Я отвернулась к стенке и затихла, притворяясь спящей. Прошло примерно с четверть часа, когда Вейас прижался ко мне поближе и положил руку на плечи. Так лучше, спокойней.
***
Когда я проснулась, Вейаса уже не было. Я перекатилась на другой бок. Вернулся Юле, подкидывал дрова в камин. На тумбе рядом с кроватью дымился чесночный суп с гренками, щекоча ноздри острым ароматом. Рот наполнился слюной. Я откинула одеяло, взбила подушки повыше и взяла поднос себе на колени.
- Мой брат... - спросила я Юле
Аппетитное блюдо ещё не остыло. Пришлось ждать, чтобы не спалить себе язык.
- Уехал вместе с молодым хозяином, - ответил целитель, занятый растопкой. Видно, погода стояла безветренная, и тяга в камине была никакая - угли не хотели раздуваться, а огонь - приниматься за сыроватые дрова и даже сухой хворост. - Не переживайте, сегодня рассвет был рыжим, а не багровым - крови не будет. Они на ярмарку уехали, купить того-сего. Здесь никто давно не жил, кроме меня, а я привык обходиться малым.
Я макнула гренку в суп, застучала ложкой по дну глиняной миски, дуя над каждой порцией, и всё равно обжигалась. Или, может, это от чеснока? Юле одержал победу над дровами. В камине весело затрещало пламя, наполняя отсыревший за ночь дом теплом.
- Вам тоже не нравится, чем занимается Петрас? - не сдержала любопытство я.
Юле обернулся и, заинтересованно глядя, подошёл ко мне.
- Сейчас этим занимаются все. Я же говорил - война, она повсюду, в каждую душу тернии запустила, а что после останется - никто не знает. Может, головешки, а может, и похуже что из тех терний прорастёт.
Целитель снова принялся водить руками, проверяя моё самочувствие.
- Ты быстро восстанавливаешься, - удовлетворенно кинул он.
Чувствовала себя я действительно намного лучше: голова уже не гудела от слабости, а ноги сами просились в путь.
- Когда я смогу ехать?
- Пока рано об этом говорить. Отдыхай, ешь и спи побольше, и поменьше переживай.
- Если бы это было так просто - не переживать, - горько усмехнулась я. - А моего брата можно вылечить? Отдыхом или тёплой едой...
- Боюсь, от этой болезни лекарства нет. И от той, что у молодого хозяина, тоже. Да ты и сама видишь.
Юле забрал пустой поднос и ушёл на кухню.
Из окна в комнату заглядывали солнечные блики, кругляшами пробегали по брёвнам, шаловливо целовали руки и растворялись в притаившейся в углах тени.
Лекарства нет - жаль. Не вижу и видеть не хочу! Закрою глаза и буду спать, а мать четырёх ветров, прекрасная Белая Птица, споёт мне волшебную колыбельную.
Парни вернулись под вечер. За два дня я отлежала себе все бока, поэтому решила размяться. Накинула поверх рубахи распашное мужское платье с поясом, которое Юле оставил на стуле рядом с кроватью, и поковыляла отвыкшими ходить ногами навстречу мальчишкам. До двери дойти не успела, как та распахнулась сама:
- О, гляди-ка, она уже ходит! - восхитился замерший в проёме Петрас. - Я же говорил, мой целитель быстро её подлатает.
Только сейчас удалось хорошенько его разглядеть - вчера от изнеможения всё плыло перед глазами. А он между тем стал красавчиком: густые волосы насыщенного тёмно-каштанового цвета стянуты в жёсткий пук на затылке, орлиный нос с изящной тонкой горбинкой, чувственные губы чуть приподняты уголками вверх в обаятельной улыбке, не такой, конечно, шаловливой, как у моего брата, но зато гораздо более интимной. От неё даже у меня, толстокожей к мужским чарам, по спине пробегали мурашки. Тёмные, почти чёрные глаза смотрели прямо и дерзко, словно не знали ни стыда, ни страха. Под расстёгнутой у ворота на несколько пуговиц белой рубахой бугрилось мускулами натренированное тело. Так и хотелось проверить его на ощупь.
Я тряхнула головой, отгоняя неприличные мысли.
- Не стоило тебе вставать так рано, - Вейас поднырнул под руку Петраса, приподнял моё лицо за подбородок и принялся критически осматривать. - Отдохни побольше - всё равно спешить некуда.
- Соскучилась, - я вглядывалась в родные голубые глаза с жемчужными крапинками в поисках вчерашнего безумия, но ничего не находила, словно всё было лишь дурным сном. Чтобы никто посторонний не услышал, шепнула ему на самое ухо: - Ты был не в себе накануне, я переживала.
- Забудь, - отмахнулся он. - Отдыхай.
Вейас вернулся в коридор за тюками с покупками и, взвалив их на плечо, потащил на кухню. Я покорно поплелась к кровати. Должно быть, также чувствуют себя собаки, побитые ни за что ни про что любимым хозяином. Я растянулась на перине и уставилась в потолок, совершенно забыв о Петрасе. А он не забыл. Прожигал пристальным взглядом, а потом устроился на кровати возле меня.
- Не хмурься - тебе не идёт.
На его устах играла всё та же соблазнительная улыбка, от которой меня бросало то в жар, то в холод.
- Вей из-за предстоящей охоты переживает. Я тоже в первый раз волновался, но потом привык. Сейчас это не страшней, чем вепря или лося подстрелить, - снисходительно заговорил Петрас, пока я суматошно пыталась придумать, что ему ответить. Почему с Вейасом перебрасываться колкостями и делиться самым сокровенным так просто, а с другими мужчинами я словно язык проглатываю, становлюсь косной и глупой. Хорошо хоть не жеманной - терпеть не могу жеманниц. Пришлось сосредоточить все силы разума на разговоре. Тем более речь шла о чем-то важном.
- Так вы собираетесь охотиться на демона, на настоящего демона? - с недоверием спросила я.
- На белого варга. Это ведь его шкуру от твоего брата в ордене потребовали, как доказательство силы и доблести.
- Но вёльва переменила его назначение. Теперь Вейас должен добыть клыки вэса, - возразила я.
- А кто подтвердит её слова?
- Папа, гости, дядя Кейл - все, кто присутствовал на церемонии взросления.
- А вот и нет, - хохотнул Петрас, будто я сказала что-то забавное. - Все сделают вид, что этого не было. А был только приказ ордена, скреплённый печатью и подписью глав совета. Там чётко сказано: чтобы стать Стражем, Вейас должен принести шкуру белого варга. Именно это он и сделает. Ваш отец должен был это понять, а не пороть горячку. Тогда бы вам не пришлось бежать.
- Мы все были не в себе после слов старой карги. Она напомнила, как умерла мама... - оправдывалась я. От пренебрежительного тона Петраса стало неприятно. Внешний лоск и обаяние молодого Стража как ветром сдуло, и говорить тут же стало намного проще. - Так когда охота? Завтра? Возьмите меня с собой - я издалека посмотрю. На рожон лезть не буду, обещаю, - я улыбнулась, чтобы скрыть неприязнь. Нужно перетерпеть, пока брата не примут в орден. А потом мы уедем и если когда и встретимся с ним, то только во время больших торжеств.
Глаза Петраса блеснули и едва заметно прищурились. Видно, моя улыбка его подкупила. Я облизнула пересохшие от напряжения губы.
- А ты смелая, совсем не такая, как остальные девчонки, - усмехнулся Петрас и смущённо отвернулся. - Помнишь, как мы в детстве играли в Стражей и демонов? Ты забиралась на верхушку высоченной сосны, а я должен был тебя спасти от коршуна-великана, за которого был Вейас.
Моя улыбка сделалась совсем натянутой. Мы с братом терпеть не могли эту игру: Вейасу всегда доставались горы тумаков, а победить он не мог, потому что побеждают всегда Стражи. Мне же приходилось выслушивать бесконечную череду глупых комплиментов и терпеть, пока Петрас лобызал мои руки. А однажды он обнаглел настолько, что попытался поцеловать меня в щёку. Повезло, что Вейас тогда был рядом и отвлёк, швырнув в него шишкой. После брат ещё долго посмеивался, что ему показалось, будто меня вот-вот вырвет. Вот Вейас и решил спасти дорого кузена от позора. То были детские шалости, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки. Не хотела бы, чтобы Петрас снова полез ко мне целоваться, несмотря даже на то, что он уже не прыщавый юнец, а симпатичный взрослый мужчина. Сама не знаю почему, просто не хочу - видимо, во мне действительно не хватает чего-то эдакого.
Петрас оценил моё молчание по-своему и, не дожидаясь ответа, заговорил сам:
- Нужен ещё день, чтобы подготовить ловушки и приманку. Если Юле отпустит, то я поищу укромное местечко, откуда ты сможешь всё хорошенько рассмотреть.
- Ура! - от радости я даже обняла Петраса за шею. Я так давно об этом мечтала! Не о том, чтобы обнять Петраса, а о том, чтобы увидеть настоящего живого демона, естественно.
За спиной раздалось совсем не деликатное покашливание. Я отпустила кузена и обернулась. Вейас стоял у двери в кухню и, сложив руки на груди, обвиняюще смотрел на нас.
- Петрас согласился взять меня на охоту, если Юле разрешит, - поделилась я радостной вестью.
- А у меня он разрешения спросить не додумался? - огрызнулся брат. Как самому селянок по сеновалам тискать - так это в порядке вещей, а если я вдруг кузена по-дружески обниму - сразу конец времён! - Я её единственный кровный родич - моя обязанность её защищать. На охоте может быть опасно. Она будет ждать нас здесь.
- Я осторожно, обещаю! - заверила я.
Мальчишки даже не посмотрели в мою сторону, продолжая пепелить друг друга грозными взглядами. К чему эта глупая ревность? Одному я сестра, другому просто приятельница.
- Выйдем, - пугающе спокойно предложил Петрас.
Вейас кивнул, и они ушли на кухню. Несколько мгновений я таращилась на закрытую дверь, а потом на цыпочках прокралась через всю комнату и приложила ухо к замочной скважине.
- Чего ты ерепенишься, как щенок борзый? Я же тебе помогаю, прояви хоть каплю благодарности, - отчитывал моего брата Петрас. - Сестру что ли ревнуешь? Так ты ей не муж, и им никогда не станешь - она всё равно уйдёт, не ко мне, так к другому. Смирись уже с этим и будь мужчиной.
- Не мели чушь, никого я не ревную, - зло оборвал его Вейас. - Просто пока она не вышла замуж, я за неё отвечаю. У тебя нет сестры, тебе не понять, каково мне видеть, как очередной беспринципный тип заливается перед ней соловьём, чтобы воспользоваться её наивностью, втоптать в грязь её честь и бросить.
- Это я-то беспринципный? Не суди всех по себе, - усмехнулся Петрас, но голос остался все таким же сдержанным и спокойным. Ведь и правда, он был хозяином этого дома и положения. - Вы мне не чужие. Ваша честь и моя честь тоже. Да и какой из тебя защитник? Вспомни, ты же сам умолял меня о помощи, когда она пропала. Если бы не я, её давно уже задрал какой-нибудь дикий зверь. Без меня ты никто, ни на что не годный сопляк, способный только зубоскалить и таскаться за каждой встречной юбкой. Я сделаю из тебя Стража, а твою сестру избавлю от обязанности выходить замуж за мерзавца. А теперь будь добр, уйми свои собственнические замашки и не лезь мне под руку.
Вейас молчал, но я через дверь ощущала обуревавшие его чувства безысходной ярости, стыда и тоски. Может, в словах Петраса и была доля истины, но он не имел права вот так унижать моего брата и попрекать заботой обо мне. Если бы я стояла там, то давно бы расцарапала наглецу лицо, и плевать, что он намного сильнее меня и мы от него зависим. Оно того не стоит.
"Не слушай его. Ты самый лучший. Давай уйдём. Нам не нужна его помощь", - мысленно обратилась к Вейасу, хотя не верила, что он меня услышит.
"Нет, он прав. Я должен покориться ради тебя и членства в ордене. Ты ведь будешь мной гордиться, если я пройду это демоново испытание даже с помощью Петраса?" - отозвался в голове его голос.
Я улыбнулась по-настоящему, искренне, как могла улыбаться только для него и папы - жаль, что видеть моего лица Вейас не мог через стенку.
"Я буду тобой гордиться, даже если ты его не пройдёшь. Ведь ты мой брат".
- Я понял. Извини, - ответил он Петрасу. - Я разрешу Лайсве отправиться с нами на охоту, если ты дашь слово, что с ней ничего не случится.
- Клянусь честью Стража, - легко отмахнулся тот.
Послышались шаги, и я со всех ног бросилась обратно к кровати. К огромному облегчению успела до того, как на пороге показался Петрас с торжествующей улыбкой на устах.
- Мы обо всём договорились. Послезавтра поедешь с нами, но только если Юле скажет, что ты здорова. Так что отдыхай.
Я счастливо кивнула и даже поёрзала на кровати для пущей убедительности, но на шею вешаться больше не стала. К тому же Вейас хмуро наблюдал за нами из дверного проёма. Не хотелось ранить его ещё больше.
К вечеру мне позволили встать и поужинать вместе с парнями. Они накупили на ярмарке вкусностей: свежей речной рыбы, нежной молодой телятины, зелени, овощей, годовалого вина и сладкого кваса. Юле любезно согласился всё это приготовить, и мы впервые за долгое время наслаждались настоящим пиром не хуже, чем иной раз в Ильзаре. Обсуждали предстоящую охоту, вспоминали детство и изо всех сил старались не упоминать ни единоверцев, ни недавней перепалки. Вейас по обыкновению шутил и балагурил, Петрас иногда вставлял заунывные рассказы из жизни ордена, от которых тянуло зевать. Я внимательно слушала, смеялась и кивала, порой невпопад, потому что постоянно перешёптывалась с братом в мыслях, стараясь его подбодрить. Он отмахивался, хотя я чувствовала, что он подавлен. Наверное, следовало от него отстать, но отчего-то я переживала так, будто это мне наговорили гадостей и смешали с грязью. И ещё сквернее. Как же тяжело, когда близким причиняют боль, и ты не можешь ничего с этим поделать - только наблюдать со стороны. В конце концов мне удалось приглушить это чувство, но неприятный привкус остался.
13.
Легли спать поздно. Я только сомкнула глаза, как наступил рассвет и за окном принялись настырно запевать соловьи. Им вторили другие лесные птицы - я не особо прислушивалась, да и названий их припомнить не могла. Судя по гулким звукам у меня над головой - парни спали в комнате на втором этаже - они тоже проснулись и спешно куда-то собирались. Казалось, они там скачут и двигают мебель, с потолка аж пыль сыпалась вместе с паутиной. После встречи с медведем мелкие насекомые меня не пугали, но вот шум мешал. Я ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть. Послышались отрывистые шаги. Приближались. Я замерла и закрыла глаза, делая вид, что сплю. Это был Вейас. Я узнала его по едва уловимому шлейфу эмоций: грусти, томления и чего-то тлеющего, названия чему я не припоминала, как и названий тех птиц за окном. Брат убрал волосы с моего лба и поцеловал, шепча что-то неразборчивое. По лестнице уже спускался Петрас. Вейас воровато оглянулся и выскользнул за дверь в коридор - я наблюдала сквозь приоткрытые веки.
- Не спишь? - кузен тут же занял место моего брата у кровати. - Я вчера кое-что купил для тебя в подарок, но не успел отдать. Всё наедине побыть не удавалось, - он выразительно глянул на дверь, явно намекая на Вейаса. Мне мой брат совершенно не мешал, но я промолчала, не желая и дальше накалять отношения. - Вот, - Петрас протянул два свёртка: первый большой и мягкий, второй поменьше и твёрдый. Указал на второй: - Этот можешь открыть сейчас, а другой побереги до праздника.
- Праздника? - от удивления я подалась вперёд.
- В честь успешного окончания испытания и вступления в орден твоего брата, - подсказал Петрас, лукаво ухмыляясь.
- Вы ведь не на охоту собрались? Ты же обещал показать мне демона! - переполошилась я. Хотела уже встать и начать одеваться, чтобы пойти с ними.
- Нет, охота завтра - не беспокойся. Сегодня мы только место подготовим, - Петрас легонько подтолкнул меня обратно на кровать. - Отдыхай. Если я что обещал - значит, сделаю.
Он обнял меня и поцеловал в губы. Быстро и коротко. Я даже отреагировать не успела, как он ушёл в коридор, не оборачиваясь. Я таращилась ему вслед. Когда шорохи стихли и громко скрипнула дверь на улицу, я встряхнула головой, приходя в себя. Кажется, все зашло совсем не туда. Что же теперь будет? Я задумчиво провела пальцами по губам. Что ж, это было совсем не так ужасно, как с Йорденом. Или я себя успокоить пытаюсь? Поскорее бы закончилась охота, и мы с Вейасом смогли уехать. Здесь всё вдруг стало слишком сложно.
Чтобы отвлечься, я развернула подарок поменьше - большой ведь велено было сохранить до "праздника". Да, я послушная и вовсе не любопытная, вот ни капельки. Да тут и гадать не нужно - там платье. Похоже, Петрас решил вырядить меня в красотку. Надеется, что так я стану благосклоннее? Это вряд ли.
Во втором свёртке, который заинтересовал меня гораздо больше, оказалась книга с чистыми страницами. Надо же, дневник! Как у настоящих путешественников-первооткрывателей, куда они записывали всё новое и волнующее, что встречалось им на пути. И я тоже буду. А кто-то через много лет прочтёт мои записи и удивится, какой невероятно насыщенной и необычной жизнью я жила.
Воодушевившись, я выпросила у Юле пузырёк с чернилами, гусиное перо и песок для сушки. Просидела с дневником до обеда, записывая всё, что приходило в голову: мысли о доме, отце, детские воспоминания, сомнения и страхи. После обеда Юле загнал меня в постель, угрожая, что не отпустит завтра на охоту. Я пялилась в потолок и улыбалась собственным мыслям. Быть может, мои записи помогут какому-нибудь моему потомку, юной заплутавшей на нетореных тропах девушке, которая тоже не будет знать, что делать с непрошенными чувствами окружающих её мужчин. Вряд ли у меня будут дети, а вот Вейас вполне может оставить после себя наследников. Я завещаю этот дневник кому-нибудь из них.
О, брат мой, Ветер, какие же глупые у меня мысли, аж самой стыдно. Но Петраса стоит поблагодарить. Вот уж угодил так угодил с подарком. Сама-то я о таком никогда не догадалась бы.
Через час я уснула и проснулась только под самый вечер, когда вернулись парни и снова затопотали, как стадо обезумевших от страха перед волками лосей. Вместе мы отужинали, весело смеясь и обсуждая планы на завтра. Спать на этот раз легли пораньше, чтобы встать свежими и полными сил.
За час до рассвета мы поседлали лошадей и выехали по едва заметной стежке, ведущей в глухую чащобу. Петрас вёл с собой на привязи для приманки белую овцу в кроваво-алой попоне, щедро обкуренной благовониями. Следом бежала свора лохматых серых волкодавов с массивными челюстями на устрашающих косматых мордах. Свирепые звери. Не хотела бы попасть к таким в немилость. Петрас хвастался, что звероусты из младших чинов ордена надрессировали их за версту демонов чуять и самостоятельно идти по следу. Они должны будут поднять варгов из логова и выгнать на открытое место, чтобы те смогли почуять приманку. Посмотрим, насколько псы умны на самом деле.
Парни нашли логово варгов в тот день, когда вешали единоверцев, но сунуться не решились. Не стоило давать бой на территории врага, да ещё и неподготовленными как следует. Так что весь вчерашний день они изучали место, расставляли капканы, искали надёжные укрытия, откуда бы дичь не смогла их почуять. Сейчас нужно было только спрятаться и подождать.
Мы навязали лошадей пастись на небольшой лужайке, оставив их на попечение нескольких крупных пастушьих собак, а сами, спустив волкодавов с поводков, отправились в чащу вместе с овцой. Она то и дело вздрагивала от любых шорохов, будто догадывалась, какая участь ей уготована. Возле небольшого прудика мы обмазались тиной, чтобы хоть немного отбить запах. Воняло от нас изрядно, но я всё равно очень сомневалась, что демонов это проведёт. Впрочем, свои опасения вслух я не высказывала. А ну как парни решат, что я трушу, и отправят домой?