* * *
Комнату накрывал легкий полумрак. Стас еще спал, закутавшись в одеяло так, что видны были только лоб, полуприкрытый встрепанными волосами, закрытые глаза и часть носа, - спал так сладко и безмятежно, что прокравшейся в гостиную Кире стало завидно до хруста в зубах. К канделябру и зажигалке на стуле прибавилась тарелка с полусъеденным бутербродом. Висевшая на спинке стула одежда была аккуратно сложена, и так же аккуратно, задниками к кровати, стояли, словно наготове, тапочки. В комнате витал легкий, едва уловимый запах то ли сигаретного дыма, то ли просто чего-то горелого, и к этому примешивался уже знакомый неприятный душок, который царил и в ее комнате. Нужно будет и здесь поработать с освежителем.
Подойдя к окну, Кира резким движением отдернула шторы, но это не произвело должного эффекта - оконное стекло было таким грязным и проникшее сквозь него количество света таким ничтожным, что в комнате практически ничего не изменилось. Стас тихонько всхрапнул и натянул одеяло до глаз. Кира посмотрела на него недобрым взглядом, подошла к фортепиано, тихонько открыла крышку и, прикусив губу, с размаху сыграла начало бетховенского "Турецкого марша" в большой и контроктаве, и брат с вытаращенными глазами выхлестнулся из-под одеяла, чуть не кувыркнувшись с кровати. Ошалело огляделся, узрел Киру возле фортепиано, поморгал, привыкая к столь грубо опрокинувшейся на него реальности, после чего с предельной мрачностью вопросил:
- Что это было?
- "Турецкий марш" Бетховена, - охотно ответила Кира, опуская крышку на клавиши. - Из цикла "Афинские развалины". Только на полторы октавы ниже, чем положено.
- Развалины… - пробурчал Стас, потирая заспанные глаза. - Очень похоже… Я тоже быстро развалюсь, если меня каждое утро будут будить таким ужасным образом.
- Ну, извини, - примирительно сказала она. Стас пожал плечами и, повалившись, сунулся лицом в подушку.
- А в чем дело-то? - придушенно произнес он. - Чего в такую рань?! Воскресенье же!..
- Мне надо в Симферополь ехать - забыл?
- Ну. И что?.. - вопрос оборвался заунывным зевком. Кира вздернула брови, и ее руки сделали недоуменный жест.
- Я думала, ты поедешь со мной. Мне надо забрать много вещей… мне потребуется помощь…
Стас поднял голову. В его взгляде уже не было ничего сонного, и Кира увидела в нем вполне отчетливое недовольство, даже негодование и отвращение к этой просьбе - настолько явное, что Кира даже почувствовала что-то очень похожее на обиду.
- Ну, если это нарушает какие-то твои планы, то…
- Это нарушает только один-единственный и главный мой план - выспаться! - сердито перебил ее Стас и спустил ноги с кровати, в то же время натянув на себя одеяло. - Ладно, если надо, то поеду. Просто в следующий раз не надо таких будильников - достаточно мило потрясти за плечо. Может, это и великий Бетховен, только в твоем исполнении больше походило на конец света. Во сколько примерно мы вернемся?
- Скорее всего, поздно.
Стас сожалеюще вздохнул.
- Хорошо, ужасное создание. А теперь брысь отсюда - я хочу одеться, а ты меня смущаешь!
- Да ладно, я уже все равно увидела, что трусы у тебя зеленые…
Стас запустил в нее подушкой, и Кира, успев сделать напоследок насмешливый жест, метнулась прочь из гостиной.
Проходя через столовую, она вдруг остановилась, удивленно-горестно вздернув брови, в смятении всплеснув руками. Нарциссы, еще вчера вечером такие яркие и свежие, безжизненно обвисли в вазе, почти касаясь столешницы дряблыми сморщившимися лепестками, выглядя так, словно всю ночь простояли без воды. Но вода в вазе была - и вчера, и сейчас - всего несколько сантиметров не хватало до края. Кира подтянула вазу к себе и осторожно понюхала. Пахло водой и чуть-чуть зеленью.
- Стас! - крикнула она, поднимая вазу. - Ты ночью цветы из воды не вынимал?
- А зачем мне это надо?! - удивился Стас из гостиной.
- Ну… может случайно уронил и забыл…
- …потом вспомнил и засунул обратно? - Стас выглянул в столовую. - Нет. А что такое?
- Завяли! - недовольно сказала Кира, демонстрируя ему вазу с погибшими цветами. Стас пожал плечами.
- Странно… Может, вода плохая?
- Да вроде нормальная…
- Ну не знаю… - Стас еще раз пожал плечами и исчез. Кира удрученно ушла, унося с собой увядшие нарциссы.
Спустя десять минут Стас, умытый и посвежевший, плюхнулся на кухонный табурет, вожделенно глядя на весело шипящую на сковороде яичницу с колбасой. Закипающий чайник призывно погромыхивал желтой крышкой. Стас постучал ногтем по краю пустой тарелки, благодушно посмотрел на Киру, нарезающую хлеб, потом отодвинул занавеску и взглянул на утренний двор.
- Никого нет, - заметил он, - только вон, тетя Тоня бродит со своим чудовищем.
- Мне на это наплевать, - равнодушно отозвалась Кира, откладывая нож, и Стас похлопал ее по руке.
- Да ладно, подумаешь, цветы завяли. Я тебе другие куплю.
- Просто это странно, - она сняла сковородку с плиты. - И неприятно. Нехорошо, когда в первый же день в доме вянут цветы.
- Кир, ну значит такие цветы… Брось! - Стас нацелился вилкой в яичницу, дожидаясь, пока Кира поставит сковородку и сядет. - Как спалось?
- Отлично, - отозвалась Кира, почти не кривя душой - тень на стене почти позабылась, и она уже вполне допускала, что это могло быть всего лишь обрывком мимолетного сна. - Никто не вздыхал и не бряцал цепями, не бродили по комнате фигуры в белых саванах, я не слышала замогильного шепота, и ничьи ледяные пальцы не сжимали мое горло… Уж не знаю, к чему адресовались косые зловещие взгляды местных старух. Никакого полтергейста здесь нет… хотя говорят, что в Украине барабашки живут практически в каждой квартире.
- Ха, полтергейст! - Стас презрительно фыркнул, выковыривая вилкой из яичницы кругляшок зажаренной до хруста колбасы. - Звуки, которые издает здешняя сантехника, распугают любой полтергейст. Хотя, наверное, я бы предпочел парочку призраков, чем общую разваленность этой хаты! Одни полы чего стоят! А проводка! У-у-у!
- Ну, ничего. Если мы свяжем эту квартиру веревочками, то вполне сможем протянуть шесть месяцев, - бодро сказала Кира. - Интересно все же, к чему такие условия? Забавно, что указанный срок истекает аккурат в мой день рождения. Вот уж, подарочек!
- Как мы уже рассуждали, скорее всего, бабулька просто впала в маразм, вот и все.
- Тогда бы ей не позволили писать завещание.
- В любом случае, мне на это наплевать! - заявил Стас. - Так или иначе, по семнадцать тысяч на лицо - по-моему, очень неплохо для тех, у кого ничего нет. А если мы потом ее хорошенько освежим, то и больше выйдет. Я лично займусь ремонтом, а от тебя потребую множество мелких услуг, например, обед или, там, подача гвоздей и разведение клея.
- Дурацкие условия, - проворчала Кира, не желая оставлять эту тему. - Мы могли бы хотя бы поменять проводку. Очень глупо выключать холодильник, чтобы включить пылесос. Или сушить волосы феном в полной темноте.
- Ну, у тебя есть полный шкаф свечей, - насмешливо напомнил брат, и она раздраженно передернула плечами.
- Много я увижу при таком свете! Ладно, доедай, а я пойду собираться, - Кира встала. Стас потер щеку.
- Я успею побриться?
- Раза четыре, - Кира заглянула в щель между раковиной и стеной. - Мышки не видать.
- Вылезет. Ночью уж точно кто-то вылезал - стащил шоколад, который я забыл на столе… если только это не ты.
- Не я. Нет, точно придется завести кошку.
Стас возвел глаза к потолку, но на сей раз возражать не стал.
Когда они вышли на лестничную площадку, в подъезд торопливо вошла - почти вбежала Антонина. Казалось, все это время она тихонько стояла за дверью и караулила - слишком плохо укладывалась на ее лице безмятежная приветливость, слишком смятой была утренняя улыбка и слишком ярко блестело в глазах жадное любопытство. Буся, подхваченная под мышки и накрепко прижатая к хозяйской груди, заходилась задушенным истеричным лаем.
- А, доброе утро! - воскликнула тетя Тоня, тяжело поднимаясь по ступенькам. Ее взгляд, словно суетливый зверек, метался с лиц Киры и Стаса на приоткрытую дверь квартиры и обратно, стараясь ничего не упустить. - Ну, как на новом месте спалось?
Кира хлопнула дверью с такой силой, что вздрогнул даже Стас, хотя внутренне уже был готов к этому.
- Здравствуйте, - бросила она, проскальзывая в узкую щель между стеной и массивным телом Антонины Павловны.
- Спалось неплохо, - сказал Стас, следуя ее примеру, - только знаете, эти цепи…
- Какие цепи? - моментально насторожилась тетя Тоня.
- Как какие - которые на призраках, - охотно пояснил Стас. - Ржавые… бряк-звяк… ужасно противно. Пока еще привыкнешь. Конечно, в этом есть и положительные стороны - издалека слышно, и можно не опасаться, что тебя неожиданно застанут в деликатной ситуации.
Тетя Тоня засмеялась, закинув голову, и все ее тело заколыхалось.
- Ну, раз шутите, значит все нормально.
- Только очень холодно, - неожиданно подала голос Кира, стоявшая на последней ступеньке, и Антонина Павловна кивнула.
- Да, у нас во всем доме еще с января не топят. Дом старый, трубы старые, никому это не надо, мы уже устали с рэповцами ругаться. Все равно без толку! Ну, доброго вам дня.
Отвернувшись, она начала отпирать дверь своей квартиры. Кира и Стас, обменявшись насмешливыми взглядами, вышли из подъезда и сразу же наткнулись на двух пожилых женщин, которые, как бы между прочим, стояли возле розовых кустов и перебрасывались фразами. На вышедших они посмотрели с таким беспредельным равнодушием, что Киру начал разбирать смех, но она сразу же внутренне ощетинилась, узнав в одной из женщин кудрявую Нину, которой вчера так увлеченно выражала свое недовольство. Но к ее удивлению та приветливо заулыбалась, словно ничего и не было.
- Здравствуйте.
Вторая просто кивнула, теребя в пальцах ручку пустого молочного бидона. Стас и Кира, поздоровавшись, прошли мимо, чувствуя на своих затылках внимательные изучающие взгляды. Навстречу им медленно шла еще одна женщина - из тех, кого они видели вчера во дворе, старательно глядя куда-то в сторону. Кира подтолкнула Стаса локтем.
- Господи, интересно, они очередь занимали или как? Может, уж все в ряд выстроятся, чтоб времени не тратить!
- Перестань, она просто тут живет. Может, ей до нас и дела нет…
Прошедшая женщина поздоровалась тихим голосом. Не выдержав, Кира оглянулась и столкнулась с ее удивленно-испуганным взглядом. Женщина тотчас отвернулась и заспешила к двум старушкам, все еще стоящим возле подъезда и глазеющим им вслед. Дворовые скамейки еще были пусты, и только на одной сидел вчерашний старичок, кроша хлеб изнемогающим от сытости голубям и бросая в сторону Киры и Стаса вороватые взгляды.
- Вот и говори после этого… - начала было Кира, но ее слова оборвал задорный свист, долетевший откуда-то сверху. Задрав головы, они увидели Софью Семеновну, которая стояла на балконе третьего этажа, покуривая сигаретку. На ней был теплый спортивный костюм, волосы стягивал яркий полупрозрачный платок. Сейчас она выглядела моложе, чем вчера.
- Доброе утро. Ну, как спалось?
- Неплохо, - не без вызова ответила Кира. - Бабушка заходила, всем приветы передавала…
- Не шути с такими вещами, деточка, - Софья Семеновна погрозила ей дымящейся сигаретой. - Дурное притянешь.
- То есть, пока еще ничего дурного не было?
- А я почем знаю? - Софья Семеновна пожала плечами и устремила взгляд куда-то в глубь двора, явно утратив к ним всякий интерес. Стас потянул Киру за руку.
- Пошли. А то сегодня так никуда и не уедем.
Но пока они дошли до остановки, им пришлось произнести еще не менее десятка утренних приветствий. Навстречу, то ли случайно, то ли нарочно, попались практически все вчерашние обитатели двора - кто-то спешил домой, кто-то из дома, кто-то просто прогуливался. Так или иначе, все успели бросить на их лица цепкие любопытствующие взгляды и не меньше половины поинтересовались, как им спалось на новом месте - с таким хозяйским гостеприимством, словно квартира была их собственностью, любезно предоставленной Кире и Стасу. В глазах некоторых читалось недоумение, в глазах других - удивление, кое-кто же смотрел и с неким загадочным пониманием, которое отчего-то казалось хуже всего.
- Они все-таки наблюдали за нашими окнами, - чуть хрипловато произнесла Кира. - Они знали, что мы собираемся выходить. Стас, что происходит?
- Не знаю. Может, у них тут такой обычай посвящать в соседи. Или какое-нибудь тайное общество.
- Стас, я серьезно!
- А если серьезно, то, по-моему, Кира, это просто суетливое утро. И все друг друга знают. Теперь и нас знают тоже. Привыкай.
Последним им встретился "майор" - прихрамывая и опираясь на трость, он шел со стороны моря, и Кира внутренне уже приготовилась к очередному вопросу и изучающему взгляду, но тот, обратив в их сторону темные очки, блеснувшие на восходящем солнце, лишь коротко бросил: "Доброе" - и прошел мимо, не оглядываясь и стуча тростью по выщербленному асфальту. Кира удивленно вскинула брови. Это был единственный человек, которому, казалось, совершенно наплевать на то, что творилось с квартирой и наследниками Веры Леонидовны, и, как ни странно, это равнодушие задело ее больше, чем все любопытство остальных вместе взятое. Она оглянулась на уходящего человека. Сейчас он выглядел гораздо менее величественно, чем вчера, когда сидел за столом, раздумывая над очередным шахматным ходом, и казался гораздо старше. Его раскачивающаяся фигура была какой-то поникшей, надломленной, голова ушла в сгорбленные плечи, мешковатый плащ сидел на нем нелепо и, несмотря на то, что был почти что новым, казался таким же старым, как и его владелец. Кире не было жаль майора, она совершенно не знала этого человека, но смотреть на него отчего-то было странно горько и даже обидно.
Рухнувший всадник, сломленный бурей, где конь твой, где меч твой, где годы лихие, где друг неподкупный, где вера, где удаль, где ветры дороги, владычица сердца и замок фамильный… где ты растерял их, кто отнял, кто предал - один ты остался - лишь старость с тобою…
Вздохнув и отогнав неожиданно нахлынувшую печаль, Кира заметила, что приотстала от быстро и уверенно шагавшего Стаса, и заспешила следом, и странный, соткавшийся в голове образ побежденного рыцаря постепенно истаивал, и когда она забралась в урчащий "топик", исчез бесследно.
* * *
Когда встречаются двое близких людей, очень давно не видевших друг друга, это чаще всего сопровождается бурным проявлением эмоций. Но в данном случае даже определение "бурные" очень и очень слабо характеризовало те звуки, которые выслушал ошеломленный патриархальный дворик поздним воскресным вечером. С таким же успехом можно попытаться описать истошный вопль защемленной дверью кошки фразой "где-то громко мяукнули" - это тоже совершенно не передаст истинной звуковой ткани состоявшейся встречи. Ибо две относительно хрупкие и казавшиеся довольно безобидными девушки стискивали друг друга в приветственных объятиях с такими громкими и своеобразными проявлениями восторга, что, если закрыть глаза, то казалось, под высокими акациями львиный прайд сцепился со стаей гиен за право обладания свежей тушей антилопы-гну. Это было бы еще ближе к истине, если б гиены и львы обладали способностью внятно ругаться. На лице молчаливо стоявшего неподалеку молодого человека явственно читалось недовольство, смешанное с мучительным осознаванием окружающей действительности. В темноте двора с испуганным любопытством поблескивали глаза невзначай припозднившихся на скамейке старушек.
- … гнусное, недостойное создание! Наконец-то ты решила показать здесь свой обезображенный морщинистыми провалами блин, который люди называют лицом! Два года!.. или три… Мне уже перестали сниться кошмары, я несколько месяцев не была у психиатра, и тут являешься ты и перекашиваешь мое чудное пасторальное существование…
- Умолкни, вислозадая! Хоть весело и чудно слушать твой ненавязчивый бред, все же постарайся вести себя, как цивилизованная особь, а не как престарелая шимпанзе. Ты должна преисполниться счастьем и пасть ниц, а не обстреливать меня прокисшим содержимым своей черепной коробки! Так что перестань вопить, как насаженная на кол чайка. Мы только что с вокзала, у наших рабов сегодня выходной, и все вещи пришлось тащить самим, так что мы очень устали…
- Как будто я не устала, вынося с утра до вечера тазы с рвотными массами…
- Вик, ты же в поликлинике работаешь, какие тазы? Кроме того, сегодня воскресенье. Я позвонила тебе днем, так что ты вполне могла бы стоять тут с грубо вылепленным тортом или кастрюлькой нарезанного бензопилой салатика.
- Тортик имеется, - Вика легонько толкнула ногой стоявший рядом пакет и весело блеснула чуть раскосыми серо-голубыми глазами. Ее коротко остриженные пышные волосы были выкрашены в темно-рыжий цвет, а в чертах миловидного лица постоянно чудилось нечто занятно-затаенное, словно Вике была известна потрясающе смешная история, и она размышляет - рассказать ее или нет. Длинные густые ресницы и ямочки на щеках добавляли к этому облику толику очаровательной застенчивости, хотя на самом деле даже у отряда маститых психологов опустились бы руки, вздумай они отыскать в Вике хоть крошку застенчивости. По ее пухлым губам и подбородку были размазаны остатки красно-коричневой помады, большая часть которой теперь неравномерно распределялась по смеющемуся лицу Киры.
- Значит, теперь рыжая? Когда я видела тебя в последний раз, ты была цветом, как баклажан…
- А-а, это было столько причесок тому назад!.. - Вика беспечно махнула рукой. - Добросовестно следую поговорке: если женщина меняет прическу, значит, она готова поменять мужчину… Кстати, - она склонилась к уху Киры, - а кто этот милый джентльмен с глазами удивленного карибу?
- Это мой брат… Помнишь, я тебе говорила, что у меня есть брат?.. Стас, подойди, не бойся. Так мы нормальные девочки, мы только друг с другом общаемся, как два пожилых дауна, - видя, что Стас медлит, Кира нетерпеливо махнула ему рукой, к ней тотчас присоединилась вторая, ладони звонко шлепнули друг о друга и поманили, раскрывшись и соприкоснувшись мизинцами. - Иди же! Знакомься - это Вика, я тебе о ней рассказывала…
- Наверняка разнообразные гадости… Очень приятно, - Вика сделала реверанс. - Надеюсь, вам тоже? Стас - это сокращенно от "Станислав"?
- От "Михаил", - отозвался Стас с тенью улыбки на губах и повернулся к Кире. - Дай мне ключ, чтоб я занес вещи, пока вы будете общаться… надо будет завтра заказать дубликат.
Кира взглянула на него с легким недоумением.
- Зачем нам общаться здесь - зайдем все вместе. Вика, ты очень кстати - поможешь мне разобрать вещи.
- Вещи, да, - Вика, мгновенно помрачнев, уставилась на груду сумок и перевязанных веревками пакетов, из одного из которых выглядывали слегка помятые разлапистые листья вашингтонии. - Я рассчитывала попасть на торжество, а меня впрягают в повозку. Что в этих баулах? Ты привезла свою мастерскую вместе с сотрудниками, разобранную на кусочки?