Отложив на время все остальные заботы, я отправилась проверять кладовку с продуктами и выбирать те, которые, по моему мнению, подходили Кышу. Но кормить зверя в доме не стала, вынесла бараний бок на улицу и бросила в котел, потом вернулась и принялась готовить завтрак себе. Первым делом замесила тесто, потом поставила сковородку на печурку и сунула магический камень в особое гнездо. Поискала зажигалку и, не найдя, направилась к выходу, намереваясь принести свою, как вдруг припомнила вчерашний разговор с магистром.
"А разве голод не может считаться врагом?" - возник у меня закономерный вопрос, и сам собой сложился ответ. Конечно же может, как и холод, и темнота, и все прочие опасные вещи и явления, которые угрожают жизни и здоровью мага. Особенно такого слабого и неумелого, как я. И значит, мой артефакт должен спасать меня от всего этого… а сейчас - зажечь огонек под сковородой с маслом.
Эти мысли казались мне такими верными и логичными, что я, нимало не колеблясь и не волнуясь, протянула руку и подумала властно: "Огонь!"
И только после этого засомневалась в правильности своих действий, некстати припомнив слова магистра, что теперь мне не только целоваться нельзя, но и просто жить следует осмотрительно.
Поздно. Розетка горелки, установленной над камнем, уже светилась веселым солнечным светом, а в кухне запахло нагретым маслом. Я поспешила заняться выпечкой лепешек и не думать о том, чего исправить все равно уже нельзя. Как говорит Луизьена: "В тележке, куда запряжены три лошади - воспоминания о былом, тоска по несбывшемуся и старые обиды, невозможно уехать по дороге, ведущей к счастью". И она, как всегда, права… Но кто бы знал, как часто я теперь вспоминаю хотя и непростую, но понятную и уверенную жизнь, какой жила рядом с ней.
Завтракать я решила не в кухне и не в столовой, а на веранде и вскоре уже сидела в плетеном кресле, макала в мед теплые лепешки и запивала холодным молоком, найденным в шкафу с белой печатью. И пыталась разобраться с магией, так внезапно ворвавшейся в мою жизнь и уже начавшей перекраивать мое будущее на совершенно невозможный, ошеломительно новый лад.
Только теперь до меня начала во всей полноте доходить истина, которую я не могла принять еще вчера утром. Я больше не подчиняюсь никому из тех, кому обязана была подчиняться ранее. Ни императору, ни его родне, ни его правосудию и порядкам. Отныне меня защищает и судит только Сарканская цитадель, и от ощущения небывалой свободы просто захватывало дух.
Я представила возвращение в свой родной дом, жалостливые взгляды слуг, вздохи тетушек, которые немедленно примчатся меня опекать, и неожиданно поняла, что больше ничего этого не боюсь.
Хотя это неправильное слово, я никого из них и раньше не опасалась. Просто неприятно было представлять поток направленных на меня высокомерно-сочувствующих взглядов, покровительственных улыбок и многословных снисходительных советов, как и где девушка моего возраста должна искать себе достойного мужа.
И ведь даже намекнуть нельзя было наивным родственницам, насколько больше их самих я знаю о жизни и мужском коварстве, а кстати, и о женском тоже. И давно поняла, у лживости и подлости нет пола, они одинаковым дурманом расцветают как в мужских, так и в женских душах.
На веранду прибрел довольный, сытый Кыш, нехотя, из вежливости, сжевал кусок лепешки и развалился на нагретых солнцем досках пола. Некоторое время я чесала ему за ушком, потом, припомнив способность магов отличать напоенные силой вещи от пустых, немного помучилась, пытаясь с закрытыми глазами увидеть ауру Кыша. Но вскоре вспомнила о собственной способности не замечать сырой силы и разочарованно оставила это занятие. Как я начинаю понимать, увидеть подобное волшебное зрелище мне не удастся никогда. Зато я уже умею зажигать огонь и скоро смогу не таскать повсюду свою зажигалку и покупать к ней напоенные магией камушки.
Тут я вспомнила предупреждение учителя никуда не ходить без зеркала и поспешила в свою комнату исполнять приказ. А когда снова спустилась вниз, обнаружила в столовой худощавую женщину, с удовольствием поглощавшую мои лепешки.
- А это кто такая? - невольно сорвался с моих губ неслышный вопрос, а в следующую секунду я уже поспешно выхватывала из кошеля зеркало и, полуобернувшись, рассматривала в него неожиданную гостью.
Как ни странно, но и в зеркальце тоже отражалась именно она, дама лет тридцати пяти, в неброском сером, но очень элегантном и отлично сшитом платье. И прическа ее казалась простой только на первый взгляд: поднятые волной надо лбом волосы на затылке оказались уложенными строгим и сложным валиком. Мне поневоле пришлось освоить искусство укладки волос, и я точно знаю, насколько непросто свернуть длинные волосы таким вот идеальным кренделем, поднятым к темени строгой заколкой.
Женщина сидела ко мне вполоборота и, казалось, не замечала моего появления на скрытой в полумраке лестнице, а я неторопливо спускалась и внимательно наблюдала за нею. Ела она, кстати, тоже очень элегантно, почти манерно. Отламывала лепешку небольшими кусочками, кончиком ножа укладывала тонкий пластик масла и осторожно кусала, не запачкав маслом даже губ.
Последний кусочек она положила в рот, когда я добралась до дверей и приостановилась, раздумывая, сколько правды ей можно сказать и стоит ли вообще хоть что-то говорить.
Леди спокойно дожевала лепешку, запила чаем, аккуратно отставила чашечку, промокнула салфеткой губы и пальцы, небрежно отложила ее в сторону и вдруг уставилась прямо на меня:
- Я леди Агнесса, твоя учительница изящных манер и этикета. Ну и умения одеваться со вкусом. - Она скептически оглядела мое платье и поджала губы. - Танрод попросил, чтобы мы уложились в три дня, но я ему сразу сказала, что это невыполнимая задача. Поэтому объясню самое основное и дам несколько книг, придется тебе их прочесть. Ты ведь умеешь читать?
К этому моменту я ее уже еле терпела и молчала только по одной причине - не могла пока понять, Танрод всерьез считает, будто мне нужны уроки этой высокомерной леди, или снова устраивает испытание?
- А каким образом вы оказались в доме? - решив прояснить этот вопрос, осведомилась я, проходя к столу и усаживаясь напротив гостьи.
- Ты сделала сейчас две грубейшие ошибки, - и не думая отвечать, поучительно сообщила леди Агнесса. - Не поздоровалась и не представилась. Затем ты должна была попросить разрешения присоединиться к трапезе.
- Да? - изумленно подняла я бровь. - А с каких пор хозяйка должна просить разрешения сесть в своем собственном доме и съесть собственноручно испеченную лепешку?
- Ты здесь не хозяйка, - сухо поджала она губы. - Танрод слишком добр, подбирает всех троюродных племянников.
- А вы уверены, - мой голос мгновенно стал вдвое суше и холоднее, чем у нее, - что Танрод разделяет ваше мнение? И кстати! Вы тоже сделали кучу грубейших ошибок. Ворвались в чужой дом без стука, не поздоровались и не спросили разрешения есть завтрак, который я приготовила для себя. А съев его, не поблагодарили меня за труды и не похвалили мои лепешки, как принято в приличных домах.
- Ты так уверена, что это приличный дом? - в ярости забыла она обо всех правилах этикета, и я тотчас поймала эту оплошку.
- А если он такой неприличный, то что тогда делаете здесь вы, леди Агнесса? Вам к таким и близко подходить не пристало!
- Я не так выразилась, - поджала она губы, с ненавистью глядя на меня.
- А зачем мне учительница, которая не умеет четко выражать свои мысли, не уважает хозяина дома и сама не умеет себя вести? - очень мягко и очень холодно осведомилась я. Поднялась с места и направилась к двери на веранду, а дойдя до нее, повелительно крикнула: - Кыш!
И с чувством выполненного долга направилась к дальней беседке, намереваясь сидеть под охраной мохнатого друга хоть целый день, пока не появится лорд дознаватель.
Однако долго ждать не пришлось, уже через десять минут на дорожке появился мой учитель. Торопливо вошел в беседку, пожелал доброго утра, сел напротив и выжидающе уставился на меня.
- Доброе утро, дорогой, - кротко улыбнулась я и склонилась к цветущей грозди душистого горошка: - Ах!
Несколько минут магистр молча ждал, потом тяжело вздохнул и спросил:
- Что произошло?
- Я нечаянно зажгла огонь под горелкой, - скромно призналась я и виновато потупилась.
- Зачем? - отстраненно буркнул Танрод, рассматривая меня, как нашкодившую кошку. С таким же огорчением и укоризной.
- Кушать захотелось, - подарила я ему еще одну виноватую улыбку.
- А в шкафу нет еды? - упорно не желал понимать меня маг.
- Я люблю по утрам горячие лепешки. Линта мне всегда пекла.
- Скажи мадам Рине, она напечет, - отмахнулся он. - А что было потом?
- Я же говорю, я пошла печь, а зажигалка осталась в комнате, - терпеливо, как маленькому, продолжала объяснять я. - Мне не хотелось идти наверх, и я подумала, голод - это ведь тоже мой враг? И если я не поем, мне будет плохо. А чтобы поесть, нужно поджечь кристалл. И тогда я приказала "огонь!", и он загорелся.
- Вслух приказала? - наконец заинтересовался Танрод.
- Мысленно, - виновато качнула я головой, и в глазах мага вспыхнул огонек исследователя.
- Подожги что-нибудь.
- Мне нужен убедительный повод, - вздохнула я.
- Сейчас будет, - обещающе ухмыльнулся маг и указал на дорожку.
Я перевела туда взгляд и едва не завизжала - прямо к нам ковыляло на шести лапах отвратительнейшее из чудовищ, не то гигантский паук, не то краб, и зубы у него были ничуть не меньше, чем у Кыша.
- Это арх, создание гоблинов, используется для защиты домов. Но этот - дикий и сейчас на тебя нападет.
Словно в ответ на его слова, монстр присел, точно так, как кошка перед прыжком, и все во мне сжалось от страха и омерзения.
- Прочь! - само сорвалось с губ, и по пауку ударило что-то невидимое, похожее на порыв ветра, но не шевельнувшее ни одного куста.
Только чудовище, снесенное этой силой, кувыркаясь и тонко визжа, катилось прямо по траве и цветам, беспомощно дергая всеми лапами.
- Отлично, - довольно пробормотал Танрод. - Впечатляет. Позже займемся тренировкой, сейчас мне некогда. А теперь скажи, почему ты не захотела разговаривать с леди Агнессой?
- А она не сказала? - изумилась я.
- О чем именно? - не поймался на этот раз учитель, и я мысленно его за это похвалила.
Мне даже проще будет объяснять.
- О том, что твой дом неприличный, ты ко мне чрезмерно добр и вообще зря собираешь всяких дальних родичей. А научить меня чему-либо за три дня невозможно, и я вообще неимоверно невоспитанная, даже возникают сомнения в моем умении читать.
- И ты выгнала ее прочь.
- Подлая ложь. Я ушла сама и собираюсь сидеть тут, пока она не исчезнет, - твердо сообщила я чистую правду.
- Леди говорит, ты кричала ей "вон!", - не сдавался магистр. - И это не было ложью!
- Она уверена, что слышала именно "вон"? - задумалась я. - Может, это было "кыш"?
- А ты кричала "кыш"? - прищурился жених.
- Да, - уверенно подтвердила я. - На случай, если она побежит следом. Кыш никогда не подпустит ко мне никого чужого.
- Вельена, а ты не забыла, как теперь выглядит твой Кыш? - Танрод так упорно пытался вывести меня на чистую воду, что я не могла не вспомнить о его должности.
- Разумеется, нет, лорд дознаватель. А еще я помню о его зубах и некоторых вредных чертах характера.
- То есть ты сейчас признаешь, что в Глоэне он нарочно гадил мне под ноги? - обличительно уставился на меня жених.
- Признаю. Но только одно - он очень чувствительное животное и обидчиков наказывает сразу. Даже меня саму.
- Ладно, - помолчав, вздохнул наконец магистр. - Мне и в самом деле сейчас некогда. Поэтому я забираю леди Агнессу и ухожу, но где мне теперь найти тебе учителя - даже не представляю.
- Если можешь быстро ответить на два вопроса, тогда подскажу, - решила я помочь ему и, разумеется, самой себе.
- Какие вопросы? - насторожился он.
- Самые простые, - глядя с самой невинной улыбкой, успокоила я жениха. - Откуда ты вообще взял эту высокомерную даму и как она очутилась в доме?
- Она самая известная в Саркане учительница этикета, - немедленно сообщил лорд. - А появилась из перехода в моем кабинете. Там у меня точка возврата… ну нечто типа маяка. А теперь подсказывай, но учти, с этикетом я и сам не в особых ладах. Но мне и не приходится ходить на те обеды и встречи, которые положено посещать принцессе.
- Я так и думала, - не удержалась я от шпильки и огорченно вздохнула: - Иначе ты бы никогда не счел Агнессу хорошей учительницей. Но не будем о ней, надеюсь, она уже в Саркане? А я, между прочим, отлично знаю настоящий этикет, а не вымученные правила высокомерных зазнаек. И даже если случайно в чем-то ошибусь, Онгильена мне простит. Но во всех случаях это будет выглядеть значительно естественнее, чем жеманство и унылые гримасы, которым собиралась учить меня эта спесивая леди.
Маг размышлял всего секунду, потом вздохнул, сказал:
- Хорошо, - и исчез.
А я немедленно поднялась с места и, весело усмехаясь, направилась в дом искать молоток и гвозди. Как выяснилось, наружный засов на двери кабинета - это сейчас самая необходимая вещь. Не выношу, когда гости являются в дом без стука и предупреждения. И не важно, с парадного крыльца они входят или являются через потайной вход. Хотя, наверное, во втором случае вежливое обращение мне понравится даже более.
ГЛАВА 24
В доме пахло чем-то вкусным, а из кухни доносилось размеренное постукивание, и я, еще не веря себе, немедленно направилась туда. И не ошиблась - мадам Рина уже суетилась возле стола, отбивая молоточком почти прозрачный ломтик мяса.
- Доброе утро. - Едва поздоровавшись, я попыталась развеять собственные сомнения: - Вы сегодня рано.
- Лорд Танрод предупредил, - опасливо оглянувшись в сторону столовой, шепнула экономка, - сегодня будет гостья.
- Неужели леди Агнесса? - чувствуя, как начинает портиться настроение, осведомилась я и поняла, что попала в точку.
Мадам запуганно кивнула и еще яростнее застучала своим орудием, словно пыталась вбить в доску саму учительницу.
- Гости отменяются. - Кратко сообщив кухарке новость, я направилась в сторону лестницы, раз учить меня пока некому, буду сама читать книгу о магических способностях.
- Не может быть, - не поверила мадам Рина. - Я запах ее духов ни с чем не спутаю.
Так, значит, леди магиня появилась тут вовсе не впервые и именно поэтому так свободно себя чувствовала? Мне стало еще досаднее, но я постаралась этого не показывать, скрыв за равнодушной усмешкой:
- Может. У нас с леди оказались очень разные взгляды на правила этикета.
- Вы ее выгнали? - охнула добрая женщина и вдруг радостно захлопала в ладоши, словно я была ярмарочным фокусником, удачно потерявшим в пустом ящике одного из помощников. - Леди Вельена, это нужно отметить! Я сегодня иду на рынок, куплю свежей сметаны и испеку очень вкусный торт! Устроим праздник!
Мне в голову тотчас пришла замечательная идея, и я немедленно поделилась ею с экономкой:
- Вы не представляете, какую хорошую мысль мне подали! Мы идем вместе! Я так давно не была на рынке, да и кое-что из одежды хочу купить.
Судя по вытянувшемуся лицу мадам Рины, особо удачной мою идею она не считала, но спорить все же не стала, лишь неуверенно сообщила, что денег у нее не очень много.
На это заявление я только небрежно отмахнулась: в столице имеется пара мест, где я и раньше могла взять деньги, а теперь еще добавился гномий банк, хранивший отсуженные у дяди капиталы. Разумеется, никаких гномов на нашем континенте давным-давно не было, и до недавнего времени я считала это название просто тонкой шуткой, но лишь теперь начала понимать, насколько глубоко ошибалась.
Больше экономка спорить со мной не пыталась, и уже через четверть часа мы заперли за собой калитку и направились в сторону рынка. Очень скоро я узнала этот район: тут жили люди достаточно зажиточные, чтобы иметь собственные дома с садом, и недостаточно богатые для роскошных особняков неподалеку от императорского дворца или имений с конюшней и парком в восточной части города, на берегу залива.
Именно там круто заворачивающее морское течение занесло пологий берег почти белым песком, сделав это место любимым для прогулок и купаний знати. Самый шумный и бедный портовый район теснился под скалистыми отрогами на противоположном, западном краю бухты.
Мы шли, размахивая глубокими корзинками, и болтали обо всем, что попадалось на глаза. Не желая привлекать ничьего внимания, я нарочно надела выкопанную в глубинах шкафа темную юбку, блузу в цветочек и выданную экономкой простенькую соломенную шляпку, а губы подкрасила самой бледной помадой. Ну и повернула камнем к ладони роскошное кольцо магистра. Не стоит дразнить глазастых воришек, хотя я давно уже могу от них отбиться и знаю несколько простеньких способов надежно отвлечь внимание от своей особы.
Бродить по рядам с зеленью и рыбой мне никогда не нравилось, а таскать полные корзины провизии было обязанностью рыночных носильщиков, и поэтому я без зазрения совести оставила мадам Рину крабам, договорившись встретиться с ней в булочной, расположенной у входа на рыночную площадь.
И почти бегом помчалась в ближайшее из мест, где держала сундуки с теми вещами, которые не отвезла на хранение в монастырь. Две немолодые клиентки Луизьены, спасенные ею от разорения сестры Шамолье, молились на мою "тетушку" и готовы были сделать все, чего она ни попросит. И только они, кроме Луизьены и матушки Мелисанты, знали тайну мисс Эвелины Бенро.
Жили они неподалеку, в старинном домике с садиком, которого едва не лишились, попавшись на хитрость сводной сестры, дочки отчима. Дама вначале выменяла у сестер дом на небольшое имение у самого моря, где ей якобы мешал спать шум волн, а через некоторое время, продав его, вернулась и выгнала доверчивых родственниц, не догадавшихся оформить как положено все документы. Неизвестно, кто посоветовал расстроенным старушкам обратиться к Луизьене, но заниматься этим делом пришлось мне.
Мы с Луизой обе понимали, как мало у нас шансов пристыдить пронырливую даму, сохранившую оправдывающие ее действия письма и дарственную на дом, и решили ее припугнуть. Изменив внешность, я сняла неподалеку от преступницы домик и принялась рассказывать всем соседям, как сильно мне понравилось это местечко. И больше всего я теперь желаю купить там имение, примерно такое, как у сестры клиенток. И никаких денег не пожалею, оно так напоминает дом моей бабушки. Очень скоро жадная леди сообразила, что может разбогатеть, и принялась приглашать меня на полдники и чаепития. Ну а остальное очень просто. Сонное зелье надежно усыпило двух служанок, а влезший в окно "бандит" в сопровождении Кыша, на шее которого зловеще поблескивал шипастый ошейник, на лбу торчали деревянные, но очень правдоподобные рога, а морда была выпачкана в куриной крови, почти до обморока перепугал мошенницу. Она собственноручно написала чистосердечное признание и отдала все документы угрожающе молчаливому мужчине в черной маске и плаще. Один из клиентов Луизьены изредка подрабатывал моим напарником.