Тролли большие - никакой конь их в жизни не поднимет. В заморских странах они на слонах катаются, но игрушки это все - тролль на слоне, это гора на горе, все равно что мне на пони залезть. Увезти, может, и увезет, но пешком и быстрее, и удобнее будет, да и животину под другое приспособить можно. Так что они, как правило, пешком и странствуют - ноги длинные, выносливостью не обделены, карьер лошадиный, конечно, не догонят, но неспешным галопом спокойно могут сутками рядом бежать. Не ведая устали. Есть такая диковинка заморская, лошадь с мешком воды на спине - верблюдом зовется, по пескам бродит, караваны водит, плевками да выносливостью славится. Ну так по сравнению с настоящим троллем любой верблюд хиляк - тролли без воды и без еды могут по месяцу жить, бежать неделю без передышки, сражаться столько же, меча не опустив. А уж про Мостового Тролля и речи не идет - мы ведь, пока едем, постоянно через мосты да мостики перебираемся, а ему стоит на один такой ступить - любой, не обязательно свой - и сразу же магическим образом сил наберется.
Даже кормить не надо - тролли камням да деревьям родственны, первые из земли тянут соки, в глубинах вулканов растут, теплом подземным питаются, вторым и вовсе солнышко да дождик подавай.
Конечно, и есть тролли тоже умеют - иные дикие особи даже человеческим мясом не брезгуют, так ведь и среди людей каннибалы встречаются. Я как-то жил в одном племени каннибалов почти три недели, почетным гостем был - они очень хорошие на самом деле люди, только с определенными культурными особенностями. Кого попало не едят, а только специальных жертв, которых до этого годами откармливают - это, между прочим, большой почет, собой желудки всего племени порадовать. Такое еще заслужить надо, и многие матери, когда их новорожденным детям подобный жребий выпадает, сходят с ума от радости! Я к ним в гости с приятелями попал как раз во время ритуального обеда - приятелям плохо стало, а я ничего. После того что в мире повидать довелось, даже не удивился - ну идет человек добровольно в суп, радуется, что им сейчас лакомиться будут. Бывает… В чужой монастырь со своим уставом не ходят, и, когда супом угостили, отказаться не рискнул… А то хозяев не уважишь, так они и тебя по прямому назначению…
Хорошо, что тролли не такие. А Тын, как нашего тролля звали, и вовсе лапочка, самый культурный из тех, кого я знаю. Бежит - не рычит, сядет - молчит, звуки непотребные не издает, сторонних путников клыками не пугает. Они, правда, и сами с дороги отходят, только нас завидят вдали, - ну так и правильно. Когда два богатыря (настоящий и фальшивый), принц, гном и эльф скачут, а рядом тролль трусцой - от греха подальше лучше пропустить, а то затопчут - не заметят. Богатырям положено, когда они в "квесте", как иноземцы проклятые наши подвиги богатырские кличут, под ноги не смотрят, сколько смердов под ногами коня богатырского сгинет - столько и будет. Подвиг все равно важнее, ни один баян в жизни о таких бытовых мелочах баять не будет. Это все равно что описывать, как богатырь ходит в туалет - по секрету скажу, что точно так же, как и все остальные люди. А один мой приятель, Фух-богатырь, всю жизнь энурезом страдал - так он так в истории и остался, "богатырь, что из кустов на врагов внезапно выпрыгивает". Даже имя себе на этом сделал. Выскакивал обычно на врагов довольный такой и кричал облегченно: "Фух!.." А они и решили, что это он так представляется…
А самая большая польза от Тына в том, что при нем ни Алендасу свои гнусные интерпретации моих подвигов рассказывать как-то не хочется, ни Тронгвальду петь, даже Лютик плакать побаивается. Рядом с троллем разговоры как-то сами собой замолкают - я уже давно эту особенность заметил. И когда учился в Рокшерской Монастырской Академии, вовсю использовал - когда хотел в тишине позаниматься, подсаживался к троллю, и никто уже не отвлекал… Впрочем, о том, что я вместе с троллем в самом закрытом учебном заведении мира учился, куда только по личному дозволению отца-настоятеля попасть можно, лучше не упоминать. Во-первых, могут выводы сделать нехорошие, будто я с Тыном и раньше был знаком. Ну а во-вторых, все равно не поверят. Умные богатыри еще в истории водились, тот же Агамир Звездный, до того как идти вампиров ловить, тридцать три года алхимиком числился. Собственно говоря, он только тогда против вампиров пошел, когда особо действенный состав разработал - одной щепотки достаточно, чтоб все болото взорвать.
Эх, жалко, что третий подвиг Агамира Звездного стал последним: теоретик, в полевых условиях дозу неверно рассчитал и взлетел на воздух со всем горным массивом, немало демонов тьмы за собой унеся. А то мне его порошочек иногда очень бы пригодился… Ну да бог с Агамиром, не о нем речь. Если умные богатыри, которые два плюс два сложить умеют, еще встречаются иногда, то умный тролль, которого сам отец-настоятель Рокшерского Монастыря в академики посвящал, тролль, который не только читать-писать умеет, но и собственную философскую школу имеет, тролль, у которого драконы не стыдятся совета просить, - такое чудо ни один баян в свой репертуар не возьмет. Сказки сказками, да меру надо знать - что я одним взмахом меча тысячу врагов поверг, это пожалуйста, я ведь богатырь, и меч соответствует, а что тролль-философ под мостом живет - не поверят. Я и сам долго не верил, пока однажды не выдал мне Тын свою концепцию бессознательного… Что-то про "Великую Волю", "Мировой Дух" и "Постижение Истины Через Поступок". Говорят, революция в философии, хотя я по жизни к другим революциям привык. Чтоб королям головы рубили, а недовольных на костер - а как философские концепции революционизировать, до сих пор в толк взять не могу…
Ночевать нам, к сожалению, в трактирах больше не довелось - ни один трезвомыслящий хозяин такую гоп-компанию к себе на порог не пустит, а так как отказывать героям у нас не принято, то, как правило, когда мы приезжали в очередное селение, таверна как раз становилась на ремонт. Такое вот осеннее осложнение ремонтной болезни. Ну да ничего, еще не холодно: у костра посидеть да свежее мясцо поесть - только в радость! Главное я еще на первом привале сделал - когда с Тыном за дровами пошли, объяснил ему ситуацию.
- Против дракона не пойду, - заявил тролль. - Они хорошие, просто ферментативный баланс иногда нарушается, вот и начинают шалить, как дети. Так что даже не проси, а за Алендасом, так и быть, пригляжу - эмоциональная составляющая его поведения выдает определенные приобретенные психологические комплексы, - рассказывал Тын, пока излишне доверчивая птичка, сев мне на плечо, щебетала что-то на ухо, - что может свидетельствовать о зачаточном состоянии зарождающейся шизофрении. Экстраполируя его поведенческую модель, я имею основания предположить, что с его стороны возможны определенные эксцессы, и постараюсь минимизировать их последствия.
- А ты, гляжу, времени зря не терял… - для поддержания разговора вставил я свой грош.
- Так под мостом скучно сидеть - местные совсем ко мне привыкли, не боятся, шастают над головой когда захотят, путники вроде тебя редко заглядывают, не повеселишься. Вот и остается изучать по книжкам основы психологических моделей личности… Между прочим, очень интересная и почти не исследованная тема. Традиционный подход оперирует лишь категориями эмоций - "добрый", "злой" - или биологическими категориями - "человек", "тролль", - но если попытаться абстрагироваться от довлеющего авторитета догм, то можно элементарно понять, что все это относительно и общность категории "разумный" нивелирует разницу между под категориями… Я тебе в другой раз об этом подробнее расскажу. Вот. Дрова. Принес. Костер. Жгите. Грр-гр-гр… - в традиционной для тролля манере закончил Тын, когда мы попали в зону слышимости наших спутников.
Недаром говорят в народе, что тролля понимать - дурью страдать. Что обычные тролли, которые кроме "га?", "шо?" да "ну я тебе…", ничего не знают, что Тын с его "приобретенными психологическими комплексами" - один черт! Только кивать и остается. Он ведь думает, что я тоже умный - ну еще бы, почти год в Рокшерской Монастырской Академии проучился, из библиотеки не вылезал. А между прочим, это единственное место, где до сих пор сохранились достоверные карты Утраченного Града - в других местах их еще больше тысячи лет назад сожгли как еретические. Причем уж в чем в чем, а в этом все церковники, маги и простые смертные были заодно - технологии Утраченного Града должны навеки остаться сокрытыми, слишком много горя они принесли людям. Ведь именно в Утраченном Граде правил великий король - величайший белый маг в истории человечества, который одолел смерть и познал истину. Тот, от которого остались лишь камни короны - безделушка, вобравшая ничтожную часть его безграничной силы…
Об этом лучше даже не думать! Пусть принц считает меня хоть сто раз скупердяем - камни мне нужны, чем больше, тем лучше. Я пожертвовал тем из них, который утратил силу, но остальные отдавать не хочу. Их ждет свой час, свой подвиг, тот, ради которого я некогда и стал богатырем… Утраченный Град - величайшее проклятие и загадка нашего мира. Я разгадаю тебя, только для начала придется убить дракона и свергнуть короля-некроманта… Да, мелочи жизни.
Дорога до степи заняла ровно столько времени, сколько я и рассчитал, - зря Алендас переживал, что мы идем обходным путем. Прямым трактом мы бы добрались всего лишь на день раньше. Мы, богатыри, время днями не меряем, у нас все подвигами идет, совершил - следующий. Погода ясная, солнечная, из туч только птичьи трели - в степи крылатым раздолье, тут травы никто не косит, путал не ставит, а мышей осенью столько бывает, хоть мешками загребай. Степняков, понятное дело, тоже хватает, но они народ свободолюбивый, земли много, вот и кочуют от стойбища к стойбищу, коз гоняют, корова у них рогатым чудищем считается, а хлеб из пшеницы - гадость несъедобная. Сами муку из сорной травы делают, из дикой, только у нее, говорят, правильный вкус - мало получается, ну так и лепешка пресная у них что для простых людей торт. Лакомство великое, которым только по особым праздникам кормиться дозволено. "Лепешкой угостить" - одолжение великое сделать, "мы с ним лепешки пекли" - мы с ним друзья неразлучные, "лепешку раскрошил" - помер, видать. Вся правда в народной мудрости, кому как не нам, богатырям, поборникам справедливости, защитникам слабых и обиженных, героям народным, об этом знать!
А из молока козьего степняки такую брагу гонят, м-м-м… Стоп! На время подвига только трезвость! Брагой козьей и после успешное завершение отметить можно.
Стоим на краю степи, тишину слушаешь - лишь птиц крики да травы шелест отвлекает. Так и хочется дикой природе ответить, слиться с ней воедино…
- Вшссссс! - свищу я как птица, и разносится этот свист на лиги и лиги вокруг.
- Тиналис? - внимательно смотрит на меня принц. - Все в порядке?
- Да ничего, просто вырвалось… Люблю я степь… Тут красиво… - честно отвечаю я.
- Да, - соглашается парень. - Красиво…
Остальные молчат - Тронгвальд красоту женского тела любой другой предпочитает, Тын - красоту и элегантность очередной теории, Лютик - лучше промолчу, об Алендасе и думать не хочется. Только мы с принцем понимаем, как это прекрасно…
- И перед нами простерлась очей прекрасная отрада, и песнь души, златая степь, мы рады ей, она нам рада! Наш путь лежит за горизонт, по этим золотистым травам, по этим золотым полям, а не угрюмым, злым дубравам, - нежданно-негаданно продекламировал эльф. - О правы, правы вы, друзья, я сын лесов, но я согласен. Прекрасна перед нами степь, и лик златой ее прекрасен. Так двинем в путь, пойдем вперед, по травам цвета золотого, пойдем же подвиг совершать мы по души веленью зова! Чего стоите, нас не ждет дракон, что дремлет за горами, пойдем мы, страх не испытав, и он умоется слезами!
- Как красиво, мой милый Тронгвальд, - качал головой гном, с трудом сдерживая слезы. - Как красиво.
- Так что, мы идем? Или стоим? Или куда? Или что? Я не понял! - прорычал тугодум тролль, бездумно моргая лишенными разума злыми глазами.
- Может, наш Тиналис легендарный степи испугался? - вспомнил о своей язвительности Алендас. - Как страшно - ни одного деревца до горизонта, а если сверху ворона нападет, где он прятаться будет?
Как будто услышав, недалеко раздалось: кар!
- Поехали, - кивнул я своим мыслям.
Для коня степь что для мужика бар! Их бы воля - весь мир была бы одна огромная степь, причем трава никогда не кончается, на зиму снегом не укрывается, и никаких волков (дома со сковородками)! А только истосковавшийся по вольной жизни жеребец, кобыла или на крайний случай мерин попадает в степь - мигом пробуждается! В лесу или даже на дороге не жизнь, а сплошное мучение - скачи куда гонят и попробуй только отклониться в сторону, травку пощипать, мигом шпорами получишь, чтоб не выподковывался! А тут все стороны едины, хозяин на секунду бдительность потерял - и ты уже в другую чуть-чуть сторону скачешь, где трава выше да сочнее, а уж мельком на ходу ухватить пучок-другой незаметно - для этих хитрецов не проблема! Дай волю - они бы тут вечно паслись, но приходится подгонять, не успевают травку щипать, еще на привал надеятся. Одна принца кобыла все время что-то жует и такими хитрыми глазами смотрит, что я иногда задумываюсь - тогда, при первой встрече, я ее действительно припугнул или она сама мне подыграть решила? Мой Цезарь - понятно, его история отдельной книги заслуживает, но в этой кляче серо-буро-малиновой что за загадка? Похоже, принц и сам не знает. Может, это царевна заколдованная, ее надо поцеловать, и тогда она в человека превратится? Надо будет дать на привале такой совет, а то потом не в царевну, а сразу в королеву превратится… И будет она до конца дней вспоминать, как принц ей на шею сел…
Час скачем, второй - в степи время незаметно идет, только солнце и плывет по небу. Ни домов, ни дорог - травы да травы, и еще травы, убаюкивают-успокаивают, это получше будет, чем собственный пуп сутками созерцать. Есть такой за морем народ, совсем крыша поехала: утверждают, будто жизнь - это мучение, и если человек хочет правильно жить, то он жить не должен, потому что жизнь - это неправильно. У них главный подвиг - отказаться от собственного "я" и слиться с мировым абсолютом, тратят на него всю жизнь. Погостил я у них, убедился, что для богатыря там ничего не светит, плюнул и в более дикие края укатил. Где слова "золото", "женщина" и "выпивка" еще не потеряли свой первоначальный смысл.
На третий час воронья больше стало, будто со всей степи к нам слетелись, кружат, воронка целая над головой, признак тревожный, да кто, кроме меня, вверх смотрит? Все уже давно головы опустили да дремлют, а Тын, тот и вовсе с закрытыми глазами бежит - редчайшее умение спать на бегу. В людных землях опасно, еще чей-то дом может снести или столб, а тут все равно, кроме трав ничего нет, ноги отдельно бегут, разум отдельно в высших сферах витает. Эх, зря люди в народные приметы не верят - народ мудр, говорит, что вороны кружат - не к добру, значит, не к добру. Народу надо верить. Вот я верил и потому, когда в один прекрасный момент как будто на пустом месте вокруг нас пару тысяч всадников-степняков вынырнуло, ни капельки не удивился. Стоят, кольцом окружили, луки натянуты, сабли в любой момент могут из ножен выскочить, лица замотаны тряпками, - пожалуй, "гостеприимной" такую встречу не назвал бы даже самый заядлый оптимист.
- Это что? - без особых эмоций поинтересовался принц, вторым после меня заметивший неприятность.
- Ловушка, наверно, - пожал плечами я.
- А-а… - вздохнул он, как будто это все объясняло. - Ловушка - это плохо.
Конечно, плохо, а ловушка степняков - это плохо вдвойне. Потому что кто ее поймет, загадочную степную душу, - и зачем мы им понадобились, и как про нас только узнали, неведомо. Боюсь, этой загадке положено будет остаться в истории неразгаданной.
- А это еще кто такие? - опомнился Алендас. - Что они здесь делают?
- Сии враги пришли по наши души, и пробил наш, похоже, смертный час - спасенья не видать нам в этой жизни, удачи светлый лик покинул нас! - признал Тронгвальд очевидную истину.
- Прощайте, милые, прощайте… - лепетал сквозь слезы Лютик.
- Убить? - скорчив самую тупую рожу, спросил Тын, поигрывая своей дубиной.
- Не надо, - отрезал я. - Всем успокоиться. Народы степи никогда не отличались безудержной жестокостью, и если они решили нас окружить, то для этого были веские причины! Надеюсь, мы с ними сможем договориться, но на всякий случай держите ухо востро.
А кольцо все сжималось и сжималось… Степняки медленно, но верно приближались, не опуская обнаженное оружие. Надо сказать, зрелище внушительное. В далеких краях их любят изображать дикарями, которые пьют прокисшее козье молоко и греются у костра из лошадиного навоза. В былинах они славятся своей жестокостью к врагам и излишне гордым нравом. О культуре степи если и говорят, то как о чем-то несуществующем. Мол, письменности не знают. Ну не знают, зато их певцы, владеющие секретными мнемоническими принципами, знают баллад да былин побольше, чем в иной библиотеке наберется. А некоторые степные сказания только и хранят достоверные сведения о былом. Книжку можно переписать, но никто неспособен исказить глас народа! Степняки фантазию пересказчиков не поощряют, они вообще отдают предпочтение традиции, и если поешь былину, как шесть сотен лет назад Алыкхан-воин Птичьего Царя одолел, то изволь слово в слово, как тогда свидетели поведали, рассказать! В одном слове ошибешься - репутация, считай, на всю жизнь испорчена: что за певец такой, что слов песни выучить толком не может.
В одеяниях они тоже верность предкам хранили - никакая мода в степь уже тысячи лет не заглядывала. В священных шкурах из козьей кожи, сандалиях на босу ногу, в скрывающих лица тряпках - они как будто сошли с древних гравюр. Единственное, что поменялось, так это оружие - знаменитый Бардыхан-вождь триста двадцать лет назад поспорил с богами и вышел из этого спора победителем, доказав, что современный многослойный стальной меч намного лучше древней железной реликвии. С тех пор за оружием они следят регулярно, не брезгуют даже такими техническими новинками, как многоствольные арбалеты, разве что корабельные пушки еще не додумались использовать. Да и зачем пушки в степи - стен крепостных тут отродясь не водилось, на дно пускать некого по причине отсутствия такового, а сойдешься с врагами врукопашную - так никакие ядра не помогут! Только стрелы да ятаганы - и по тому, и по другому степняки во всем мире великими мастерами слывут. Причем заслуженно.
Наконец, когда до первых рядов степного войска два десятка саженей осталось, остановились. Так положено, ближе подойти, - значит, бой начать, а на таком расстоянии еще переговоры вести можно. И вперед вышел степной чардыхай - нечто вроде толмача, глашатая, посланца и переговорщика одновременно. В рог козлиный дважды протрубил, - значит, действительно атаковать нас не собираются пока, а переговоры вести будут.