Заглянув в глазок, я узнал, а вернее, вспомнил незваного гостя. То есть, хозяина. А возвращающаяся память любезно подсказала мне еще один нюанс новой жизни. Оказывается, даже эта убогая квартирка - не моя, а человека с той стороны двери. По таким вот съемным квартирам я болтаюсь всю, прошедшую с окончания университета, жизнь. Свое собственное жилье я позволить себе не мог, ввиду отсутствия постоянного заработка.
Нехотя щелкнув замком, шпингалетом и еще какой-то запирающей дребеденью, я открыл перед хозяином дверь. Увидев меня, он брезгливо сморщился, а пройдя за порог, разродился потоком красноречия.
- Засрал всю квартиру, мать твою! Как в хлеву, блин! Да и сам - как главная свинья! Учти, Вован, если хоть один косяк - с вызовом ментов, или пожарных, я тебя так вздрючу… А че ты вообще встал, как "Рабочий и колхозница"? Любоваться на тебя что ли?
- А мне лучше уйти? - осведомился я робко.
- Лучше бы! Лучше бы тебя в младенчестве удавили! Ты платить будешь или в самом деле пойдешь?
- Ладно, - я направился в комнату в поисках денег. А хозяин прошел следом и, оглядывая обстановку, то и дело вставлял комментарий - в непечатных выражениях.
Почему-то я наивно решил, что деньги хранятся в одном из ящиков письменного стола. Но их не было - ни в столе, ни в шкафу, ни в карманах разбросанной одежды. В последних я обнаружил всего три предмета, представляющих хотя бы относительную ценность. Это были ключи от квартиры, пластиковая карточка, а также… визитка Почтальона. Видать, он и впрямь существует. И это доставленному им письму я обязан своим нынешним положением.
- Нету? - чисто риторически осведомился хозяин и, не дожидаясь ответа, завелся, - а откуда вообще им взяться? Че, молчишь, пьянь подзаборная? Неудивительно, что за квартиру платить нечем, у тебя ведь вон какие расходы!
И с этими словами он пнул одну из валяющихся на полу бутылок. Та коротко звякнула, столкнувшись со своими стеклянными "коллегами"… Вот тут-то ко мне и пришло спасение - долгожданное и с неожиданной стороны.
- Процесс завершен, - объявил компьютер металлическим, не выражающим эмоций, голосом. Хозяин проигнорировал этот сигнал; а вот я чисто инстинктивно подскочил к монитору. И не напрасно.
"На ваш счет переведено двести тысяч евро", - сообщала надпись на экране. Обычная надпись, без экзотических шрифтов, "ворд-артовщины" и прочих спецэффектов. Реквизиты счета, а также пин-код прилагались. Вот тут я окончательно вспомнил - и зачем мне пластиковая карточка, и… много что еще.
Вспомнил, как еще на старших курсах увлекся оборотной стороной информационных систем - невидимой большинству, и, при этом, определяющей. Как пресытившись традиционным программированием, я с головой ушел в мир кодов, воспринимаемых мной как руны загадочных волшебных заклинаний. Как потратил множество бессонных ночей на подбор ключей к "святая святых" банков, корпораций, и прочих обладателей лишних денег. Всех тех, чью сладкую жизнь неспособны испортить никакие экономические потрясения… Как засыпал под утро, призывая на помощь "зеленого змия" - все чаще и чаще. И как, наконец, решился провернуть по-настоящему серьезное дело.
- У меня есть деньги, - сообщил я дрожащим от волнения голосом, параллельно закрывая запущенную на компе программу "от греха подальше".
- Есть - так давай, - хозяин картинно протянул мне раскрытую ладонь, - а если нет…
- Безнал, - коротко пояснил я, потрясая пластиковой карточкой, - вы не подождете… до обеда?
- Вован, дружище! - рассмеялся хозяин, - какого обеда? Час дня на дворе. Или ты думал - ранее утро?
- Ну так до вечера, - почти взмолился я, - понимаете, мгновенно ничего не делается. Или, может вам чек выписать?
- Вот за что я тебя еще не сдал ментам, - благодушным тоном начал хозяин, похлопав меня по плечу, - так исключительно за твое чувство юмора. Чек, видите ли, выписать… То-то я смотрю, алкашня продвинутая пошла, с чековыми книжками ходит, а в ларьке "Мастер-кардом" расплачивается… Ладно. Снимай свое бабло. Приду в шесть вечера - и либо ты со мной расплатишься, либо сэкономишь кучу денег, живя в переходе. Хоть сумму-то не забыл?
- Пять тыщ рублей, - всплыло из глубины моей памяти и выскочило изо рта.
- В этом месяце - шесть, - уточнил хозяин, - инфляция, знаешь ли… Ты чем-то недоволен, Вован?
- Не то что бы… - такую "индексацию" я воспринял достаточно спокойно, мне она теперь - как слону дробинка, - вот только… в евро это сколько?
- Все шутишь? - теперь хозяин расхохотался во весь голос, - не, такой талант губить жалко. Насчет "евров" я тебе вот че скажу: если ты принесешь мне хотя бы один "евр", я слопаю твои тапочки. И носками закушу.
С этими словами он поднял висящий на бортике кровати носок и, словно в подтверждение своих слов поболтал им в воздухе. После чего еще раз похлопал меня по плечу и направился к выходу. Краем уха я услышал, как он снова рассмеялся - уже на лестничной площадке.
* * *
На зеркало неча пенять, коли рожа крива… Но я был в равной степени недоволен как мутным заляпанным зеркалом в ванной, так и своим отражением в нем.
Хорош же "компьютерный гений"! Помятая, опухшая физиономия, двухнедельная щетина, кудель вместо волос на голове и, конечно же, неизбежные мешки под глазами. В них, кажется, я мог бы унести весь свой неправедный заработок…
Ущипнув себя за руку, я еще раз убедился, что окружающее мне не снится. А оглядев повнимательнее визитку, удостоверился в реальности существования Почтальона. И два этих факта в совокупности могли означать только одно.
Любезный старичок "в синей форменной фуражке" во-первых, встретился мне на самом деле, а во-вторых, не обманул. В смысле, доставил мое письмо по назначению. Обманщиком же в данной ситуации оказался я сам, со своими мечтами о "прорыве в "сфере". Юношескими мечтами, которые в той жизни не трансформировались во что-то реальное, зато дошли со мной в неизменном виде до четвертого десятка лет. Хоронясь от недобрых глаз в темном углу моей души, подобно тому маргарину из морозилки. Здесь же эти мечты, как говорил классик, "ощутили свою несостоятельность при столкновении с действительностью". Как "запорожец", столкнувшийся с танком…
Собственной операционной системы я так и не создал. А может и создал, между делом, да только кому она нужна? Старый друг, в смысле, Винда, лучше нового "незнамо чего" от "незнамо кого". Так что российского Билла Гейтса из меня не вышло. В противном случае я бы очнулся не в хрущевской "однушке", а, как минимум, в пентхаусе. А хамоватый мужичонка, разбудивший меня звонком, не об оплате мне напоминал, а завтрак в постель подавал. И то навряд ли.
С другой стороны, не все так плохо. У меня на счете кругленькая сумма, заработанная всего за ночь. Если так пойдет и дальше, я и впрямь смогу переехать в пентхаус.
- Соберись, встряхнись, - приказал я своему отражению, - ты же богатый человек!.. И что?
Отражение не удостоило ответом мой вопрос - робкий, расплывчатый, но при этом крайне важный. Ну и черт с ним! Как бы плохо обо мне не думал хозяин квартиры, я не законченная пьянь, чтобы долго беседовать со своим двойником из зеркала. И уж тем более - настаивать на ответе. В общем, вышеназванный ответ придется искать самому.
Действительно - и что? С того, что за неполные сутки мой банковский счет вырос с нуля до двухсот тысяч евро? Он может вырасти и больше, но мне-то что от этого?
Разумеется, я теперь спокойно могу заплатить за квартиру - да еще на сто лет вперед. Вот только нужна ли мне эта однокомнатная нора в картонном домике? Не говоря уж о ее хозяине? Наверное, лучше погасить перед ним долг и навсегда распрощаться. Подыскать жилище получше, и, что важно, свое… Мысли о квартирном вопросе и связанных с ним "прелестях" рванулись мне в голову и вновь заставили ее заболеть. До сих пор мне не приходилось заниматься такими делами; как говорится, нет собственности - нет проблем. Но обрывки памяти, оставшиеся от той, другой жизни, подсказывали мне, что ничем приятным данное занятие мне не грозит. Ну да ладно, попробую найти человека, который по сходной цене возьмет весь геморрой на себя. Теперь я могу позволить себе даже это. И, вообще, с отъездом из хрущевки спешить не стоит.
Зато стоит поторопиться с решением двух других проблем. Во-первых, мне нужно расплатиться с хозяином квартиры. Пусть подавится… моими носками и заношенными до полусмерти тапками, когда я выложу перед ним пачку "евров". Во-вторых, пора избавляться от имиджа опустившегося пьянчуги. В конце концов, разве так выглядит работник умственного труда?
Мне нужно побриться, сделать нормальную стрижку, купить новый костюм, а вернее костюмы; приобрести побольше пар обуви - на разные случаи жизни. Короче, магазины ждут меня и мои неправедно нажитые денежки. А перед этим меня ждет еще кое-что…
Вздохнув и собрав волю в кулак, я вынес всю свою стеклотару в мусорные контейнеры, стоящие недалеко от подъезда. И при этом приговаривал: терпи казак, атаманом будешь… Возможно, тот я, который не имел опыта семейной жизни и проживал здесь до сегодняшнего утра, привык к свинарнику. Но я нынешний продолжать это не собираюсь.
Расправа со стеклотарой заняла пару часов. Еще час ушел на мытье посуды, затем на мытье себя, и, наконец, на сборы. Уже, стоя у входной двери, я вспомнил, что холодильник пуст, и надо бы это исправить. Ибо желудок практически протрезвевшего организма лишний раз напомнил о своей пустоте.
Район, в котором я теперь жил, показался мне совершенно незнакомым. В прошлой жизни мне не приходилось бывать в этой части города; название улицы, прочитанное на табличке одного из домов, не сказало мне ровным счетом ничего. Не спешила на помощь и вновь обретенная память. Видимо здешний я редко покидал квартиру. Редко и не в том состоянии.
Время было рабочее, так что прохожие мне практически не попадались. Тем более - прохожие, способные помочь с поиском ближайшего филиала "Гипербанка" или, на, худой конец, банкомата. Задав этот вопрос подвернувшейся старушке, я не услышал ничего полезного, зато узнал, что эта старушка думает о банках, "буржуях", "дерьмократах" и тому подобном люде. А также об их прихлебателях, таких как я.
Филиал нашелся после получасового кружения в трех соснах. Он занимал часть первого этажа одного из местных, типовых, домов хрущевской застройки. Возможно, он мог найтись быстрее, не представляй я при словосочетании "филиал банка" солидного, современного, отделанного пластиком, здания. Из моей головы как-то вылетело, что банк - не завод и не офис крупной фирмы. Деньги не занимают много места; чтобы осуществлять операции с ними, не требуется ни большого количества специалистов разных профилей, ни, соответственно, больших помещений. Взял в аренду большую комнату, поставил столы с окошками, копировальную технику, кассу с сейфом, и - готово. Филиал банка, даром, что крупного.
Заходить внутрь я не стал, поскольку рядом с входом обнаружился и банкомат. Вставив в него карточку и вспомнив пин-код, я снял тысячу евро. На первое время этого должно было хватить. Повернувшись к банкомату спиной, я заметил, что за мной следят. Нет, паранойей я не страдаю, просто припарковавшийся поблизости тонированный джип вряд ли остановился просто так. И, тем более - с добрыми намерениями. А окончательно мои подозрения подтвердили два мордоворота, что вышли из машины мне навстречу.
Единственное, что я в тот момент успел, так это попытаться удрать. Вернее, принять такое решение; пьянство и малоподвижный образ жизни не способствуют быстроте реакции. А мордовороты были слишком близко и медлительностью явно не страдали. Аккуратный удар по многострадальной голове - и для меня наступила темнота.
* * *
- Проснитесь, сударь!
Голос, и без того, не шибко приятный, прозвучал как издевка. В нос ударил резкий запах явно спиртосодержащего вещества, наверное, нашатыря. Благодаря нему я быстро пришел в сознание и обнаружил себя в совсем уж незнакомом месте. То есть, предназначение его мне было понятно - то ли кабинет, то ли офис. Однако на привычный мне дизайн рабочего кабинета он походил не больше, чем моя "однушка" на Зимний дворец.
Вместо набивших оскомину неоновых ламп - роскошная, многоэтажная хрустальная люстра. Вместо ламината - ковер, причем явно не фабричной работы. Не сделать на фабрике такого причудливого узора… Место привычных глазу жалюзи здесь занимали яркие атласные занавески. Да что там занавески - занавеси; называть это словом, уместным разве что в хрущевской квартире, у меня бы не повернулся язык.
Стены были украшены картинами в рамках. Не настоящими, понятно; в смысле, не полноценными произведениями искусства. Такую мазню маслом современные "гении живописи" наловчились продавать богатым, но лишенным художественного вкуса, клиентам.
Картину роскошного интерьера довершал стол, за которым, а вернее, перед которым, я сидел. Он был явно изготовлен из цельного куска древесины. Во всяком случае, характерных для обычной, "народной" мебели, зазоров между досками я не заметил.
Несмотря на богатое убранство, кабинет нисколько не тронул мои эстетические чувства. Вернее, тронул, но в другом смысле. Его роскошь показалась мне какой-то варварской, безвкусной и потому отталкивающей. Стол был черным, занавеси - желтого, вернее, золотистого цвета; в расцветке ковра преобладали багровые тона, стены были отделаны серым мрамором, картины на них красовались в темно-коричневых рамах. А вместе все это производило впечатление какого-то винегрета, бессистемности и отсутствия вкуса. Что-то было в нем от поведения африканских вождей, что напяливали на себя отдельные элементы одежды съеденных белых путешественников. Или от захвативших древний Рим варваров, что разламывали бесценные скульптуры на сувенирные кусочки.
Хозяин всего этого "добра", а также обладатель неприятно-издевательского голоса, восседал в кресле, обитом красной кожей. На карикатурный образ толстопузого "буржуя" в цилиндре он не походил, и, в целом, выглядел как обычный человек средних лет. Его внешность можно было даже назвать приятной, если бы не лицо. Гладкое и холеное, оно выражало искреннее презрение ко всему живому. Глаза, взирающие на мир сквозь очки в тонкой оправе, дополняли это выражение. Подобная физиономия могла быть у какого-нибудь диктатора из какой-нибудь латиноамериканской страны - помельче и победнее. Оно казалось мне смутно знакомым; я кажется, где-то видел хозяина кабинета, наверное, по телевизору. Но почему-то полагал, что люди с подобными лицами встречаются только в Москве; что вся остальная Россия для них - захолустье. Хуже Дикого Запада для английского лорда.
Моим первым желанием было запустить в это лицо чем-нибудь тяжелым. Ну хотя бы старинным подсвечником, невесть что делающим на рабочем столе. Однако, заметив поблизости мордоворотов из джипа, я быстро передумал.
- Ну что? - достаточно мирно обратился ко мне хозяин кабинета, - познакомимся, или будем и дальше молчать?
- Марков. Владимир… Олегович, - представился я, почти рефлекторно подавая руку. В свою очередь, мой собеседник, так же рефлекторно, даже не шевельнул пальцем.
- Подбельский Валентин Вениаминович, - произнес он важно, смакуя чуть ли не каждый слог своих ФИО, - а теперь переходим к делу. Вы, Марков, не на того напали.
- Я? Я ни на кого не нападал. Это ваши гориллы…
- Что вы говорите, - перебил меня Подбельский, - а кто умыкнул у меня денежки? Может, вам еще и сумму напомнить?
- Двести штук, - пробормотал я, поняв его более чем прозрачный намек, - что для вас какие-то двести штук?
- А вы кто по образованию, Марков? - неожиданно поинтересовался Валентин Вениаминович, - вы ведь наверняка образованный человек?
- Разумеется, - не стал скрывать я, - информатик. Компьютерщик.
- Да? Так какого хрена вы возомнили себя специалистом по подсчету денег в чужих карманах? - хозяин кабинета угрожающе зашипел, - для этого существует "Налоговая". А ставить вопрос так - не в вашей компетенции.
- Понял, - вздохнул я, - и что теперь? Вы меня пристрелите? Или мы сможем договориться?
- О! - радостно воскликнул Подбельский, поднимая вверх указательный палец, - не просто сможем… Я очень надеюсь… на последний вариант. Так что не буду томить вас, а сразу назову свои условия. Вы, Марков, показались мне вполне толковым специалистом… в своей области. Во всяком случае, в банке, где я храню свои накопления, этот случай - первый и, надеюсь, единственный. А я, да будет вам известно, привык не убивать талантов и гением. Я привык их использовать.
- Хотите, чтоб я работал на вас? - предположил я, - отлавливал таких же смышленых?
- И да, и нет. Отлавливать смышленых у меня есть кому, - Валентин Вениаминович указал на мордоворотов, неподвижными истуканами застывших у выхода, - а дело у меня к вам следующее. Не могли бы вы то же самое, что проделали со мной, провернуть… кое с кем другим. С одним банком, и на большую сумму.
- Чтобы банк лопнул, вкладчики потеряли свои деньги…
- …его активы обесценились, а я бы купил его по дешевке, - закончил "логическую цепочку" Подбельский, - лично меня интересуют только последние два пункта. Соответственно, и вас - тоже.
- Не думаю, - произнес я мрачно.
- Что ж, - Валентин Вениаминович картинно вздохнул, - придется рассмотреть другие варианты. Вы отдадите мне деньги, Марков.
- Да на здоровье! Можем хоть сейчас к банкомату съездить, - поспешно согласился я, решив, что жизнь дороже. Однако, натолкнувшись на холодный жабий взгляд Подбельского, я понял, что не отделаюсь так просто.
- Возможно, вы не поняли меня, - произнес он сухо, - я сказал: "отдадите", а не "вернете". Вернуть вы мне можете от силы двести штук. А отдать требуется пятьсот.
- Чего? - вскричал я, - да это же грабеж!
От моего крика истуканы у выхода ожили и решительным шагом направились ко мне. Их остановил лишь небрежный жест хозяина кабинета.
- Грабеж! - передразнил он меня, - кто бы говорил! Или, по-вашему, у меня можно занимать без спроса и без процентов?
- Но у меня нет таких денег, - развел я руками.
- Зато… готов поспорить, что у вас есть органы. В которых очень нуждаются тяжелобольные люди. И которые согласны выложить…
- Хватит, - резко перебил я, - ладно, считайте, что вы меня убедили. Но есть одна проблема… профессионального плана. Как бы вам объяснить… в общем, программа… которой я снял у вас деньги… она сыровата. Сегодня… то есть, вчера, был лишь пробный запуск. Я не особенно рассчитывал на успех.
- Да-а-а! - протянул Подбельский, - и сколько же вам нужно времени, чтобы довести программу до ума? Или, хотя бы до способности… выполнить мою задачу?
- Сорок восемь часов, - произнес я уверено, ничем не намекая, что срок назван произвольно. Ибо оставаться больше в этой жизни я не собирался. Рука нащупала визитку Почтальона в кармане брюк.
Не думаю, что вы последний раз ко мне обращаетесь.
Что ж, первый блин всегда комом. Попробую еще раз.