Накомото и его войско покидать Эдо не собирались. В Иокогаме, где стоял гвардейский гарнизон, не было ни большого дворца, ни богатого императора, который смог бы обеспечить даже малочисленную армию. Военачальник Тоды проверил боевое состояние армии. Император присоединил своих воинов к армии Накомото. Четыре сотни воинов построились возле дворца на широком помосте. Тода обратился к ним:
– Воины, вы повоевали на славу, каждый из вас помог мне, и я хочу, чтобы вы остались со мной.
У многих солдат в Иокогаме есть семьи с детьми, это прекрасно понимал император. Он пообещал наградить землёй, а сейчас слуги вручили каждому по шёлковой накидке, украшенной красными драконами.
Японские воины-гвардейцы неспроста назывались самураями-хатамото. Они служили императору, которому поклялись в верности, за рисовое довольствие. За храбрость в бою их награждали дорогими подношениями. Простонародье собиралось в ополчение – асигару. Семьи и школы ниндзя также использовались в военных операциях и для шпионажа. Юных спасителей принцессы Ифы – Аяме с Татсумару – император Тода лично поблагодарил, а Мотохайдус вручил девушке два дорогих кинжала, оправы которых украшали прорезные орнаменты в виде чередующихся золочёных и серебряных цветков сакуры. Над орнаментами – иероглифы, которые гласили о том, что кинжалы сделаны в годы правления Нинтоку Тоды по эскизу его военачальника Токугавы Иэясу, наместника юго-востока Хондо.
Татсумару насыпали горсть драгоценных камней в кожаный мешочек. Отказываться от подарка нельзя, юноша с почтением принял его и поблагодарил поклоном. Торжества продолжились молебном, и героев славной ночи благополучно оттеснили вельможи. Незаметно они покинули дворец повелителя Тоды и отправились в Ампаруа извилистой дорогой.
– Выбери себе самые красивые камешки, остальное отдадим Рикиморо, – сказал Татсу. – Мне камни ни к чему. Ты – моя драгоценность!
– Спасибо, Татсу! – улыбнулась она, разгадав, что грубоватому юноше не хватало нежности.
Усталые Татсу и Аяме пришли в деревню Ампаруа, там царила тишина. Чёрные ниндзя Тэнчу окружили мастера Лао. Давешний гонец, чиновник Гохд, и учитель Шуинсай сидели рядом с раненным Рикиморо, он рассказал про женщину в доспехах, которая ударом меча ранила его.
– Вы опоздали, – упрекнул учитель, наградив учеников строгим взглядом.
Услышав от Рикиморо о человеке в накидке, Татсумару как-то странно блеснул глазами – подумал, что тот, на барже, которого он едва не убил, не трус, иначе не решился бы испытывать судьбу второй раз. Ничто не ускользнуло от пронзительного взгляда мастера. Шуинсай, заметив, как строгие черты лица юноши изменились, вопросительно поднял брови и промолвил:
– Я о чём-то не знаю?
Тогда Татсумару пришлось рассказать, что произошло на корабле, и почему он оставил в живых рыжеволосого в хаори.
– Наверное, стоило вернуться и добить его? – засомневался Татсу. – Но это ведь не он ранил Рикиморо.
– Я горжусь вами, мои ученики, вы поступили правильно. Лишить человека жизни может только Великий создатель. Ниндзя "Красного лотоса" защищает, а не убивает. Думаю, ты, Татсумару, поступил правильно и заслуживаешь награды.
Учитель ненадолго отлучился и принёс из своей комнаты меч, завёрнутый в тигриную шкуру.
– Возьми и береги славный фамильный клинок дома Зотайдо. Помни, что геройские деяния бессмысленны, если их не питают благие намерения и благоразумие.
На мгновение юноша оцепенел; очнулся оттого, что Аяме подталкивала его.
– Бери же, бери!
Татсумару принял бесценный подарок и поклонился. Такой меч дороже драгоценностей, которые он получил во дворце. Татсу сделал величайшее открытие: завоевать признание старого ворчуна оказалось не тяжело, нужно только перестать доказывать всем, как ты крут, нужно просто быть самим собой.
Учитель позволил сегодня отдохнуть от занятий, и отпустил учеников.
Рикиморо не мог последовать за друзьями. Рана оказалась глубокой и опасной. Татсумару отдал мешочек с драгоценностями раненому Рикиморо, и объяснил, что это подарок от императора за хорошую службу. Рикиморо остался доволен.
Татсумару с Аяме покинули деревню. Они не хотели расставаться ни на миг. Солнце стояло высоко, и сильная жара утомляла. Под палящим зноем идти к озеру Касумигаура не хотелось, а купаться в ледяном водопаде около хижины Татсу не отважился бы самый закалённый человек. Нужно где-то переждать жару, и Татсу пригласил девушку домой.
– Посмотрим подарок мастера?
– Обыкновенный меч, который он отберёт, если вдруг что…
Развернув тигриную шкуру и дотронувшись до ножен, обтянутых бархатом с растительным узором, Татсумару начал понимать истинную значимость подарка. Клинок выглядел таинственно, возможно, он достался предкам мастера от какого-нибудь великого воина старого времени. Драгоценных камней в его оформлении не было: слегка изогнутая рукоять меча с маленькой защитной чашкой выполнена из чёрного дерева и обтянута акульей кожей.
– Учитель говорил, что такие мечи светятся ночью, – сказала Аяме. Процитировала мастера: "Взявшись за изогнутую ручку, воин чувствует могучий дух. Фамильные мечи наделены душой, частицей достоинства от рук благородных владельцев".
– Наговорит много.
– Ты понял, что учитель стал относиться к тебе по-иному?
– Нет, – отмахнулся Татсу. – Если подарил меч, значит – хорошо относится?
– Никогда он не относился к тебе плохо.
– Неважно, что думает обо мне мастер. Главное, что думаешь обо мне ты!
– Думаю и знаю…
За окнами смеркалось, они сидели на циновке, беседовали о будущем, гадали, когда закончится вражда.
Совсем стемнело. Татсу зажёг свечу на низком столике. Тени играли, мимически оживляя костяную фигурку Хотэя: его круглые живот и лицо. Божок сидел, поджав пухлые ноги, на шёлковой тряпочке на столике.
– Светится… Мастер говорил правду, – согласился Татсу, глядя на меч. Лезвие блестело голубой молнией.
Они вспомнили о том времени, когда впервые пришли к учителю. В перерывах между упражнениями Шуинсай рассказывал воспитанникам много красивых легенд о благородных самураях, монахах и воинах, бродивших в поисках своей души. Одна из легенд понравилась Татсумару больше остальных, помнится, называлась она "Легенда о слепом самурае". Татсу представлял себя на месте слепого странствующего непобедимого ронина, защищавшего деревню от набегов врагов. Аяме понравился рассказ о мудром Сабэи комусо.
– Татсу, ты кого-то ждёшь? – спросила девушка.
– Кроме тебя, я ни с кем не хочу быть! – ответил он, взяв нежно за руку Аяме, тихо произнёс:
– Я хочу быть героем, но только для тебя одной!
Аяме восторженно посмотрела на него и ничего не ответила. Неужели она отогрела сердце юноши и воспламенила в нем самые нежные чувства?
В ту ночь воздух был удивительным. Туманная полоса Млечного Пути тянулась по небу среди сплетающихся созвездий, и казалось, звёзды светят необычайно ярко. Совсем стемнело, и в сумерках слышался шум горного водопада и стрекотание цикад. Татсумару чувствовал себя самым счастливым человеком на земле, потому что он заслужил признание наставника и любовь Аяме.
– Татсу, ведь мы с тобой больше, чем друзья? – спросила Аяме.
Юноша кивнул и попросил девушку снять с себя повязку. Девушка, улыбнувшись, развязала повязку, положив её на столик. У многих объединений не было ни повязок, ни символов. Мастер Шуинсай уважал ниндзя и самураев, но семья ниндзя без символа, как цветок лотоса без воды.
– Ты осознал: чтобы сделать мир красивым, нужно самому научиться сажать цветы в пустыне! – эти слова девушка произнесла, глядя в глаза любимому.
Она легла рядом, прижалась к нему спиной. Даже в темноте Татсу видел плавный изгиб линии тела. Он лежал с ней и ничего не говорил, затем нежно повернул девушку к себе, провёл пальцами по её губам, поцеловал. Осторожно, но решительно просунул руку под юката, пытаясь освободить Аяме от одежды, лёгким движением поднял низ ткани до бёдер. В объятиях любимого Аяме чувствовала себя в полной безопасности, но слегка дрожала от прикосновения сухой, жёсткой, шероховатой руки. Она лежала неподвижно, напряжённо. Тишина и мрак помогали скрывать волнение и стыд. Он смотрел в её закрытые глаза, и целовал… Ночь им показалась слишком короткой.
Глава 7
Два корабля под прямыми парусами чёрного цвета, подгоняемые попутным ветром, шли на север, в Ояму. На палубе, освещённой факелами, вплотную друг к другу лежали разбойники. Собравшиеся в каюте японцы, христиане-индусы, европейцы, пили за первую в истории Ямато императрицу – Ёсида Суа.
Высоко в небе сияла луна. Генерал Хавасан на белом породистом скакуне поглядывал с высокого холма вслед корабельным разводам. Пучок волос собран бледно-серой лентой, металлические доспехи играли серебристым блеском, большой и малый мечи укреплены на боках, на поясе висели фляга из тыквы-горлянки и склянка с целебным снадобьем.
Хавасан поднял руку, войско из Симидзу приготовилось к спуску. Главнокомандующий громко, чтобы каждая храбрая десятка услышала его, скомандовал:
– Вперёд!
– Нужно идти в обход через Ураву, – пояснил он сотенным, – мы не потеряем много времени, минуя скалы, перейдём вброд реку Тоне.
– Из Кавагоэ до Оямы примерно двадцать ри, нельзя терять ни минуты, – сказал один всадник в матерчатом шлеме. – Как только солнце взойдёт, мы достигнем зелёных равнин.
– Вперёд! – эхом повторяли командиры.
Всадники мчались, пыль застилала округу. Камни разлетались под копытами лошадей. Хавасан скакал впереди, указывая путь к изумрудным равнинам Уравы. Воины не отставали от генерала и его знаменосца – узкая колонна быстро двигалась по ущелью, в надежде опередить вражеские судна. Генерал Хавасан кричал ободряющие слова:
– Провожатый в другой мир заждался нас на своей старой лодке, но пусть подождёт ещё немного!
Воины Хавасана настолько сосредоточились на погоне, что не заметили, как добрались до дубово-букового леса Уравы. Тропа, которая вела к реке Тоне, оказалась узкой, и они потеряли много времени. Желание выполнить долг перед императором не покидало их, они знали, что доблестный Хавасан скачет во главе войска, его удача и твёрдая воля приведут воинов к победе. Генерал преданно служил императору и пользовался всеобщим уважением в Эдо, но когда Хадзиме изгнал собственную сестру, таившиеся прежде сторонники клана Ходзе принялись повсюду толкать народ к восстанию против императора Тоды. Попытки восстановить в Эдо порядок стали безнадёжными. "Пылающий рассвет" пополнял свои ряды.
Отряду надо было поторапливаться, Хавасан хотел заручиться поддержкой "Красного лотоса".
Конница пронеслась мимо одинокой хижины у водопада. Аяме проснулась и попыталась разбудить Татсу.
– Что нужно? – бормоча сквозь сон, возмутился он. – Мастер отпустил нас.
Аяме всё-таки удалось разбудить его. Татсумару взял подаренный клинок, и они устремились к мастеру. У хижины учителя ниндзя увидели спешившийся отряд. Кони топтались на месте и фыркали, а всадники отдыхали в тени деревьев. Хавасан объяснял мастеру причину спешки:
– По пути нам встретились бандиты. Мы поймали одного из них, с остальными расправились. Представьте себе, пойманный оказался чиновником из Эдо! Он рассказал планы "Пылающего рассвета", но лишь отчасти. Подробности не знает, а может, утаивает… Пришлось долго скакать вдоль берега бухты Тояма, чтобы понять, с какой стороны поплывут два корабля в Ояму. Увидев нас, корабли поплыли дальше. Вероятно, бандиты и чиновник ждали встречи, чтобы он присоединился к ним. Мы помешали…
Встреча с бандитами задержала отряд, спешащий на помощь императору.
– Корабли должны выйти из залива Вакаса в Японское море, но они вышли из-за мыса Сиономисаки, – заключил Хавасан.
– Теперь вы здесь, и потерянное время не вернуть, – сказал мастер Шуинсай. – А кем оказался этот чиновник?
– Не знаю, для меня он – предатель! – холодно ответил Хавасан.
Странно, что корабли шли в Ояму, куда император отправил жену и дочь. Наверное, во дворце предатель, а может, это совпадение?.. Шуинсай решил: деревню покидают все, а с Рикиморо остаётся десяток новых учеников из Мацудо. Учитель дал Рикиморо снотворное и оставил ему еды и питья. Через несколько дней ему станет лучше, и он сможет ухаживать за собой. Мастер делал вид, что не замечает многозначительных взглядов любовной парочки, наверное, вспомнил свою молодость, улыбнулся и промолчал.
Двое солдат отправились во дворец Тоды, чтобы известить о кораблях и взять с собой подкрепление. До рассвета оставалось несколько часов. Конный отряд Хавасана поскакал вперёд. На равнинах Уравы располагалось много деревень. Самая большая – Поэ, она получила название в память одного великого воина. Легенда гласила, что когда-то на землях Уравы воевали два клана: Тайра и Минамото. Они боролись за господство над плодородными землями. Войска клана Тайра возглавлял молодой полководец Поэ Кинтаро, не знавший поражений. Свою жизнь он посвятил войне, а в мирное время не смог найти для себя достойного занятия. Но мир легко разрушить, и Поэ развязал собственную войну. Неуязвимого воина никто не мог одолеть.
В маленькой деревушке жила красивая мудрая девушка по имени Сакура. Отыскав воителя на равнинах Уравы, она пообещала Поэ раскрыть тайну жизни, если он прекратит войну. Воин согласился, девушка подарила ему восхитительную ночь и исчезла.
Много дней и ночей влюблённый искал Сакуру, но безрезультатно. Чувства оказались настолько сильны, что однажды люди нашли бездыханное тело Поэ в одинокой хижине на окраинах Уравы. Любовь победила войну. Крестьяне похоронили тело воина с почётом, а утром на могиле стало расти маленькое деревце, которое весной цвело бледно-розовыми цветами. Дерево назвали по имени девушки – Сакура. История Японии богата красивыми легендами…
Дозорный отряд доложил, что один корабль остановился, а второй пошёл дальше. Хавасан разделил войско на две группы, одна отправилась с ним вслед за кораблём, а вторая осталась с ниндзя. Лао сохранял спокойствие – он надеялся на учеников. Мастер Шаунсай, наоборот, сильно волновался. Несмотря на то, что Лао и Шуинсай братья, их взгляды на жизнь сильно различались: Лао легко посылал учеников на верную смерть, а вот Шуинсай дорожил каждым. Учеников – Рикиморо, Аяме и Татсумару – он считал своими детьми.
В молодости Шуинсай и Лао боролись за первенство, они служили сёгуну Ёсисаде Хадзиме, и Лао сумел добиться признания повелителя. Император Тода наделил старшего брата крупным участком земли при условии, что Лао создаст школу искуснейших воинов. Младшему брату досталась в наследство маленькая деревушка старых дзи-самураев – Ампаруа, жители которой теперь отдавали своих детей в клан с названием "Красный лотос". Мастера обучали не только детей самураев. Отец Рикиморо, например, не принадлежал к благородной касте, но учитель согласился принять способного мальчика и сделать из него мужественного воина. Рикиморо и Аяме по традиции не могли претендовать на звание самурая, но искусство учителя сделало юных воинов настоящими ниндзя – знатоками единоборств, способных мастерски владеть смертоносным мечом и иным оружием.
Ниндзя наблюдали за кораблём, открыто выступив навстречу непрошеным гостям. Враги, приплывшие на судне с чёрным парусом, готовились сойти на берег.
Возглавляла десант из нескольких сотен воинов высокая крепкая женщина с длинной косой в голубых доспехах. Юбка из твёрдой материи, блестящие сапожки, не ограничивая движений, позволяли ей грациозно шагать. Её шея и плечи были оголены. Одной рукой она крепко держала отведённый назад узкий изогнутый меч, а вторую так сильно сжала в кулак, что твёрдые крепления нарукавника на её ладони заскрипели.
Рядом идущие с ней совсем не походили на простых горных бандитов. Их доспехи состояли из жёстких кожаных полос, а шлемы, прикрывающие лица, изготовлены в виде оскаленных ликов демонов и животных. Суа-химэ сопровождал долговязый воин в чёрном тонком кимоно без рукавов. Широкие штаны держались на узком поясе и прикрывали обувь, тёмные волосы сплетены в маленькую косичку. Его запястья перемотаны широкими полосками ткани, а жилистые руки сжаты в кулаки. Это генерал Тсенг, он шёл без оружия.
Два отряда остановились друг напротив друга перед неглубоким оврагом, под ними стремительно скользил ручей и срывался с высокого обрыва в море.
– Сложите оружие и присоединитесь к нам! – закричала женщина и подняла клинок над головой. – Вы служите не тому повелителю.
Слышалось роптание с обеих сторон. Она увидела человека, показавшегося на высоком холме, и снова закричала:
– Мастер Шуинсай, это твои?
– Мерзавка! – бросил старик.
Удивление на лице учителя Шуинсая сменилось презрением. Боя не миновать.
Небо потемнело от туч, ударил гром, под большими каплями дождя отряды смешались в вихре боя. Солдаты Хавасана сражались самоотверженно, однако и противник обладал не меньшим боевым искусством. Лао защищал спину брата, его чёрные ниндзя старались не подпускать к мастерам сильных воинов.
Тем временем другая часть отряда ниндзя незаметно по берегу сопровождала второй корабль.
Женщины с детьми, увидев судно с чёрными парусами, убегали прочь от своих домов.
Выпрыгнув на берег Оямы, наёмники с факелами бросились в деревню, стали поджигать соломенные хижины, со звериным воплем, теряя боевое единство.
Вторая часть войска Хавасана спустилась с холмов и устремилась в Поэ.
Император Тода, узнав о набеге "Пылающего рассвета" на Ояму, чуть не потерял дар речи. Как Суа узнала, что там его жена с дочерью? Может, такое совпадение случайно?
Накомото взял три сотни воинов и отправился в путь. От Эдо до Оямы около десяти ри. Генерал сомневался, что успеет помочь, но скакал во весь опор…
Темноволосый с перемотанными руками сражался, не поднимая глаз. Тсенг перемещался так, будто знал, куда обрушится следующий удар.
Предводительница бандитов отправила в ад, или "за реку Сандзу, в Дзигоку", многих воинов Хавасана.
Татсумару видел каждое её движение: она разила, закручиваясь в пируэте, не позволяя никому приблизиться. Лязг металла и крики раненных воинов перемешались с шумом дождя. Небесные столпы дрожали перед глазами у тех, на кого падали блестящие мечи.
Нет доли благородней, чем умереть за императора!
Дождь постепенно размывал землю под ногами, и она превращалась в скользкую грязь. Промокшая Аяме чувствовала, как стынет кровь. Далеко от мастера, виртуозно писавшего мечом кровавую фреску, она не отходила, но страх перед смертью закрался в её душу. Татсу пытался приблизиться к женщине в сияющих голубых доспехах. Холм, издали бугристый, вблизи оказался засыпан мёртвыми телами. Клинок Татсу блестел от крови врагов. Лиловый ниндзя медленно поднялся по серым валунам и громко выкрикнул своё имя и родовой клич, как подобает самураю:
– Я – Татсумару, воин "Красного лотоса"! Прими мой вызов, смелая разбойница!
Суа повернулась, безумно улыбающаяся, поправила чёрную косу, упавшую на правое плечо, ответила:
– Ты – никто, уходи.
Татсумару не уходил, он жаждал проявить свою храбрость и мастерство в бою с самым знатным и виртуозным противником, который неспроста встретился в его жизни!