Смерть - это только начало! Проснувшись утром, герой книги получает sms-сообщение от человека, которого вот уже несколько часов нет в живых - молодого талантливого музыканта, который мог стать иконой движения "готов". Мир для главного героя выворачивается наизнанку: мёртвые начинают разговаривать с живыми, бетон тает и мнётся, словно пластилин, гигантская чёрная собака бродит по тайным подземным переходам. "Блюз чёрной собаки" Дмитрия Скирюка - главное событие в жанре мистического триллера со времён выхода на киноэкраны фильма "Звонок"!
Содержание:
1 - ТЕМА МЕРТВЕЦА 1
2 - ХВАТИТ ЖИТЬ 7
3 - ТРИ АККОРДА 13
4 - БЕС ГИТАРЫ 24
5 - ВОЙНА ТАНУКИ 36
6 - ВНИЗ 49
7 - ВОДА 63
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА 73
ПРИЛОЖЕНИЕ 73
СТИХИ ТАНУКИ 73
АХ, ШИБАРИ… 74
СЛОВО "ХОЗЯИН" 74
МАСТЕРА ГЛАЗА 74
ТАКИЕ ВОТ СТИХИ МОИ… 75
САДИСТКЕ (ОБЕ СТОРОНЫ) 75
ФЛАМЕНКО СУККУБА 75
ГОТИЧЕСКАЯ ЛОЛИТА (ТЁМНАЯ) 75
ГОТИЧЕСКАЯ ЛОЛИТА (СВЕТЛАЯ) 76
Я СВОБОДНА! 76
Дмитрий Скирюк
Блюз чёрной собаки
1
ТЕМА МЕРТВЕЦА
When a woman gets the blues, she hands her head and cries,
When a woman gets the blues, she hands her head and cries,
But when a man gets the blues, he grabs the train and flies.
Очень старый блюз
Ненавижу SMS! Терпеть их не могу. Дурацкая выдумка, только и радости что дёшево, а так - баловство. Будто мало было пейджеров, не наигрались. Давишь кнопки, путаешься, ругаешься… Нормальные люди этим не занимаются. А то сообщение пришло мне вовсе в самый мерзкий час, у которого даже и названия-то нет: простые люди называют его "полчетвёртого утра", а дикторы на радио - "3:30 ночи". Чёрт меня дёрнул поставить на SMS громкий сигнал. Был соблазн отложить до утра. Но ведь любой дурак поймёт, что в такое время просто так никто писать не будет - либо это ошибка, либо шутка, либо…
Либо что-то срочное.
Я потянулся за очками.
"СОРОКАnРОnАJI!!!" - высветил мне синий экранчик.
Вот так. Новояз, блин. Поколение runet'а. Половина SMSок приходит латиницей, хоть и на русском, но главная беда не в этом. Много у вас друзей, способных внятно изложить свою мысль в двух строчках? Вы счастливчик, если у вас есть хоть один. Обычно требуется отправить сообщений пять-шесть, чтоб что-то прояснилось. Так и здесь. Поди пойми - башку сломаешь.
Стопудово, это два слова. Но в одно. Зато три восклицательных знака. М-да… Хоть на кириллицу переведи, хоть на мефодьицу, - яснее не станет. "Сорокапропал". Какая сорока? Куда пропал? "Сорока", вообще-то, женского рода, и если по правилам, то "пропала". А может, это значит "Сорок А пропал"? Только что ещё за "сорок А"? И почему не "пропали"? Может, это номер рейса? Или дома? Голова спросонья не соображала. "40а", "40-а"… Нет, не то: не станет человек писать слово целиком, если можно набрать две цифры.
Я дал откат. Имени отправителя не было. Обычно сотовый высвечивает хотя бы номер, а тут пусто. SMSка была анонимной. Абсолютно.
Я попробовал перезвонить. Молчание.
Самым простым было списать всё на ошибку и снова завалиться спать. Вот только времена нынче не те, чтоб говорить об ошибке. SMS обычно отправляют не кому попало, а хорошим знакомым, номера которых загодя "забиты" в трубку. Мобильник - это ж почти компьютер, он всё держит в памяти. Сообщение послали мне, факт. А что не позвонили, так, скорей всего, кредит иссяк - звонить бесполезно, только на одну SMS и хватило. Или труба чужая. Или батарейка сдохла. Да, пожалуй, это бы многое объясняло… Но тогда дело и вправду срочное!
Сон ушёл. Меня снедало беспокойство. Интуитивно, в глубине души, я чувствовал, что разгадка рядом: что-то знакомое было во всём этом, напрягись - и сложится. Но фиг! Не складывалось. Звякнуть бы друзьям, спросить… но кому звонить? Я глянул на часы: мать моя - 4:00! Даже полуночники спят, не говоря уж об остальных. Что делать, пока нормальные люди не проснутся?
…Все глупые истории начинаются с банального. Все трагедии на первый взгляд безобидны. Сейчас, когда я вспоминаю всё это - предутренние часы, дурную электронную записку, я склонен думать, что даже пойми я сразу, что происходит, это вряд ли что-то бы изменило. Да и потом - ночь, дорога… Никто не знает, как повернулось бы дело. Три часа - большой срок. В любом случае я никуда бы не успел. Но где-то на дне моей души чёрным угольком до сих пор тлеет горечь опоздания. Все мы живём в сказке о потерянном времени.
Я врубил комп, заварил чаю да так и просидел за чашкой до рассвета, держа мобильник под рукой в надежде на повторный звонок. Но труба молчала. Ни звонка, ни SMS. Я прихлёбывал чай, раскладывал на экране карты, до кучи разобрал фотоаппарат, почистил оптику и даже малость подремал (со мной случается под утро, если я рано встаю). Наконец сработал будильник. Теперь можно было звонить кому хочешь, не опасаясь нажить смертельных врагов.
Я набирал номер за номером и вслушивался в длинные гудки. Никто не отвечал. Эк спать-то все горазды…
- М-м!.. - зубовным стоном отозвался наконец с пятого или шестого раза голос Артёма. - Женька, ты? Обалдел! Звонить в такую рань: шесть часов!
- Полседьмого, - перебил я его. - Не бросай трубу, у меня проблема.
- Ну что ещё?
Я вкратце изложил суть дела. Некоторое время в трубке была тишина.
- Сорока? - наконец переспросил меня Артём. - Ты спятил. Звонишь спозаранку, чтобы это… Ты шутишь, что ли?
- Какие шутки! - рассердился я. - Мне в четыре утра SMS-ка пришла, я всю ночь голову ломал… Что за хрень? Кто такой этот Сорока?
- Кто-кто… Игнат, блин!
- А-а, - тупо сказал я.
- Ага, - сердито бросил тот и повесил трубку. А я вспомнил всё.
Порой мне кажется, что люди похожи на шестерёнки. Такие, знаете, от механических часов. Ага. Чудовищное количество шестерёнок всех форм и размеров вертятся в каком-то психическом космосе. Иногда они входят в сцепление друг с другом. И тогда происходит динамический удар, потому что шестерёнки эти находятся в разных плоскостях, под разными углами и крутятся в разные стороны, с разными скоростями, а некоторые вовсе стоят. Но столкновения неизбежны, и, за неимением лучших занятий, мы полюбили эти столкновения. Бывает, шестерни удачным образом взаимодействуют и у людей что-то получается - ну там, отношения, дружба, какое-то общее дело… Иногда даже любовь. Но чаще от удара только ломаются зубья, оси, валы, порой весь механизм может дать сбой. Один такой "сломанный зубчик" способен надолго испортить шестерёнке (то есть человеку) всю последующую жизнь. Что уж говорить, если сломаны три-четыре зубца…
У меня, во всяком случае, обычно получается именно так.
Инга - одна из тех "шестерёнок", с которой у меня когда-то почти зацепилось. Почти, потому что сперва всё действительно было замечательно - и крутились мы в одну сторону, и скорости совпадали… Но потом начались какие-то сбои, раз за разом. Уж не знаю, что тому причиной. Может, число зубчиков было не таким (скажем, у меня кратное шести, а у Инги - семи). Мелочь, но в итоге ничего у нас не получилось: не могли мы делать вместе полный оборот, срывалось что-то. Но и разбежаться мы не разбежались, как это обычно бывает, - остались друзьями. Крутимся-то всё равно в одну сторону, иногда цепляемся…
Фамилия Инги - Капустина. Игнат её младший брат (они погодки). Я тоже поразился в своё время: Инга и Игнат. Родителям, наверное, показалось оригинальным назвать детей похожими именами. Дурацкая идея, с моей точки зрения, ибо ничего хорошего она не принесла - можете вообразить, какая путаница всё время возникала дома, в детсаду и в школе.
На момент нашего знакомства Игнату стукнуло девятнадцать. Он только закончил школу и никак не мог поступить в институт, зато с ума сходил от музыки и, как любили говорить в советские времена, всего неформального. Конкретно сейчас это была "готика". Тут я могу покаяться: я же его ею и заразил, подкинув дюжину компактов и кассет, которые у меня всё равно валялись без дела. Мне тридцать пять с копейками, а на заре моей туманной юности, в середине 80-х, готика была модной. "Готовал" и я. И тогда, и сейчас за это дело могли навалять. Но были и различия. Если для нас "готика" была неким внутренним ощущением, излитым в фильмах, музыке "Dead Can Dance" и Ника Кэйва, то для нынешних ребят это что-то напускное, внешнее - красивая, хотя и мрачная картинка, подкреплённая стенаньем на тему "как хреново жить, скорее бы повеситься". Мура, по-честному сказать. Старшее поколение презрительно и снисходительно именовало их "бэбиготами".
Игнат был классический бэбигот. Высокий, волосатый, похожий на швабру; в любое время года - чёрный кожаный плащ, "гриндера", раскрашенная морда и чёрный балахончик с Тарьей Турунен в малиновом корсете. Я никак не мог решить, выглядит он смешно или внушительно. Скорее первое, хотя бывало и второе. Образ нытика ему никак не подходил, маньяка тем паче: Игнат здоровый, крепкий парень, не дурак, к тому же прекрасно играет на гитаре. Я и сам немного тренькаю ("Как здорово, что все мы здесь…" и что-нибудь подобное), но тут я пасовал - Игнату я в подмётки не гожусь. К тому же у них группа. Не скажу "у него", поскольку верховодил там не он, но большую часть музыки определённо мастерил Игнат. Я слышал его заготовки и законченные песни, поэтому знаю, что говорю. Вкусы у него были странноватые для готика: он обожал "The Cult" и "Led Zeppelin", боготворил Джимми Пейджа и часами мог слушать старые негритянские блюзы. Небесталанный тип, определённо, правда склонный к меланхолии, но то уже издержки возраста.
Естественно, играть в группе с покушением на культ и зваться "Игнат Капустин" неприемлемо категорически: засмеют. Пришлось выдумывать кликуху. Банальное "Капуста" отпало сразу, после парочки разбитых морд. Игнат хотел назваться Вороном, но Ворон и Воронов в готической тусовке и так пруд пруди, спасибо Брендану Ли…
Как-то Игнату попал в руки постер группы "Lacrimosa", он впечатлился обликом солиста Вольфа, высветлил виски и тут же обзавёлся прозвищем "Сорока-белобока". Через пару недель "белобока" отпало, осталось только "Сорока", и спустя ещё некоторое время его так звали даже домашние. Наверняка это и имела в виду Инга в своём послании, а я и не сообразил: привык, что Игнат - это Игнат…
Кляня себя за тупость, я принялся давить на кнопки. Безрезультатно: сотовый Инги по-прежнему молчал. Что-то стряслось. Домашнего телефона у неё нет, мне ничего не оставалось, кроме как забить на всё и ехать к Инге. Но где она: дома, на работе, у подруг? Я не знал.
Я наскоро запихнул в себя бутерброд, сунул камеру в кофр и почти выбежал на улицу. Холодок меня успокоил и взбодрил - на Урале в июне ранним утром ещё прохладно. Уже дойдя до остановки, я сообразил зайти на пункт оплаты и сбросить Инге на трубу две сотни, после чего опять набрал номер.
- Жан? - после пары звонков отозвался удивлённый Ингин голос. - Ты чего так рано?
- Привет, Ин, - несколько растерянно начал я.
- Привет… Ты где? Ты чего звонишь?
Голос был совершенно спокойным, разве что немного сонным. Она совсем не походила на человека, который провёл ночь в тревоге и волнениях. Я уже понял, что попал пальцем в небо, но всё же поинтересовался:
- Ты мне слала SMS?
- Я? Какую SMS? Когда?
- Сегодня утром.
- Нет… А с чего я должна её слать? Что-то случилось?
- А разве Игнат…
- А что - Игнат? - насторожилась та.
Теперь настал мой черёд насторожиться: вся гипотеза насчёт утреннего послания летела к чертям.
- Ничего, - быстро отозвался я. - Просто хотел его услышать. Он дома?
- Так ты ЕГО хотел услышать? - голос Инги резко похолодел.
- Нет, но…
- Он отдыхает. Уехал на выходные. Куда-то с друзьями на дачу. А что?
- Уже понедельник.
- У него каникулы, - отчеканила Инга. - Слушай, знаешь что? Если тебе охота с ним трепаться, у него есть свой сотовый. А я тебе не секретарша, понял?
- Но я…
- И не звони мне больше!
Запищали гудки отбоя.
Я остановился. Опустил трубу. Подошёл троллейбус, я в него не сел, тупо стоял и глядел перед собой. Чёрт, я даже не успел сказать Инге, что это может быть важным. С другой стороны, в сущности, я сам ничего не понимал. Чем я располагал? Сомнительным посланием без обратного адреса и информацией, что Игнат с друзьями на даче. Негусто. Бесполезно говорить, что и номера Сороки я тоже не знал… Тьфу, пропасть - я уже сам зову его этим дурацким прозвищем!
Да кто он мне, в конце концов? Чего я паникую? Я и сам не понимал чего. Но к тридцати годам у человека развивается какое-то чутьё. В жизни часто происходят важные события, которые сперва не выделяешь из потока обыденных дел. Отмахиваешься и сразу забываешь - так удивительно ловко жизнь маскирует их под ерунду, а может, это мы такие слепые. Только потом приходит запоздалое прозрение, которое, как правило, уже не спасает.
День шёл насмарку. Не переставая думать о случившемся, я направился в студию. На моё несчастье, сегодня было назначено Вике, а она девочка красивая, с задатками модели, но при этом совершенно лишена воображения, того природного артистизма, который выделяет человека из толпы. Бывают певицы - голос о-го-го, а образ на сцене создать - фиг-два. Так и Вика. Ей всегда нужно указывать, как встать, куда прогнуться, когда ротик приоткрыть или глазки закатить, а у меня сегодня голова не работала - мысли были где-то далеко. Без толку проторчав в студии часа четыре, я напрочь запорол всю сессию, сказался больным и ушёл.
А в восемь вечера мне позвонила Инга.
- Женя! Женечка! - Даже по телефону я слышал, как она встревожена. - Игнат не вернулся, у него телефон не отвечает! Ты мне звонил, ты что-нибудь знаешь?
- Только то, что ты сказала: он где-то за городом…
- Не ври! Ты же звонил мне утром!
- Мне пришла SMS.
- От кого?
- Я не знаю.
Инга глубоко вздохнула и начала молчать. Ещё одна дурацкая привычка, которую я терпеть не могу, - звонить по телефону и молчать. Мне, между прочим, приходится платить за каждую секунду такого молчания.
- Нам надо встретиться, - сказала наконец она. - Где ты сейчас?
Я опустил трубу: этого-то я и боялся.
* * *
Я дурак. Непроходимый. Когда тебе звонит женщина, с которой ты давно расстался, и просит зайти, а ты, как собачонка, бежишь к ней по первому зову, кто ты, если не дурак? Он самый. Полный и клинический. Но что делать, коль такие обстоятельства? Напомнить, что между нами всё давно кончено? После того, как она попросила о помощи? Увольте.
На миг мной овладело сомнение - может, она нарочно всё подстроила? Нет, вряд ли - на Ингу это не похоже…
Инга с братом жили на Парковом, у родителей. Район только называется Парковым, потому что находится за Балатовским лесом, а на деле он довольно отдалённый и пустынный. Добраться туда мне удалось только часам к девяти. Трясясь в душном троллейбусе, я тешил себя мыслью, что, пока я еду, всё образуется. Но тщетно: во всей квартире горел свет, Инга была на взводе, а от Игната по-прежнему не было вестей. Ладно хоть родители у них в отъезде - паника не успела пустить корни достаточно глубоко.
- Что тебе известно? - без приветствия, с порога выпалила Инга.
Я молча показал сообщение на телефоне. Инга вздрогнула и прищурилась:
- Это от кого?
- Понятия не имею, - признался я, снимая куртку. - Номер не определился. Кстати, здравствуй.
- Здравствуй… Как это - не определился?
- Сам удивляюсь. - Я пожал плечами. - Вообще, анонимный номер - это платная услуга. Не пойму, кому охота в наше время баловаться такой ерундой.
Инга откровенно озадачилась.
- Если подумать, - сказала она, - это очень похоже на ребят из его тусовки.
- Может быть… Слушай, ты дрожишь вся. Успокойся, перестань психовать - ещё ж ничего не ясно. Кто знает, что стряслось! Парень неопытный, выпил лишнего, уснул у друзей, завтра вернётся… Бывает.
Инга помотала головой:
- Я обзвонила его приятелей. У них в субботу концерт, они сами в непонятках. И никто не знает, где он.
- Ну, всех не обзвонишь, - успокоил я её. - Он мог познакомиться с кем-то, девчонку встретить. Забыла, как сама ночи у Наташки просиживала? Успокойся. Лучше вот что: поставь-ка чаю. Как ты вообще? Я тебя сто лет не видел.
Я говорил, а попутно выкладывал из сумки печенье, горчичные сушки и две шоколадки - всё, что я успел купить в ларьке по пути. В этом деле главное - не переставать говорить, это успокаивает. А то в одиночестве женщина легко может накрутить себя до тяжёлой истерики. Вот и сейчас я говорил и видел, что Инга помаленьку расслабляется. Она задышала спокойнее, взгляд перестал быть загнанным. В глубине души я её понимал: в отсутствие родителей старшая сестра целиком отвечала за брата.
Интересно, она по-прежнему одна?
Инга тем временем решила последовать моему совету и взялась за чайник.
- Чёрный или зелёный? - спросила она.
- Зелёный, ты же знаешь.
- Ах да. Извини.
За чаем мало что удалось выяснить, но и это заставило меня задуматься. По словам Инги, в последнее время Игнат стал сам не свой. И не стоило списывать всё на переходный возраст, больше это смахивало на одержимость. Я не психолог, но тут и непрофессионал почует неладное. Он замкнулся, ночи напролёт просиживал в Сети, в группе появлялся всё реже, да и с сестрой почти перестал разговаривать. Заброшенная гитара покрывалась пылью. К двум тетрадкам, куда он записывал аккорды, песни и стихи, прибавились ещё несколько штук - Инга видела их мельком; Игнат их прятал. С половиной друзей он разругался, вместо них появились какие-то левые личности, которых Инга не знала.
- Ну, это всё не страшно, - успокоил я её, когда она закончила. - Ты мне лучше вот что скажи: он, часом, пить не начал?
- Жан, ты чего? Ты же знаешь: он спиртное на дух не переносит. Так… пиво иногда с друзьями. Кстати, у меня там рябина на коньяке. Будешь?
Я помахал рукой:
- Не сейчас. Значит, не пьёт… А как насчёт другой… э-э… дури?
Инга промолчала.
- Может, в милицию позвонить? - неуверенно предложила она.