"Три капитана" - первый том нового цикла "Звездопроходцы", повествующего об одной таинственно пропавшей межзвездной экспедиции и о маленькой группе энтузиастов, втянувшихся в распутывание ее непростой истории, которая началась в 2144 году на орбите Луны.
Два фотонных звездолета - каждый стоимостью в годовой ВВП Франции - отправились в полет. Официально "Восход" и "Звезда" - так назывались корабли - не существовали. На экипажи кораблей была возложена ответственная, секретная миссия: контакт с внеземным разумом в системе звезды Вольф 359.
Шестнадцать лет корабли пожирали пространство, шестнадцать лет экипажи лежали в гибернации. Но вот наконец триллионы километров остались позади и багровый свет звезды Вольф 359 залил обзорные экраны…
Что случилось дальше - никто в большом мире не узнал. Отчеты государственной комиссии, расследовавшей исчезновение кораблей и их экипажей, были скупы и туманны.
Но за 7 лет до начала войны с Конкордией расследование возобновилось…
Содержание:
Пролог 1
Глава 1 - "Волопас" 1
Глава 2 - Пять звездолетов 5
Глава 3 - Ружена 6
Глава 4 - Надежин. Первый Протокол 7
Глава 5 - Герострат 8
Глава 6 - "Звезда" и "Восход" 11
Глава 7 - Надежин. Подсолнухи теряют лепестки 14
Глава 8 - К Беллоне 15
Глава 9 - ЗАВТОН Беллона, последний приют 16
Глава 10 - Надежин. Точка невозврата 19
Глава 11 - Файлы надежды 22
Глава 12 - Слова и коды 25
Глава 13 - Отрываясь от земли 29
Глава 14 - Ракетоплан 32
Глава 15 - Надежин. Ловцы комет 34
Глава 16 - Кикимора 39
Глава 17 - Некто 41
Глава 18 - Кричащий Крест 44
Глава 19 - Реконструкция 47
Глава 20 - Надежин. Только вперед 50
Глава 21 - Ледяной король 54
Список аббревиатур 58
Состав проекта Вселенная "Завтра война" на 2012 год 58
Александр Зорич, Сергей Челяев
Три капитана
Полувековой истории полета Человека в Космос посвящается - с верой в будущие великие свершения
Он родился капитаном, хотел быть им и стал им.
Александр Грин
Пролог
Шел 2614 год.
Степан Марков побил свой собственный абсолютный рекорд по длительности затяжного прыжка с парашютом в кислородной атмосфере.
Неонилла Лунгина - троекратный чемпион России по подводному спорту - пропала без вести на Европе, в Рубиновом Лабиринте.
Сотрудники Тритонской обсерватории имени А.А. Белопольского повторно замерили элементы движения интерстелларного тела ИСТ-2613-97 и повторно не смогли договориться между собой: следует ли считать траекторию ИСТ-2613-97 полностью естественной и невозмущенной или же тело имеет некоторое малое ускорение, которое невозможно объяснить воздействием внешних сил?
И за рубежом…
Военно-космические силы Европейской Директории получили на вооружение новый линкор "Эльзас", десантный авианосец "Швабия" и авианесущий рейдер "Евгений Савойский".
Индийский авианосец "Рудра" пропал без вести при совершении Х-перехода.
Южноамериканская Директория приняла закон о запрете найма иностранных граждан в военизированную охрану частных и государственных предприятий…
…А я, Константин Сергеевич Бекетов, репортер "Русского аргумента", чертыхаясь и негодуя, взошел на борт космического корабля "Волопас".
Глава 1
"Волопас"
Апрель, 2614 год
Пассажирский звездолет "Волопас"
Район планеты-гиганта Эмерсон, система звезды Барнарда
Х-переход.
Мой организм отреагировал мгновенно: толчок, словно тебя резко разбудили, соловость и, как следствие, потеря координации - вот мои самые характерные симптомы выхода из Х-матрицы. Понятно, что в таких случаях каждый чувствует себя не в своей тарелке, но я - даже не в кастрюле.
Вот поэтому никогда не бывать мне пилотом стремительного флуггера, штурмовика например, как мой младший брат Володька…
Что вы сказали? Флуггер не входит в Х-матрицу? Верно! Но авианосец, на котором флуггеры доставляются к месту боя - очень даже входит!
Так что не бывать мне ни пилотом штурмовика, ни капитаном боевого звездолета, ни, на худой конец - шкипером этой вот грузопассажирской посудины, только что содрогнувшейся всем трехсотметровым телом, точь-в-точь как ваш покорный слуга.
Индивидуальная непереносимость эффекта Х-матрицы второй степени без возможности корректировки, или просто Х-фобия - это не ерунда, это медицинский диагноз, чертово украшение личного дела. Довольно редкий дефект.
Слава Богу, что природа не снабдила меня первой степенью, превратив здорового мужика в 0,005 % статистики вечно прикованных к одной-единственной планете. Потому что "единица", товарищи, гарантирует летальный исход после прыжка с вероятностью одна вторая…
Крохотная фотокарточка выскользнула из толстой потрепанной книги и грациозно спланировала лепестком забытого, высохшего цветка. Миловидная блондинка грустно улыбнулась мне со стереоскопической картинки, но в ее глазах я успел отчетливо разглядеть легкую растерянность.
Она явно недоумевала: как оказалась здесь? Почему угодила в общество желтых страниц, чертежей АМ-звездолетов, первых люксогеновых движков и звездных карт, обрамленных далекими созвездиями, в мелкой россыпи икринок орбитальных баз и космопортов?
Я, кстати, тоже изрядно удивился. Меньше всего я ожидал увидеть ее фото в недрах капитального труда "От "Молнии" до "Урала". Первый век межзвездных сообщений". И тут она!
Нелли.
Казалось бы, с этим долгим и трудным романом уже покончено раз и навсегда. А вот поди ж ты!
- Ты права. Тебе и вправду здесь нечего делать, Нелли, - пробормотал я. - Слишком холодно, слишком пусто. Слишком одиноко для любви…
Я вгляделся в ее черты, в овал лица… Пшеничные кудряшки, чуть вздернутый курносый носик, придававший ей невероятный, прямо-таки запредельный шарм. Тот, что заставлял огромное количество мужчин как внутри, так и по обе стороны от рукава Ориона непременно оглядываться ей вслед.
- Прощай.
Быстро, чтобы не передумать, я порвал фото на узкие полоски. При этом мое сердце, как ни странно, не разбилось вдребезги. Лишь горький ком подкатил к горлу и начал нерешительно покачиваться где-то возле самой трахеи, точно решая, задушить ли меня сейчас или дать еще помучиться.
Наивный! Любую память можно вытравить временем, как кислотой, а от сердечных переживаний и мук одиночества у меня давно уже есть верное средство - работа. Чего-чего, а ее нехватки человек моей профессии не будет испытывать еще, по крайней мере, две тысячи лет.
Прислушиваясь к мерному гудению систем охлаждения, оперативно приводящих в чувство двигатели судна после завершения Х-перехода, я пристально глядел на обрывки своей прошлой жизни. Это было единственное фото Нелли, оставшееся мне на память, но странно: я сейчас почти не испытывал сожаления.
Всю жизнь, сколько себя помню, я отличался полнейшим равнодушием к вещам, в особенности дорогим или престижным. У меня никогда не было "личного музея" кроме фотоархива, а самым модным визорам с голографией и пространственной акустикой я предпочитал экранчик моего неразлучного планшета, видавшего виды и похлеще криовулканов Эфиальта или катакомб первых апологетов зороастризма на Вэртрагне.
Самые парадные мои одеяния - новенькие голубые джинсы производства тверской фабрики "Орбита" с нашивкой "Труд" на заднем кармане и свежевыстиранная футболка с девизом спецкоров всех времен и народов: "ОСТОРОЖНО! ЖУРНАЛИСТ В РАБОТЕ!"
Таких футболок у меня наберется с десяток, а в правоте этого предостережения я не раз убеждался на собственной шкуре, получив к своим неполным сорока годам пяток вполне приличных профессиональных шрамов. И по счастью, все больше на филейных частях тела - те почему-то всегда в ответе за авантюры горячих голов, которых в репортерском корпусе не меньше, чем в славном осназе.
И еще, конечно, брелок.
Допотопное ПЗУ - постоянное запоминающее устройство - на полупроводниковой технологии, так называемая "флэшка", подаренная мне директором Музея Российской Почты в благодарность за ударный репортаж об их юбилее, который в то воскресенье из-за новостного безрыбья чудом вылез в первые строки инфолент ведущих агентств ОН.
Директор, милейший толстячок с зеркальной лысиной, божился, что это ПЗУ когда-то принадлежало самому Алексею Смагину - легендарному государственному курьеру 70-х годов двадцать второго века - и потому непременно принесет мне счастье, если постоянно таскать его с собой.
К обещанию музейного мэтра я отнесся скептически, но флэшку взял. Не мог не взять. Ее бывший владелец, лучший курьер российской спецпочты, был в числе тех семидесяти шести пассажиров, которые трагически погибли на "Медузе".
История с "Медузой" была темная, до конца так и не проясненная даже спустя пять веков. Когда я к своему глубочайшему изумлению обнаружил на ПЗУ Смагина исправные файлы, то битых двое суток с жаром изучал их, поминутно сверяясь с данными крупнейших открытых библиотек.
Чудак человек! Что ты надеялся там найти?! Уж конечно все файлы этого удивительного субъекта сразу удалила бы госбезопасность, представляй они хоть какую-то ценность! А не госбезопасность - так цензура.
При мысли о цензуре я непроизвольно скрипнул зубами. Этот скрежет зубовный третий год кряду вызывает у меня всё, связанное с майором Овсянниковым - спецом из Второго управления Генштаба ВКС по прозвищу Цензуро-Цербер. Майор зарубил мне уже добрый десяток термоядерных материалов, настоящих гвоздей на первую полосу любого сетевого таблоида, готового оплачивать мои статьи звонким терро пословно…
Дзинь!
К действительности меня вернул мягкий голос стюарда, извещавшего о расписании очередных стыковок и посадок "Волопаса". Пассажирский космопорт города Громов на Ружене, конечная цель моего маршрута, стоял далеко за серединой списка, и я, машинально сжав в кулаке последний осколок былой любви, в очередной раз чертыхнулся по адресу начальства, не соизволившего забронировать мне отдельную каюту.
Долговато кантоваться до этого Громова получалось…
Вообще-то Ружена - спутница газового гиганта Эмерсон, обращающегося вокруг звезды Барнарда - расположена совсем близко от Земли, и двух парсеков не наберется.
Х-переход на такие расстояния занимает несчастных три минуты абсолютного галактического времени. Но маневры, друзья мои, маневры…
Взлетели мы из космопорта Русское Взморье, что на Тавеуни, архипелаг Фиджи.
Взлетели довольно резво, но, едва вышли на орбиту, пришлось терять треть суток, принимая на борт еще несколько пассажиров. Мой наметанный глаз сразу определил монтажников-пустотников. О, это могучие демиурги, работающие на строительстве орбитальных заводов! Судя по подчеркнуто культурному обхождению и особой мягкости выговора, все они были харьковчанами.
Затем мы еще битых пять часов ползли до Луны, чтобы там подобрать целых двух пассажиров из купольных городов - Селенополя и Марсопорта. Ровно по одному лицу на город!
И только после этого наш сонный "Волопас" вошел в дельта-коридор, разогнался и, словно бы нехотя, донырнул Х-переходом до окрестностей Эмерсона.
Именно по орбите вокруг Эмерсона кружилась моя вожделенная Ружена. Да только вышли мы из Х-матрицы не на низкой орбите планеты (это было бы либо чудом, либо преступной ошибкой астрогации), а примерно за 150 тысяч кэмэ от нее. Что, конечно, многовато даже с учетом всех погрешностей технологии и мироздания (которые дают разброс вокруг плановой точки выхода из Х-матрицы порядка 50 тысяч кэмэ). В нашем случае, насколько я понимаю, такой снос плановой точки выхода объяснялся прохождением огромной кометы (одной из многочисленных в тех краях), расшвыривающей опасные обломки ядра на миллионы километров окрест.
150 тысяч кэмэ это полпути от Земли до Луны, между прочим.
Но если гравитационная лоция системы Земля-Луна позволяла "Волопасу" преодолеть вдвое большее расстояние за 5 часов, то в системе Эмерсон-Ружена нам предстояло с планетой сближаться еще битых шестнадцать часов. Затем еще часа полтора гасить скорость, выходить на геосинхронную орбиту… Там стыковаться с научной станцией, кого-то высаживать, что-то выгружать… Потом менять орбиту… Переходить на опорную… Там снова с чем-то зачем-то стыковаться…
Зато всё это, как сулили рекламные ролики - с потрясающими видами на Эмерсон! Незабываемый облик которого навсегда останется в вашей памяти как одно из самых впечатляющих космических зрелищ!
Ох, товарищи, давно меня не впечатляют ваши впечатляющие зрелища…
Три десятка строк - и почти двое суток ворочаться в жесткой плацкарте "Волопаса"! Да я за них по капле выпью всю кровь из Германа Сулимова, моего шеф-редактора!
Это ведь он придумал для меня такую изощренную командировку! И не просто так придумал, а, разумеется, в отместку за "Семь министров-клоунов" - мой скандальный репортаж двухнедельной давности. Каковой репортаж наш портал "Русский аргумент" сдуру вывесил раньше всех прочих агентств аж на два часа.
Речь тогда шла об очередной конференции по вопросам демаркации сфер влияния в Тремезианском поясе, куда семерка представителей высшей власти Конкордии едва не опоздала из-за астероидного дождя - такова была их официально-смехотворная версия.
И когда они всё же заявились, мы быстренько сварганили репортерскую стойку прямо в "передвижке", и я, красуясь перед объективом в пиджаке с галстуком на фоне лучезарной карты Конкордии, радостно возвестил всем ближайшим рукавам Галактики, что верховные заотары все-таки прилетели! И теперь вместе со своими коллегами из России и Южной Америки обсуждают статус систем Львиный Зев, Иштар, Моргенштерн, Зосма, отчего всем нам скоро будет абсолютное экономическое благоденствие и полное мирное сотворчество. Аминь!
А теперь: внимание, тест!
Вы когда-нибудь пробовали в жуткой спешке, на пятнадцатом дубле из-за внезапно возникших техпогрешностей абсолютно со всем, что имеется в мобильной студии (которую наш брат-репортер любовно величает "газенвагеном" - и не даром!), без запинок и с жутко деловым видом произнести: "Семь верховных заотаров Великой Конкордии, иными словами - семь министров-клонов"?
Я вот не просто выговорил, я даже уложился в хронометраж. И мы опять утерли нос целой стае наших коллег-новостников.
За исключением одной мелкой детальки.
Малюсенькой такой.
А, вы уже потираете руки и кричите "Знаем-знаем"?
Что вы знаете?
Что верховные заотары ни в коем случае не клоны? Что клонами могут быть только представители двух низших каст конкордианского общества? А заотары это как раз высшая каста?
Ну-ну.
Друзья мои, вообще-то наш портал называется "Русский аргумент". И во всем, что касается круга тем, определяемых "двойкой" - Вторым управлением Генштаба - редакционная политика наша вполне демократична. Мы можем и разговорное словечко ввернуть, и идиоматику. Чтобы аргумент наш русский сделать подоходчивей.
А уж слово "клон" давно и прочно с одобрения "двойки" вошло в лексикон нашего портала как синоним понятия "конкордианец". Это касается восьмидесяти процентов населения Объединенных Наций, и чем мы хуже?
Но в это самое слово - "клонов" - из моих уст в репортаж почему-то вкралась случайная, почти незаметная буковка "у". Которая при троекратном прослушивании аудиозаписи становилась, оказывается, просто громоподобной и с этой секунды уже нагло лезла в уши.
"Семь конкордианских министров-клоунов…"
Суши весла.
За два часа я из матерого спецкора стал посмешищем всех ближайших звездных систем, докуда только успели дотянуться длинные руки наших сетевых коммуникаций. Разумеется, мы быстро подчистили фонемы, вырезав злополучную букву, но было поздно - куча агентств уже забрала материал.
И хотя некоторые мои коллеги многозначительно подмигивали мне и тайком жали руку, от жуткого дипломатического скандала нас уберегло лишь чудо. И расторопность шеф-редактора Германа Сулимова, успевшего дослать вето на мой репортаж по всем возможным каналам, включая один Особо Важный, буквально за миг до того как, о чем я уже никогда не узнаю.
Зато теперь я благополучно отфутболен в систему звезды Барнарда - тащусь на ржавой коммерческой звездолетине кропать репортаж о праздновании дня открытия Ружены, первой экстрасолярной землеподобной планеты.
Что неясно? Первой. Экстрасолярной. Землеподобной.
"Землеподобной" тут принципиально важное уточнение. Потому что какие-то планеты у ближайших к Солнцу звезд были открыты МАКами - межзвездными автоматическими кораблями - и за десять, и даже за двадцать лет до Ружены. Но были те планеты совершенно непригодными для жизни человека.
Как утверждала моя информ-сопроводиловка, в далеком 2164 году в систему Барнарда прилетел "Васко да Гама" - Х-звездолет первого поколения. Вот он-то и открыл Ружену.
Далее цитирую сопроводиловку:
"Ружена - спутник газового гиганта Эмерсон. Имеет пригодную для дыхания атмосферу и выгодную силу тяжести (0,72 земной). Климатический режим на экваторе эквивалентен району Владивостока на Земле.
Несмотря на то, что Ружена стала первой землеподобной планетой, открытой с начала эры межзвездных перелетов, длительное время от ее полномасштабной колонизации воздерживались. Неприятный красный свет звезды Барнарда и зловещее фиолетовое свечение Эмерсона превращали планету в место, психологически весьма некомфортное для поселенцев. А мощное корпускулярное излучение газового гиганта, проникающее через слабое магнитное поле Ружены, делало пребывание человека на поверхности планеты слишком опасным.
Однако в 2220 г. на Ружене были обнаружены близкие к поверхности залежи исключительно чистых руд ряда ценных металлов. Одновременно с этим был найден способ ускорить вращение жидкого железного ядра планеты, что обещало усилить ее магнитное поле.
Работы по ускорению вращения ядра планеты были выполнены Государственным Арсеналом "Геострой" при помощи чистых термоядерных бомб гигатонного класса в течение 2224–2236 гг.
В 2237 г. на планете были основаны 3 металлургических комбината. В 2240 г. население города Громова превысило 50 тыс. человек.