Но никто не приходил, чтобы прогнать его и тем самым освободить от ответственности. Более того, посланники, которых он разослал во все концы с просьбой поддержки в борьбе против нового неизвестного врага с востока, сделали больше, чем все переговоры, которые в течение последних месяцев вел Корвин. Дух единства, которого давненько уже не ощущалось в Землемирье, внезапно, казалось, сплотил воедино народы и расы новой империи.
То, чего не удалось добиться добрыми речами о высоких идеалах, сделал страх перед общим противником, и такому развитию событий способствовал Корвин.
Это было первое решение, которое он принял без помощи Аланны. Бывший охотник за головами был в ярости, испытывал разочарование оттого, что эльфы отвернулись от мира, чтобы искать свое счастье на Дальних Берегах, и объявил, что народы запада предпримут совместный поход против Каль Анара, колыбели той злой силы, которая напала на Тиргас Лан и похитила королеву. Но мудро ли он поступил, достойно ли повелителя?
Не то чтобы Корвин сомневался в принятом решении. Если бы речь шла только о нем, он моментально вынул бы из ножен меч и отправился на восток. Но Аланна учила его, что все не так просто. Его быстрое решение вести войну будет стоить жизни многим и, возможно, даже окончится поражением и падением Тиргас Лана.
Неизвестный враг, похоже, сильнее, чем любой другой противник, против которого когда-либо сражался Корвин - сильнее даже, чем Темный Эльф Маргок, который вернулся год назад, чтобы воцариться в Землемирье. Если повелитель Каль Анара способен поднимать из могил павших и заставлять их снова браться за мечи… Какими же возможностями и оружием он еще располагает? Какие ужасные союзники встали на его сторону? Могут ли вообще смертные выстоять против него в бою?
Корвин не знал ответа на эти вопросы, равно как не знал и того, что сталось с Аланной, и за это он ненавидел себя еще больше.
Был бы он хорошим королем, знающим свои обязанности и никогда не запускающим их, сознающим свою роль в истории и отдавшим все, чтобы выполнить ее, он, по крайней мере, мог бы ответить на эти вопросы. А он ведь ничего не знает, недостоин короны! Не знает ни того, что ожидает его войско по ту сторону восточной границы, ни понятия не имеет, как обстоят дела с любимой. Жива ли она еще? Хорошо ли обращаются с ней похитители? Или же она стала первой жертвой войны, надвигающейся с горизонта по причине его - Корвинова - поведения?
Ответа не было.
Одно было ясно: в этом конфликте еще будут жертвы. Кровь польется рекой, и он, и никто другой принял решение по этому поводу. Возврата не было, это стало ясно Корвину, когда звуки фанфар вырвали его из мрачных мыслей, и первая делегация вступила в тронный зал Тиргас Лана.
Королевский смотр войск начался.
Судя по гербу, изображенному на спинах красиво одетых воинов, они принадлежали бывшим пограничным городам. Прибывшие низко поклонились, подойдя к трону, и один из них, широкоплечий великан в ярко-красном плаще, произнес:
- Отцы городов Сундарил и Андарил передают вам привет, король Корвин. В поддержку в борьбе против темного врага посылают они две сотни конных пикинеров, а также сотню арбалетчиков. В дальнейшем города предоставят еще по тысяче пехотинцев.
По рядам собравшихся в тронном зале пробежал шепоток удивления, когда все услышали цифры. Приграничные города долгое время считались средоточием высшего проявления человеческого эгоизма, и то, что именно они выставили столько войска, удивило многих.
Только не Корвина. Хотя он и потерял один глаз, он видел дальше, чем прежде. Он знал, что так будет…
- Благодарю отцов городов Сундарил и Андарил за их великодушный вклад, который я с радостью принимаю, - ответил он. - Заверяю вас, что я поведу вверенных мне воинов мудро.
Последнее предложение не соответствовало протоколу, что заставило королевских советников нервно поднять головы. Однако у Корвина было такое чувство, что он должен сказать так ради своих подданных: если уж им приходится идти на войну, то они должны быть уверены, что он понимает ответственность.
Представители пограничных городов поклонились и отошли в сторону. Следующая делегация, ступившая в тронный зал, была, совершенно очевидно, от царства карликов - низкорослые бородачи в роскошных, украшенных драгоценными камнями доспехах, проследовали к трону, где преклонили колени.
- Меня зовут Гунтмар фон Нагельфлю, повелитель, - пробасил представитель группы, - один из тех князей, которые признали вашу власть и стали под вашу руку, поскольку верят в идеал, символом которого некогда был Тиргас Лан и который, надо надеяться, скоро будет полностью восстановлен. С давних пор карлики не уходили от ответственности. Мы участвовали в двух долгих и кровопролитных войнах, и мы не останемся в стороне, когда речь идет о том, чтобы защитить наш мир. Поэтому рассчитывайте на восемьдесят вооруженных воинов из царства карликов, которые предоставят к вашим услугам как свои секиры, так и свои сердца, а также четыре сотни лучников, которые стреляют точно в цель даже в пылу сражения.
Корвин поблагодарил и за этот вклад, и смотр продолжился. С каждой группой, выходившей вперед, росла армия, которой он будет командовать и которую поведет в Каль Анар, навстречу неизвестности.
Прибрежные города Уркват и Сукват предоставили десять боевых галер, которые собирались укомплектовать восьмьюдесятью воинами; солдаты острова Ольфар, бывшие на протяжении долгого времени грозой прибрежных поселений, присоединились к союзу с десятью драккарами и еще пятьюстами воинами.
Следующими к трону подошли делегации из северных пограничных городов: Тайк, Гирнаг и Сульн выставили по пятьдесят конных паладинов и сотне арбалетчиков, кроме того, сто пятьдесят легковооруженных воинов.
Князья восточного Холмогорья, которые не признали главенство Тиргас Лана, приняли участие в походе, выставив все вместе сто тяжеловооруженных всадников и около пятисот вассалов. И наконец, подошли и главы кланов северо-востока, жившие на высокогорье у подножия Восточных гор: орда из не менее чем четырехсот вооруженных двуручными мечами и пращами воинов поддержала армию Корвина.
Вместе с пятьюстами воинами Тиргас Лана образовалась армия, вскоре получившая название "войско 6000": ровно шесть тысяч человек, верховное командование над которыми принял Корвин и которых он собирался вести на восток, чтобы устранить угрозу, прежде чем угроза попытается устранить их. И хотя он не желал этой войны и уже ненавидел себя за ту кровь, которая прольется в итоге, он знал, что других вариантов у него просто нет. Если Корвин станет выжидать, пока противник соберет войско и пойдет на него войной, жертв будет неизмеримо больше. Нет другого пути, кроме пути меча…
- Возвращайтесь на родину, - обратился Корвин к делегатам своих вассалов и союзников, собравшимся в большом тронном зале. - Считая с сегодняшнего дня, через пять дней объединенное войско Тиргас Лана соберется на востоке равнины Скарьи, у большого брода.
- Через пять дней, повелитель? - удивленно воскликнул посланник из Гирнага. - Этого не хватит, чтобы собрать наших солдат и подготовить к маршу.
В зале громко и одобрительно заворчали, кое-кто кивал головами.
- Боюсь, что у нас не будет больше времени, друзья мои. Недавние события показали, что враг уже вторгся в нашу страну. В любой миг он может снова нанести удар. Я никого не заставляю примкнуть к союзу, но кто желает принять участие в походе на Каль Анар, чтобы сразиться за свободу нашего мира, должен быть у брода через пять дней. Наша армия вторгнется в страну врага с запада, а флот атакует с моря.
- Легко говорить! - выкрикнул кто-то из толпы. - Все знают, что гавань Каль Анара неприступна. Смертоносные рифы и утесы окружают вход в бухту. Тот, кто не знает лоции, обречен на гибель.
- А я не говорил, что будет легко, - ответил Корвин. - Тем не менее время поджимает и другого плана у нас нет. Только если мы застигнем врага врасплох и атакуем одновременно с двух сторон, мы сможем быстро выиграть эту войну.
- Без предупреждения? Без объявления войны?
- Вы забываете, что Каль Анар уже напал, - возразил Корвин. - По моему мнению, это вполне похоже на объявление войны. На нас напали самым подлым образом, и мы нанесем ответный удар прежде, чем враг повторит попытку.
- Это единственная причина? - поинтересовался кто-то таким громким голосом, что эхо разнеслось под высоким сводом тронного зала.
Голос показался Корвину смутно знакомым, но не настолько, чтобы сразу узнать говорившего.
- Кто это сказал? - спросил он, обводя взглядом делегации и придворных.
Ряды собравшихся расступились, и вперед вышел рыжеволосый невысокий мужчина, который не был незнаком Корвину. То был барон Ельнигг с острова Ольфар, небольшого клочка суши, признавшего главенство Тиргас Лана только когда военный флот островитян был разбит после нескольких месяцев боев в Чаячьей бухте.
- Это я сказал, - уверенным тоном заявил Ельнигг, - и я повторю громко и отчетливо, потому что полагаю, каждый, кто готов пролить кровь за Тиргас Лан на поле сражения, заслуживает честного ответа: угроза, исходящая от неизвестного врага - это единственная причина того, что мы атакуем так скоро?
Корвин хорошо понимал, к чему клонит барон; очевидно, Ельнигг намеревался посеять разногласия среди союзников Тиргас Лана. И тем не менее король притворился, что не понимает, о чем идет речь.
- Какая же другая причина, друг Ельнигг? - спросил он.
Барон скривился.
- Мой король, не нужно играть со мной. Как и каждый здесь, кто признал главенство Тиргас Лана и подчинился ему, я готов рискнуть своей жизнью и жизнями моих солдат, чтобы отразить опасность от империи, если таковая угрожает ей. Но если речь идет только о том, чтобы освободить супругу короля, которая, как все мы знаем, была похищена, то…
Корвин не усидел на троне.
- Вы действительно так считаете? - спросил он и вскочил, настолько внезапно, что лейб-гвардейцы, стоявшие по обе стороны трона, отшатнулись. - Вы действительно считаете, что я поставил бы на кон ваши жизни только ради того, чтобы преследовать свои собственные цели?
- Честно говоря, я не знаю, что и подумать, мой король, - ответил Ельнигг, притворяясь покорным, в то время как в его серых, словно сталь, глазах тлела искра бунта. Кто-то кивал, шептали слова одобрения - очевидно, дела с единством в империи обстояли хуже, чем надеялся Корвин. Но в короле пробудился воин…
- Тогда я вам скажу, барон, что вы должны думать, - ответил он, спустился по ступенькам и подошел прямо к Ельниггу. - Это правда, я не скрываю: королева Аланна исчезла, и я предполагаю, что она находится в лапах врага, но мы собрались здесь и сейчас не потому, что я намереваюсь освободить ее. Кроме того, мне ничего не известно о ее судьбе, она может быть давно уже… - он не договорил, потому что слово это не желало срываться с его губ.
- Она, вероятно, давно уже мертва, - негромко, почти шепотом закончил он, - и ни одно войско мира не способно ее вернуть. Неужели вы думаете, что мне легко стоять сейчас перед вами и требовать от вас, чтобы вы послали на войну своих детей? Если бы речь шла об одной только Аланне, я бы давно уже выступил, чтобы самому освободить ее, потому что этот меч, - он коснулся рукояти меча на боку, - жаждет крови тех, кто отнял ее. Но речь идет о гораздо большем, барон Ельнигг. Там, на востоке, затаился противник, сильнее и опаснее всего, что нам когда либо встречалось. Его боятся даже эльфы!.. Но они не помогут нам… И мы можем полагаться целиком и полностью лишь на себя в борьбе против врага, сила которого нам даже неведома. Все, что у нас есть, это мужество и единство. Поэтому мы здесь сегодня, барон Ельнигг. Только поэтому.
Когда Корвин умолк, в тронном зале воцарилась тишина. Его слова заставили посланников призадуматься, даже тех, кто поначалу склонялся на сторону барона Ельнигга. И только ольфарец, казалось, не был вполне убежден.
- Я знаю, барон, что еще совсем недавно мы были противниками, - продолжал Корвин, - но речь именно об этом и идет: преодолеть старые распри и поддержать друг друга, чтобы защитить идеалы Тиргас Лана от любого агрессора. Речь не обо мне, не о вас, а исключительно о единстве империи, которое принесет всем в Землемирье счастье и благополучие.
- Золотые слова, - произнес Ельнигг, и в словах его крылась насмешка.
- И каждое из них произнесено ответственно, - заверил Корвин. Он вынул из ножен клинок и взял его таким образом, что рукоять была повернута к барону Ельниггу. - В битве против врага, который не знает ни жалости, ни сомнений, я потерял один глаз, - сказал он, - и готов потерять тут же, на месте, второй, если в данный момент я думаю о чем-то, кроме благополучия Тиргас Лана. Возьмите клинок, барон, и нанесите удар. Никто вас за это не покарает, а король, лишенный света, ни для кого не будет представлять угрозы. Тиргас Лан снова погрузится в небытие, а вы все будете вольны, никому не обязаны и сможете делать все, что захотите. По крайней мере, пока сидящее в Каль Анаре зло не перейдет ваши границы.
Ельнигг, на которого были устремлены все взгляды и лицо которого стало почти таким же красным, как его всклокоченная шевелюра, не знал, что ответить. Такой реакции он не ожидал.
- Давайте же! - снова потребовал Корвин. - Не думайте, что причините мне боль, потому что без королевы Аланны мир и так для меня во тьме. Чего вы ждете?
Какой-то миг, показавшийся вечностью, мужчины смотрели друг на друга; Корвин - с мрачной решимостью на лице, протягивая клинок Ельниггу, казавшемуся в равной степени пристыженным и беспомощным. Барон не сделал попытки взять меч, поэтому Корвин наконец опустил его.
- Простите меня за необдуманные слова, мой король, - прошептал Ельнигг. - Не знаю, что на меня нашло.
- Зато я знаю, - хитро улыбнулся Корвин. - То, что находит время от времени на всех нас, ибо все мы, к сожалению, смертны.
Барон взглянул-в лицо бывшего охотника за головами, словно изучая, и наконец улыбнулся в ответ.
- Вот моя рука, - сказал Корвин, протягивая теперь руку вместо меча. - Пожмите ее, друг мой, и мы вместе двинемся в бой. Не потому, что хотим этого, а потому, что у нас нет иного выхода.
Ельнигг колебался, похоже, выдерживая битву с самим собой. Мстительность и уязвленная гордость боролись с чувством долга и пониманием, что повелитель Тиргас Лана не принадлежит к числу тех, кто злоупотребляет властью. Корону на голове он считает скорее бременем, а не привилегией, и в предстоящей войне он готов принести такие же жертвы, как и любой другой человек в Землемирье.
Чего же еще можно ждать от короля?
И с мрачным кивком барон пожал правую руку Корвина, и посланники и придворные, понимавшие, что это рукопожатие значит больше, чем окончание вражды между бывшими соперниками, разразились шквалом аплодисментов, к которым присоединились и солдаты королевской лейб-гвардии.
- Тир-гас Лан! Тир-гас Лан! Тир-гас Лан! - кричали все, и Корвину стало ясно: все, что он сделал за последние месяцы, все эти жертвы, которые он принес, были не напрасны.
Тиргас Лан перестал быть просто названием, но стал символом надежды, ярким маяком, на который смотрели люди и карлики, когда над Землемирьем сгущались тучи.
Хотя на сердце у Корвина было тяжело и грустно, внезапно он ощутил уверенность, потому что не он заронил семя, пробуждение которого сейчас наблюдали все в тронном зале, а Аланна. Она верила в то, что разрозненные народы Землемирья объединятся под короной Тиргас Лана, в точности так, как предсказывал Фаравин. И она была права!
Впервые за много столетий голоса городов, кланов и княжеств слились в один, нашли друг друга, чтобы противостоять, возможно, превосходящему их по силе противнику.
Вместе они победят.
Или погибнут.
5. Дуркаш ур'артум'хай шуб
Спустя шесть дней марша по непроходимым джунглям орки и люди достигли восточной оконечности Изумрудных лесов.
Несколько раз они (по большей части, конечно, Раммар) здорово опасались, что безнадежно заплутали. Но Квия дорогу знала и уверенно вела группу под восхищенным взглядом Нестора из Тайка.
Когда густой полог гигантских папоротников и лиан наконец расступился перед ними, Раммар и Нестор возликовали, и даже Гурн позволил себе вздохнуть с облегчением. Больше никаких лиан, которые хотят их задушить, никаких кровожадных бронированных ящериц и никаких москитов! Все было уже позади.
Но если спутники думали, что теперь их путешествие будет легче и безопаснее, то они ошибались…
Однако в любом случае они продвигались заметно быстрее, поскольку Бальбоку и Гурну не приходилось больше прорубать в густом подлеске проход при помощи секиры и двуручного меча. Местность вокруг была теперь скалистой, и наконец последние островки зелени потерялись в море из изрезанных ущельями черных скал, над которыми простиралось мрачное серое небо с облаками причудливых форм.
- Шнорш! - проворчал Бальбок. - Похоже на то, что скоро пойдет дождь.
- Умбал! - обозвал его Раммар. - Ты что, забыл, как выглядят дождевые облака? Как будто дома, в Гнилых землях, нам их было мало.
- Твой брат прав, Бальбок, - поддержал толстенького орка Анклуас (хотя Раммар после вечера в деревне амазонок уже не так сильно радовался его поддержке). - В этих тучах нет воды, они вызваны к жизни вечным огнем.
- Как это? - поинтересовался Бальбок, считавший, что одна из туч очень сильно похожа на огромного паука. А вон та похожа на мрачную рожу Курула…
- Тучи движутся с юго-востока, - пояснила Квия, посматривавшая на небо не менее обеспокоенно, чем ее спутники. - А там находится Анар.
- Это еще кто такой? - спросил Бальбок.
- Гора, внутренности которой состоят из огня, - вздрогнув, ответила амазонка.
- Вулкан, - пояснил Анклуас, - на склонах которого находится город Каль Анар.
- Разве это… в некотором роде… не опасно? - поинтересовался Нестор.
- Так считают многие, - ответил Анклуас. - Впрочем, за всю свою долгую историю Каль Анар ни разу не был уничтожен - ни врагами, ни силами природы, бушующими под горой. Когда бы огонь и пепел ни устремлялись вверх из кратера, они всегда обходили город, словно какая-то темная сила защищает его от уничтожения. То, что вы видите, - орк указал прямо на простиравшийся перед ними пейзаж, - результат последнего извержения Анара.
Выглядело все это удручающе.
По ту сторону восточной границы Изумрудных лесов в виде последних деревьев и пучков травы растений не было - лишь черные, покрытые расселинами скалы, поверхность которых, казалось, поглощает свет солнца. Широкие ущелья прорезали пейзаж, путники видели причудливые природные образования из камня. В некоторых местах скала раскрошилась, землю устилали черные обломки, кое-где образовались отвесные утесы, делавшие скалу похожей на спину гигантской ящерицы. Воздух дрожал над пустыней - не потому, что солнце настолько сильно раскалило скалы, а потому, что из множества трещин поднимался горячий пар.
- Эта жара, - пояснил Анклуас, - из недр Землемирья. Она - причина того, что Изумрудные леса породили такие растения и животных, которых не знают на западе.