Беглянка - Вера Чиркова 14 стр.


Мне ее много лет заменяли работа, Луизьена и матушка Мелисанта, но в последнее два года я все сильнее ощущала подлые уколы одиночества, особенно больно вонзавшиеся в душу на разных праздниках и общественных балах, приглашения на которые неизменно присылали благодарные клиенты. Именно там мне всегда приходилось держаться в стороне от всего самого веселого. От розыгрышей и шуток до танцев и немудреных игр. Иначе рядом непременно оказывался чей-то подвыпивший муж или жених, жаждущий увеличить личный счет побед, а следом заявлялась оскорбленная жена, не желавшая потерять свое раскрасневшееся от вина сокровище, которое подло уводит наглая старая дева.

И хотя сама я никогда ничем не поощряла этих любителей острых ощущений, всю вину женщины, нимало не сомневаясь, уверенно сваливали на меня. А зачем бы еще было идти одинокой леди на гулянье, как не ради грубых объятий и намеков пропахшего вином и жареными колбасками существа с хитрыми наглыми глазками?

Распахнув окно, я присела на подоконник, подставляя лицо теплому, прогретому солнцем ветерку, и раздосадованно вздохнула. Как-то слишком меня оглушило и вывело из себя неожиданное внимание лорда дознавателя, почему-то никак не вязалось в моем представлении такое поведение с его суровой должностью. Да обычно магистры и не стараются ухаживать за неодаренными девушками, особенно всерьез, - из-за каких-то своих трудностей с наследованием дара. И мне вполне понятно это нежелание оставлять без способностей собственных детей.

Святая мать судеб… и о чем я только думала, позволяя ему меня обнимать? Ведь магистры не только по крови определяют наличие дара, а и прикосновениями, и чем они теснее, тем лучше маги ощущают потоки энергии. Некоторые ее даже видят и могут рассмотреть каждый амулет. Я до сих пор помню, как крепко немолодая магиня прижимала мои руки к плите определителя, когда мы ходили с Луизьеной за разрешением.

Значит, не поверил, решил лично проверить? Ну, это и к лучшему, больше будет ко мне доверия. И заодно за время его отсутствия у меня не вырастет никаких цветов или ростков надежды… кому, как не мне, знать, как больно потом выдирать их с корнем.

Магистр ворвался в комнату без стука, с ворохом тряпья в руках:

- Вельена, взгляни, какого цвета это платье?

- Серое, - кратко ответила я, радуясь, что не нужно смотреть ему в глаза.

- А это? - Теперь Хаглен держал передо мной какой-то шарф.

- Синий.

- Теперь взгляни в зеркало, и пойдем обедать. - Лорд дознаватель принес мне зеркальце и встал рядом, заглядывая вместе со мной.

- Мне так не видно, - нашла я предлог соскользнуть с подоконника и встать в сторонке, держа перед собой зеркальце.

- Платье - темно-голубое, а шарф синий, - отчиталась серьезно, как ученица, стараясь не замечать нахмурившегося лица лорда.

- Так я и думал, - буркнул он, сворачивая одежду и подставляя мне локоть. - Прошу.

- Вы идите, я буду через пять минут, - учтиво сообщила я и сбежала в спальню, не дожидаясь его ответа.

Почему-то стало невозможно снова идти рядом с ним и чувствовать, как жесткие пальцы очень нежно гладят мою руку.

Но еще больнее кольнула непонятная обида, когда я и в самом деле не обнаружила Хаглена в гостиной, вернувшись туда через несколько минут. Не было его и в коридоре, и на лестнице.

В столовую я входила нарочито неторопливо, сжав губы и приготовив холодную усмешку, но мага не оказалось и там, как и никого из постояльцев. "Видимо, сегодня мне доведется обедать в одиночестве", - садясь на свое место, осознала я и неожиданно почувствовала, как быстро разрастается в душе недавно проклюнувшаяся обида. И одновременно с ней усиливался страх за происходящее со мной.

Всего пару раз за всю мою жизнь мне довелось испытать так высоко превознесенную менестрелями влюбленность, и один раз это закончилось разоблачением поклонника, а во второй - горьким разочарованием. Тогда мне очень повезло, что Луизьена еще была рядом. Тетушка настоятельно посоветовала хотя бы несколько дней не показывать своего интереса к настойчивому поклоннику, пока она поподробнее не разузнает, чем занимается появившийся на моем пути лорд. Как выяснилось буквально через день, он был женат на приданом, к которому прилагалась довольно красивая, но очень властная леди. Вот от нее-то лорд время от времени и сбегал в объятия более неказистых и кротких возлюбленных.

- Лучше бы ты прорыдалась, - вздыхала тогда Луизьена, поглядывая, как лихо я расправляюсь с доставленной почтой, - сразу бы легче стало. Жаль, я не заметила этого прохиндея в первый же день, как он начал гулять возле нашего дома, но зато теперь могу быть за тебя спокойна. Ты из того редкого сорта девушек, которые обязательно делают выводы из печального опыта и никогда не встают дважды в одну лужу. Хотя жить таким намного сложнее, чем тем, кто безоглядно летит на каждый фонарь, зато если когда-нибудь ты найдешь настоящий самородок, то сумеешь отличить его от простого булыжника.

Милая Луизьена, как она была права! Я и в самом деле сумела рассмотреть этот самый самородок, причем даже далеко ходить не пришлось, в моем собственном доме обнаружился. Или нужно сказать - хорошо устроился? Тут и магия, и прислуга, и рыбалка… и хозяйка, которой можно тискать ручку и намекать на особые чувства.

Вот только мне почему-то от этих намеков ничуть не легче, наоборот. Хотя я пока не чувствую к нему ни особой любви, ни простого доверия. Да и какая может быть любовь, если я еще вчера как огня боялась лорда старшего дознавателя и его каверзных вопросов?

И вряд ли так просто смогу ему поверить, как бы мне этого ни хотелось. Нет, теперь, пока не выясню досконально, отчего магистр вдруг так резко изменил ко мне отношение, ему лучше держаться подальше. Хотя смешно лукавить с самой собой, на самом деле мне понравилась и его уверенность, и неназойливая опека.

Лорд-дознаватель появился в столовой, когда я уже доела первое и приступила к жареной рыбе. На этот раз он был одет как наемник и держал в руках тугой вещевой мешок. Пожелав приятного аппетита, Хаглен прошел к столу и деловито принялся за еду, стремительно нагоняя упущенное время.

Стало быть, очень спешит, само пришло ко мне понимание, и почти задавленная обида снова начала заливать душу, как перебродившее тесто.

- Вельена, - доев рыбу и бросив на стол салфетку, решительно повернулся в мою сторону магистр, - мне пора уходить, но я должен сказать самое важное. Я вернусь через несколько дней, но за это время тут побывают несколько гостей под моей личиной. Это для плотников - рабочие, нанимающиеся в такие заброшенные места, всегда держатся настороже. Теперь о магии… Как я понял, ты не видишь действующих фантомных заклинаний и вещей, созданных магией недавно, в которых еще больше энергии, чем застывшей материи. Позже я покопаюсь в книгах и проведу еще несколько опытов, чтобы выяснить более точно. К моему приходу собери самые нужные вещи, тебе придется отсюда уйти, но не придумывай себе никаких страстей. Все будет хорошо. Если что-то захочешь узнать - спроси Линту, она расскажет.

Не дожидаясь ответа, лорд поднялся со стула, подхватил свой мешок и направился прямиком ко мне. Осторожно взяв мою дрогнувшую руку, нежно прижал к щеке, на которой больше не чувствовалось недавней мягкости. А через несколько мгновений, напоследок мимолетно коснувшись моей ладони коротким поцелуем, шагнул к распахнутому окну и исчез. Просто растворился в свете летнего дня и стуке неугомонных молотков, словно его и не было.

- Чаю налить, мисс Вельена? - вырвал меня из потрясенного онемения мягкий голос Линты. - Попробуйте слоечки с малиновым джемом.

- Ты слышала? - вместо ответа уставилась на нее я.

- Ну, разумеется. - Магиня почему-то выглядела очень довольной. - И с удовольствием отвечу на все вопросы, раз магистр разрешил. Только позже, у меня в духовке сдоба стоит.

- Можно пить чай на кухне. - Немедленно встав со стула, я захватила чашку и направилась к двери.

Мне просто необходимо немедленно понять, куда снова повернула мою тропу своенравная богиня судеб.

ГЛАВА 17

На кухне по-прежнему было почти до хруста чисто и уютно, пахло печевом и травами, стоявшими на подоконнике в нарядных горшках. Линта предпочитала сама выращивать укроп, петрушку и базилик и класть в супы свежесорванными.

- Рассказывай. - Устроившись с чашкой чая у окна, я приготовилась слушать страшные тайны лорда дознавателя.

- Сейчас. - Кухарка распахнула духовку, ловко подхватила широкий противень и пересыпала с него румяные плюшки на стол, накрытый чистым полотном. - Но сначала спрошу, много ли вы знаете про магов?

- Только то, что и все. Живут в Саркане под охраной цитадели, лечат за деньги простых людей и торгуют всякими магическими вещицами.

- А кто возвел Сарканскую цитадель? - продолжала допрос Линта, словно это не она должна была мне отвечать.

- Маги и построили, - пожала я плечами, точно зная, что, пока не получу ответы на все вопросы, и с места не сдвинусь, упорства мне не занимать.

- А откуда взялись маги, да и люди? - лукаво улыбалась Линта, присевшая к столу с чашкой чая и полной булочек вазой, и я начала понимать, что она знает намного больше, чем учителя и книги, учившие меня истории.

- Ну и откуда?

- Раньше магии на нашем континенте было больше, - вздохнула Линта. - Зато людей меньше. Здесь жили мудрые эльфы и воинственные гоблины, южнее, там, где сейчас пустыня Ар-залас, бродили орочьи племена, на островах Велейского архипелага жил морской народ. Людей вывели эльфы, но никто точно не знает, ради чего. Возможно, как домашних питомцев или рабочих для сбора ягод. Или просто поселили на границе как живой щит, чтобы не отвлекаться на охрану от созидания живых домов и созерцания прекрасных цветов. Но потом магии стало не хватать, и первыми ушли орки. Они любили мясо, а без магии бизоны и мамонты росли в несколько раз дольше и размножались хуже. Потом постепенно перебрались на южный материк эльфы и уплыли моряне. Дольше всех держались гоблины, они были внешне похожи на нас, только очень смуглы, и владели магией все до единого. После ухода эльфов они захватили людей, как бесхозное имущество, и превратили в рабов. Людям пришлось работать очень много, в лесах уже не росли хлебные и конфетные деревья, а лишенные магии земли отдавали урожай все неохотнее. Но все собранное забирали новые хозяева, оставляя рабам лишь объедки.

Линта печально вздохнула, жалея далеких предков, посмотрела на меня и продолжила рассказ:

- Гоблины не гнушались брать в постель рабынь, но не желали считать своими их детей, и постепенно выросло поколение полукровок, квартеронов и смесок, считавших себя чистокровными людьми. Но почти у всех были магические способности, и эти одаренные наблюдали за хозяевами, тайком брали их книги, учили заклинания и законы магии. А сила источников тем временем все таяла, от привольных потоков остались лишь редкие ручейки, и гоблинам приходилось все труднее. Не может рыба, привыкшая к морскому простору, выжить в луже. Многие бежали на южный материк, самые упорные искали сильные источники и сидели на них, как птицы на гнездах. Самым мощным на нашем континенте считался источник Саар-кан, и возле него собрались самые упрямые из оставшихся гоблинов. Все остальные источники понемногу прибирали к рукам выходившие из повиновения люди с даром, и однажды заговор созрел. В одну ненастную ночь Саркан покинули все рабы, уводя с собой семьи и лошадей, унося самые ценные книги и амулеты. Гоблины отлично понимали, что им не выжить без работников, и попытались их вернуть. Самые сильные воины и маги ринулись в погоню, но их ждала засада.

- Значит, мы победили, - сделала я вывод. - Так куда делись гоблины?

- Все, кто не погиб, сбежали незримыми путями. Хотя магия гоблинов тяжелая, им подчиняются все минералы и металлы, но они научились у эльфов открывать порталы. Не силой духа, а с помощью амулетов, напоенных магической энергией. Когда гоблинов не осталось, маги вернулись и заняли Саркан. С тех пор цитадель принадлежит им, и они стараются защитить ее как можно надежнее. Время от времени у стен Саркана появляются наслушавшиеся старинных легенд смуглые мстители с южного материка.

- Линта… - мне сразу стало понятно, к чему она ведет, - но раз они так похожи на людей, значит, могут прятаться среди нас? Запутывать ложью или подкупать щедрыми обещаниями?

- Обычно приходит какой-нибудь зеленый парнишка, вообразивший себя героем, - усмехнулась магиня. - Последний такой был более шестидесяти лет назад. Его даже ловить не стали, подождали, пока ослабеет без магии, и припугнули - заклинание возврата у них привязано к камню жизни. Нам вовсе не нужно, чтобы его родители примчались мстить, цитадель давно заключила с вожаками гоблинов мирный договор, тайный, разумеется, но эльфы были свидетелями.

- Линта, - насторожилась я, - а почему ты так спокойно рассказываешь мне такие важные тайны? Вдруг меня поймает шпион герцога и выпытает… напоит каким-нибудь зельем, алхимики у него сильные.

- У него и придворный маг неслабый, - снова непонятно фыркнула кухарка. - Но хуже всего даже не это. Герцог и сам кое-что может. Например, у него очень острая интуиция. Да и погоду он умеет предсказать не хуже мага третьей ступени. Но мы сейчас не о нем говорим, а об истории. Как ты понимаешь, за последнюю тысячу лет кровь постепенно смешалась, и теперь нет в наших пределах никого, в ком не было бы крови гоблинов. Хоть сотой части, но и этого достаточно, чтобы иметь способность к магии.

- Пустой разговор, - резко перебила я добрую женщину. - Меня два раза проверяли на способности. В пятнадцать лет и в двадцать один. И ни разу ничего не нашли. Так что об этом говорить не будем.

- Будем, - упрямо уставилась на меня Линта. - Знаю я, как они проверяют. Вернее, на какой предел настроен определитель. А если настроить по-другому, то почти треть людей окажется одаренной, только очень слабо. И ты сама этих людей знаешь. Один никогда не выйдет из дома без куртки, если к вечеру ниоткуда нагрянет гроза, другой чаще всех находит потерянные растяпами деньги, украшения и ключи. Третий всегда выгодно покупает товары, еще кто-то поднимает людям настроение одним своим появлением.

- А маркиз Сангирт очаровывает всех встречных женщин, - в тон магине усмехнулась я, начиная подозревать, насколько правдиво все сказанное ею.

- Да, у него есть дар, но очарование - не самая сильная его сторона, - спокойно подтвердила Линта. - И хотя он не позволял о себе рассказывать, я все-таки объясню то, что знаем мы все. Когда у лорда Варта полный резерв, ему очень трудно запирать свое очарование, но он старается в это время держаться подальше от придворных легкомысленных кокеток. Зато если лорд заметит, как недавно попавшую во дворец наивную девицу пытается соблазнить один из опытных хищников, давно сделавший эту грязную охоту любимым развлечением, он обязательно уведет глупышку из-под носа у подлеца.

- И чем ей от этого станет легче? - опешила я, услышав такой сомнительный комплимент.

- Такую, навязанную, влюбленность можно потихоньку свести к дружескому доверию, - покачала головой кухарка, - и помочь девушке найти истинные чувства. Или надежных покровительниц, не у всех же во дворце черные души.

- Линта, я могла бы поверить в чистоту и благородство намерений лорда Варта, если бы он не пытался соблазнить меня саму. И не было той странной истории с его женой.

- Ох, светлая богиня, - вздохнула она, - как вы запутались, леди! Вас лорд Варт проверял по приказу Хаглена, сам магистр не может, у него нет дара обаяния.

- Да? - задумчиво уставилась я на магиню. - А зачем меня обязательно нужно было очаровывать?

- Последняя проверка, - как неразумному ребенку, улыбнулась она. - Если бы вы были под подчинением или очарованием, то он бы сразу почувствовал. На ком уже висит чужое обаяние, того легче увлечь, магия-то одинаковая. Ну, вот как вино - если вы выпили один бокал, то это почти незаметно, зато второй может свалить с ног.

- Ладно… допустим. А жена у него за что погибла?

- Ох, леди Вельена! Нарушаю я ради вас все запреты. Их ведь поженили по сговору, когда он был совсем юным и дар у него еще не проснулся. А они друг друга не любили… И когда она встретила своего человека, Варт ее отпустил, ведь развестись им никогда бы не позволил его императорское величество Сибериус Третий, устроивший этот союз ради имперских интересов. Больше ничего не скажу… но никто не пострадал, в этом могу поклясться.

Несколько минут я потрясенно молчала, обдумывая эту новость и начиная догадываться, насколько больше у магов разных тайн, чем я привыкла считать.

Линта откровенно наблюдала за мной и наконец не выдержала, тихонько вздохнула и осторожно осведомилась:

- А о лорде Танроде вам ничего не хотелось бы узнать?

- Про него я кое-что знаю. Он магистр, старший дознаватель и ходит по дворцу в облике леди Ванды, - задумчиво перечислила я и добавила: - Вот имя наверняка ненастоящее, я никогда ничего о нем не слышала.

- Так ведь никто из простых людей не знает имени лорда главного имперского дознавателя, - виновато вздохнула кухарка, глянула на мое лицо, огорченно охнула и ринулась капать в стакан какое-то зелье.

Обычно я не беру и не пью чужих зелий, Луизьена настрого наказала, но тут проглотила кисловатую водичку, даже не задумываясь. И несколько минут сидела, закрыв глаза и стараясь взять себя в руки и заодно припомнить, сколько мне известно о главном дознавателе. Как оказалось, достоверных сведений очень немного.

Его кабинет находится где-то в башне правосудия, и лорд никогда оттуда не выходит, ни с кем не встречается и ни с кем не дружит. Как пояснила однажды Луизьена - чтобы ни у кого не было соблазна подкупить или запугать. Именно поэтому никто не знал ни его имени, ни звания, ни дома или родственников. И даже лица никто никогда не видел, на судебных заседаниях лорд главный дознаватель всегда сидел в непроницаемой маске. А больше с ним негде было встретиться.

Мне он прежде представлялся огромным черным пауком, сидевшим на вершине башни правосудия, как в центре огромной паутины, и пристально следящим за мелкими паучатами, собиравшими по империи для него жертв.

И теперь я умудрилась столкнуться с таким страшным человеком, напасть на него и усыпить! А он за это потихоньку плетет вокруг меня какую-то непонятную и опасную паутину, отвлекая внимание своими объятиями и туманными обещаниями! Ох, Велья, ну и в гадкую же историю ты влипла! Вся империя знает, как ревностно чтят законы служители департамента дознания и судейства, не спуская никаких нарушений даже собственным родственникам и друзьям.

А я нарушаю эти самые законы всю взрослую жизнь, и если припомнить всех, кто сознательно или не очень помогал мне, то можно считать нас злостной шайкой с Луизьеной во главе, более десяти лет обманывающей и жителей империи, и ее правосудие.

Назад Дальше