Заканчивался второй месяц путешествия по океану, когда вперёдсмотрящий матрос крикнул с мачты: "Земля!". Это открылся один из островов архипелага Аглы. А за островами лежал материк. Тот другой материк, на котором жили другие люди, с другими обычаями, культурой и законами, даже их цвет кожи отличался от кожи жителей Солнечных гор. Но главное, там появилась на свет та, которую им предстояло разыскать. Та, которой суждено стать великой владычицей и верховной жрицей. Та, которая должна принести спокойствие и мир народам их континента. Масар и Даруг хорошо были подготовлены к встрече с иными людьми. Они не раз встречались с представителями разных народов, но на своей родине, а теперь им предстоит жить и выполнять секретную миссию среди них. Дополнительной практикой общения для них было знакомство с членами экипажа чёрного корабля и с самим капитаном Роханом. Жестокий и жадный капитан набирал на свой пиратский корабль отщепенцев со всего света. У себя на родине по ним давно плакала петля или топор. Негде им было спрятаться от правосудия и людской мести кроме как на этом зловещем паруснике. Убийства и грабеж для них было лучшим занятием, и делали они это с удовольствием. Но в узде их мог удержать только такой человек как Рохан. Слава о его жестокости, безжалостности и жадности наводила ужас даже на этих отъявленных негодяев. И только на жестокости держалась дисциплина на палубе этого корабля. Но даже он, человек, который не боялся никого, знал, кто такие два его пассажира, и относился к ним уважительно. Ссориться со жрецами Солнца - себе дороже. Да и обязан он был им многим. Страна Солнечных гор давала убежище его кораблю, там можно было пустить в ход награбленные сокровища, там можно было продать пленников. Но там нельзя было грабить и убивать. И он соблюдал этот единственный договор.
Жрецы общались с командой, изучая языки и обычаи тех стран, откуда родом были эти люди. Среди команды их привлёк юнга. Мальчишке было всего лет семь, но способности его поражали. Он свободно изъяснялся на всех языках разноязычной команды, скакал по снастям, словно обезьяна по джунглям, неплохо владел кривым кинжалом и умел попадать из маленького своего лука в мелкую монету с двадцати шагов. Он стойко переносил побои, если его наказывали за воровство или другие провинности. Жизнь среди преступников не прошла даром. Говорили, даже что он добил однажды раненного купца своим кривым кинжалом, когда брали на абордаж торговое судно. А воришкой он был отменным. Даже подготовленные ко всяким неожиданностям пассажиры, чуть было не прозевали свои золотые медальоны в начале плавания. Даруг проснулся уже в тот момент, когда медальоны были уже в руках юнги, и он собирался улизнуть из их каюты. Его поймали и хотели сначала примерно наказать, но поговорив с ним, решили не делать этого. Парнишка был сообразителен не по годам. Жаль, если такой талант пропадёт без пользы. Они решили, что им может понадобиться такой помощник.
- Как звать тебя, грязный воришка? - спросил Масар.
- А тебе какое дело? - на их языке огрызнулся мальчик.
- Отвечай, если попался, будет хуже! - прикрикнул Даруг.
- Да пошёл ты, свинье под хвост, ослиная морда! - ответил вор.
- Сквернословие, - большой грех, но ты не виноват в этом, живя среди отбросов этого мира, - произнёс задумчиво Масар. - Вот если бы ты жил и обучался в других условиях, из тебя мог бы получиться приличный человек.
- Я и так буду приличным человеком. Когда я вырасту, капитан состарится, и я его убью, а сам стану капитаном этого корабля. Вот тогда я всем отомщу.
- Может быть ты и сможешь стать капитаном, но скорее тебя убьют в схватке или, вернее всего, забьёт до смерти Рохан, - спокойно возразил Даруг.
Мальчишка весь сжался и напрягся всем телом при упоминании этого имени, в глазах его отразился животный страх перед капитаном.
- Пусть бьёт, пока может, я терпеливый.
- А ты убежал бы и всё, - предложил жрец.
- Как же, убежишь от него! У капитана везде глаза и уши. Поймает и уж тогда точно убьёт, а я хочу выжить, вырасти и отомстить, - не по-детски злобно и серьёзно ответил юнга.
- Но ты бы хотел покинуть этот проклятый корабль? Что ты видел в своей несчастной жизни кроме побоев на этом разбойничьем судне? Нам нужен смышлёный помощник. Пойдёшь с нами?
- Капитан не отпустит, - серьёзно ответил мальчишка.
- Это мы возьмём на себя. Ты пойдёшь с нами?
- Да, а чего мне здесь терять. А если не понравится, я сбегу от вас запросто.
- Так как же тебя всё-таки зовут? - опять спросил Масар.
- Таракан.
- Это, понятно, прозвище, а имя твоё как?
- Все и всегда звали меня Тараканом, потому, что я быстрый и живучий.
Жрецы переглянулись и без слов поняли, что он им подходит.
Когда раздался крик "Земля!", оба жреца поднялись на капитанский мостик и стали обсуждать детали предстоящей высадки. Ночью они подойдут как можно ближе к берегу и их на шлюпке доставят на берег. Заходить в порт в этих местах опасно. Слишком известен чёрный корабль своими чёрными делами, а за голову капитана Рохана многие правители прибрежных стран назначили солидное вознаграждение. Когда детали обговорили, жрецы перешли к другому делу.
- Капитан, нам нужен мальчик для мелких поручений, отдайте нам своего юнгу.
- Что!? - Рохан вытаращил на них свои звериные глаза из-под рыжих густых бровей и прорычал сквозь зубы. - Да вы совсем обнаглели, мало того, что я вас бесплатно переправил через океан, а теперь, рискуя шкурой, высаживаю на берег, так вы ещё хотите забрать моего сына! Это уже слишком. Не будь вы теми, кто вы есть, давно бы кормили акул.
- Как, этот заморышь - юнга ваш сын?! - искренне изумился Даруг.
- Да он мой сын и моя собственность, подавиться мне бочонком рома!
- Но мы думали он вам чужой, вы и ваша команда так жестоко с ним обращаетесь.
- Ничего, пусть привыкает. Молодой. Кости целы, а мясо нарастет. Только так из него может вырасти настоящий джентльмен удачи. Он уже попробовал вкус крови, когда вспорол брюхо тому толстопузому торгашу, - самодовольно прохрипел капитан.
- Тогда продайте его нам, раз он ваша собственность, - предложил Даруг, надеясь на жадность капитана.
- Что можно получить за этого мерзкого таракана? - презрительно выплюнул из себя Рохан. А в глазах его отразилась алчность. Он знал, что жрецы богаты и не скупятся, если им что-то нужно.
- Мы дадим хорошую цену.
- Две тысячи золотых пилютов, - ощерил свои хищные клыки пират.
- Это очень много, за эту цену можно купить всю вашу команду с оружием и припасами на целых три месяца, - возразил Масар.
- Это не простой мальчишка. Он мой сын. Он чертовски смышлёный малый. Выносливый и послушный. В ваших хитрых делишках он может оказаться незаменимым.
- Всё равно это слишком высокая цена, - настаивал Масар.
- Да не скупитесь вы. У вас, жрецов, денег много, как рыбы в океане. Товар того стоит, - засмеялся отец мальчика.
- Наши деньги вас не касаются, а цена слишком велика, - торговался Масар. - Только за ваше неукоснительное выполнение договора мы дадим триста пилютов.
- Триста пилютов?! - громогласно расхохотался капитан в лицо жрецу. - Такого слугу вы больше нигде не найдёте. Только из уважения к Архагору полторы тысячи.
Торг был не долгим. Сошлись на тысяче золотых пилютов. Масар снял с пальца перстень с камнем Хората. Он стоил как раз тысячу и передал его продавцу. Редкий камень засиял в грубых пальцах пирата, а его отблески отразились в алчных глазах негодяя.
- Эй, Таракан, - Масар окликнул мальчишку, который чистил камбузную посуду на шканцах. - Брось эту работу. Собери свои вещи и жди нас в нашей каюте. Теперь ты служишь храму.
Мальчишка без слов бросил всё и мигом исчез под полубаком. Через мгновение он выскочил на палубу с маленьким мешком и бегом помчался к кормовой надстройке. Колченогий кок грязно выругался ему вслед, но не остановил, так как знал, что без согласия капитана юнга не посмел бы бросить работу.
Как только Солнце утонуло в океане, чёрный корабль двинулся к берегу. Темнеет в этих широтах очень быстро и есть шанс избежать лишних глаз. А к рассвету они должны быть уже вне видимости берега.
Ночь действительно была черна как дёготь, да ещё и туман опустился на воду. Огня не зажигали. Пираты работали в кромешной мгле. Хоть и отпетые негодяи, но опытные моряки, они действовали безошибочно, ориентируясь только по звукам и на ощупь. Жестокий капитан умело и беспощадно дрессировал свою команду как хищников в цирке. Каждый знал корабль как свои пальцы и по команде бросался именно туда, где и надлежало ему быть.
Смазанные заранее тали почти бесшумно спустили на воду шлюпку. Шестеро гребцов и фоковый боцман быстро заняли свои места. Таракан мгновенно скатился по штормтрапу в шлюпку и занял место на носовой банке. За ним осторожно в шлюпку спустились жрецы и их багаж. Отдали гаки, и шлюпка отвалила от борта. Опытные гребцы гребли быстро и почти беззвучно. Уключины с секретом не скрипели. Пиратам ни к чему было привлекать внимание к своему присутствию в этих водах. Боцман как зверь вслушивался в плеск волн и безошибочно вывел шлюпку к пологому берегу. Когда под форштевнем зашелестела галька, четверо моряков спрыгнули в воду и приняли на руки пассажиров с их вещами. Мальчишка спрыгнул с носа первым и тихо побрёл на берег. В нём уже давно выработался инстинкт скрытности, а теперь ещё и передалось напряжение всех гребцов. Жрецов опустили на твёрдую землю и оставили у ног поклажу. Где-то рядом сопел бывший юнга. Пираты растворились во тьме, будто их и не было, лишь лёгкий плеск выдавал движения в воде. Ни слов прощания, ни рукопожатий, ни добрых пожеланий. Глупо желать удачи убийцам и подонкам. А пиратам в свою очередь было глубоко плевать на двух жрецов и их нового слугу. На незнакомом берегу остались трое.
*
- Эй, тётка, а зовут-то тебя, как? - окликнул кормчий женщину.
- Да тебе не всё равно, уплатили, так вези, - беззлобно ответила нестарая ещё пассажирка.
- Оно верно, заплатили исправно, даже больше, чем стоило бы. Так что не боись, доставим куда сказано. Да только путь-то неблизкий. Что ж так не познакомившись и поплывём? - улыбаясь, продолжал беседу мужчина. - Меня вот Ратмиром кличут, а тебя?
- Молодила я.
- Вот и познакомились, - и тут же отдал кому-то команду. - Эй Серко, ты правый блок-то не перетягивай, лучше вон шкаторину подбери, а то парус не забирает! - вот, говорю, и познакомились. В верховьях ещё только ледоход прошёл, так что ты в этот раз единственная попутчица наша, не с корзинами же мне разговаривать.
- А у тебя, видать, язык-то без костей, поболтать любишь как бабы на базаре.
- Ну, бабы не бабы, а поговорить с новыми людьми люблю, не то расскажет кто чего интересного, небывалого, кому-то я расскажу. Я много повидал, хоть и не старый ещё, всякого нахлебался. Сызмальства под парусом, да на вёслах. Вот от бати ремесло-то и перенял.
- Да о чём же таком небывалом я-то тебе могу рассказать? - спросила Молодила.
- Интересно мне, вот зачем ты одна в дальнюю дорогу пустилась?
- На богомолье в горный монастырь еду.
- Так и знал, что соврёшь. Видано ли дело, чтобы с дитём малым на богомолье ездить?
Молодила встрепенулась и тревожно вгляделась в Ратмира.
- Какое дитё? С чего ты взял?
- Да ведь не слепой я и не глухой. В корзине-то у тебя кто?
- А это уж не твоего ума дело!
- Да оно конечно, только зачем таиться, всё равно откроется. От муженька сбежала небось? Бил сильно поди, а заступиться некому. Радости в лице твоём не вижу. А ведь не из бедного семейства ты. Одёжа на тебе хоть и дорожная, а дорогая. А может сосланная ты?
- Да уж, не от хорошей жизни уезжаю. Только не выспрашивай ты меня, добрый человек. Не береди раны.
- Ну, коли больно это тебе, не буду, - сочувственно согласился кормчий. Ты бы перебиралась в шатёр. К вечеру сыро будет, не простудила бы ребетёнка то на ветру. Скарб у тебя не велик, места много ты там не займёшь.
- Спаси тебя бог на добром слове, - поблагодарила пассажирка и стала перетаскивать свои вещички с палубы в шатёр.
Ладья плавно и скоро бежала с попутным ветром по гладкому течению Муравы. Не слишком велика река, но с норовом. Мели кочевали по ней совершенно непредсказуемым образом. Великое мастерство должен иметь кормщик, чтобы провести гружёную ладью от устья почти до самых верховий. В верховье река Мурава сближалась с другой рекой Великой. В самом узком месте прорыт был канал между двумя реками. Рыли его ещё в незапамятные времена и с тех пор заботливо поддерживали в судоходном состоянии. Канал очень сокращал путь от Муравана до северного и восточного княжества. А по Великой можно было добраться аж до самых гор Каринии. При благоприятном стечении обстоятельств добраться от Муравана до горного монастыря можно было за две недели. Но в этот раз путешествие обещало затянуться. Ладья Ратмира должна была сначала подняться выше канала почти до самых истоков, разгрузиться там. А уж потом спуститься до канала и перейти в Великую. По Великой снова вверх до самых предгорных порогов. По пути останавливались в прибрежных селениях, вели мелкую торговлю, закупали провизию. Молодила всюду старалась раздобыть для младенца свежего молока и запастись им в дорогу. Да ведь это же не материнское молоко. Вот горе-то. Чего же царёвы бояре не отправили с ней кормилицу? Деньгами вот снабдили, да только не деньги нужны новорожденной царевне, а ласка материнская.
- Ох, горемычная ты моя, да за что же это на тебя беда такая свалилась? Солнышко ты ясное моё. При живых-то родителях сиротой осталась! - причитала нянька шёпотом, укачивая ребёнка.
А девочка смотрела на неё и весь этот новый мир ангельскими глазками и будто понимала всё. Молодила даже удивлялась этому не по годам осмысленному взгляду.
Долго ли, коротко ли, а почти месяц прошёл как ладья отправилась из столицы. Много миль осталось за кормой. Много разных разговоров переговорено на этой корме. Как-то незаметно сблизились Молодила с Ратмиром, подружились. Иногда, уложив ребёнка, она шла на корму и, присев на рундук, с интересом слушала рассказы кормщика. Говорливый лодейщик охотно рассказывал ей о виденных краях и даже заморских странах, где ему довелось побывать. Шутки и байки лились из него бурным потоком. Рассказывал он много и весело, но в разговорах всё пытался разузнать о своей попутчице поподробнее. Только замолкала женщина, как только речь заходила о причине её путешествия. Так до конца пути и не узнал Ратмир её тайны.
Уже вдали, за голубой дымкой, виднелись заснеженные вершины гор Каринии. Где-то там, среди угрюмых хребтов, в одной из долин, затерялся монастырь. Конечная точка путешествия и место неопределённого длительного пристанища опальной царевны и няньки её Молодилы. Течение реки уже не было таким ровным и ленивым, как раньше. Парусу помогали вёслами. Гребцы напрягали мышцы, выгребая против норовистой реки. Ещё немного и они войдут в тихую заводь. Только в это время года с попутным ветром можно было добраться по ещё высокой воде до этого дальнего причала. Дальше водного пути не было, впереди непроходимые пороги. Небольшое селение приютилось на берегу. Оно так и называлось "Пороги". Не часто сюда заплывали такие большие ладьи, как эта. Но бывал здесь раньше Ратмир и уверенно вёл своё судно по бурной воде. Вот и заветная заводь. Парус спущен, и ладья на вёслах плавно подошла к причалу. На берегу уже толпились местные жители, они давно были оповещены о подходе большой ладьи. На причале стоял староста и ещё трое старцев.
- Доброго здоровичка, отцы, - первым приветствовал весело Ратмир. - Как живёте-можете, уважаемые!?
- Дал бог, без бед. А добра ли к вам была река, молодцы-лодейщики? - степенно ответил на приветствие староста.
- Вашими молитвами, путь наш был не труден.
Ладья крепко ошвартована к причалу, вёсла уложены. Кормщик ловко спрыгнул на доски причала и протянул руку шагнувшему навстречу старосте.
- Ну, здрав будь дядька Сабур!
- Здравствуй, здравствуй племяш, давненько не заглядывал ты в родные края, - пожал руку староста и обнял племянника.
- Так ведь некогда всё! Торговля нынче бойкая идёт, много товару возить приходится, а страна наша большая.
- Да уж, велика держава славская, - гордо отвечал староста. - А много ли товару нам доставил?
- Так, почитай, всё, что заказывали и даже более того… - ухмыльнулся кормщик с хитрецой.
- Это как понимать?
- Да вот попутчицу нам бог дал и не одну, а с младенцем. Из самой столицы с нами прибыла.
- Чего же она забыла в нашей глуши с дитём-то? - слегка удивившись, спросил Сабур.
- На богомолье в монастырь едет, - ответил кормщик и, понизив голос, добавил. - Да не всё так просто, грамота при ней царская и младенец, видать, не её.
- Как же это, с чужим дитём, да в такую даль, да без сопровождения?! Чудно!
- Не рассказывает она, я хотел, было, узнать. Видно тайна тут какая-то. Да и не моего это ума дело. Мне заплатили - я её доставил, - и совсем понизив голос до шёпота, добавил. - Только хорошая она женщина, мы в дороге много говорили. По всему видать, не по своей воле в путь дальний пустилась. Я в людях разбираюсь, приглянулась она мне. Если будет ей нужда какая, помоги, коли сможешь.
- Отчего же не помочь хорошему человеку, а тем более родной племяш просит, - по-доброму прошептал дядька Сабур и уже в голос спросил. - Да где она сама-то?
- А в шатре. Молодила, покажись, староста Сабур тебя кличет, - крикнул Ратмир в сторону ладьи и добавил. - Пойду я, похлопочу с разгрузкой.
Он отправился к ожидавшим старцам, а из шатра показалась женщина, с головы до ног закрытая серым дорожным плащом. Ей помогли сойти по сходням на причал. Руки её были заняты. Она бережно несла большую корзину.
- Ты ли, женщина, едешь на богомолье? - обернувшись к ней, спросил староста.
- Да, я, батюшка, - тихо ответила женщина и слегка поклонилась старику.
- Кормщик сказал, что грамота царская при тебе имеется, правда ли то?
- Правда, - опять тихо ответила она и, опустив корзину к ногам, достала из поясного кошеля маленький свиток пергамента. Протянула его старосте и опять взяла на руки корзину.