Тетя Аня поставила чашку, слегка звякнув донышком о блюдце.
- Да, Вера что-то говорила… но она, вроде, не придавала этому особого значения. Тем более, это с давних пор… Еще чайку?
- Ох, нет, спасибо, - Кира отставила чашку. - Я уже так напилась и наелась, что совершенно не представляю, как дойду до остановки. К тебе опасно ходить в гости… А где же она жила?
- Так у нас, - тетя Аня кивнула в сторону коридорчика, разделявшего две небольшие комнаты. - Петькина-то комната давно свободна, Петька-то еще с семнадцати лет в Питер перебрался. Вот она в ней и жила. Почему нет? Тетя, все-таки.
- Отстегивала проценты?
- Ну, это не имеет значения, - голос Анны Петровны слегка похолодел. - Это уж были наши с ней дела.
- Ну конечно же, - примирительно и извиняющеся отозвалась Кира, потом вытащила из стоявшего на соседнем стуле пакета объемистый сверток и протянула его тете Ане. - Кстати, посмотри, я нашла в шкафу целую кучу фотографий. Ты не знаешь, кто на них? Может, какие-нибудь наши дальние родственники? Интересно было бы узнать.
Анна Петровна приняла сверток, вытащила фотографии и начала внимательно их разглядывать, морща лоб. Спустя минуту она покачала головой.
- Нет. Никого не знаю. Может, какие-то ее знакомые, - она продолжала перебирать фотографии.
- На каждой фотографии странные надписи, - Кира приподнялась на стуле. - Вот переверни любую.
Тетя Аня послушно последовала совету и снова покачала головой.
- Не знаю, что бы это значило. Какие-то сокращения.
- Да, только вот что сокращено?
- Ну, это только Вере было известно… - тетя Аня начала складывать фотографии. Ее рука зацепила чашку, и ложка в ней тонко звякнула. - В принципе, тебе не все ли равно? Какой-то ее личный архив, для нас никакого интереса не представляющий. По-моему лучше всего будет их просто выкинуть. Для нас эти люди - никто, а художественной ценности эти фотографии не имеют. Если б тут были сняты какие-нибудь достопримечательности… а так… просто лица, притом не самого хорошего качества.
- Может, ты и права, - Кира протянула руку, и Анна Петровна, чуть помедлив, вложила в нее снимки. Взяла чашку, но тут же снова поставила ее на стол. Поправила волосы над ухом - короткий, нервный жест. Ее глаза внимательно наблюдали, как Кира прячет фотографии обратно в пакет. - Жаль. Я думала, ты кого-нибудь узнаешь… Вдруг там какие-нибудь заядлые бабкины должники?! Я б с них денежки взыскала.
Тетя Аня усмехнулась, всем видом давая понять, что нисколько не верит в возможность осуществления такого мероприятия, потом сказала:
- Вряд ли. Вера никогда не давала взаймы. Это было одно из ее золотых правил.
- В сущности, я ведь ее совершенно не знала, - Кира задумчиво посмотрела на нее. - Какая она была? Ну, помимо того, что обладала редкой способностью за рекордный срок вызвать к себе глубочайшую неприязнь.
- Это тебе тоже соседи сказали? - Анна Петровна нахмурилась.
- Нет, это мои личные наблюдения. Правда, последний раз я видела ее восемь лет назад, и наша встреча носила бурный и непродолжительный характер… Может, с тех пор она сильно изменилась? Стала кроткой, аки голубица?
Тетя Аня вскинула брови, очевидно пытаясь сопоставить сравнение с тем, что на самом деле представляла из себя Вера Ларионова. Потом негодующе произнесла:
- Я не понимаю, к чему эти колкости? К тому же, плохо о поко…
- Я просто спросила, - поспешно перебила ее Кира. - Если я ошибаюсь, ты ведь можешь меня поправить. Я судила с довольно сопливой позиции, а ты хорошо знаешь жизнь и разбираешься в людях.
Лицо Анны Петровны слегка смягчилось.
- Ну… я даже не знаю. Она была довольно обычной. Немного сварливой, не без этого, но я с ней редко ругалась, да и то по пустякам. Любопытной была… любила не расспрашивать, а просто тихонько слушать, наблюдать… Но то, что ты говоришь… не знаю. Вера была очень дружелюбным человеком. Умела расположить к себе людей.
Кира вздернула бровь. Соседи и, особенно, Софья Семеновна и "майор" явно не были расположены к Вере Леонидовне. Либо бабка склочничала только в своем дворе, либо тетя Аня врет, хотя совершенно непонятно, зачем ей это надо.
Она слишком презирала людей и в то же время слишком ими интересовалась. Это очень плохое сочетание.
Ей вспомнился льдистый голос Веры Леонидовны, ее презрение и умелые обидные слова, ее брезгливый взгляд. В памяти всплыло далекое эхо семейных скандалов, которые остались позади больше двадцати лет назад, но их призраки до сих пор сохранились - у нее была хорошая память, и Кира до сих пор отлично помнила цвет и вид коляски, в которой ее возили.
А потом она подумала о записке и деньгах, спрятанных в фортепиано. С чего Вере Леонидовне помогать им? Той Вере Леонидовне было бы наплевать, даже скончайся Кира на пороге ее квартиры. Все это как-то не вязалось между собой. Ну не верила она в то, чтобы человек мог так сильно измениться, перейти из одной полярности в другую. Особенно бабка. Все это было нелепо и неправильно, начиная с завещания.
- Сколько же она прожила в этой квартире? - спросила она. Тетя Аня пожала плечами.
- Около пятидесяти лет. И в квартире, и вообще в городе. Вроде хорошо все у нее с Васей было… и вдруг - ищи ветра в поле! Все удивились, что он ушел. Хоть и скандалили они часто, да… но Вася очень ее любил. Хотя… кто их, мужиков, знает?.. Может, встретил кого.
- Ты тогда по телефону сказала, что она умерла в кардиологии, - пробормотала Кира, поглядывая на часы. - А диагноз?
- Разрыв аорты, - Анна Петровна приличиствующе вздохнула, позволив своим глазам подернуться легкой дымкой печали. - У Веры всегда было плохо с сердцем. Утром умерла… всего за полчаса до моего прихода. Ужасно… А ты говоришь, во сколько тебе на работу?
- Да, вообще-то, уже пора, - Кира встала, и тетя Аня тоже поднялась и начала собирать посуду.
- Ты не думай, что я тебя выпроваживаю, - сказала она извиняющимся тоном. - Просто у меня с утра страшно болит голова. Давление в последнее время скачет туда-сюда…
- Так чего ж ты сразу не сказала? - укоризненно спросила Кира, сопровождая укор возмущенными жестами. - С порога бы - к чему эти геройства?! Что я - не поняла бы?
- Да нет… ну как-то… - тетя Аня уронила ложку на стол и вздрогнула, словно стол от этого мог расколоться на мелкие кусочки, - во-первых, я всегда рада тебя видеть… да и неудобно… К тому же, это скоро пройдет. Вы бы зашли как-нибудь со Стасом, а то он и глаз сюда не кажет.
Кира серьезно пообещала, что обязательно переговорит на эту тему с непутевым братом. Сама она знала, что Стас окажется в гостях у тети Ани либо оставшись без крыши над головой, либо находясь без сознания. Если против дяди Вани он ничего не имел, то тетя Аня ему решительно не нравилась, и в разговорах с Кирой он этого не скрывал.
- Обязательно заходите, - повторила Анна Петровна, открывая перед ней дверь. - Я-то почти всегда дома.
- Конечно. Большое спасибо за угощение.
Та махнула рукой - чего уж там. Кира шагнула через порог, но тут же обернулась.
- Кстати, все хотела тебя спросить… а кем, собственно, наша бабуля была по профессии. Я не помню, а отец никогда не рассказывал…
- Ну, - Анна Петровна прислонилась к стене, теребя поясок своего халата, - я и сама тебе толком не скажу. Она долго на стройке работала… то ли маляром, то ли штукатуром… или монтером… а может, все сразу… Несколько лет водителем троллейбуса работала… А потом, вроде, нигде. Квартиру, вот, сдавала…
- Ясно… Ну, до свидания, теть Ань.
- Ага, счастливо.
Тяжелая дверь захлопнулась, и Кира, развернувшись, начала спускаться по высоким ступенькам. Лицо ее было задумчивым, пальцы постукивали по растрескавшимся перилам. Ее не оставляло неприятное, тягостное чувство, что конец беседы вышел каким-то смятым, неправильным. Что-то было не так в поведении Анны Петровны, какая-то легкая фальшь. Конечно, она не настолько хорошо ее знает, чтобы быть в этом уверенной, к тому же, тетя Аня сказала, что неважно себя чувствует. Но так ли это? А почему, собственно, нет?
Ты мнительная, Кира. Ты слишком мнительная, мнительная…
Но действительно ли головная боль стала причиной того, что поучающий, даже властный тон родственницы вдруг стал осторожным и немного нервным? Бегающий взгляд, осунувшееся лицо, короткие быстрые жесты, которых Кира прежде у нее не видела. Некая облегченная торопливость, когда она открывала дверь. В какой момент наступил этот перелом? Когда она начала расспрашивать о Вере Леонидовне? Когда показала фотографии? В любом случае, Кире показалось, что тете Ане вдруг почему-то стало очень не по себе…
Вот именно, показалось! Надоело! Надоели эти загадки! Пусть вон Стас с ними разбирается, он это любит - он же сам говорил, что любит загадки. А ей загадки ни к чему. Ей нужно заниматься своей жизнью.
Просто живите…
Вот, отличный совет, хоть и дал его человек, не далее, как сегодня утром заявивший, что ее новые духи просто ужасны, отдают ладаном и наводят на мысль о панихиде. Был бы он помоложе, Кира с удовольствием бы залепила ему пощечину. Хотя, дело тут скорее не в возрасте, а в том, что, все-таки, не годится охаживать по физиономии своего спасителя.
А то возьмет и не спасет в следующий раз.
Только дай бог, чтобы следующего раза не было.
Да, конечно, загадки тебе не нужны. А к тете ты пришла из родственных чувств и чайку попить, да?
Поморщившись, Кира придушила ехидный голосок и вышла из подъезда. Прищурившись, надела солнечные очки и пошла запутанными дворами, которые были почти голыми - высаженные здесь и еще молоденькие по древесным меркам клены и альбиции выглядели чахлыми и росли плохо. Это был относительно новый район, и никто в здравом уме не назвал бы его красивым, а отсутствие высоких и густых деревьев, которые хоть как-то ретушировали бы общий вид, только добавляло ему непривлекательности. Беспорядочно громоздящиеся однотипные девятиэтажки, уже облупившиеся и потрескавшиеся, походили на игровую площадку дитяти-великана, понастроившего из кубиков дома как придется, не думая об эстетичности и не рисуя никаких планов. Безликие здания-близнецы выглядели неприветливо и неуютно, и здесь всегда гулял ветер.
Пройдя через последнюю арку, Кира миновала ряд гаражей, хлопающие на ветру потертые покрывала, висящие на проволоке между ржавыми покосившимися столбами, и направилась к остановке. Неподалеку располагалось приземистое здание исполкома, и она невольно замедлила шаг, с любопытством разглядывая свадебную процессию, фотографирующуюся на ступеньках после торжественной церемонии. Невесты было почти не видно из-за огромного букета роз, жених имел ошеломленный вид, словно все еще не понял, что произошло, свидетельница хихикала с подругой, причем обе уже явно были изрядно навеселе, и стоявший рядом свидетель корчил им страшные рожи, призывая к порядку, хотя было видно, что и ему очень смешно, и бутылка шампанского, которую он никак не мог открыть, угрожающе раскачивалась в его руках. Кира отвернулась, и тотчас же за ее спиной бабахнуло, и раздался восторженно-испуганный женский визг. Внезапно ей стало завидно, и она пошла быстрее, потом побежала, завидев подъезжающий троллейбус.
Стоя на задней площадке и рассеянно разглядывая машины, Кира попыталась придумать новую аромолампу, но вместо этого в голову лезли разные глупости, и она бросила эту затею. Неподалеку кондукторша ругалась со стайкой мальчишек, которые весело ныли, что им нужно проехать всего одну остановку. Какой-то человек рядом раздраженно кричал в свой сотовый:
- Пусть отзывают! Никакой налички! Скажи спасибо Юле с ее дебильным указом! Да, пусть сам и едет!
На ближайшем сидении две пожилые женщины вели оживленные дебаты на политическую тему. Совсем рядом с их ногами в полу троллейбуса зияла приличная дыра, и была видна покачивающаяся ось машины и стремительно летящий асфальт. На окошке большими кривыми буквами было написано:
Мясо - это труп!
Чуть пониже красовалось:
All skinheads must be dead!
Итог этому подводило незатейливое и широко распространенное слово из трех букв. Скользнув по нему взглядом, Кира снова вернулась к созерцанию машин за окном, подумав, не это ли имел в виду Стас, говоря о серой обыденности?
Первым, кого она увидела возле здания КБ, был Егор, который с унылым видом сидел на перилах и курил, стряхивая пепел себе на джинсы. Он был в совершенной прострации, и Кире пришлось несколько раз его окликнуть, а потом и встряхнуть за плечо, прежде чем ярко-голубые глаза Михеева, наполненные собачьей тоской, обратились в ее сторону, и в них появилось некое подобие осмысленности.
- А?
- Что случилось? Ты похож на обломок кораблекрушения.
- Да понимаешь, как странно вышло… - Егор нахмурился. - Натаха Семакова все жаловалась, что муж на нее мало внимания обращает, в последнее время редко бывает дома… ну я и посоветовал ей почаще сказываться больной, ходить с несчастным видом, изображать страдания, ну и все такое. Чтоб муж встревожился и им овладели угрызения совести, и он окружил бы жену вниманием.
- Надеюсь, у нее хватило ума твоим советом не воспользоваться? - мрачно спросила Кира, глядя, как пальцы Егора мнут сигарету. Михеев посмотрел на нее с негодованием.
- Это был хороший совет! Откуда мне было знать, что так выйдет?!
- И что же вышло? - она облокотилась о перила, исполненная самых нехороших предчувствий. Наверняка, как минимум, грядет развод. Наташа Семакова была милой девушкой, но малейшие семейные неурядицы ввергали ее в черную меланхолию. Если же дело дойдет до развода, то последствия могут быть самыми печальными.
- Ну… оказывается на самом деле ее мужу подвернулась хорошая халтура, и все это время он работал. Купил на годовщину свадьбы для них обоих поездку на Кипр. А теперь он все отменил, сдал билеты и собирается отправить Наташку на платное обследование, и она теперь со мной не разговаривает.
- Где она?
- Ревет в бухгалтерии.
- Ты просто молодец! - холодно сказала Кира, производя руками уничижающие жесты, отчего серебряные кольца на ее пальцах сердито взблеснули. - Я восхищена твоим холодным, расчетливым умом!
Михеев с несчастным видом пожал плечами.
- Я хотел помочь… Что же теперь делать?
- Что бы ни пришлось делать - делать мы это будем без тебя! Постарайся на некоторое время сделать вид, что тебя тут вообще нет!
- Хорошо, - кротко отозвался Егор и уронил сигарету. - А может быть…
- Нет!
Глядя на него, она невольно покачала головой. Видно было, что программист глубоко переживает случившееся. Интересно, кто больше виноват - он со своими нелепыми советами или люди, которые безоглядно им следуют? Кира потерла кончик носа и хлопнула пакетом Михеева по ноге.
- Кстати, не хочешь ли стать моим партнером по танцам? Там советы не нужны.
- Кем-кем? - переспросил Егор, доставая новую сигарету.
- Партнером. Я собираюсь пойти на бальные танцы. Танцы - понимаешь, кружения, покачивания бедрами, вальсы, прочие ламбады…
- Ой, нет! - сказал Егор почти испуганно. - Танцы? Нет-нет. Я не умею.
- Да я тоже не умею. Для того и иду. Чтобы научиться. И приглашаю тебя в партнеры. Ты еще не оценил всю соблазнительность этого предложения?
- Да нет… но я… - Михеев задумчиво посмотрел на ее ноги, и в его взгляде появилось сожаление. - Нет.
- Ну, как хочешь. Второй раз не предложу!
- Кир, пожалуйста, не обижайся! - горячо произнес Егор. - Я для тебя все сделаю… но я и танцы… Нет. Это совершенно невозможно.
- Ладно. Сиди здесь и… А как твое новое приобретение?
- Приобретение?
- Ангелина. Мадемуазель паспортистка с четвертым размером…
- А-а, - вяло протянул Егор. - Видишь ли, мы больше не встречаемся.
Кира подбоченилась.
- Что ты еще натворил?!
- Совершенно ничего. Просто у нее там возникли кой-какие нелады с другой паспортисткой, и я ей посоветовал…
- Не продолжай! - оборвала его Кира и захлопнула за собой дверь.
* * *
Сидя на стуле, Кира закинула ногу на ногу, с любопытством оглядывая большой зал, сцену, к которой вели широкие рассохшиеся ступени, темно-синий занавес за ней, пространство за которым, как она уже успела узнать, использовалось вместо раздевалки и посередине было разделено грудой наваленных друг на друга стульев. Предполагалось, что за этой баррикадой мужская и женская половина переодевающихся друг друга видеть не будет. Паркет, покрывавший пол зала, был вытерт до блеска бесчисленным количеством ног и оказался невероятно скользким, отчего Кира, идя к одному свободному стулу, дважды чуть не растянулась на полу на обозрение всем собравшимся.
Собравшихся, к ее удивлению, оказалось довольно много, причем хватало и лиц мужского пола возрастом от шестнадцати до пятидесяти, правда, в количественном отношении они все-таки отставали от дам, которые уже окидывали их цепкими оценивающими взглядами, присматривая будущих партнеров. У стола, пристроенного возле двери, приглушенно разговаривали мужчина и женщина, перебирая компакт-диски. У обоих была великолепная осанка и мускулистые подтянутые фигуры, короткая косая юбка женщины демонстрировала длинные сильные ноги танцовщицы. Ее темно-каштановые волосы были высоко зачесаны и закручены в узел, что придавало ей немного надменный вид. Мужчина, светловолосый и светлоусый, напротив казался на редкость добродушным и то и дело ласково оглядывал будущих танцоров, терпеливо выжидающих на выставленных полукругом стульях.
- Они муж и жена, - шепотом сказала сидящая рядом девушка с копной коротко постриженных русых волос. Кира уже успела перекинуться с ней несколькими словами и знала, что девушку зовут Оксана, что она учится в филиале Питерского гуманитарного университета профсоюзов по специальности искусствоведение и забыла дома сигареты. - Мой знакомый у них занимался. Говорит, неплохо преподают, хотя Павел Викторович, бывает, объясняет сумбурно, а Тоня, его жена, больше любит заниматься латинской программой, чем стандартом. А ты на классику или на современные танцы?
- Сначала туда, потом сюда… а может и одновременно, если время будет. Поглядим… А ты? - поинтересовалась Кира, глядя на стайку нарядно одетых детишек, сгрудившихся возле стола.
- Думаю. Я без партнера… а вот на современных партнер не нужен…
В сумочке Оксаны отчаянно запиликал телефон, исполняя мелодию Глюкозы, отчего Кира поморщилась. Оксана схватила трубку, немного послушала и веско сказала: "Дурак!" - после чего бросила телефон обратно. Кира фыркнула, и в этот момент кто-то наступил ей на ногу, и она ойкнула.
- Простите, - пробормотал этот кто-то, усаживаясь на пустующий по соседству стул. - Не хотел. Честное слово!