я не могу с ним… ничего не могу…
Эти полусвязные обрывки уже мало походили на речь той Риты, что только что хватала её за руку. Это нормально для её теперешнего состояния, такие скачки в восприятии реальности. Но одно дело вспоминать теорию, говорящую, что это нормально, а другое - видеть эти глаза и слышать то звенящий, то глухой отчаянный голос девушки, пережившей кошмар, который был для неё явью.
Ника встала, подошла к Рите, присела рядом и положила свою ладонь на её руку, сжатую в кулак.
- Расскажи мне, - тихо попросила она, заглянув в тревожные глаза. - Расскажи, отдай мне твой страх. Поделись…
Рита всхлипнула.
- Это нельзя так рассказать. Тебе не надо это слышать. Тебе будет противно.
- Ничего, я справлюсь. Вдвоём всегда легче, - серьёзно ответила Ника. - А в себе такое нельзя держать. Оно убивает тебя.
- Может, это и хорошо, - неожиданно жёстко сказала Рита.
- Мне почему-то кажется, что Дима другого мнения на этот счёт.
Рита прерывисто вздохнула.
- Я не могу.
- Можешь.
Ника говорила мягко, но уверенно, и настойчиво сжимала руку Риты, заставляя расслабить судорожно сведённые пальцы. Пусть говорит, ей необходимо высказать всё, выговориться, осознать, что всё это страшно - но не стоит жизни.
Как только кулак разжался, Рита заговорила. Она смотрела мимо Ники, но речь её стала снова связной и понятной. Хотя понимать всё, что она говорила, было тяжело.
- Сначала мне казалось, что его глаза стального цвета. Только потом я увидела что они голубые. Видела когда-нибудь голубой лёд? Это его глаза. Когда он был настоящий, в самом начале… Он сильный. Очень сильный. И он очень любил хватать меня за волосы. Всегда говорил - хорошо, что такие длинные. Я остричь хотела, но мне не дали.
Ника слушала, почти не дыша - боялась спугнуть, помешать, а в голове уже рисовался образ того мерзавца, который превратил жизнь этой маленькой девушки в непрекращающийся кошмар.
- …Он смотрел мне в глаза и говорил: "Я могу тебя убить и никто не вспомнит о том что была такая Рита… такая шлюха никому не нужна. Тебя никто не ищет, тебя никто не спасёт, потому что ты - моя. Моя шлюха".
Рита повторяла это слово с каким-то мазохистским удовольствием, с остервенением, заставляя Нику вздрагивать.
- Он бил меня, а потом… - она поёжилась, как будто от холода, а лицо словно посерело. - А потом приходил Димка. Он смеялся, всегда смеялся! И мне было больно. Всегда. Я знаю, что запуталась, я знаю, что всё не так. Но где явь, где сон - я не больше не понимаю. Грань стёрлась, - повторила Рита и вдруг вскочила, выдернув свою руку из Никиной. - Но боюсь я его по-настоящему, понимаешь?!
Ника понимала. Она быстро поднялась на ноги. Её колотило, дрожали руки - успокоительное перестало действовать, не успев начать. Она обняла Риту, как в первый день, крепко прижала к себе, словно стараясь защитить неизвестно от кого.
- Всё, Рита, всё! Этого больше нет, никогда не будет. Мальчики вернутся, ты выздоровеешь, а эта тварь больше никогда не появится, - она говорила торопливо, и каждое её слово, к счастью, приносило свой эффект - она чувствовала, как затихает Рита, как потихоньку расслабляется.
- Пойдём, я уложу тебя, посижу рядом… а хочешь - ложись сегодня со мной, диван широкий, мы уместимся на нём вместе.
- Я хочу, - глухо сказала Рита ей в плечо. - Ника, что мне делать?
- Жить, - твёрдо сказала Ника, увлекая девушку в комнаты. - Ты выздоровеешь, кошмары уйдут, и ты снова будешь счастлива. А Димка любит тебя и такую, я знаю, я видела, - она уже не замечала, что повторяет Ритины же слова.
Уже лёжа под одеялом, Рита тихо сказала:
- Ты хорошая, Ника. После всего этого ты лежишь рядом, и тебе не противно.
Ника повернулась к ней, протянула руку, нашла в темноте Ритину ладонь и в третий раз за эту ночь крепко сжала.
- Не говори глупостей, пожалуйста, - попросила она.
Они уснули быстро, и в эту ночь кошмары не вернулись ни к Рите, ни к Нике.
* * *
Когда он неделю назад садился в этот лайнер, он думал, что возвращаться будет легче. Он всего лишь выполнил работу, за которую получил деньги. Но всё же… Одно дело армия, служба и приказ, другое - быть наёмным убийцей. Как ни крути, а это именно так называется. И то, что он всего лишь исполнитель, никак не оправдание. У тех четверых, которые платили за охоту, тоже нет оправданий. Но для него, Индиго, это не имеет значения. Их путь и их выбор это их дело. А он отвечает только за себя.
Мрачные сомнения и непонятные предчувствия немного смягчались мыслями о том, что деньги он всё-таки получил. Этой суммы могло хватить на то, чтобы отдать долг и ещё на то, чтобы отвезти Риту на консультацию в наркологический центр к Шитову. Правда, обеспечить ей полноценное лечение вряд ли можно будет на оставшиеся деньги, но сейчас не приходилось выбирать. В первую очередь, необходимо срочно решить проблему с долгом, а потом он снова найдёт работу, уже на Земле.
- Уважаемые пассажиры, наш лайнер готовится к посадке на космодром "Луна-2". Пожалуйста, займите свои места, просим вас прекратить перемещения по салонам.
Дмитрий и не думал покидать своё кресло, сидя практически неподвижно последние три часа. Он проследил взглядом за пассажирами в своём салоне. Туристы. Как бы ему сейчас хотелось оказаться среди этих загорелых ребят и смешливых девчонок, чтобы вот так травить анекдоты и флиртовать с одной из этих длинноволосых хохотушек. Чтобы не было воспоминаний об этой чудовищной охоте. Чтобы перед глазами не маячил прицел и не падала безжизненно фигурка того парня.
- Внимание, уважаемые пассажиры. Наш лайнер совершил посадку на космодром "Луна-2". Экипаж и обслуживающий персонал "Аксиомы" прощаются с вами и желают вам удачного пути.
Дмитрий дождался, когда салон покинут жизнерадостные туристы - затопчут ещё - и медленно вышел.
Космопорт "Луна-2" ничем не отличался от "Луны-3" с которого неделю назад он улетал навстречу неизвестному. И тогда он не думал, что всё это обернется таким кошмаром. Он вообще тогда мало о чём думал, кроме того, что Ритку надо спасать.
Дмитрий остановился на бегущей дорожке, которая везла пассажиров к земным челнокам. Ещё полчаса и он будет в Москве, увидит Риту, Нику и Пашку. Пашка говорил, что тоже ненадолго улетает, должен был уже вернуться, наверное. Звонить и предупреждать о своём приезде Дмитрий не хотел. Хотелось оставшееся время ещё немного побыть с собой наедине. Снова и снова он задавал себе один вопрос: Индиго, а если бы всё повторилось, и ты знал бы, как оно всё будет, ты бы повторил этот шаг? Ты бы пошёл на это убийство? Самое страшное то, что ответ свой он тоже повторял снова и снова. И ответ был - да. Потому что если опять нужно будет выбирать между жизнью Риты и жизнью неизвестного человека, выбор будет не в пользу последнего. И это страшно. Сделать такой выбор.
Дмитрий упрямо нажимал кнопку, он знал, что Ника должна быть дома, ведь на ней сейчас висит забота о Рите. Значит, просто занята или отдыхает. Что Пашки нет, уже понятно - тот бы давно дверь открыл. Стоп. Кто-то шёл к двери. Нормальный человек вряд ли бы расслышал тихие шаги по ковру, который доходил до входной двери, но Дмитрий уловил их в перерыве между нажатиями кнопки звонка. Он уже приготовил свою дежурную улыбку, чтобы подарить её видеокамере, но дверь просто открылась, и только хорошая реакция позволила ему мгновенно выронить букет и подхватить падающую на пороге девушку.
Спустя четверть часа он сидел в знакомом кресле. На коленях смятым комочком лежало не ему адресованное письмо. Левой рукой он обнимал за талию Риту. Та присела на подлокотник и сначала сидела прямо, но спустя пару минут уткнулась в плечо Дмитрия и разрыдалась. Он давно не слышал от неё таких живых звуков, живых и настоящих. Это был плач той Ритки, которую он боялся никогда больше не увидеть, не услышать, не почувствовать. Но как ни страшно это звучало, он бы предпочёл, чтобы она оставалась той, отсутствующей… Лишь бы не было этого письма.
"Львёнок мой!
Если ты читаешь это письмо, значит, мне не повезло.
Вместе с письмом ты получишь деньги.
Ника, это важно. Помимо клиники, на Рите висит большой долг перед хозяевами Фрога. Поговори с Димкой, он знает. Этих денег не хватит на погашение всего долга, там в два раза больше, но если Димке с работой повезёт, вы справитесь. Никого ни в чём не обвиняй, я сам всё решил и сам во всём виноват. Я знал, что могу не вернуться. Но я не мог бросить Димку в беде, ведь он мне как брат.
Пойми меня и прости. Пожалуйста.
Всегда
твой Пашка"
Мысли путались. Как, почему, зачем? Надо срочно позвонить этому… как его… банкиру Пашкиному, они же вместе улетали, он же должен хоть что-то объяснить! Какие у них там дела, во что Пашка ввязался из-за него?
"Никого ни в чём не обвиняй"… Ника-то, может, и не обвинит. Только факт остается фактом - это всё из-за них с Риткой, из-за того, что он, Дмитрий, вовремя не остановил, не сказал "я всё придумал, всё получится, брось, останься"! Но кто ж знал, что простая командировка обернётся вот так…
Правой рукой он осторожно гладил волосы Ники. Та затихла на ковре, уронив голову на колени Дмитрия, но не плакала. Просто сидела неподвижно, хотя он чувствовал, что ей неудобно так сидеть и так держать голову.
- Как же так, чёрт возьми! - вырвалось у Дмитрия.
Ника медленно подняла голову.
- Ему перевели деньги. То есть, их перевели мне. Забери их! - девушка резко вскочила, швырнула почти в лицо Дмитрию банковскую карточку и выбежала в спальню.
Рита на его плече даже не шелохнулась.
Дмитрий осмотрел карточку, высветил последнюю запись. На счёт номер… в банке… от отправителя номер…, счёт номер…, в банке… В голове выстроилась цепочка, что делать дальше. Заставить Нику снять деньги, попутно попытавшись выяснить, что это за безликий номерной отправитель. Узнать адрес, если это возможно, и поехать туда самому. Найти и трясти, пока не расколется.
Надо что-то делать, действовать! Надо попытаться узнать, как это произошло! Как такое могло произойти?! А может ошибка? Ну, может же, может! Потому что поверить в то, что он прочёл в письме, адресованном Нике, Дмитрий просто не мог. Ну, не мог Пашка погибнуть! Не может быть, что он мёртв! Не может…
От работодателя Павла толку было немного. Конечно, сам банкир даже близко не появился, на все вопросы отвечал секретарь. Никаких подробностей, да что подробности - он вполне официально заявил, что Лазарев уволился две недели назад, без объяснений и отработки, просто написал заявление и не вышел на работу, и за его дальнейшую судьбу ни банкир, ни его люди, естественно, не отвечают. Естественно, и заявление имелось, Павлом подписанное, и больше ничего добиться не вышло. Оно и понятно - уплачено же, какие ещё претензии?
Ника разговаривала сухо, в глаза Дмитрию не смотрела, хотя слушала внимательно, и сделала всё так, как он и просил. Только деньги взяла и полностью перевела на счёт Риты.
- Я же сказала - забери эти деньги. Он делал это для неё, - холодно сказала она в ответ на недоуменный взгляд Дмитрия, когда он встретил её у дверей банка.
Долг Фрогу он отвёз день в день. Тот встретил его в своём кабинете, как важного делового партнёра. Начал было разговор в своём любимом полудурковатом стиле, но, видимо, что-то в лице Дмитрия заставило его перестать кривляться. Он принял деньги, при Дмитрии же позвонил кому-то и отчитался о получении долга за Риту Рей.
Дмитрий дождался, пока Фрог отключит связь, перегнулся через стол, аккуратно взялся за отвороты пиджака хозяина кабинета, притянул к себе. Глядя в заплывшие жиром глазки, он внятно и членораздельно объяснил Фрогу, что хотел бы больше никогда его не видеть и не слышать. Должно быть, он подобрал правильные слова или взгляд у него был убедительным, но Фрог мелко закивал головой, просипел что-то о погашенных векселях и том, что всё улажено.
Он выпустил пиджак толстяка из пальцев и быстро вышел, не оглядываясь.
На консультацию к Шитову Дмитрий возил Риту один. Ника сослалась на головную боль и не поехала с ними. После его возвращения и разборок с происхождением денег она вообще замкнулась в себе. Будь между ними всё, как раньше, он смог бы утешить её, хотя бы вывести из этого состояния транса. Ника с Ритой словно поменялись местами - та ходила за ним по квартире, как домашний зверёк, словно боясь, что он снова исчезнет, а Ника как будто и не узнавала. И он ничего не мог с этим сделать.
Позже, когда у неё закончился учебный год, она улетела домой, убедившись что Рита легла в клинику. Дмитрий хотел сказать, попросить, чтоб она не улетала, чтоб осталась с ним, но в последнюю секунду передумал. Ей надо справиться со своим горем, и если ей легче это сделать вдали от него - что ж…
Прошло чуть больше недели.
Дмитрий только что вернулся с работы в их квартиру, которую теперь снимал сам. Он отказался от мысли найти комнату в районе Наркологического центра, дал сам себе слово, что сохранит эту квартирку для Ники, когда та вернётся.
Он успел перекусить в рабочей столовой - теперь, когда он остался один, ему совсем не хотелось изображать цивилизованный обед дома. Во-первых, у него почти не оставалось сил на эту возню, потому что при всей его выносливости работа в ремонтной бригаде московского метрополитена с непривычки сильно утомляла. Во-вторых, он больше не видел в этом ритуале смысла. Ни капли. Насколько приятно собираться за домашним ужином с подругой-друзьями-семьёй, настолько же тоскливо сидеть каждый вечер за столом одному. Поэтому Дмитрий уже который раз ужинал в столовой и не был уверен, что в ближайшие пару месяцев изменит эту зародившуюся традицию.