Она собралась уже идти спать, когда на дне коробки под тетрадями и конспектами обнаружила еще одну картонную папку казенного синего цвета и с ботиночными тесемками. Папка была пухленькой. Надписи на ней не было. Маргарита развязала тесемки и сразу же тихо присвистнула: это была рукопись начатого ею когда-то и незаконченного большого мистического романа под рабочим названием "Рыцарь Ордена Зеркала". Роман был написан начерно почти полностью, не хватало развязки, завершения, финального аккорда, но она сразу же вспомнила, как именно хотела его закончить и даже какими словами. Текст начал разворачиваться в голове подобно нитке от клубка, катящегося вниз по лестнице с девятого этажа. В последней из трех разбухших тетрадей четвертого формата в клетку оставались чистые листы и Маргарита тут же, сидя на полу, начала дописывать, забыв про лекции, про перевод и конфликт и думая о том, что написано, в общем, ничего, нормально, можно даже сказать, хорошо написано, надо подкорректировать, конечно, сгладить ненужную эмоциональность авторской речи, придать фразам четкость правильного литературного текста, и работа эта займет время, конечно, главным образом - из-за приличного объема рукописи. Что она будет делать с этой рукописью потом, Маргарита не думала. Она бы даже удивилась, если бы ее спросили в этот момент: "А что потом?" Она думала о том, что нужно закончить, а не о том, что делать потом.
В комнату заглянула заспанная Санька, щурясь от яркого света:
- Ма, ты чего это тут делаешь? Почему не спишь?
Маргарита глянула на часы и ахнула: четверть третьего!
- А ты чего?
- Я в туалет встала. Молока напилась с медом, по твоему совету… А ты чего это пишешь?
- К лекциям готовлюсь. Работу предложили. Все! - Маргарита захлопнула тетрадь и направилась к кровати. - Если я завтра просплю, разбуди меня, - попросила она дочь.
Утром она не проспала и чувствовала себя на удивление бодро. Накрасилась, причесалась и окинула критическим взором отражение в зеркале:
- Надо менять себя. А то - все та же нескладеха, только взбрыкнувшая…
Буклеты лежали в ящике стола, там, где и были оставлены. Кабинет начальника был еще закрыт. Из коридора доносились шаги и голоса. Дверь открылась, и вошедший сказал:
- Здравствуйте.
Маргарита дрессированно ответила:
- Здравствуйте.
И только потом посмотрела. В дверях стоял и удивленно смотрел на нее молодой человек в очень приличном светлом костюме под распахнутым кашемировым пальто и с кожанной барсеткой в левой руке. Лицо его показалось Маргарите знакомым, но узнать своего одноклассника Игоря Потапова, с которым они не виделись с выпускного вечера, она не смогла, пока тот не сказал:
- О. Привет.
- Тьфу, - ответила она. - А я думаю, где я этого пижона видела? Привет. Ты к кому?
- Да к вашему замначкому. Что-то он по телефону не отвечает. На месте?
- Нету еще. Он с утра редко бывает. Секретное дело?
- Нет, - махнул тот рукой. - Я ему дал буклеты перевести, он хвастал, что у него переводчик знакомый классный есть, а мне надо быстро.
- Уж не я ли этот классный переводчик? - хмыкнула Маргарита, вынула из ящика стола и протянула вперед буклеты. - Эти?
- Точно! Я и не знал, что вы в одной конторе. Вообще забыл, что ты языки учила, вот только сейчас вспомнил. Я бы сам к тебе пришел, без посредников…
- Так я ему сказала, что бесплатно переводить не буду. Игорь, ты извини, но как бы ни был примитивен текст, все равно это работа…
- Постой, почему бесплатно?
- Ну, он принес, бросил их мне на стол, сказал: перевести побыстрей.
- Во блин! - хохотнул Потапов. - Я ж ему сказал: узнай таксу. Но главное - чтобы быстро! Давай мы с тобой лично договоримся?
- Давай. Бери стул, садись. Когда тебе это нужно?
- Когда сможешь?
- Тут, вобщем, нечего делать, такие вещи обычно переводят компьютерным переводом.
- Программы нет. Искать некогда.
- Среднегородскую таксу знаешь?
- Три бакса за страницу.
- Завтра я тебе позвоню, утром. Оставь номер.
- На.
Он вынул из барсетки и положил перед ней на стол визитную карточку. Маргарита задумчиво смотрела на одноклассника, вертя в руке кусочек ламинированного картона:
- Знаешь, Игорь, на какую мысль ты меня натолкнул? Может, и раньше обладатели новых телевизоров и спутниковых антенн не халяву здесь искали, а готовы были заплатить? Может, они даже и платили? В таком случае, кому?
Потапов замотал головой:
- Я к вашему замначкому никогда раньше не обращался! Я вообще все свою бытовую технику сам переводил. С английским-то я еще ничего, дружу, а это ведь - итальянский, да?
- Да, итальянский… - Маргарита задумчиво постукивала ногтями по столу. - Игорь, я сделаю тебе перевод, постараюсь завтра к утру, но и ты не кинь меня с оплатой, ладно? Я еще на одну работу устроилась, мне некогда заниматься благотворительностью.
- Никакой благотворительности, что ты! Ты звонишь по окончании - я привожу деньги.
Он взялся за ручку двери, но остановился, оглянулся и спросил:
- Может, найти тех владельцев антенн и телеков?
Маргарита замерла:
- Ты бандит?
- Нет.
- Не надо никого искать. Чего теперь-то: после драки кулаками махать?.
- Чтоб хоть знать…
- Да ну их. Тебе заняться больше нечем? Мне - есть чем.
- Мне тоже. Ну, пока.
- Пока.
"Так-так. Как интересно! Значит, я должна была перевести это все бесплатно, а этот начальничек положил бы себе в карман энную сумму? Ах, какие вы хитрые деятели, господа! Но на этот раз я обошла вас на повороте…"
Компьютер Маргарита знала слабовато, но печатала хорошо, быстро, а возможность исправить текст до распечатки значительно облегчала работу и ускоряла исполнение. Поэтому уже через пять минут она гнала текст, едва посматривая на экран и молясь, чтобы телефоны звонили не очень часто. Вошли оба начальника, молча переглянулись, а она сделала вид, что не заметила этого их жеста.
В ходе работы она поняла, что поспешила, обозвав подшивки глянцевых страниц рекламой, бесплатно раздаваемой в фирменных парфюмерных магазинах. Это была реклама, конечно, но не для розничного покупателя, а для дистрибьютера. Телефоны звонили редко, народ не тревожил начальников визитами, да и сами начальники вскоре ушли по каким-то своим начальничьим делам. Условия для работы были почти идеальными. Около двенадцати Маргарита решила сделать перерыв. Сняла очки, заварила чай, открыла форточку и закурила, прикрыв уставшие глаза и с удивлением заметив, что это - первая сигарета за день. "Вот - работать надо, как положено, тогда и времени не будет дым пускать… Зачем Потапову рекламная продукция для дистрибьютеров? Решил заняться косметикой? Чем он вообще торгует? Он так быстро и кратко ответил, что не бандит, что заставил думать как раз противоположное. О, Господи, в нашей ненормальной стране слова теряют свое первоначальное значение, вот как например слово "бандит". Если тебе не повезло в темном переулке, то это - хулиган, грабитель, наконец; ну, убийца или маньяк - это если уж совсем не повезло. А бандит - это вроде как… род деятельности, профессия такая: на то и волк, чтоб пастух не дремал… А кто пастух? Пастухов тоже нынче много развелось… Ладно, надо закончить сегодня хотя бы один проспект…"
Проспект она закончила, но пришлось задержаться после окончания рабочего времени, уже уборщица собиралась уходить, когда Маргарита распечатала переведенный материал и выключила компьютер. Болела спина и глаза устали так, что хотелось закрыть их руками. "Только бы Потапов не кинул, только бы заплатил, как обещал. Может, еще какую халтурку подкинет…"
Дома на полу сидела Санька и читала рукопись романа и на приход матери не реагировала. Маргарита встала в дверях и сказала:
- Та-ак…
Пытаясь придать этому "Так" максимум той выразительности, что слышала когда-то в детстве от своей воспитательницы детского сада, которая заставляла расшалившихся карапузов строиться по стойке смирно в течение трех секунд. При этом воспитательница ("Как же ее звали-то, Господи, вот и забылось уже…") никогда не кричала и не угрожала наказаниями, но это ее великолепное "так" срабатывало безотказно.
Санька вздрогнула и оторвалась от чтения. Глаза у ребенка были ошалелые:
- Мама, ты это сама сочиняла?!
- Почему ты читаешь мои бумаги без моего разрешения?
- Ну… - дочь надула губы и уставилась изподлобья. - Ты не говорила, что нельзя…
- Не говорила. А что мои вещи нельзя трогать без разрешения, это я говорила?
- Ну… Говорила… - надулась еще пуще и попыталась перейти в контратаку: - Надо было убирать тогда…
- Ладно, я не сержусь. - Маргарита упала в кресло и вытянула ноги. - Что-то устала я, а еще эти лекции писать. До какого места ты дочитала?
- Как они гробницу открыли, а там пусто…
- А… так это еще самое начало. Ну, и как тебе?
- Класс! - Санька подпрыгнула, как подброшенная пружиной, ее надутость исчезла, будто и не было никогда, и залезла к маме на колени. Маргарита обняла дочь, думая, что вот уже Санька очень прилично весит, читает взрослые книжки (книжки? Хм…) и вроде бы даже что-то в них понимает, и в то же время - какая она еще маленькая, еще залезает к маме на колени…
- Мама, - девочка преданно заглянула при этом маме в глаза. - Так ты это правда сама написала? Ну, то есть, я в этом уверена, но ты скажи.
- Правда. Сама написала.
- А как ты все это придумала?
- Да так… Само придумалось.
- А там будет колдун?
- Колдунья. Страшная ведьма.
- А наши победят?
- Конечно.
- А Аврора правда жива?
- Да.
- А они ее найдут?
- Конечно, найдут. Как же иначе?
- А как?
- Читай, там написано.
- Ну, там еще долго…
- А иначе неинтересно будет. Только завтра.
Санька встрепенулась:
- Еще не поздно! Еще восьми нет!
- Нет. Через час тебе пора спать, а там сейчас будет страшно.
- Мне не будет страшно! Я же знаю, что все хорошо кончится!
- Не спорь, пожалуйста. Давай лучше расскажи про школу и уроки.
Санька сползла с маминых колен и поплелась в свою комнату. Принесла оттуда дневник и подала его с таким убитым видом, что Маргарита приготовилась уже повоспитывать дочь за плохие оценки, но в дневнике стояли четверка по математике и пятерка по географии за вчерашний день. Маргарита расписалась.
- А что кислая такая? И про пятерку мне ничего не сказала вчера, почему?
- Да ну, подумаешь… Я вообще забыла про нее. А ты и не спрашивала вчера. Я уроки все сделала. И стих выучила. Рассказать?
- Рассказывай.
Пока Маргарита снимала костюм и надевала теплый уютный махровый халат, Санька бодро и без запинки продекламировала "Не ветер бушует над бором…".
- Очень хорошо, молодец, только не тараторь. А теперь что? - спросила, видя надутые губы и просящий взгляд дочери.
- Дай почитать еще. Хоть десять страниц!
- Ладно. Пока я принимаю ванну.
Маргарита знала, что до по-настоящему страшного места еще довольно далеко, рукописный текст читать нелегко, почерк у нее мелкий и Санька провозится не меньше часа, разбирая предложения слово за словом. "Надо же, и хватило у нее терпения… Понравилось ребенку. Кому бы еще дать почитать? Маме? Да, наверное…
А вдруг?.. Отправить в издательство? Какое? Куда? Кто купит рукопись никому неизвестного автора? Еще ведь перепечатать надо. А ведь где-то у меня есть еще два, кажется, романчика, тоже незаконченных. Они, конечно, послабее "Рыцаря…", но тоже по-своему ничего. Где-то в коробках. Где же? Наверное, со старыми журналами, их-то я начинала уже много позже. Надо поискать… Ладно, завтра. Сегодня надо составить план хотя бы трех лекций. А лучше четырех. А еще лучше десяти. Как я устала!.. Хоть бы Потапов заплатил, не кинул бы… Черт их знает, этих бизнесменов. Плюнет в рожу и пошлет на фиг, и ничего ты ему не докажешь. Мало ли, что одноклассники… Эта языковая школа - вот что может стать источником заработка. Будем жить на зарплату за сидение в приемной, а деньги за лекции будем откладывать. Санечка, деточка, я тоже хочу в Диснейленд!.."
Ей действительно захотелось в Диснейленд. Так сильно, как никогда раньше ничего не хотелось, даже два года назад, когда случилось какое-то прямо-таки тихое помешательство и захотелось в Париж, и этот Париж, эта Франция, будь они неладны, преследовали ее со страниц рекламных плакатов, из радиодинамиков автобусов и маршруток, с экрана телевизора - отовсюду, из всех дырок, все говорили, пели, писали про Францию и Париж, и это превратилось в наваждение, она не могла уже ни спать, ни есть, и наконец, на грани нервного срыва, пошла в агенство узнавать про условия тура… И после первого же визита отпустило. Вернулась способность рассуждать здраво, она поговорила с работниками агенства, потом дома поговорила с отражением в зеркале и пришла к решению, что нечего капризничать, надо взять себя в руки, а то так мало ли: сегодня Париж ей подавай, завтра Канарские острова, а послезавтра что? Сиди вон дома, сказала она себе тогда, расти дочь…
"Парижская лихорадка" прошла, но вместо нее нахлынула тоска: Маргарита плакала чуть не каждый день, не зная, что делать, где и как зарабатывать деньги, как растить дочь на нищенскую зарплату, что будет после выхода на пенсию родителей, как вообще жить, если ничего - ни карьера, ни заработки, ни личная жизнь - не клеится, не получается, все наперекосяк, и никаких перспектив…
Но это было два года назад, тогда все было иначе, тогда она жила на одну зарплату и Париж действительно оказался бы непростительной роскошью, а теперь у нее есть два состоятельных ученика (кстати, надо созвониться с ними и перенести время уроков), есть школа иностранных языков, вот если бы еще роман загнать… так надо его еще закончить… И этот Потапов еще… Хоть бы заплатил, зараза, там оказалось не так легко, как показалось вначале. И подбросил бы еще какой-нибудь халтурки…
"Когда же я буду все это делать? Я почти не вижу дочь… Господи, деточка моя маленькая, моя птичка, как же мне тебя вырастить? Как вырваться из нужды? Так много работать, как мне маячит в ближайшем будущем, можно в течение какого-нибудь непродолжительного отрезка времени, ну, несколько месяцев от силы, но не годами же! Я просто не выдержу!.. Замуж бы выйти за какого-нибудь богатенького буратину… Не зовет ведь никто!.."
И это тоже было правдой, и эта правда била по самолюбию и по чувству собственного достоинства больнее, чем осознание неспособности зарабатывать деньги. Тридцатилетняя женщина ни разу в жизни не выслушала признания в любви, ее ни разу - ни разу! Никто! Ни один идиот! - не позвал замуж! Пусть бы он оказался совсем неподходящим случаем и она без колебания отказала бы ему - но такой возможности ей не представилось. Было сколько угодно приглашений на необременительный флирт и откровенных "съемов", но никто не захотел на ней жениться. А может, кто-то когда-то и хотел, да не сказал? Почему не сказал? Не решился? Дурак… Но пусть лучше так, лучше утешать себя такой сказочкой, чем знать, что никто никогда в тебя не влюбился досмерти. Ведь от такой мысли утопиться же хочется!..
Маргарита сполоснула холодной водой набухшее уже опять слезами лицо, надела теплую байковую пижаму и халат и пошла загонять дочь спать. Та сообщила, что дочитала до того места, где Капитан и Охотник встречаются с Монахиней.
- Вот и хватит на сегодня, там дальше страшно. Завтра пятница, сможешь почитать подольше.
- Мама, - спросила Санька, забираясь под одеяло. - А почему ты это не напечатаешь? Ну, чтоб книжка вышла, как у настоящих писателей?
- Да я, честно говоря, и забыла про него. Знаешь, сколько он там пролежал? Лет восемь! А издать?.. Как, куда отправлять? В нашем городе разве есть издательства? Да и кто возьмет?..
- А ты с бабушкой поговори, - посоветовал умный ребенок. - У нее знакомых каких только нет. Может, у ней и издатели знакомые есть…
Маргарита оторопела. "А ведь это мысль! Нада дать матери почитать - что скажет она, как представитель массового читателя. Знакомые издатели у нее вряд ли есть, но, может быть, повезет, и у нее обнаружатся знакомые, имеющие контакты с издателями?…"
Она чувствовала, что засыпает с карандашом в руке. "Когда же я буду дописывать роман?.. Что вообще главное? Роман или лекции? Или перевод буклетов для Потапова? Кто он такой? Чем занимается? Взял бы к себе… Или лучше не надо?.. Зарплата за семь месяцев в этой школе составит… Плюс ученики… Зараза, не позвонила им… Завтра же… Так, о чем это я?.. Ах, да… Сколько всего получится?.. Тур в среднем стоит… Маловато получается, не дотягиваем до тура… Скандинавский героический эпос… Калевала… Викинги… Из варяг в греки…"
…В рваных клочьях утреннего тумана проплывали отвесные берега фьюорда; палевая, почти белая, похожая на запотевшее зеркало гладь морской воды; осевший под богатой добычей по самые борта драккар с провисшим красным парусом и черным драконом на носу устало шлепал веслами, продвигаясь вглубь фьюорда. На носу драккара, упирась ногой в черного дракона, стоял здоровенный рыжий бородатый ярл со шрамом через все лицо и вглядывался в туман. Ярл был молод и хорош собой несмотря на шрам и повышенную лохматость. Наконец он разглядел то, что хотел увидеть, радостно оскалился, поднес к губам рог и затрубил. Откуда-то из тумана ему ответили тоже сигналом рога, звучащего немного по-другому, потом ярл затрубил снова, ему опять ответили, и так они стали перекликаться, а Маргарита подумала: "Чего это они? Как морзянка: точка-тире… Только все сплошные тире, сигналы-то одинаковой продолжительности…" И проснулась.
Звонил будильник.
- Чтоб ты сдох! - пожелала Маргарита ласково будильнику и нажала кнопку. Она так и заснула на кровати, едва прикрыв ноги пледом, с карандашом к руке, смяв тетради и чистые листы. Вытащила из-под себя все бумаги и залезла под одеяло с головой. "Какая зараза, даже во сне не… Какой!.. В кои веки… Хоть бы во сне… Так ведь нет… Гад-будильник, что бы не подождать пару минут… Во сне за пару минут можно все успеть…"
Потом со стоном вылезла из-под одеяла, натянула спортивный костюм и отправилась бегать. Бегала долго, дольше чем обычно, и еще бы бегала, если бы не надо было спешить на работу. Полегчало, но злость на будильник, не давший досмотреть сон с бородатым ярлом, не прошла, а просто отступила в тень под натиском суеты начинающегося дня. "Интересно, - думала Маргарита, стоя под горячим душем. - У меня когда-нибудь будет мужчина, вызывающий у меня трепет души и дрожание рук? И желание раствориться в нем без остатка. Или я не способна на сильные чувства? И при этом еще и длительные? Или мне еще не встретился мой мужчина? Где же ты бродишь, варяг, ау, я тут извелась уже совсем, тебя дожидаючись…Ладно, хватит горячей воды, а то рожа уже красная, почти как у этого ярла… Тьфу ты, блин, опять он! Патологией пахнет… Ну и рожа! Хоть прикуривай. Здоровый румянец… в крапинку… в том числе на лбу и на носу… Между прочим, я похудела. Это радует."
Санька колотила в дверь ванной:
- Мама, ну чего ты?! Мне же умываться надо!
"Чего, чего, - ворчала про себя Маргарита, закутываясь в свой любимый халат и открывая дверь. - Того…"
- Который час?
- Семь пятнадцать!
- Ну и что ты шумишь? Куча времени…
- Да, куча… Не такая уж и куча. Сама потом орешь, что не успеваешь…
- Что значит "орешь"? Мать не орет, мать нервничает.