Чем дольше Эдуард старался заснуть, тем сильнее хотел пить. Он уже почти отважился разбудить Энку, как вдруг заметил на соседнем кустике красную ягоду малины. Она как фонарик светилась на фоне синеватой листвы – такая спелая, такая сочная! Все наставления и предостережения разом выветрились из монаршей головы. Руки сами потянулись к добыче. А рядом висела еще одна ягода, и еще, и еще… Всего девять штук. Он с жадностью съел их все и почувствовал, что жажда совершенно прошла. На сердце стало легко и приятно. Довольный принц задремал.
Снилось ему нечто странное. Будто не человек он вовсе, а красивый олень: у него сильное тело, изящные, стройные ноги, чуткие уши, способные уловить малейший шорох, большие влажные глаза и шикарные ветвистые рога – главная его гордость. Он любовался своим отражением в черном зеркале лесного озера, а вокруг мирно шелестели деревья, пели птицы…
Вдруг гадкий звук, совсем не похожий на восхищенное пение, безжалостно ворвался в его чудесный сон, разрушая очарование.
В панике принц открыл глаза, хотел вскочить, но не смог. Непонятная тяжесть клонила его голову к земле. С усилием он коекак сел…
И встретился взглядом с тремя девицами. Они таращились на него – глаза размером с плошку – и вопили дурным голосом, одна другой противнее! Принц в смятении не знал, что и подумать.
– Хельги! – Членораздельную речь первой обрела Меридит. – Проснись сейчас же! Ты только посмотри, что у твоего ученика с башкой!!!
Спригган сонно заворочался.
– Ты думаешь, ктото может спать под ваши вопли? Что у вас опять… Ох, мамочки мои!!! – Он схватился за голову.
Эдуард – тоже… и крик его легко перекрыл визг окружающих.
Череп наследника Ольдонского престола венчали шикарные ветвистые рога!
– Чего жрал, идиот?! – тряс его за грудки наставник. – Говори! Признавайся, несчастный!
– Я… я… – Принц размазывал по физиономии слезы и сопли. – Я… ик… малину!
– Кто позволил?!!
– Пи… пить хотел!
Хельги отпустил ученика, рогоносец рухнул в траву.
– Ну что тут будешь делать? – вздохнул спригган устало, но уже намного спокойнее. – Если человек родился недоумком…
– Уймитесь вы, хватит ругать парня! – вступился Рагнар. – Ему, бедняге, и без вас тошно! Надо его както расколдовать.
– Кто бы возражал, – грустно отвечал спригган. – Только как?
Деятельный ум сильфиды не признавал неразрешимых проблем.
– Я читала в одном романе, что такая пакость должна расти парой. Одна ягода заколдовывает, другая расколдовывает. Пусть пробует все ягоды подряд. Если не отравится, то расколдуется.
– Или еще во чтонибудь превратится, – не согласился эльф. – Это не метод.
Впрочем, никаких других ягод в округе не росло.
И как это рогатым копытным удается так грациозно передвигаться по лесу? Для принца и его спутников дорога стала сущим мучением. Когда Эдуард падал, теряя равновесие – это было полбеды. Но время от времени горемыка ухитрялся намертво запутываться в сплетениях веток, – приходилось вырубать его из плена с помощью топора. А это было уже небезопасно. Как знать, что на уме у здешних деревьев, не захотят ли они отомстить за нанесенный ущерб?
– Проклятие! – вышла из себя Энка. – Вот что, давайте попробуем сами его расколдовать. Учили же нас чемуто целых пять лет!
И она решительно взялась за дело. Сперва опробовала весь арсенал заклинаний по обязательному спецкурсу мэтра Перегрина. После припомнила коечто из солярной магии, практикуемой в Сильфхейме. Ее сменил Аолен – и тоже безрезультатно. Настала очередь Хельги. Но и его серые камни не помогли. Остальные даже пытаться не стали.
– Идем! – безнадежно махнула рукой диса. – Только время теряем.
– Подожди, – остановил ее Хельги. – Я сейчас одну штуку испытаю…
Он попробовал – и рога страдальца уменьшились почти вдвое!
Энка и Ильза радостно заорали (Ильза с достойной сожаления скоростью перенимала манеры сильфиды и из скромной, благонравной девушки превращалась демон знает во что). Эдуард был почти счастлив, настолько легче стала его ноша. Авторитет наставника в его глазах взлетел до небес.
Но сам Хельги сделался почемуто подавленным и мрачным, шел в стороне от всех и молчал.
– Эй! Что случилось? – забеспокоилась Меридит. – Тебе нехорошо? Тебя тошнит?
Слишком большие магические усилия всегда вызывали у спригганов подобную реакцию.
– Мне чудесно! – резко ответил Хельги. – Меня НЕ тошнит, в ушах НЕ звенит, из носа НЕ течет, и вообще я чувствую себя как никогда прекрасно!
– Тогда что? – Меридит стало совсем жутко.
– Знаешь, какую магию я использовал? Я тебе скажу! Ту самую, что используют проклятые! Посмотри, у меня кожа нормального цвета?..
– Хельги, радость моя, не расстраивайся ты так! – утешала диса. – Ну кто сказал, что эта магия принадлежит лично проклятым? Взять, например, Силы Стихий – кто их только не использует! Просто у тебя хорошие магические способности. Ведь эльфийская магия тебе тоже доступна, и сильфийская. Помнишь, Энка тебя учила, и у тебя получалось.
– А человечья нет! – упрямился Хельги, хотя в словах сестры по оружию был немалый резон.
– Ну и что? Одно тебе дано, другое нет.
– Получается, проклятая магия дана мне лучше собственной спригганской.
– Да почему ты решил, что она именно проклятая?!
В общем, Меридит довольно легко удалось успокоить несклонного к мнительности Хельги. Скоро оба забыли об этом разговоре, отвлеченные более насущными проблемами.
А они, проблемы эти, множились неуклонно.
Лес становился все гуще и непролазнее, словно стремился оправдать свою дурную славу. Узловатые корни прятались во мху, заставляли путников спотыкаться на каждом шагу. Сухие ветви раздирали одежду, нещадно царапали кожу, лезли в глаза. Кучи валежника делали путь похожим на бег с препятствиями.
Эльф с тоской вспоминал рощи величественных коэлнов в родном лесу, нежный шелест их листьев, бархатистую теплоту янтарной коры… У здешних деревьев стволы были мокрыми, скользкими и холодными, пестрели пятнами рыжей и бурой плесени, белесых поганых грибов. Ветви растопыривались неуклюжими корягами, с них свисали отвратительные эпифиты, похожие на клубки гниющих водорослей. Запах стоял как в сыром погребе – тяжелый, затхлый, прелый.
Под ногами росли папоротники – единственное растение, которое удавалось опознать. Все остальные представители флоры глухого Чернолесья были незнакомы даже Хельги. Аолен поглядывал на сприггана с осуждением. Странное создание словно не замечало творящегося вокруг безобразия – непристойной магической издевки над величием природы. Вдохновленный богатством незнакомой растительности, Хельги успел набить свой мешок новыми образцами и начинал подсовывать добычу окружающим, в первую очередь присмиревшему ученику. Путники ползли черепашьим шагом, с трудом преодолевая препятствие за препятствием, а одержимый жаждой познания спригган ухитрялся забегать вперед и уклоняться в сторону.
Из одной такой вылазки он вернулся взволнованный и побледневший.
– Сворачиваем! – страшным шепотом возвестил он. – Надо обходить!
– Чего? – заинтригованно прошептала Ильза.
– Мандрагору! Целая поляна демоновой мандрагоры! Чуть не наступил! Собрался шагнуть, вдруг вижу: растут! Белые, сверху пучок – брр!.. Гнусные такие!
– Ох, не доведет тебя до добра любознательность, – постарушечьи сетовала диса.
– Наоборот! Не пойди я вперед – мы бы всем коллективом вляпались!
– Я хочу ее видеть! – заявила Энка. – Всю жизнь мечтала посмотреть на настоящую мандрагору!
– Я тоже! – подхватила Ильза.
Она слыхала про мандрагору от старой тетки Берты, известной травницы. Ильзу совсем девчонкой пытались пристроить к ней на обучение. Берта скоро отослала ее назад, травы ученицу не интересовали, хитрая наука в голову не шла. Но коечто она успела запомнить.
Например, что, если мандрагору разбудишь, когда выкапываешь из земли, или просто случайно наступишь, растение кричит и стонет таким голосом, от которого если не скончаешься на месте, уж точно лишишься рассудка. Как выглядит магическое растение, зачем из него варят зелье – про то тетка Берта не говорила. На все вопросы отвечала кратко: "Вырастешь – узнаешь"…
– Ты идешь? – окликнула Ильзу сильфида.
Но тут в один голос воспротивились эльф, диса и спригган.
– Нет уж, ты ее с собой не тяни! Хочешь смотреть – иди одна. Это зрелище не для молодых девушек.
– Энка тоже девушка! – обиделась Ильза.
– Она не молодая, – отмахнулся Хельги. – И вообще, будь у нее побольше ума, она бы тоже не ходила. Мандрагора растет в дурных местах.
Как ни странно, Энка вняла голосу разума, и они с величайшей осторожностью обошли зачарованное место стороной.
– А вдруг эта мандрагора помогла бы мне избавиться от рогов? – забеспокоился принц.
Энка хихикнула и ответила загадочно:
– Нет, ты знаешь, мандрагора многим помогла заполучить рога, но еще никого не избавила от них. Уж поверь немолодой девушке!
Спустя некоторое время Хельги принес очередную новость:
– Там! На папоротнике! Бутон! – он выглядел совершенно ошеломленным.
Но на спутников его сообщение впечатления не произвело.
– А тут на кусте – листочки. И что с того? – не без иронии спросила сильфида.
– То, что папоротники не цветут! Они размножаются спорами.
– Значит, это магически измененный папоротник, только и всего. Нечему удивляться, – заявила девица, сбрасывая поклажу и усаживаясь на траву.
– Чего уселась? – не поняла диса. – Пошли! Еще даже принц не устал.
– То есть как – пошли?! А папоротник?
– Что – папоротник?
– Разве мы не собираемся добыть цветок? Надо дождаться полуночи, он распустится, и можно будет рвать.
– Зачем? – сказал спригган. – Пусть себе растет!
Сильфида рассердилась:
– Вот тьма сехальская! Им клады отворяют! Вспомни, на первом курсе учили!
– Да знаю я про клады! Мне цветок рвать жалко. Такое уникальное явление!
– Ничего, новый вырастет.
– Я думала, папоротник цветет только в ночь на летнее солнцестояние, – робко вмешалась в их перепалку Ильза.
– А он думал, что вообще не цветет. Никому не дано знать все на свете! – С этими словами девица решительно завалилась в мох.
Тщетно Рагнар взывал к ее совести и напоминал о спасении Мира. Энка была непоколебима: "Мир миром, а клады кладами!"
Ее активно поддерживал Орвуд. Как известно, гномы очень падкие до кладов создания.
– А от рогов папоротник не поможет? – спросил Эдуард с надеждой.
– Кто о чем, а орк о лопате, – махнула рукой диса.
Ночь опустилась черная, сырая, не полетнему холодная. Но приятелям недолго пришлось сидеть во мраке. Впереди чудесным розовым светом разгорался цветок папоротника. Казалось, крошечный кусочек заходящего солнца запутался в ветвях.
– Ну пошли? – возбужденно прошептал принц. Он уже устремился навстречу волшебному сиянию, но диса за ногу дернула его назад.
– Куда?! Жить надоело? Такое дело не для тебя. Давайте жребий тянуть.
Наверное, Силам Судьбы тоже не чуждо чувство юмора. Идти за цветком выпало Рагнару. Он ворчал и упрямился, но всетаки поступился монаршими привычками и подчинился большинству.
– Главное – не оглядывайся, что бы ни случилось. – Напутствовала рыцаря Ильза. По части папоротникова цвета она, благодаря все той же тетке Берте, оказалась непревзойденным специалистом.
– Тебе будет казаться разное: будто мы тебя окликаем, зовем на помощь, чудовища начнут мерещиться, страхи одолевать – не поддавайся! А как сорвешь цветок – смотри до рассвета из рук не выпускай, кто бы ни просил. Нападем, отбирать станем – оружием защищайся, бей всерьез, без жалости. Это не мы – мороки будут.
Рагнар слушал и про себя усмехался. Он никогда не увлекался сказками старых знахарок. Но даже если бабки не врут – в детстве его обучали основам магии. Не то чтобы он преуспел в этом деле, однако что сможет отогнать простой лесной морок, был уверен.
Рагнар шел. Без страха, без трепета, без малейшего волнения. Впереди, всегото шагах в тридцати – сорока, мерцал розовый свет. Позади оставались надежные спутники. Он успел сделать не более пяти шагов, как его окликнула Энка:
– Эй! Мешок возьми! Папоротник спрятать надо будет.
И верно! Как он сразу не подумал? Рыцарь остановился, собрался обернуться…
– Стой! – дружно взвыли наблюдатели. – Не оборачивайся!!!
– Стой! – услышал рыцарь. – Не оборачивайся!!! Сгинешь!!!
Громче всех в этом хоре звучал резкий голос сильфиды. Рыцарь вздрогнул. Тоненькой струйкой просочился к сердцу холодок страха. Он так отчетливо слышал про мешок… Неужели началось?
Больше всего это напоминало кошмарный сон, непостижимым образом переплетенный с явью. Одни и те же знакомые голоса то звали его назад, то настойчиво гнали вперед, молили о помощи и тут же обзывали обидными именами.
Потом появились обещанные Ильзой чудовища. Коряги оживали, тянули к горлу сухие, когтистые лапы, деревья открывали глаза, скалили зубастые пасти, дышали в лицо гнилью. Воздух густел синим, ядовитым туманом. Чтото обвивало его за ноги, лезло вверх по одежде, драло за волосы. Огромные черные птицы, похожие на ворон, слетелись невесть откуда, били крылами над ухом, орали дурным голосом: "Кра! Кра! Не пройдешь!"
Морок, это просто морок, – убеждал себя Рагнар. Отступать нельзя, недостойно воина. Вперед!
Он шел, шел и шел вперед, топча мелкую нежить, срубая мечом тянущиеся к нему руки, щупальца и клешни, отгоняя назойливых крылатых тварей.
Но и цветок не стоял на месте. Уже не тридцать – триста шагов сделал Рагнар, но никак не мог дотянуться до добычи. Вот сейчас, кажется, ухватишь, глядь – а она уже ускользнула. Сияет, переливается, сейчас, кажется, удастся ухватить…
И значит, снова нужно шагать, разгонять наседающую мерзость, теряя последние силы.
Это было так странно, жутко и смешно одновременно. Сначала Рагнар двигался бодро и уверенно. Потом все медленнее и медленнее. На полпути начал диковато задирать ноги, будто переступая преграды, размахивать руками. Затем и вовсе извлек меч, принялся неистово рубить воздух, крушить растительность вокруг. Со стороны было очень похоже, будто несчастный совершенно спятил.
Сильфида нервно хихикнула.
– Мороки одолевают! – со страхом прошептала Ильза, тонкими пальцами вцепившись в плечо Хельги.
А шаги рыцаря становились короче и короче, наконец он просто затоптался на месте на расстоянии вытянутой руки от цветка.
– Да рви же, рви! – орали ему, срывая глотки, но он только отчаяннее размахивал мечом.
– Я пойду помогу ему, ладно? – не выдержал эльф.
– Нельзя! – рявкнула сильфида. – Цветок силу потеряет! Исчезнет!
– Демон с ним, с цветком, – поддержал эльфа спригган. – Мучается же человек!
– Не сахарный, не растает. До цветка рукой подать… Рви, ишак моджахедский! Рви!
И надо же, рыцарь услышал. Прекратил свои дикие пляски, протянул руку, рванул цветок, прижал к груди и опрометью бросился назад.
Теперь за ним гналась стая огромных, как собаки, пауков. С их жал капала ядовитая слюна, мохнатые лапы скрежетали как железо по стеклу. Коряги и корни кидались под ноги стебли хлестали наотмашь.
– Отдааай! – выли деревья. – Верниии!
– Не уйдешшшь! – шипели эпифитызмеи.
А сам цветок вдруг раскалился добела, немилосердно жег руки и тело. И вот наконец спасительный, защитный круг. Вернее, шар, обычно невидимый, но сейчас Рагнар отчетливо различал тонкую, как паутина, жемчужную поверхность. Видел и проем, сделанный специально для него: Хельги спешно стер ногой небольшой отрезок окружности, начертанной на земле. Рыцарь стрелой ворвался внутрь и без чувств рухнул на руки спутников.
– Да! – потрясенно пробормотала диса. – Вот это его разобрало!
Рагнар лежал бледный как полотно, на губах пузырилась кровавая пена, спутанные волосы прилипли к мокрому лбу, из груди рвались хрипы, тело била крупная дрожь, помертвевшие пальцы сжимали заветный цветок.
– Ведем себя как идиоты! – ругалась Меридит. – Занялись серьезным делом, а отвлекаемся на всякую ерунду.
– Клады – тоже серьезное дело.
– Не настолько, чтобы изза них гробиться.
– Кто же знал, что он такой нежный? На вид здоровый, как тролль. Разве подумаешь, что его смогут одолеть простые лесные мороки?
– Надо было иметь это в виду. Лес здесь непростой, и мороки соответственно тоже.
– Хватит скандалить! – Хельги надоела их ругань. – Теперь это уже не имеет значения. Только Аолену мешаете.
Эльф старался привести рыцаря в чувство, но пока не слишком в этом преуспел. Рагнар то открывал глаза и смотрел более или менее осмысленно, то снова попадал под власть враждебных чар: стонал, метался, искал меч. Лишь на рассвете мороки отступили – и он окончательно пришел в себя. Стоит ли говорить, что бодрым и выспавшимся наутро себя не чувствовал никто.
– Хельги, счастье мое, – простонала Меридит, потирая виски, – в другой раз, если отыщешь чтонибудь столь же эксклюзивное, сделай милость, молчи! Не рассказывай никому.
– Но вдруг он найдет средство от рогов? – заволновался принц.
Ближе к полудню Рагнар, замороченный настолько, что с трудом отличал колдовство от яви, решился показать спутникам цветок.
Хельги долго изучал добычу, а потом разочарованно заявил:
– И никакой это не цветок. Я же говорил – папоротники не цветут.
– Как – не цветок?! – выдохнул Рагнар. Явь опять расплылась перед глазами.
– Конечно, не цветок. Смотри: ни пестика, ни тычинок, ни завязи. Просто видоизмененный побег.
Увидев перекошенное и побелевшее лицо рыцаря, Меридит поспешила вмешаться:
– Клады этим отворять можно?
– Конечно, можно. Магией так и разит, – подтвердил Хельги.
– Тогда какая разница, цветок это или нет?
Рагнар шумно перевел дух. В самом деле, какая разница? Главное, чтобы клады отворял. Хотя, с другой стороны, зачем ему, наследнику престола богатейшего Подгорного королевства, отворять клады?
А на следующее утро рыцаря ждал жестокий удар. Первое, что он увидел, проснувшись, был очень довольный Хельги. Спригган держал нож и этим ножом аккуратно разрезал на продольные части… цветок папоротника! Вернее, не цветок.
Рыцарь горестно взвыл. Руки сами метнулись к груди, там, завернутая в тряпицу, хранилась драгоценная добыча, потом и кровью доставшаяся.
Но нет. Его цветок был на месте.
От крика проснулись остальные.
– Сдурел?! – взвизгнула Энка. – Не смей!
Хельги взглянул надменно:
– И незачем вопить. Это не ваш псевдоцветок, а мой личный. Что хочу, то и делаю. От науки пользы больше, чем от кладов.
Рыцарь тряс головой. Ему казалось, будто он вновь во власти злых чар.
Голос Меридит звучал вкрадчиво:
– Хельги, счастье мое, а откуда у тебя этот, как ты сказал "псевдоцветочек"?
– Ночью сорвал. Долго не мог заснуть, смотрю – светится. Подальше, чем первый, но все равно заметно. Я подумал: наверное, это здесь распространенное явление и большого вреда не будет, если я возьму. Пошел и взял.
– Вот так просто пошел и взял?! – хрипло каркнул рыцарь.
Диса взорвалась яростью: