Плечо было девственно чистым. Ни следа рисунка, ни точечки, ни шрамчика. Пару секунд я ошеломленно пялился на свою незагорелую, покрытую веснушками кожу, потом торопливо задрал второй рукав, будто наколка могла перескочить с одного плеча на другое, но и там её не было. Буквы "ЦГВ" и танк "Т-80" в ракурсе три четверти - гордость Серёги Адокова из Барнаула, нашего лучшего ротного кольщика, исчезли без следа.
Ничего не понимая, я, как дурак, вытаращился на девушку.
- Пропала? - сочувственно спросила она.
- М-м… - растерянно выдавил я.
- Ты что, так дорожил ею?
- Нет, но… я не понимаю! Слушай! Может, всё-таки ты объяснишь мне, что происходит?
Я был в состоянии, близком к панике, и почему-то был уверен, что девчонка в курсе всей этой белиберды. В конце концов, все странности начались, именно когда я её встретил, а верней, когда она попросила меня "побыть с ней".
- Не сейчас, - уклончиво сказала она.
- Не сейчас? - переспросил я и повторил: - Не сейчас? А когда?
Танука вздохнула. Поправила бейсболку.
- Жан, ну ты чего тупишь? Я же сказала: сейчас нет времени. Я всё расскажу, дай срок, всё, что знаю. Хотя я не уверена, что тебе станет легче. Я даже не уверена, что ты всё поймёшь. Пока просто прими всё как есть.
- Да не собираюсь я ничего принимать! - возмутился я. - И вообще, может, мне лучше пойти сейчас и сдаться, а то мне ещё срок влепят за побег из-под стражи. С места не сойду, пока не скажешь, что ты затеяла!
- Нет уж, придётся сойти, - глядя мне в глаза, серьёзно сказала Танука. - Тебя сейчас вся городская милиция ищет… меня, кстати, тоже. Но срок за побег тебе точно не "влепят". Ты хоть знаешь, что участок сгорел?
- Ка-акой участок?
- Милицейский, где тебя мариновали.
- Как сгорел? Ничего не понимаю… Когда сгорел?
- Да в общем-то недавно. Может быть, ещё горит даже… - Она посмотрела направо, приподнялась на цыпочки. - Хотя, наверно, нет… Уже, наверно, потушили. Дым даже отсюда было видно.
- А точно это он горел? Откуда знаешь? Уж не ты ли подожгла?
- Ты что, совсем дурак? - Танука повертела пальцем у виска. - Я ж не террористка!
- Кто тебя знает… - проворчал я. - Так меня поэтому ищут?
- Не совсем. Пошли. Нам ещё надо купить билеты и чего-нибудь поесть. У тебя есть деньги?
- Нету. Ни копейки нету, всё забрали - вещи, деньги… Всё.
- Как всё? А телефон?
- Ну, вот только телефон и оставили. Друг приехал, замолвил словечко.
- Хорошие у тебя друзья.
- Да уж, не жалуюсь…
Мы разговаривали, а сами уже шли в сторону автовокзала. Одежда на мне быстро высыхала. Шёл я босиком, и народ на меня откровенно таращился. Как только Танука заговорила о еде, мне сразу захотелось есть. В ларьке с кавказской выпечкой мы взяли две самсы, но слоёное тесто с пряной, пересоленной начинкой буквально застревало в горле. В отчаянии я вспомнил про лежащие в кармане карамельки, торопливо развернул одну и запихал за щёку.
- Мог бы даме предложить, - укоризненно сказала моя спутница.
- Извини, - пробормотал я и полез за второй. - Держи.
- Спасибо, не хочу.
- Что ж тогда ругалась?
- Слушай, Жан, - возмутилась Танука, - ты в какой берлоге сидел тридцать лет? Положено так: если парни что-то едят или там покупают - сигареты, конфеты, то всегда сперва предлагают девушке. Возьму я или не возьму - это дело десятое, твоё дело предложить. Понял?
- Ну извини, извини!
- Да ладно, проехали.
- Куда хоть едем-то?
- Пока в Березники.
- "Пока"? Как это "пока"? А потом куда?
Танука пожала плечами, дожевала последний кусок и скомкала бумажку.
- Там видно будет. На месте решим.
Похоже, спорить было бесполезно. Я вздохнул и решил отдаться на волю течения.
- Денег-то хватит?
- Туда хватит.
У касс толпился народ. Мы приобрели билеты и, поскольку до отправления автобуса оставался без малого час (пятьдесят пять минут), пошли через подземный переход на рынок. В подземном переходе мне едва не сделалось дурно, но я сдержался.
- Нас будут искать, - говорила Танука, змейкой протискиваясь в толпе, я едва за нею поспевал. - Наверно, нас и так уже ищут. Вот, возьми. Зайди в секонд-хенд, на развал, купи себе что-нибудь из обуви и куртку, а лучше жилет, как у меня. По утрам холодно.
Я пересчитал бумажки.
- Этого мало.
- Сегодня пятница, скидки. Бери что подешевле, на один раз, не шикуй. И купи еды в дорогу, а то я могу не успеть - надо кое-куда зайти.
- Где встретимся?
- Дурак, да? У тебя билет есть или нет? Вот у автобуса и встретимся. Да, и ещё: купи мне рыбы.
- Рыбы? - растерялся я.
- Ну да. Какой-нибудь хамсы в пакете, вяленой. Обязательно в пакете! Только сам не ешь.
Я совсем перестал что-либо понимать.
- Ладно, не буду.
Девчонка потолкалась у лотка с шампунями, приобрела какую-то мелочевку вроде прокладок, засунула всё в рюкзачок и быстро удалилась. Я купил на лотке две пары носков и трусы-боксёры и двинул в секонд-хенд, где, как советовала девушка, выбрал мокасины и куртку потеплей. На оставшиеся деньги я взял колбасы, пирожков и бутыль минералки. Куртка оказалась настоящая South Pole, совершенно новая, только с пятном белой краски на рукаве и животе. От неё разило одорантом. Бесполезно было надеяться, что запах скоро выветрится, и я сложил её в другой пакет. В последний момент я вспомнил о рыбе и купил пакетик сушёной ставридки. К ставридке полагалось бы пивка, но денег уже не оставалось, впрочем как и времени. Автобус ещё не подали. С пакетами в руках я стоял на перроне, смотрел на часы и вертел головой, высматривая в толпе Тануку. Однако как я ни старался, девчонка подобралась незаметно. Тронула меня за плечо, я даже испугался - решил, что это милиция. Я обернулся и остолбенел.
- Йохан бэ…
Чёрной помады и подведённых глаз ей, видно, показалось мало: Танука выкрасила волосы. В вишнёвый цвет.
Да… Современная химия творит чудеса. Но вот у девки определённо не все дома. Немудрено, что я не разглядел её в толпе!
- Ну, как? - спросила она, поворачиваясь в профиль. - Нравится?
- Ты что, совсем с ума сошла? - поинтересовался я. - Это называется "сменила приметы", да?
- Не кипятись: они ищут тебя и блондинку. Кстати, у них есть твоя фотка?
- Есть, как не быть! Я же работал там, фотокарточка осталась. Достаточно поднять личное дело.
- Какое дело? Постой… где ты работал? В ментуре?! Вот это новость… - Девушка казалась ошарашенной, однако быстро взяла себя в руки. - Ну, всё равно. Это было давно, а тебя сейчас родная мама не узнает после вчерашнего.
- Да по синякам опознают, если захотят, - отмахнулся я. - Ты не могла выбрать что-нибудь менее броское?
- "Хочешь остаться на тёмной улице незамеченным - встань под фонарём", - наставительно процитировала Танука. - Вот увидишь, никто и не посмотрит мне в лицо. И уж если ты меня не узнал… Об остальном я позабочусь. Дай мне пять минут, я всё замажу. Ты всё купил?
- Вроде всё…
Танука посмотрела на мои кроссовки, на пакет, где лежала куртка, и на второй - с провизией, и тронула меня за футболку:
- Майку сними, да.
- Зачем? - не понял я. Танука поморщилась:
- Грязная же!
- А другой нету, - огрызнулся я. - Что мне, голым ходить? Я б купил, да уже денег не оставалось.
Танука скинула с плеча рюкзачок и вытащила из него какую-то тряпку:
- На мою.
Я развернул. Это оказалась футболка, белая, хлопковая, без рукавов, моего размера. На груди красовался рисунок - море, пляж, песок. И солнце в синем небе.
И над всем этим великолепием надпись: "SUN OF THE BEACH".
- Ну, блин… У тебя хоть одна нормальная футболка в гардеробе есть?
- Бери, бери. А то и этого не будет…
Мы отошли за угол, Танука извлекла коробочку с тенями, и через пять минут, как она и обещала, синяк и ссадина скрылись под тяжёлым макияжем. Я посмотрелся в зеркальце. М-да, видок что надо: хоть сейчас в семейку Адамс…
Напоследок она сняла и повесила мне на шею свой увесистый дырчатый крест на цепочке.
- Смотри не потеряй, - пригрозила она. - Он серебряный.
- Что это за штука вообще?
- Анкх. Египетский крест. Символ вечной жизни.
- И что, все готы его носят?
- Ага. Это, наверно, из-за фильма "Голод". Смотрел? Там его вампиры носили, с ножичком внутри.
- Этот тоже с ножичком?
- Дурак, да?
Пока мы возились, объявили посадку. Наступал вечер пятницы, пароду было много, свободные кресла в салоне отсутствовали. Мы сели на свои места (Танука у окна, я возле прохода), автобус тронулся и начал пробираться по запруженным улицам к выезду из города. Был час пик. Огромная тётка впереди нас мгновенно заснула и принялась храпеть. Я молчал. В предшествующие часы я собирался задать Тануке сто вопросов, а как только выдалась такая возможность, растерялся. Мысли разбегались. Я подумал так и этак и решил подождать, когда девчонка сама пойдёт на контакт. В конце концов, она обещала, а главный вопрос - что происходит, я ей уже задал.
- Сколько нам ехать? - спросил я вместо этого.
- Три с половиной часа.
Три с половиной, прикинул я. Ага. Что ж, вполне можно соснуть, а то я зверски устал - за последние несколько дней у меня совершенно не было возможности отдохнуть. Я откинул спинку кресла и постарался расслабиться. Однако сон не шёл. Автобус миновал Комсомольскую площадь, дамбу, Мотовилиху, улицу 1905 года, выехал на Соликамский тракт и резво покатил к Чусовской переправе, а я всё не спал, наоборот: стоило закрыть глаза - и мною сразу начинала овладевать неясная тревога.
Куда мы едем? Зачем? Что мы забыли в этих Березниках? Из неясных намёков, обмолвок и недоговорок девчонки я понял, что Березники - временная остановка. Если ехать туда три часа (почти четыре, строго говоря), мы прибудем около семи. И вряд ли собираемся там ночевать. Куда в такое время можно ехать, на чём? Вряд ли куда-то далеко. Я стал припоминать, какие поблизости есть города, посёлки, городки, но толку было мало: названия вспоминались, а вот местоположение их я представлял довольно смутно и вскоре окончательно запутался.
- Ты обещала рассказать, - напомнил я, когда мост остался позади и автобус начал одолевать подъём.
- Не мешай. Я думаю, - сосредоточенно глядя в окно, ответила Танука.
- Тоже мне удав Каа… О чём?
- С чего начать. - Она повернулась ко мне. Я всё никак не мог привыкнуть к её малиновым волосам. - Не хочу играть в одни ворота. Расскажи сперва ты.
- Я? А я-то что должен тебе рассказывать?
- Ты ведь что-то пережил в последние дни. Необычное, странное что-то… Я права?
- Ну… - неопределённо протянул я. - Я вообще-то не обязан тебе докладывать. И вообще, мало ли что мне померещилось!
- А ты всё равно расскажи. Даже если померещилось.
Я провёл ладонью по лицу.
- Танука, я не знаю. До встречи с тобой, до этого случая с Игнатом я жил спокойно. Может, скучновато, но спокойно. Не задумывался ни о чём таком. Ага. И уж тем более не бегал от ментов и меня не преследовали глюки. А сейчас мне всё время мерещится всякая чушь. Первый раз это случилось в кинотеатре - помнишь, я отрубился? Я списал всё на усталость, отравление, но те следы… Да и после эта хрень накатывала, раз за разом. И что-то странное было, когда ты подговорила меня выйти с "Кабинетами". А вчера, когда я был в ментовке… Знаешь, я просто не могу объяснить, не понимаю, как я очутился под землёй, в тех переходах. Но ведь объяснять ничего не надо, верно? Ты же заранее знала, что я там, даже знала, где я вылезу, и ждала меня. И ещё… - Я помедлил, собираясь с мыслями. - Да, ещё. Дурь, конечно, ты только не смейся: мне всё время чудится какая-то собака. Ага. Чёрная. Чуть только начнётся заварушка, она тут как тут. Я, правда, ни разу не смог её разглядеть. Скажи, это с тобой как-то связано?
- Как-то связано, - подтвердила девушка, по-прежнему глядя в окно.
Я ожидал подобного ответа, но всё равно похолодел.
- Танука, - тихо спросил я, - кто ты?
- Давай пока не будем об этом, - ушла от ответа она. - Во-первых, долго объяснять. Во-вторых… ну, ты пока не готов.
- К чему не готов? Ты оборотень?
Танука поморщилась.
- Оборотней не бывает. Ты читал Кастанеду?
- А при чём тут Кастанеда?
- Не увиливай. Читал или нет?
- Ну, читал, - неохотно признался я. - Не помню сколько. Первые тома. И, если честно, думал, что это бредятина.
- И сейчас так думаешь? - Я промолчал, и Танука продолжила: - Так вот, если ты помнишь, там сказано, что человек своей волей может изменять реальность вокруг себя, переходить в другие миры, меняться сам и всё такое.
- Сказано-то сказано, - согласился я, - только они там полкниги были укуренные в дрова и кактусы жрали. А по обкурке чего не примерещится! Написать можно всякое. У меня двое друзей на этой книжке съехали потом. Набрали дури, заперлись в подвале и неделю там сидели, кумарили. Расширяли, блин, сознание. Один в итоге в дурку загремел, другой в тюрягу - вёз пакован травы из Самары, его и сцапали. Пять лет получил. Вот тебе и Кастанеда. А ты говоришь…
Девчонка на это только хмыкнула.
- Вот сразу и видно, что ты читал только первую книгу. А даже там, между прочим, сказано, что трава, кактусы и всякое такое - это только первая ступень. Инициация. И без наставника этим нельзя заниматься. А тот старый индеец, дон Хуан, просто хотел "пробудить" ученика побыстрее. Вот и дал ему пинка, устроил встряску.
- Зачем?
- Затем что старый был уже, боялся, что не успеет обучить его всему, что нужно! А в других книгах Кастанеда пишет, что психоделики на самом деле вовсе не нужны, что это лишнее и даже опасное, а главное - в медитации, в особых упражнениях. И вообще, учение дона Хуана - практика духовная. И путешествовать по другим мирам можно без всяких там кактусов. Между прочим, там написано, как он в ворону превращался. Только фишка в том, что дальше третьей книжки его обычно никто не читает, и все наши придурочные наркоты прутся от Кастанеды, типа он за наркоту, а главного не понимают. И Кастанеда тоже многого не понимал.
- Постой, постой… Так ты хочешь сказать, что галлюцинаций вообще не бывает?
- Почему не бывает? Бывают. Просто есть вещи, которые реальны, а их всё равно принимают за галлюцинации. Главное - это уметь их различать.
- А ты различаешь?
- Иногда, - призналась девушка. - Но мне нужно, чтобы ты их научился различать.
- Тебе нужно?
Танука заглянула мне в глаза.
- Да, мне, - твёрдо сказала она. - Извини, но у меня не было другого выхода. Потому что только ты сейчас можешь мне помочь.
Тут в голове у меня что-то щёлкнуло, и до меня медленно стало доходить.
- Ты что-то дала мне, - ошеломленно произнёс я. - Тогда, в кинотеатре. Бог мой, как я сразу не догадался… Подсыпала в попкорн. Или в пепси. Какую-то дрянь - псилоцибин или ещё чего-нибудь. Так?
- А в фотик Михалыча я что подсыпала?
Я не нашёл, что на это ответить. Танука тоже умолкла. Автобус ехал с прежней скоростью. Тётка впереди храпела, маленький ребёнок позади нас непрерывно повторял "пука-кака" и после этого хохотал, будто его щекотали, да ещё водитель запустил кино по видео, и пассажиры вперились в экран. На нас никто не обращал внимания, мы говорили тихо, и всё равно в этот миг мне казалось, будто все к нам прислушиваются. М-да. Думаю, самый правильный диагноз относительно меня - это паранойя. Плохая новость. Но с другой стороны, есть и хорошая: у меня паранойя, потому что меня преследуют!
Я с силой потёр лоб. Соображай, голова, соображай…
- Ну, ладно. Допустим, я не в обиде, что ты решила поскорей "инициировать" меня, допустим. Но на фига тебе это? Ради чего?
Танука долго кусала губу, я уже решил, что на этот вопрос ответа не будет, как вдруг он последовал.
- Я хочу найти Игната, - объявила она. - И вернуть его.
- Вернуть Игната? - тупо повторил я. - Как это? Я не понял. Как это - вернуть? Куда вернуть?
- Сюда, - простодушно пояснила она. - Обратно. К нам.
- Ну, знаешь! - фыркнул я и откинулся в кресле. - У тебя с головой всё в порядке? Всякое я слыхал, но такое… Извини, но он в морге лежит, как ты его вернёшь? Зомби, что ли, из него сделаешь? Нет, Танука, тут ты чего-то недопоняла. Давай лучше сразу разберёмся, чтобы после не тупить.
- А ты на мгновенье допусти, что в морге Игната нет, - предложила она.
Ага, подумал я. Тепло, тепло… уже совсем горячо. Сделаем-ка морду чайником, изобразим удивление и посмотрим, что будет дальше.
- Как нет? А кто там?
Танука пожала плечами:
- Какой-то неопознанный трупак.
- С белыми волосами?
- А хоть бы и с белыми.
- А где тогда Сорока?
- Я не знаю. Но ты забудь, что его нет. Постарайся забыть. А то вы все его уже заранее похоронили: Хельг, Дрын, ребята… сестра его… все! А ты допусти, что он просто где-то заблудился. И ждёт помощи. Нас ждёт.
Я не сдержал усмешки.
- Слушай, Танука, хватит рассказывать сказки. Не верю я в такую дурь, не могу и не хочу. Это бред какой-то… В конце концов, это просто невозможно!
- Не ори. - Теперь уже моя спутница усмехнулась и откинула спинку сиденья. - Невозможно ему… А через пол провалиться - это возможно? А играть как бог, когда ты первый раз вылез на сцену, - это возможно? Тоже мне, Эрик Клэптон… Или ты уже забыл тот концерт? Сам же удивлялся: "И как это у меня получилось?" Чего замолчал? А, Жан? Давай, возрази мне. Или ты в натуре такой виртуоз?
Вот тут она меня уела, нечего сказать. Любые доводы разума разбивались о факты. Да мне достаточно взглянуть на собственное плечо, чтоб убедиться, что это не сон!
Танука тоже долго молчала и отводила взгляд. Потом заговорила опять.
- Ты извини, что я так… Ты же, наверное, сам уже всё понял.
- Что я должен понять?
Танука сложила ладони меж колен и снова глянула в окно.
- Сорока… был на рубеже, - медленно, осторожно подбирая слова, начала она. - На границе. Он гениальный. Когда я его встретила, он уже раскопал эти дела. Я ж неспроста водила тебя к Севрюку и всё такое… Ты же знаешь, как Игнат серьёзно ко всему относился. Я прямо-таки чувствовала: ещё чуть-чуть - и он прорвётся. Блин, да все это чувствовали! Только он не хотел ждать. Видишь ли, я… - Тут она замешкалась, потом махнула рукой. - Впрочем, это не важно. Я только успела нарисовать ему собаку… ту, на стенке… чтобы он запомнил - так, на всякий случай… Я не думала, что это случится так скоро.
Собаку, растерянно подумал я. Чтоб запомнил… Честно говоря, я ничего не понимал.
- Та-ак… Ну-ну. И что он замыслил? Уйти в лес и нажраться грибов?
- Не знаю. Может быть. Не знаю… - Танука подняла взгляд. - Ты ведь понял уже, что рок-н-ролл - это не только музыка?
- А что же?