- Знаешь, Жо, по моим наблюдениям, магия, как оружие - сама не стреляет, - сказала Леди. - Нужно, чтобы кто-то злонамеренный на тебя магию направил и курок взвел. Вот щелкнуть потом, заклятие, конечно, и само по себе может. Только я сомневаюсь, что если здесь колдовские ловушки упакованы, то они именно нас долгие годы поджидали. Думаю, можем взглянуть. Как, Одноглазый?
- Ну… Полюбопытствовать, раз уж покойник так пожелал, можно. Но если там деньги или побрякушки, я бы не стал их себе оставлять. Не то, чтобы я уж очень суеверный, но мертвецкие сокровища большой удачи не приносят - об этом все знают. Тем более, если там монеты, то их маловато, - Одноглазый рассеянно перекладывал пергаменты. - Леди, как думаешь, может лодка в море сто лет проплавать?
- Я откуда знаю? Это вы мореплаватели-флотоводцы. На посланиях что - даты какие-то имеются?
- Я печати не ломал. Просто буквы странно выписаны и чернила необычные. Раньше, говорят, чернила из полосатых каракатиц добывали.
- Хрен с ними, с каракатицами. Я вскрываю, - Леди поддела острием ножа старый пергамент свертка. На стол вывалился мешочек истлевшего бархата. От прикосновения ножа ткань окончательно рассыпалась.
- Прах и пепел, - пробормотала Леди и, высвободив из трухи бархата два небольших предмета, с разочарованием заметила: - Перстень и печать.
- Большая печать, - с уважением сказал Одноглазый. - Такая простому купцу не к чему. Благородная печать.
Рата заметила, что одноглазый брать в руки загадочные предметы не спешит. Печать взял Дурень и с трудом прочел:
- "Бл. Лорд Торм. Верно!" Хм, "Бл." - видимо, благородный. "Верно!" - скорее всего, девиз. А почему здесь петля с веревкой изображена? Благородный лорд частным палачом подрабатывал?
Одноглазый живо выхватил печать из рук друга:
- Это не петля. Здесь изображен кошель, туго набитый серебром. Лорд Торм! Надо же! Может, и не зря на меня мертвец с таким намеком уставился. Вот судьба петли крутит!
- Ты что, мертвеца по печати опознал? - удивилась Леди. - С виду он постарше тебя был. Раза в три-четыре.
- Нет, мертвеца я не знаю, - сказал одноглазый шкипер, внимательно разглядывая печать. - Вряд ли тот бедняга в лодке действительно из рода Тормов был. У них мужчины в плечах пошире, да ростом поменьше. Но знавал я одного лорда Торма. Понятно, не того, что печать оставил, а сына его, а может, внука. Два года назад встречались. Весьма благородный человек был. Не по званию - по отваге. Похоронили мы его. Плохо лорд Торм умирал - у него рука отгнила. Как это? - Одноглазый почесал изуродованную щеку, напрягся и вспомнил мудреное слово: - Кангрена у него была. Мучился милорд. Но умер не от гнили - в честном бою. Достойно умер. Я потом в Глоре к его вдове заходил, рассказал, что да как. Свидетельство в порту подписал. Мне еще доля в наследстве полагалась. Ну, это уже неважно. Короче, род Тормов в старину не из последних был. Про них еще сагу сложили. Что-то несусветное там наврали…
- Несусветное?! - пробормотала сидящая на корточках Рата. - Что?
- Не помню, - с некоторым раздражением сказал шкипер. - Я в детстве слышал, потом мне все сказки вместе с глазом из башки начисто вышибли. В общем, придется еще раз к уважаемым Тормам заглянуть. Надеюсь, никто из них деда-прадеда уже не помнит. Прошлый раз так рыдали, что и моя Теа тоже чуть не заскулила. Пришлось джином отпаивать. Знаешь, Кэт, там детишки маленькие, вдова… - Одноглазый замолчал на полуслове.
- Ладно тебе - рано еще скулить, - сказала Леди. - Значит, магических кристаллов мы в пакете не нашли. Перстень тоже отнюдь не Кольцо Всевластья - обычный аметист. На память кто-то передавал. Оно и к лучшему. Нам только магических артефактов не хватало. Рата, хватит глазами хлопать - тебя кухня ждет. Там полный бардак. Проваливай.
- Моя леди, я потом быстро управлюсь! - взмолилась девчонка. - Можно мне до конца посмотреть?
- Что тут смотреть? - пробурчала Леди. - Вот Вини-Пух подальше от древностей держится и правильно делает.
Все с интересом смотрели, как предводительница разворачивает последний сверток:
- Меч-кладенец, - Леди хмыкнула. - Модель бюджетная, зачулочная.
На столе лежал короткий кинжальчик в растрескавшихся кожаных ножнах. Леди с трудом высвободила клинок:
- Можно в зубах ковыряться. Или карандаш для подводки глаз точить. Очень полезная вещица.
Миниатюрное оружие осмотрели по очереди, и Одноглазый заметил:
- Игрушка. Стоит не больше "короны". Разве что железо неплохое. Все равно игрушка. Если носить тайком, так лучше уж "тычок" или тонкий стилет. В зубах ковыряться не стоит - зубы попортятся. Зубы - это же о-го-го! Стоит эмаль царапнуть или десну - гниль прицепится. К примеру, взять зубоверток - они…
- Одноглазый, не начинай, - предупредила Леди. - Стоматолог-любитель, блин. Будешь нашим парням мозг разрывать своими популярно-фантастическими лекциями. Лучше скажи Вини-Пуху, что если он будет зубы исключительно для проформы чистить - будет жрать одну фасоль. По две фасолины на обед и ужин.
- Миледи, - прошептала умоляюще Рата. - Можно мне ножик? Я его поношу пока. Можно?
- Оружие еще заслужить нужно. Ты, дитя порока, знаешь, что за клинком ухаживать нужно? Чистить-точить вовремя? Ты собственный нос-то когда вовремя вытирать научишься?
…Син слушала историю очень внимательно. Про кинжальчик пропустила мимо ушей - его-то хозяйка и так сто раз видела. Сразу спросила:
- Значит, ты не знаешь, что в том старом письме было?
- Мы чужие письма не читаем, - чопорно заметила Рата.
Была такая мыслишка. Уж очень история мертвеца тогда фантазию Раты захватила. Страшно хотелось узнать, о чем в старинном послании поведано. К тому же мешок с письмами на виду в кают-компании валялся. Только с Леди такие фокусы не проходят. Одними отжиманиями Рата не отделалась бы. К тому же на кухне вечно работа ждала. Леди всегда заботилась, чтобы юная помощница без дела не скучала. А ведь еще и с Дурнем хотелось поболтать. Умные те разговоры были. Интересные. Таких больше не будет.
- Рата, а наш Вини знал содержание письма? Он ведь тогда с вами плыл, - задумчиво спросила Син.
- Откуда ему знать? Я же говорю, никто то письмо не вскрывал. Там печать была здоровенная. Так и отнесли его запечатанным. По крайней мере, я так думаю. А наш Вини ни к чему из мертвецкого мешка и в жизни не прикоснется.
- Да, - согласилась Син. - Охранник у нас с предрассудками. Вот демоны их всех утопи, что же в том письме было? Еще ты своим живым мертвецом на меня страху нагнала. А вот балбес этот, Торм младший, ничегошеньки не боится. Он ведь вчера к Вини приходил. Расспрашивал. Только Вини поумней нас с тобой оказался - сразу отперся: сказал, что при том случае вообще не присутствовал. Мол, спал, ничего не видел, не слышал. Только утром про мешок тот несчастный с письмами и узнал. Еще сказал, что читать не умеет. Молодец. Нужно было и тебе так.
- Наврать, что неграмотная? Кто ж поверит?
- При чем здесь неграмотность? Сказала бы, что спала. Ты тогда совсем маленькая была. Торм поверил бы. А ты лишь бы языком трепать. Сказочница.
Рата промолчала. Может, и сказочница, да уж точно не болтушка. Кто знал, что молодой Торм таким приставучим клещом окажется? Одноглазый о семействе Тормов с большим уважением отзывался.
Син вздохнула:
- Что теперь делать-то? Ох, не нравится мне все это. А как ты про мертвеца рассказала, так совсем в дрожь бросило.
- Так ты не знала, что ли? Одноглазый разве не рассказывал?
- Я тогда вполуха о том случае слушала. Вас же много понаехало. Опять же и здесь гости были. Леди я тогда в первый раз увидела. Мне и в голову не пришло брата о каких-то забытых письмах расспрашивать.
Рата открыла рот. Выходит, Одноглазый братом Син приходится?! Вот это да! Ведь подозревала, что они родственники, но чтоб родной брат?!
Син поняла, что сболтнула лишнее, и строго сказала:
- Да, он наш средний брат. Давно в море подался, когда еще помладше тебя был. Не болтай об этом. У него здесь некоторые сложности приключились. И у нас тоже. Вспоминать об этом не след. Думай, что с молодым Тормом делать будем.
- Да что с ним делать? Пошел он в жопу, - повторила Рата слова и интонацию, что так частенько использовала незабвенная Леди.
- Не смей ругаться! - хлопнула по столу ладонью Син. - Ты сейчас не с грубыми вояками таскаешься, а приличному торговому делу учишься. "В жопу". Ты знаешь, что сегодня этот сопливый Торм слюной плевал, да грозил склад прямо вместе с нами спалить? Не столковались мы, видишь ли. Урод гнилозубый, чтоб его стурворм раскусил.
- Болтун он, - в некоторой оторопи пробормотала Рата. - Не посмеет он жечь. Пугает. Одноглазый вернется, он ему ноги повыдергивает.
- Да когда они вернутся? Сезон пришел, ни письма, ни весточки. И "Собачья голова" сгинула. Гиблые места тот Север. Ничего, понадобится сопляку Торму ноги выдернуть, я знаю, к кому обратиться. Только хоть какие-то серьезные основания для этого нужны. Мало ли, что бездельник спьяну сболтнул? С дядей его поговорить бы. В общем, я вот, что решила. Товар в Новый Конгер все равно отправлять нужно. Поедешь с товаром, сдашь господину Гендулю честь по чести. И только попробуй меня опозорить!
Рата молчала. Опять в море выйти?! Вот счастье-то! Ведь снится океан. Шум ветра в снастях да скрип корпуса "Квадро", волны да горизонт чистый. Пусть до Конгера всего шесть дней пути, но все равно здорово. А там ведь товар самостоятельно сдавать, ответственность нешуточная.
- Спасибо, Син. Я глупить не буду. Честное слово.
- Кто б обещал, - проворчала молодая хозяйка. - Ладно, деваться все равно некуда. Исчезнешь с глаз этого козла, может, он успокоится. С тобой Вини отправлю. Все же мне спокойнее будет. А здесь завтра же с Утбурдом поговорю. Пусть он со своими головорезами пока за складом и лавкой присмотрит. Недоросток хоть и змей ядовитый, но с такими делишками лучше его шайки никто не справится. Всё, иди-ка ты спать. Работу в конторе никто не отменял. Да поразмысли хорошенько. Уже не девчонка ведь. Если что с тобой в Конгере случится, я ни тебе, ни себе не прощу.
Ошеломленная Рата поднялась к себе под крышу. Вот так поворот, прямо как в настоящей саге. Видно, здорово молодой Торм хозяйку напугал, раз на такое решилась. Надо же, - козел козлом, а везение из-за него какое. Ведь настоящее путешествие. Может, после Конгера еще куда поплыть удастся? Или с фургонами поехать? По суше Рата сроду не путешествовала. Не отказалась бы.
В каморке под крышей было тепло. Пахло сухими фруктами и рыбой. Привычно нагибая голову, ученица пронырнула под низкими балками. Из распахнутого окошка над низкой постелью дохнуло садовой свежестью. В углу сонно шевельнулось.
- Спишь, лентяй? - шепотом спросила Рата.
Витамин распахнул сильные крылья, переступил на своем насесте. Рата почесала баклану шейку, крылатый друг умиротворенно щелкнул крючковатым клювом. Лентяем Витамин точно не был, - пропитание добывал самостоятельно, подружку-хозяйку тоже не забывал. Раньше все приносил по вечерам небольшого окунька или сардинку. Син ругалась, что дом пропах, как рыбацкая хижина. Рата попыталась объяснить дружку, что сейчас они не на корабле, едой обеспеченны. Витамин вроде понял и не обиделся. Иногда баклан пропадал на два-три дня. Рата начинала волноваться, хотя Витамин был птиц самостоятельный, свои дела у него имелись. Да только, как не волноваться - ведь единственный друг.
- Спи-спи, - прошептала Рата. - Завтра обязательно рачков тебе куплю.
Витамин согласно щелкнул клювом. Подсоленных вареных рачков-креветок он очень уважал.
Рата вздохнула, разделась. Баклан сонно наблюдал, как подружка устраивается на полу у постели. Смешные у людей привычки.
Страдалица отжималась, посапывая и шевеля губами - отсчитывала десятки "воспитаний". Поджарая попка ритмично двигалась в лучах лунного света.
Рата, отдуваясь, села на корточки. Похлопала по крупной татуировке на плоском животе - черно-красный морской змей свился в упругое кольцо вокруг пупка.
- Ничего, сегодня не так много.
Витамин насмешливо прищелкнул клювом.
- Ладно тебе, - без обиды сказала Рата. - Может, что и упустила. Видят боги, не нарочно.
Она наскоро ополоснулась над маленьким тазиком и взяла щетку для чистки зубов. Ну и денек. Надо же, как все в миг изменилось.
Повалилась на постель. Мускулы рук, ног и живота привычно ныли. Рата машинально водила пальцем по изгибам татуировки. Змей хищно скалился под прикосновениями девичьего пальца. Да, грозный герб навсегда исчезнувшего рода, верный Витамин, да горсточка никчемных драгоценностей - вот и все наследство бывшей первой леди островов Редро. Ну, не очень-то и жалела. Сейчас, по правде говоря, живется даже лучше. Вот еще в Конгер бы съездить. Может, как раз и "Сагу о Конгерском страннике" подправить?
Додумать о саге Рата не успела. Заснула.
Проснулась, как обычно - в самую глухую пору ночи. Ветер с моря едва слышно пел-завывал в черепице крыши. Луна ушла из окна, запуталась в ветвях сада, лишь слабый отсвет лежал на балках стропил. Витамин крепко спал на своем насесте. Рата глотнула прямо из кувшина воды. Завернулась в старенькое покрывало, подошла к окошку.
Вот демоны тебя раздери, опять не спится. Через ночь, как больная, подскакиваешь. Спит город. Далеко-далеко, должно быть у рынка, коротко взвыла и испуганно замолчала собака. Мало в Глоре собак. Вот у Леди был шикарный пес. Цуциком звали. Диковинная кличка. Он и сам диковинный. Глаза голубые, шерсть пышная. Из такой шкуры роскошный воротник получится. Только Цуцик не дурней Витамина - сам с кого угодно шкуру сдерет.
Где они все? Хоть бы Син весточку прислали.
Рата яростно потерла переносицу. Совершенно незачем плакать. Хотя все, конечно, плачут. Вон и Син по ночам всхлипывает. Тяжело ей в одиночку с торговлей справляться. Но слезы здесь не помогут. Несгибаемой нужно быть. Вот, как Леди - стальной и сильной. Ну, если сильной не получается, то хоть хитрой и гибкой, как водоросли. И ни на кого не надеяться. Потому что толку от надежд еще меньше, чем от слез.
Белке очень хотелось получить письмо. Ладно, пусть письмо получит Син, но пусть хоть строчечка там найдется и про нее, про Белку. Неужели никто не вспомнит? Понятно, Север - даль несусветная, но ведь почти целый год прошел! Неужели не понимают, что в Глоре вестей ждут?
Больше, чем письма, Рате хотелось пусть коротко, пусть хоть один единственный разочек, переговорить с Дурнем. Глупо тогда попрощались. Ой, глупо! Как будто он в соседнюю лавку сходить собрался. Неужели он не чувствовал, что глупо, что нельзя так рассеянно улыбаться и всякие ненужные мелочи говорить?
Рата всхлипнула и покрепче зажала нос.
Нет, никакая это не любовь. Просто хорошо было с ним. Хорошо сидеть на фальшборте, разговаривать, когда он за штурвалом стоит. Кружку с горячим отваром ему в ночную вахту отнести. Смотреть, какой он серьезный, обманчиво неуклюжий. Какой дурной.
Какая любовь? Смешно просто. Он родственник Леди. Большим человеком станет. Вот хоть на маму его взглянуть. Прекрасная дама, пугающе безупречная. Сразу рядом со знаменитыми северными королями ее представляешь, а то и рядом с самим Лордом-Командором. Красивая, вежливая, а присмотришься - железа в ней скрыто не меньше, чем в Леди прямолинейной.
Незачем было к ним присматриваться. Кланяться твое дело, Белка ободранная. Кто они и кто ты? Пленная соплячка, спасенная из милости. Только из милости же в рабство не проданная. К делу тебя приставили, сытно и спокойно жить позволили. Что ж ты губы кусаешь?
Потому что никогда и не верила, что он тебя продать может? Ведь не для того спасал, из зеленой морской тьмы выдергивал?
Куда тебя мысли сумасшедшие уносят? Кто он и кто ты?
Нет, не в твоей серенькой невзрачной внешности дело. Нравилась ты ему, хоть и чуть-чуть, но нравилась. Но не пара, совсем не пара.
Порченная ты. Объедок никчемный. Вдова, за умершим мужем не последовавшая. Клятвопреступница. Ну и что, что обряд брака полностью совершить не успели? Училась ты хозяйством распоряжаться в самом богатейшем из домов Редро, трофеи пиратские оценивала, власть на вкус пробовала. Может, и не слишком сладко тебе, соплячке, казалось. Но привыкала. И привыкала ложе с могучим мужчиной делить, боль и неудобство терпеть.
Рата вытерла нос и попила водички.
Не на что жаловаться. Все, что боги делают, все к лучшему. Добр к тебе был супруг-жених, доблестный лорд Пайл. Снисходителен к капризам девчоночьим, баловал по-своему, бил редко. Ну, а душные и стыдные ночи в спальне… Мужчины такое любят. Учил он тебя, и даже должную осторожность проявлял. Старшие жены пример, как ублажить да угодить, наглядно показывали. Приноровилась бы будущая леди Пайл. Пусть и рановато, даже по островным обычаям, тебя замуж взяли, все равно привыкла бы.
Не довелось привыкнуть и всерьез женским ухищреньям научиться. И законного брачного обряда, что на весну назначили, не дождалась Рататоск. Промелькнула на островах молнией насмешливая и безжалостная Леди. Сгорели пиратские драккары. Опустился с пробитой головой лорд Пайл в студеную морскую тьму, что не приняла в то утро его невесту. И унесли боги-насмешники Рату далеко на северо-восток. Не взошла девчонка на погребальный костер, не рассыпалась пеплом рядом с пеплом жениха. Испугалась, клятву не исполнила.
Сильно тебя спрашивали, хотела ты ту клятву давать или нет? Насчет этого Леди правильно сказала. Помнился тот короткий разговор на камбузе. Учила великая леди-воительница замурзанную девчонку фасоль варить, заодно и правильной жизни учила. Свободен человек. Моряк ты или девчонка глупая, дарк дикий или птица крылатая - все только от тебя зависит. Живи свободной. Враги есть враги, друзья есть друзья. Не жди, не надейся. Что твое, то твое.
Да только где же столько сил взять?
Темные скалы Редро теперь вспоминались редко. Умирать, что тогда, что сейчас, не хотелось, вот и гнала Рата свою прошлую жизнь подальше. Забывать получалось, чего скрывать. Бородатое лицо мужа из памяти сгладилось, скалы да дворы тесные тоже вспоминались с трудом. Многолюдные советы да судилища, где иной раз сидела рядом с будущим мужем, нелепым сном казались. Пытки помнились, когда предателю-клятвопреступнику с рук-ног кожу содрали, а потом вспоротый живот серебром набили. Еще пироги вкуснющие помнились, в Глоре таких не пекут.
Забавные вещи в память застревают. И труднее всего забыть, что ты действительно первой леди Редро стать готовилась. По-здешнему, по-глорски, это красивее звучит - королева.
Рата поставила кружку на место. Вообще-то, за то, что такой славной участи избежала, следует богов искренне поблагодарить. Править народом - занятие хлопотное и утомительное. Честное слово - учиться на приказчика и то лучше. Понятно - кто не пробовал то и другое, не поймет и не поверит. Ну а гордость, что почти королевой была… Да пусть валяется на дальней полке складе та память. Обуза не велика. А жалеть о тех временах совсем незачем.