Отыскал он гнездо Коршуна на подпиравшей небо скале, схватился с лиходеем. Выдрал ему все перья, сломал стальной клюв и сбросил коршуна в ущелье, чтобы он уже никогда не поднялся к небу. Взлетел Тэнгри в гнездо, чтобы освободить Птицу, но увидел там свою пропавшую деву на сносях. Припомнил тогда Тэнгри слова голубей и всё понял. Задурила голову своими чарами Белая птица, сменив праздничный облик на будничный, да и спутала куда сильней, чем серебряным силком. Подхватил Тэнгри Птицу и унёс к себе во дворец.
Родила она мальчика, статного и сильного, как сам Небесный повелитель. Взял его Тэнгри на руки и говорит: "За что, жестокая, ты мучаешь меня? Я складывал мир к твоим ногам, я целовал твердь, по которой ты ступала, я был твоим рабом и исполнял все желания, а ты играла со мной, приманивала и бросала, мечтая о свободном полёте. Но разве ты не видишь, что едва не разбилась, летая одна? Я не хочу тебя неволить, но предлагаю свою защиту и этот дом, чтобы ни один коршун больше не смог причинить зло тебе или этому ребёнку". Смилостивилась над ним Птица: "Все любили славу о моей красоте, а не меня саму, поэтому я и испытывала их в образе невзрачной девы. Только ты смог её полюбить, поэтому отныне я буду с тобой, пока ты не попросишь меня уйти". "Тогда ты останешься со мной до конца моих дней". Они поженились и вместе шли рука об руку сквозь радости и горести до самого конца.
Я заворожено выдохнула и улыбнулась про себя. Красиво. Душевно. О такой любви я всегда мечтала, взаимной, счастливой, полной нежности и заботы. Знаю, многим такая история покажется чересчур слащавой, Микаш точно посмеётся. Сейчас в почёте герои вроде лорда Гарольда из баллад знаменитого авалорского барда Бэйрона. Метущиеся, отверженные, полные презрения к людям и цинизма, они легко сводили с ума красоток и, играючи, губили их. Никогда не понимала, что в таких героях находят мои сверстницы. Мужчина должен быть благородным и сильным, выше обид и мелких дрязг, а любовь чистой и счастливой, раз и на всю жизнь. Иначе это не любовь, а как у Вея с простолюдинками - пустая страсть.
- Хорошая история, правильная, - неожиданно заявил Микаш. Только бы не опошлил! - Нельзя бросать женщин в беде, какими бы глупыми они ни были.
О, боги, умеет же испортить самым невообразимым способом!
- Я спою об этом, а вы станцуете, - Хорхор одарил нас уже привычной умиротворённой улыбкой. - Ты будешь Небесным повелителем, а она - Птицей, - Микаш скорчил кислую рожу. - Если вы, конечно, хотите спасти своих друзей.
Я первая накинула на себя тяжёлую белую шкуру. Ради брата можно и потерпеть - ему ведь столько унижений из-за меня пришлось пережить. Что по сравнению с ними оттоптанные ноги?
Жёсткая маска больно впилась в лицо, хорошо хоть из дерева - оно тёплое. Смотреть через узкие прорези было странно, как будто в замочную скважину подглядываешь. Микаш с недоверием перебирал в руках чёрную шкуру. Я не стала его дожидаться и сама вышла в пустую середину зала. Покружилась, сгибая и разгибая руки, чтобы проверить, как сидит костюм и как в нём можно двигаться, не запутываясь и не теряя маски.
- Разве не самое красивое создание в мире? - усмехнулся Хорхор.
Микаш скептично хмыкнул, аккуратно натягивая шкуру, чтобы не разорвать мои швы. В чёрной маске он выглядел немного зловеще, как мой суженый из сна, отчаянно влюблённый и одержимый. Смешно, ведь мы друг другу даже не нравимся. Микаш замер возле меня, как обычно случалось во время поединков:
- Никогда не чувствовал себя настолько нелепо.
Я обошла вокруг него, придумывая движения. Как можно рассказать историю танцем? Жестами рук, изгибом туловища, скрестными шагами, па из бальных танцев, которым меня обучали дома? Я ещё помню их, даже удивительно, ведь учителя никогда меня не хвалили, даже когда я из кожи вон лезла, чтобы всё сделать правильно и красиво. Вспоминались, вставали перед глазами залихватские танцы простолюдинов во время Самайна. Я бы смогла повторить и их. Только сейчас хотелось выдумать что-то своё, такое, которое до меня ещё никто не танцевал. Смогу ли? Или распугаю всех духов и упаду.
Хорхор тоже надел маску, жёлтую, некрашеную, из мореной ели, обклеенную по краю сеном. В руки взлетели колотушка и бубен. За первым гулким ударом полилась песня на непонятном языке, похожая на вчерашнюю, но другая, более мягкая и плавная. Подхватила и закружила в такт. Я взлетела и падала, порхала, словно птица, наслаждаясь свободным полётом. Изгибалась, взмахивала крыльями. Забылась и тяжесть одежд, и жёсткость маски. На мне будто и вовсе ничего не было, не сковывало движения, даже ноги не оскальзывались на ледяном полу. Я становилась на цыпочки, подпрыгивала и приземлялась на одну ногу, кружилась и изгибалась, подхваченная неистовством пляски. Никогда не чувствовала себя такой раскрепощённой, не думала больше о том, как выгляжу со стороны, наслаждалась каждым моментом.
Микаш стоял неподвижной скалой. Ну же! Если есть хотя бы маленький шанс помочь нашему отряду, мы должны это сделать. Я взяла Микаша за руку и увлекла за собой, опёрлась поясницей о его локоть и прогнулась, пытаясь достать до ног волосами. Удержит Микаш или уронит нарочно? Интересно, не посчитали бы дома мой танец бесстыдно откровенным? Хотя… я же и так порченная, так что к демонам скромность. Теперь я буду делать, что и как хочу!
Хорхор замолчал и опустил бубен. Время растягивалось, а моя спина затекала от неудобной позы, но рука Микаша оставалась такой же твёрдой. Кажется, он перестал дышать. Снова ударил бубен, звякнула колотушка. Ещё. И быстрей. Микаш помог мне распрямиться и притянул к себе. Глаза в прорезях маски полыхали, обдавали лицо неистовым жаром. Я попыталась убежать, но он не пустил, закружил вокруг себя, поднял над своей головой. Я уцепилась в его плечи, попыталась вырваться и едва не упала. Микаш подхватил у самого пола и снова закружил. Я отступала, пятилась, но он настигал каждый раз и утягивал в свою неистовую пляску, которая меня пугала. Голос Хорхора следовал нашим движениям, то вздымаясь, то падая, бубен задавал ритм.
От бессилия я поскользнулась и упала. Это конец! Накрыла голову руками. Звуки стихли. Я выглянула. Микаш протягивал мне ладонь, но сам не трогал. Я приняла её, и он помог мне подняться, поклонился и ушёл. Хорхор встряхнул бубен. Микаш развернулся прыжком и выхватил меч. Взмах, второй, отточенные движения ног, свист рассекаемого клинком воздуха. Я всегда восхищалась его мастерством во время тренировок, но сейчас, борясь с невидимыми противниками, Микаш превосходил сам себя. Стремительный стальной шквал, дикая пляска неистовства и силы, огненное дыхание всепоглощающей ярости. Клинок жил вместе с ним, его продолжением, посылал волны, рубил непредсказуемыми выпадами и взлетал на защиту. Ноги пружинили, ловко переступали, двигались хищническими прыжками.
Ритм замедлился. Микаш замер, спрятал меч в ножны и уселся на полу. Я опустилась подле него и провела по бугрившимся под шкурой натруженным мышцам на плечах, вниз вдоль рук к ладоням, переплела пальцы со своими в тугой замок. Не разбить. Отошла на шаг - Микаш ни к чему не принуждал и отпустил легко. Поверив, я поманила его за собой. Мы снова танцевали вместе, только я не убегала, а он не наступал. Уверенно вёл, но в то же время прислушивался, чтобы я не сопротивлялась. Я сама прижималась к нему, купаясь в потоках клокочущей страсти. Я уже была не я, кто-то овладел моим телом, сделал это настолько незаметно, что я поняла, только когда полностью утратила контроль. Оставалось лишь наблюдать со стороны. Никогда не думала, что моё тело может двигаться настолько плавно и грациозно, столько страсти в каждом изгибе, брошенном из-под маски взгляде, повороте головы. Никогда не думала, что смогу так крепко прижиматься к мужчине, доверять ему настолько, чтобы легко следовать даже самым немыслимым его порывам. Микаш подкидывал меня высоко в воздух, словно пушинку, я делала немыслимый кульбит, отталкивалась от плеч моего партнёра, и он ловил меня, не позволяя упасть. А потом мы расходились.
Бубен стихал, звучал лишь мерный голос Хорхора, рассказывавший историю Птицы и Повелителя на неведомом наречии. Изображал неистовую битву, тоскливое мерцанье огоньков в ночном небе, тревожный щебет птиц. Микаш оживился и продолжил пляску с клинком. Ни один щёголь, доскональной изучивший все сложные па бальных танцев, не сравнился бы с ним в сокрушительной хищнической грации. Он завораживал дух. И вот замер предо мной, оглядывая удивлённо и грозно. Моля о пощаде, я потянулась к нему. Всей душой надеялась, что не оттолкнёт и поймёт. Он подхватил на руки и закружил по комнате долго-долго, пока голова не сделалась пьяной. Отпустил, отвернулся, но я не позволила ему уйти. Мы завершили танец вместе. Несколько стремительных поворотов, я снова прогнулась, опёршись на его твёрдую руку и, наконец, свободно выдохнула.
Власть над телом вернулась ко мне. Дыхание вырывалось с трудом, мышцы ломило от напряжения, под жаркой шкурой градом катил пот. Микаш тоже устал. Даже сквозь толстый мех я чувствовала, как натужно вздымается его грудь. Микаш подставил мне плечо и повёл к очагу, хотя тащить надо было его.
Едва мы дошли, Микаш тяжело привалился к стене, стащил с раскрасневшегося лица маску, сбросил шкуру и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя после танца. Мне было не так тяжело, уже почти нормально, только сердце не хотело униматься. Медленно потягиваясь, я сняла жаркую ритуальную одежду и сложила её аккуратной стопкой, подальше от летящих из очага искр.
- А ты сильная, - усмехнулся Хорхор. - Дубок вон с корнем вырвало, а берёзка стелется к земле и самую ненастную бурю выдерживает.
Микаш фыркнул и метнул в него испепеляющий взгляд, но промолчал. Слишком вымотался - даже съязвить не смог, бедолага. Я уселась у очага возле шамана и приняла из его рук глиняную кружку с горячим питьём. Задумчиво вертела её, наблюдая за заворачивающимся тонкой струёй паром.
- Дядюшка Хорхор, - не знаю, как оленеводы относятся к подобным обращениям, но я хотела заговорить по-доброму и с уважением. - Скажите, у нас получилось? Они выздоровеют?
Хорхор кивнул:
- Они уже закрыли глаза и спят. Как отдохнёшь, сама посмотришь.
Я сделала несколько коротких глотков. Травяной отвар горчил и обжигал нёба. Пришлось ждать и дуть. Микаш, кажется, тоже уснул, но с ним никогда нельзя сказать точно - в любое мгновение может подскочить и кинуться на врага.
- Дядюшка Хорхор, а про младшего сына Птицы и Небесного повелителя вы слышали? - нарушила молчание я.
Шаман открыл глаза и улыбнулся:
- О Безликом? Кто о нём не слышал. Ещё мои прадеды-шаманы пытались вернуть его людям, но он оставался глух. Я тоже молчаливыми песнями прошу его хотя бы послать весть, предречь, что будет. Но мир уж катится демонам под хвост, огни Червоточин загораются так ярко, что даже туатов за собой утягивают, с юга ползёт зловещая тень. Повсюду смрадное дыхание тлена и бьют барабаны войны. Скоро от дыма не спастись будет даже здесь.
- Да-да-да, а ещё реки наполнятся кровью, небо рухнет нам на головы, мир опрокинется и все умрут. Даже у нас на селе конец света предсказывали ещё до моего рождения, а не наступает конец почему-то, - не открывая глаз, пробормотал Микаш. Очухался, чтоб его! - Или мы уже умерли, только нас об этом никто не предупредил. И мы продолжаем жить, как жили. Только мёртвые.
Просто несносен!
- Очень смешно, прямо обхохочешься! - вспылила я в ответ. - Дядюшка Хорхор, не слушайте его. Я вам верю. Ваш брат Юле похоже говорил, - я забыла добавить, что при этом Юле звучал гораздо более здраво.
- Уммм, что ж, рад, что с годами Юле стал чувствительней к тончайшим колебаниям эфирам, - удовлетворённо улыбнулся Хорхор, словно не рассказывал за мгновение до этого о конце света.
- По дороге сюда я встретила несколько странных демонов: белого предводителя варгов и принцессу туатов. Они говорили, будто Безликий струсил, поэтому спрятался ото всех и не хочет возвращаться. Как вы думаете?
Хорхор покосился на увядающий огонь в очаге и подбросил дровишек.
- Думаю, об этом знает только сам Безликий. Когда-то он слыл отважнейшим из всех богов, людей и духов. Но потом то ли он действительно получил тяжёлую рану, то ли встретил демона, которого не смог одолеть, то ли утратил нечто, что было ему очень дорого. А может, его так много просили его о помощи, что он не выдержал ора. Или случилось что-то совсем иное, чего мы даже представить не можем.
Не вынес ора. Вспомнилась понурая спина Огненного зверя и волочащаяся по земле кисточка хвоста. Я ведь тогда попросила его вернуться, помогать не только нам, но и единоверцам. Из-за этого он обиделся. Не вынес ора тысячи голосов. О, брат мой, Ветер, сколько раз я тревожила тебя по пустякам и не думала, что тебе приходится выслушивать ещё тысячи, тысячи тысяч таких же избалованных людишек. Я больше не буду! Никогда! Почему нас не учили, что беспокоить его по пустякам запретно? До этого мог любой взрослый додуматься, даже я смогла в конце концов.
Что ж, теперь я буду всё решать сама, а ты отдыхай… отдыхай для дел более важных, таких, где без тебя будет не обойтись. Как спасение мира, например.
- Может, вы знаете и о вэсе, который охраняет его ледяную гробницу? - я решила расспросить о более насущном и улыбнулась с надеждой. Хорхор постоянно улыбается. Может, у оленеводов такой ритуал общения?
- Конечно, я знаю и о вэсе, - буднично сообщил он, словно говорил о чём-то настолько обыденном, как вода или снег.
- Мы его ищем. Он - испытание моего брата, испытание Стражей, слыхали о таком? Может, подскажете, как найти вэса и убить?
Хорхор расхохотался. Долго, раскатисто, по сумасшедшему. Даже Микаш испугался: придвинулся поближе ко мне и заслонил рукой. Заметив наше смущение, Хорхор соизволил объясниться:
- Вэса нельзя найти - только бог может его назвать. Вэса нельзя убить - только богу это под силу.
Микаш сощурился.
- Если что-то живо, человек сможет это убить. Я - смогу, - он ударил себя кулаком в грудь. - Мной ведь владеет дух возмездия.
- Пожалуй, сможешь, - согласился Хорхор и тоже подался вперёд, точь-в-точь повторив щурящуюся гримасу Микаша. - Только как бы тебе не заплакать кровавыми слезами после этого.
- Было бы из-за кого плакать, - скривился тот и снова откинулся к стене, решив, что опасность миновала.
А вот я не знала, как ко всему относиться. Тяжело быть единственной в своём уме в обществе ненормальных.
- Так что же нам теперь делать? - растерянно поинтересовалась я. - Если вэса нельзя ни убить, ни даже найти, получается, весь этот путь мы проделали напрасно.
- Ничего из того, что послано нам судьбой, не напрасно, - таинственно ответил Хорхор. - Дальше ваш путь лежит через заледенелое море до Хельхейма - день, при плохой погоде два. Морозы крепкие стоят, лёд толстый - точно не провалитесь. Потом по ледяной пустыне прямо на звезду ещё дней пять к древнему лабиринту. Туаты знают дорогу - покажут. Там вас уже ждут.
- Кто? - нахмурилась я.
- Тот, кого ты искала, конечно, - ответил он как нечто само собой разумеющееся, но я всё равно ничегошеньки не понимала. - Скажи ему, как увидишь, что если он ждёт подходящего момента, тот уже настал. Дольше отсиживаться в стороне ни у кого не выйдет. Враги уже у ворот. Полумерами не обойтись, он обязан сделать свой ход, каким бы невообразимо трудным тот ни оказался.
- А если он не послушает? - я начала догадываться, но, по-моему, от меня ждут невозможного. Хотя... чего взять от сумасшедшего?
- Растопи его ледяное сердце, верни веру в себя и в людей, заставь вспомнить, каким он был и почему сражался. Только ты сможешь это сделать.
- Почему?
- Потому что ты женщина.
30.
Отряд проснулся вместе со мной посвежевшим и отдохнувшим. Даже не могла определить точно, сколько прошло времени с тех пор, как я решила прикорнуть у очага рядом с Хорхором, настолько крепким и безмятежным был сон.
Туаты зашевелились, ошалело оглядывались по сторонам и долго не могли понять, где они и как здесь очутились. Перешёптывания стояли неразборчивым гулом. Хорхор подошёл к Асгриму и протянул руку, выговаривая известное лишь им обоим приветствие. Наш предводитель мигом приободрился и расслабился, а следом за ним и остальные туаты. Асгрим поднялся и обнял шамана, как старого друга.
- Как поживает твоя королева-жена? - лукаво улыбаясь, поинтересовался тот.
- Старина Хорхор, ты снова бежишь впереди саней. Мы не женаты, - Асгрим покачал головой и засмеялся.
- Но все к этому идёт? В прошлом году ты был серее камней на склонах Утгарда, а теперь весь светишься от счастья.
Асгрим неопределённо повёл плечами и подмигнул ему.
- А скажи, у нас будут дети? Мальчик или девочка? С девочками трудно, король Ниам всё время жаловался, поэтому я хочу мальчика. Я научу его охотиться и сражаться. Он станет сильным воином.
Теперь засмеялся Хорхор.
- Как пожелает ваш новый покровитель, так и случится. Могу пообещать одно - трудно будет в любом случае, с детьми никогда легко не бывает.
- Откуда тебе знать? У тебя же своих нет.
- Может, будут ещё, кто знает.
- Одиночество совсем лишило тебя разума. Тебе ведь лет сто, должно быть. Люди столько не живут. Куда тебе ещё дети?
- Кто знает, - загадочно ответил Хорхор, как всегда совершенно не обижаясь на то, что его не понимают и считают сумасшедшим. Милый старик, но уж очень своеобразный.
Они с Асгримом ещё долго болтали в сторонке, пока я обнимала проснувшегося последним Вейаса.
- Потише! Задушишь! - шутливо отбивался он.
- Я так перепугалась! - не хотелось его отпускать совсем. Никогда.
- А как я перепугался! Как будто заплутал в серой пустоши один. Там было голо. Ничего не видно, кроме серости. Я всё брёл и начинал забывать: об испытании, о доме, даже о тебе. Я сам становился ничем. А потом услышал твой смех, увидел твою светящуюся фигуру, - голос Вейаса звучал необычайно восторженно. Может, не до конца отошёл от мерячки? - Ты танцевала в ярком белом свете. Так красиво и грациозно, что у меня перехватило дух от восхищения. Я побежал за тобой, и ты вывела меня из сумрака, - он поднял на меня глаза и осёкся. - Я говорю глупости, да? Это всё от дурацкого сна, всё пройдёт, вот увидишь.
- Пройдёт, - я сжала его ладони, встала и закружилась на месте, показывая самые простые движения из моего танца. Вейас смотрел во все глаза и улыбался, печально и искренне. - Тебе нравится? Хочешь, как вернёмся, станцую тебе весь танец.
Вейас кивнул и притянул меня к себе.
- Ты знаешь, что ты лучшая, сестричка?
- Даже лучше служанок, селянок и принцесс-ворожей?
- В тысячу раз!
Я смеялась, безрассудно радовалась, прижимаясь к нему. Он смеялся вместе со мной. Хорошо, что он рядом, что он не погиб, что я не погибла, что мне не надо уезжать ни к какому демонову мужу. Мне хотелось, чтобы так оставалось всегда: мы вместе, впереди дорога, неизвестность, опасность, но мы молоды, полны сил и всё-всё преодолеем. Ничто не сможет нас сломить!
Я почувствовала на спине взгляд и обернулась. Микаш передёрнул плечами, извиняясь, и отвёл глаза. Момент испорчен. Микаш всегда всё портит. Пора бы уже привыкнуть.