Ронан начал смеяться, и это было настолько неожиданно, что чары были разрушены. Он смеялся, когда Чейнсо взмыла в воздух и сделала круг над местом, где исчезла Блу; и он смеялся, когда Орла издала громкий звук и бомбочкой упала в воду. Он смеялся, когда изображение на экране ноутбука исказилось от резвящейся воды. Он смеялся, когда протянул руку, чтобы Чейнсо вернулась к нему, а потом плотно сомкнул губы с таким выражением лица, что было понятно, он все еще смеется над ними всеми внутри.
Лодка, ранее забитая до отказа, теперь вмещала только трех парней и маленькую кучу сброшенной женской обуви и одежды. Адам ошеломленно смотрел на Гэнси.
- Это на самом деле происходит?
Это действительно происходило, потому что гидролокатор показывал две фигуры под водой. Одна из них была никак не рядом с объектами и, казалось, бесцельно нарезала круги. Другая целеустремленно приближалась к ворону, двигаясь короткими рывками, которые, предположительно, были брассом. Гэнси, бывший капитан команды Аглионбая и не бездарный пловец, это подтвердил.
- Я чувствую себя довольно пристыженным, - признал Гэнси.
Ронан пробежался рукой по своей бритой голове.
- Я не хотел спутать свои волосы.
Адам просто наблюдал за рябью, расходящейся по воде.
Только спустя секунду появилась Орла. Как и погружение, ее появление было драматичным: большой пенистый прорыв, заканчивающийся ею, лениво плывущей на спине, закинув руки за голову.
- Там очень темно, - сказала она, закрыв глаза против солнца. Казалось, она не торопится попытаться снова или вернуться в лодку. - Но тут мило и прохладно. Вы все должны зайти в воду.
У Гэнси не было никакого желания присоединяться к ней. Он с тревогой смотрел за борт лодки. Еще секунда, и он собирался…
Блу всплыла рядом с ними. Темные волосы покрывали ее щеки. Побелевшей рукой она ухватилась за край лодки, вытягивая тело наполовину из воды.
- Боже правый, - сказал Гэнси.
Блу бодро выплюнула ему на ноги полный рот коричневой воды. Это намочило ткань над пальцами его ног.
- Боже правый, - сказал Гэнси.
- Теперь это точно лодочные туфли, - ответила она. Махнув свободной рукой, она забросила свой приз, который приземлился на дно лодки с тупым, глухим звуком. Чейнсо тут же спрыгнула с плеча Ронана, чтобы провести расследование. - Там внизу еще что-то. Я возвращаюсь за ним.
Прежде чем Гэнси успел сказать ей хоть что-нибудь, темная вода сомкнулась над ее головой. Он был поражен тем, каким великолепным и бесстрашным животным была Блу Сарджент, и он напомнил себе сказать ей, чтобы она не утонула, пытаясь заполучить вторую вещь, чем бы там она ни была.
На этот раз ее не было всего мгновение. Лодка закачалась, когда она появилась снова, задыхаясь и торжествуя. Она перекинула локоть на борт.
- Помогите мне залезть!
Адам затащил Блу внутрь, будто бы она была уловом дня, растянувшись на дне лодки. Хоть на ней было больше одежды, чем на Орле, Гэнси все же почувствовал, что должен отвести взгляд. Все было мокрым и облегало так, что казалось более захватывающим, чем можно было бы ожидать от гардероба Блу.
Запыхавшись, Блу спросила:
- А что за штука первая? Вы знаете?
Он взял первый объект у Ронана. Да, он знал. Гэнси протер пальцами по скользкой поверхности. Это был поцарапанный металлический диск диаметром около семи дюймов. На нем рельефно выступали три ворона. Должно быть, другие слишком глубоко были похоронены в иле, чтобы их уловил экран эхолокатора. Невероятно, что они увидели даже один из них. Было так легко диску совсем зарыться в ил. Еще проще опознать птицу, покрытую коркой и спрятанную водорослями.
Некоторые предметы хотят, чтобы их нашли.
- Это центральная выпуклость в щите, - с удивлением сказал Гэнси. Он пробежался большим пальцем по неровному краю. Все в нем говорило о возрасте. - Или умбон. От щита. Он закреплялся в центре щита. Остальное, должно быть, сгнило. Наверное, это было дерево или кожа.
Это было не то, что он ожидал найти здесь или где бы то ни было. Из того, что он помнил из истории, щиты типа такого не были популярны во времена Глендовера. Хорошая броня делала их ненужными. Хотя это мог быть церемониальный щит. Конечно, тонкая работа казалась лишней для рабочих частей вооружения. И это действительно походило на одну из вещей, которую бы похоронили с королем. Он провел пальцами по воронам. Три ворона, размечающие треугольник. Герб Уриена - мифологического отца Глендовера.
Кто еще прикасался к этому диску? Ремесленник, чей разум занят замыслом Глендовера. Солдат, погружавший его на корабль, чтобы пересечь Атлантику.
Может, даже сам Глендовер.
Его сердце было охвачено пламенем с этим предметом.
- Итак, он древний, - сказала Блу с другого края лодки.
- Верно.
- А что с этим?
От тона ее голоса он поднял глаза на большой объект, лежащий прямо у нее на бедрах.
Он знал, что это было. Он только не знал почему.
Он сказал:
- Ну, это диск от колеса Камаро.
И это был он.
Выглядел в точности так же, как те диски, что сейчас установлены на Свинье, за исключением того, что этому было несколько сотен лет. Обесцвеченная поверхность была шероховатая и бугорчатая. Со всеми повреждениями элегантный симметричный диск не казался чем-то лишним рядом с макушкой щита. Если только не обращать внимания на разбитый логотип Шевроле в центре.
- Ты помнишь, как потерял его где-то не так давно? - поинтересовался Ронан. - Например, пятьсот лет назад?
- Мы знаем, что энергетическая линия путает время, - тут же сказал Гэнси, но он ощутил себя незавершенным. Не совсем незавершенным, скорее непришвартованным. Слетевшим с колеи логики. Когда правила времени стали эластичными, будущее, казалось, содержало в себе слишком много возможностей перемещений. Этот диск от колеса обещал прошлое, содержащее в себе Камаро, прошлое, которого и не происходило, и которое произошло. Не происходило, потому что ключи все еще в кармане Гэнси, а машина все еще припаркована у Фабрики Монмаут. Произошло, потому что Блу держала диск от колеса в своих влажных руках.
- Думаю, стоит оставить все это со мной, пока ты ездишь к маме на выходные, - предложила Блу. - А я увижу, смогу ли убедить Кайлу поработать с ними.
Лодка направлялась назад к берегу, Орле вручили ее брюки-клеш, ноутбук упаковали в сумку, а эхолокатор вынули из воды. Адам устало помог закрепить лодку к трейлеру перед тем, как залезть в грузовик - Гэнси собирался с ним поговорить, хотя и не знал, что бы сказать; было бы неплохо поехать из города вместе - а Ронан отправился к БМВ, чтобы назад возвращаться за рулем самому. Вообще-то, Гэнси нужно было поговорить и с ним, хотя он тоже не знал, что бы ему сказать.
Блу присоединилась к нему в тени лодки, держа в руках середину щита. Это открытие было не Энергетическим пузырем, и не Глендовером, но это было чем-то. Гэнси понял, что становился жаждущим, голодным до Глендовера и только Глендовера. Таких дразнящих подсказок обычно было достаточно, чтобы поддерживать его. Теперь он хотел только сам грааль. Он чувствовал, как старел под своей молодой кожей. "Я устал от чудес", - думал он.
Он наблюдал, как оранжевое бикини Орлы исчезает с надеждой в БМВ. Хотя его мысли были далеко: все еще поглощены тайной древнего диска от Камаро.
Тихим голосом Блу выразительно спросила:
- Достаточно видел?
- Че… ох, Орлы?
- Ага.
Вопрос его раздражал. Он осуждал парня, а в этом случае, тот не чувствовал, что сделал что-то, чем бы его заслужил. Гэнси не касался интересов Блу, не таким образом.
- Почему тебя заботит, - начал он, - что я думаю об Орле?
По некоторым причинам чувствовалась опасность. Он, возможно, не должен был этого спрашивать. Оглядываясь назад, ошибкой был не сам вопрос. Ошибкой было то, как он его задал. Его мысли были далеко, и он не подозревал, как выглядит со стороны, а теперь слишком поздно, он слышал, как упали его собственные слова. Как интонация, казалось, содержала в себе вызов.
"Давай же, Гэнси, - думал он. - Ничего не разрушай".
Блу непоколебимо выдержала его взгляд. Она решительно ответила:
- Нипочему.
И это была ложь.
Не должна была быть, но была, и Гэнси, который ценил честность выше почти всего другого, знал это в тот же момент, как услышал. Блу Сарджент заботило, был ли он заинтересован Орлой или нет. Ее это очень заботило. Когда она повернулась к грузовику, пренебрежительно покачав головой, он ощутил неприличного рода удовольствие.
Лето прорывалось в его вены. Он забрался в грузовик.
- Вперед, - сказал он остальным и надел солнечные очки.
Глава 25
Разумеется, Серому Человеку необходимо было избавиться от двух тел. Это была всего лишь мелкая неприятность, не более. Те, кто вламываются в дома в поисках сверхъестественных артефактов, обычно относятся к людям, которые не числятся пропавшими без вести. Например, вот Серый Человек не числился бы без вести пропавшим. Однако ему нужно было стереть с тел отпечатки пальцев, а потом увезти куда-нибудь в более подходящее место, где бы они придавались смерти. В багажнике Мерзости Цвета Шампанского у него имелись полные канистры с топливом и два перуанских горшка, слишком крутые, чтобы быть проданными, завернутыми в одеяла "Доры-путешественницы", поэтому он положил тела на заднее сидение, пристегнув их, чтобы они не слишком сильно катались по салону. Досадно, что он был на пути к созданию дискредитирующего его пятна в другой арендованной машине. Его отец был прав: прошлая работа действительно, казалось, была лучшим индикатором будущей работы.
Пока он ездил, позвонил в "Веранда. Гостиница и ресторан" и отменил зарезервированный столик для ужина.
- Хотите перенести на попозже? - спросила хозяйка. Серому Человеку понравилось, как она произнесла "попозже". Это слово было похоже на нечто вроде "попозже", но с большим количеством гласных.
- Сегодня, похоже, просто не получится. Могу ли я перенести заказ на… четверг? - Он съехал на Блу Ридж Парквей. Центробежная сила ударила голову одного из отморозков об окно. Отморозок не расстроился.
- Столик на одного, да?
Он подумал о Море Сарджент и её стройных обнаженных лодыжках.
- На двоих.
Он повесил трубку, поставил The Kinks и поехал вдоль аллеи. Он делал поворот за поворотом, пока GPS арендованного автомобиля безнадежно не растерялся. Он проложил свою собственную дорогу с арендованной машиной к лесам мимо рощи без знаков о нарушении границ (Серый Человек никогда не сожалел об уплате по дополнительной страховке за нанесенный урон арендованной машине). Он припарковался на небольшой идиллической просеке, опустил окно и врубил стерео. Вытащив Ракету и Рубашку, он развязал шнурки на их обуви.
Только-только он успел обуть туфли Рубашки, как зазвонил его сотовый.
Серый Человек поднял трубку.
- Вы знаете, кем были те люди? - вместо приветствия спросил он.
Голос Гринмантла был в бешенстве.
- Я же говорил тебе. Говорил, что есть и другие.
- Говорили, - согласился Серый Человек. Он затопал подошвами обуви Рубашки по добротной глине Вирджинии. - Есть еще?
- Разумеется, - трагическим голосом отозвался Гринмантл.
Серый Человек переобулся в обувь Ракеты. Просека покрылась их следами.
- Откуда они?
- Данные! Приборы! Любой дурак может следовать показаниям, - сказал Гринмантл. - Не у нас единственных завалялись сейсмографы.
На заднем фоне The Kinks пели о демоническом алкоголе.
- И снова, откуда вам стало известно о существовании такого артефакта?
- Оттуда же, откуда мы узнаем и про все остальное. Слухи. Старинные книги. Алчное старичье. Что это за звук?
- The Kinks.
- Я не знал, что ты их поклонник. На самом деле странно думать, что ты вообще слушаешь музыку. Постой. Не знаю, почему я так сказал. Извини, это прозвучало ужасно.
Серый Человек не обиделся. Это означало, что Гринмантл думал о нем как о предмете, а не как о человеке, и его это устраивало. Мгновение они оба слушали, как The Kinks пели о портвейне, перно, и текиле. Каждый раз, когда бы Серый Человек не ставил играть Тhe Kinks, у него возникало такое чувство, будто он возвращался в академию. Двое из Тhe Kinks были братьями. "Братство в рок-музыке 60-ых и 70-ых было бы прекрасным названием", - подумал он. The Kinks привлекали его тем, что, несмотря на их непрерывные ссоры (один участник группы, как известно, плевал в другого, прежде чем пнуть по его барабанам и умчаться со сцены), они все равно оставались вместе на протяжении десятилетий. "Вот это, - думал он, - и было настоящим братством".
- Ты сможешь обойти этих двоих? - спросил Гринмантл. - Они станут проблемой?
У Серого Человека ушло несколько минут, чтобы понять, что профессор имеет в виду Ракету и Рубашку.
- Нет, - сказал Серый Человек. - Не станут.
- А ты хорош, - заметил Гренмантл. - Вот почему ты один.
- Да, - согласился Серый Человек. - Я определенно хорош. Вы сказали, что этот артефакт - коробка?
- Нет, я такого не говорил, потому что не знаю. Ты так считаешь?
- Нет. Неверное, нет.
- Тогда, зачем спрашивать?
- Если это коробка, то я перестал бы искать среди не коробок.
- Если бы я думал, что это коробка, я бы сказал тебе искать коробку. А разве я такое говорил? Почему ты все время так чертовски загадочен, а? Ты получаешь от этого удовольствие? Хочешь, чтобы я теперь думал о коробке? Потому что теперь я о ней думаю. Я наведу справки. Погляжу, что могу сделать.
Повесив трубку, Серый Человек оценил зрелище. В счастливейшем из миров два тела перед ним будут лежать, никем не найденные, годами, обглоданные животными и потрепанные погодой. Но в мире, где влюбленные подумают, что уловили какой-то странный запах, или браконьеры споткнутся о кости ног, или стервятники станут кружить несколько дней, все, что будет найдено - это двое мужчин в грязных ботинках и с оборонительной ДНК под ногтями. В некотором смысле, два тела облегчили задачу. Сделают историю проще. Двое мужчин не поладили на частной собственности. Завязался спор. Потом борьба вышла из-под контроля.
Один - неприкаянность. Двое - драка.
Серый Человек нахмурился и взглянул на часы. Он понадеялся, что эти два тела будут единственными похороненными им в Генриетте, но нельзя знать наверняка.
Глава 26
Когда Блу прибыла домой в насквозь мокрой одежде, Ноа стоял на коленях в крошечном затененном дворике Фокс Вей 300. Орла, не поздоровавшись, пронеслась мимо него внутрь. Будучи экстрасенсом, она, вероятнее всего, видела его, но, будучи Орлой, ей было все равно. Однако Блу остановилась. Она была рада видеть его. Она поудобнее устроила диск от колеса Комаро под рукой и вытерла влажные волосы со лба.
- Привет, Ноа.
Как бы то ни было, даже будучи призрачным, он был слишком занят, чтобы посещать её. В настоящее время он был увлечен одной из своих самых жутких деятельностей: инсценированием собственной смерти. Он оглядел крошечный дворик, будто оценивая узкую лесную долину, где были только он и его друг Баррингтон Велк. Затем испустил ужасный, искаженный крик, как будто его ударили сзади невидимым скейтбордом. Он не издал ни звука, когда получил очередной удар, но тело убедительно дернулось. Блу старалась не смотреть, как он вздрогнул несколько раз, прежде чем упасть на землю. Его голова дергалась, ноги "крутили велосипед".
Блу сделала глубокий прерывистый вдох. Хотя она и видела уже его "смерть" четыре или пять раз, но это каждый раз тревожило. Одиннадцать минут. Именно столько длилось воссоздание смерти: жизнь одного парня разрушается за время, меньшее, чем требуется на приготовление одного гамбургера. Последние шесть минут, после того, как Ноа впервые упал, но прежде чем умер по-настоящему, были мучительными. Блу считала себя довольно твердой, разумной девушкой, но, независимо от того, сколько раз она слышала его рваное дыхание, застрявшее у него в горле, у неё наворачивались слезы на глазах.
Тело Ноа дернулось и замерло между спутанными корнями дворика, умерев, наконец. Опять.
Очень мягко она позвала:
- Ноа?
Он лежал на земле, а потом, вот так запросто, стоял уже рядом с ней. Это было похоже на сон, из которого была вырезана середина, дорога из пункта А в пункт Б.
Это была еще одна жуткая штука в нем.
- Блу! - сказал он и пригладил её влажные волосы.
Она крепко обняла его; он прижимался холодом к её мокрой одежде. Она всегда так волновалась, что он не отцепится в итоге.
- Зачем ты это делаешь? - требовательно спросила она.
Ноа вернулся к своей привычной, безопасной версии. Единственным свидетельством его истинной природы осталось постоянное пятно у него на щеке, где была разбита кость. В остальном он опять стал сутулым, кротким, одетым в извечную аглионбайскую школьную форму.
Он казался слегка сбитым с толку и радостным оттого, что девушка прильнула к нему.
- Это?
- То, что ты делал. Прямо сейчас.
Он пожал плечами, неопределенно и добродушно.
- Меня здесь не было.
"Но ты был здесь, Ноа", - подумала она. Но какая бы это ни была часть Ноа, которая все еще существовала, чтобы влить мысли и воспоминания в это содержание, она милостиво исчезала на одиннадцать минут его смерти. Она не была уверена, делала ли его амнезия обо всем случившемся все более или менее жутким.
- Ах, Ноа.
Он обернул руки вокруг её плеч, слишком холодные и странные, чтобы заметить, что она была еще и вымокшей и замерзшей. Так они и направились к двери, чудаковатый мертвый мальчик и неэкстрасенсорная девочка.