В банкетном зале проголодавшиеся гости что-то активно ели, держа тарелки в руках, поскольку угощение было организовано по принципу "шведского стола". Было похоже на кадры из фильмов о высшем свете. Официанты разносили фужеры на подносах. Пришлось взять один. "Интересно, это правда мы придумали "шведский стол" или кто-то другой?.. О какой ерунде я думаю… Выпить немного? Что это я взял? Шампанское… Лучше не надо. И если потом придется вести машину… то куда я ее поведу?!… Что вообще говорить?!… У этой ее подруги глаза тоже непростые. В чем-то они даже похожи…"
Через некоторое время в зале произошло всеобщее шевеление, оркестр сделал паузу и заиграл другую музыку, под которую можно было не только есть, но и танцевать. Магнус избавился от бокала и начал продвигаться в ту сторону зала, где виднелась Колдунья рядом со своей подругой и ее мужем.
"Вот, даже Суне назвал ее ведьмой…"
Кто-то смеющийся подошел и пригласил на танец Татьяну, следуя традиции свадеб: непременно потанцевать с невестой. Откуда-то возникла страшноватая, но при этом странным образом симпатичная немолодая костлявая леди, завела разговор с Маргаритой, и выражение лица у леди сразу же сделалось озабоченным. С таким выражением лица спрашивают: "Что с вами, милочка? Вам плохо?" Подошел свидетель жениха, все перебросились несколькими словами, и он пригласил Маргариту на танец. Костлявая леди увела молодого мужа. Магнус вздрогнул, когла Маргарита повернулась в его сторону: она улыбалась яркими безупречными губами, а в глазах застыло странное выражение, словно она пыталась разглядеть что-то вдали, но даль эта - не в дали, а тут же, на расстоянии вытянутой руки - Зазеркалье… Она не увидела его. Похоже было на то, что она вообще ничего не видит. Окестр играл медленный фокстрот.
"Все!" - Магнус облизнул пересохшие губы и шагнул вперед, оказавшись прямо за ее спиной, лицом к лицу к ее партнеру.
- Извините, - громко сказал он, стараясь говорить так, чтобы тому не пришло в голову возразить. - Разрешите?..
Тот замешкался на долю секунды, Магнус не намеревался ждать и протянул руку, чтобы взять руку дамы. Ее партнер улыбнулся с напряженным пониманием:
- Разумеется. Если Рета не возражает…
"Вот как? Пока я обращаюсь к ней на "вы", ты уже осмеливаешься называть ее Рета?.. "
Маргарита, не задумываясь, повернулась к другому, пригласившему ее, едва успев уловить знакомый запах дорогого одеколона и не решаясь узнать голос. Где и когда прежде она слышала этот голос в сочетании именно с этим запахом, она поняла, когда взглянула в лицо нового партнера, перехватившего ее в танце.
Столько изящных, виньеточных описаний романтических стрессов, волнений, сердцебиений, переживаний, головокружений и слабостей насочиняла она в своих романах, а вот, как выяснялось, до сих ор не имела собственного опыта того, что такое "слабость в ногах" и "туман в глазах". Как отхлынула от лица кровь, она не почувствовала, потому что это невозможно почувствовать, но как зазвенело в голове и потемнело в глазах, почувствовала очень хорошо. Ноги продолжали двигаться по инерции и как будто сами по себе. Инерция скоро исчерпала бы себя и тогда ноги отказались бы слушаться…
"Вот так и падали в обморок затянутые в корсеты нежные барышни… Но я не затянута в корсет… И я не нежная барышня… Я не упаду. Но все-таки хорошо, что он так уверенно двигается и что не имеет погон или эполет на плечах, можно повиснуть…"
- Что с вами? Маргарета, вам плохо? Вывести вас на террасу?
- Да… Пожалуй…
На счастье, фокстрот кончился. Татьяна, ее муж, Бернардина и свидетель, у которого столь неожиданно прямо в танце увели необыкновенную, потрясающую женщину, собрались вместе и наблюдали теперь, как незнакомый ни одному из них рыцарь уводит Маргариту на террасу.
- Кто этот импозантный нахал? - спросил обиженный свидетель. - Он что, не мог подождать до следующего танца?
Бернардина щелкнула пальцами, подзывая официанта.
- Не обессудьте, сударь мой, - воззвала она баритоном. - Но жизненный опыт подсказывает мне, что вам здесь делать нечего. - и глаза немолодой леди заволоклись нежной поволокой. - Он примчался черт знает откуда. Она ждала его со вчерашнего вечера и всю жизнь…
- Откуда вы можете знать?
- Я не знаю. Я чувствую это. Надо запретить выходить на террасу! Им нужно объясниться. Йорган, - повернулась она к молодому мужу. - Запретите людям выходить на террасу!
- Как я могу запретить?! - пожал тот плечами, улыбаясь.
- Тогда пусть хотя бы туда не суется никто из нас!..
На террасе было прохладно, несмотря на изумительный и тихий солнечный день, но солнце уже пряталось за кронами какого-то лесного массива, и все-таки была осень, вторая половина октября…
Вдоль наружных стен были расставлены банкетки, на одну из них Магнус усадил Колдунью, а другую, громыхая на всю террасу, притащил, поставил напротив и уселся сам. Маргарита пыталась привести сердцебиение в норму. Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал ей, что в подобной ситуации она сможет почувствовать себя таким образом, она рассмеялась бы ему в лицо, не поверив в возможность ни ситуации, ни самочувствия… Варяг, ярл из недосмотренного сна сидел напротив, отрезав ей путь к бегству.
- Ну вот, - сказал ярл. - Теперь ты не убежишь. Мы можем перейти на ты?
- Да.
- Хочешь что-нибудь выпить?
- Да.
- Подождем, пока официант придет сюда. Я больше не отойду от тебя. Если ты заявишь, что тебе нужно в дамскую комнату, я пойду с тобой. Чтобы ты не сбежала через окно.
- Да, - прошептала Маргарита, не отдавая себе отчета в том, что отвечает на те его вопросы, которые он еще не задал и что готова отвечать "да" на любой вопрос.
- Что "да"? - удивился Магнус.
- Да, - ответила она снова, зажмурилась и прошептала, повторяя его слова: - Я пойду с тобой…
"Я никуда еще не звал тебя…" отразилось в его глазах столь очевидно, что Маргарита начала приходить в себя. Последних своих слов она не слышала, но предположила, что с языка что-то такое, что теперь трудно будет исправить. Положение спас официант, принесший на подносе что-то пузырящееся в высоких бокалах. Маргарита посмотрела на него и спросила, нет ли у них какого-нибудь теплого ликера типа Амаретто.
- Амаретто есть в баре… - растерялся официант.
- Так будьте любезны, принесите даме, - попросил его Магнус. - А пока оставьте это здесь. Да, прямо на полу, весь поднос. Спасибо…
От холодного шампанского Маргарита окончательно пришла в себя, но начала дрожать, понимая, что дрожит не от холода. Магнус встал, снял пиджак и набросил ей на плечи.
- Замерзнешь… - прошептала она, глядя снизу вверх.
- Не замерзну. Кто из нас будет говорить первым?
- Ты… Мы будем вести диалог.
- Да? Ну, попробуем…
"Что пробовать?! - хотелось закричать. - Мы взрослые люди, что нам обоим еще не ясно?! Давай, вставай, бери меня на руки, неси в машину и вези к себе домой! Разве не видишь, что я уже созрела и перезрела? Конечно, несмотря на значительную потерю килограммов я все еще немало вешу, но ты тоже парень не мелкий…" Она закрыла и открыла глаза. Он сидел напротив и молчал.
- Ты ждешь, чтобы я заговорила первой? Прости, я не знаю, что сказать. Я уже говорила тебе, что боюсь…
- Да, помню. Чего?
- Не знаю… Или знаю?.. Ты не понимаешь разве, что все очень сложно?
- Нет. Я не понимаю, что именно сложно. Насколько я знаю, правда, с твоих же слов, ты свободная женщина и даже отец твоего ребенка не имеет прав на твою дочь и вы можете ехать куда угодно и когда угодно. Экономические затруднения также не являются проблемой для тебя. По крайней мере, с тех пор, как ты издала в Швеции твою первую книгу. Вот эту… - жестом фокусника он извлек из нагрудного кармана свернутый вчетверо листок и одной рукой развернул перед ней полученную по и-мэйлу обложку "Рыцаря". - А недавно, если не ошибаюсь, вышли вторая и третья.
Маргарита вскинула на него растерянные и испуганные глаза:
- Откуда?..
- У меня тоже есть друзья в Швеции. Или ты думала, что я не стану тебя искать? Или, что не сумею найти?
- Да. Я была уверена, что не будешь и не сумеешь.
- Извини, если разочаровал.
- Нет…
- Что - "нет"?
- Не разочаровал. Со мной трудно разговаривать?
- Немного, - улыбнулся он. - Так что тебя пугает? Я?
Маргарита зажмурилась снова:
- В известной степени - да…
- Господи, чем?!
- Ты… - и мир опять поплыл куда-то, теряя четкость форм и яркость цвета. - Ты слишком хорош… для меня…
- Что?.. - он наклонился ближе в попытке заглянуть ей в глаза. - Маргарета, ты хорошо себя чувствуешь?
- Нет…
- Я вижу. Знаешь-ка что? Давай куда-нибудь поедем. Ты прогуляешься по воздуху и тебе станет лучше.
- Не могу…
- Почему? Что опять?..
- Идти не могу. Ноги не держат…
- Хочешь, я тебя понесу?
"Да! - хотелось крикнуть. - Хочу!! Хочу!!! Вот это было бы зрелище! Нам, вернее, тебе, аплодировали бы стоя и салютовали выстрелами шампанского! Меня никогда еще не носили на руках! Мне тридцать лет, а никто никогда еще не брал меня на руки! Это же ужасно - дожить до излета молодости, не испытав, как это бывает, и вообще многого не испытав еще, несмотря на то, что все мои любовники были старше и много опытнее меня, а вот…", но вместо этого сказала:
- Не надо. Или… потом. Дай руку…
Суне провел в машине минул двадцать. За это время он успел посозерцать гостей и огни, поразмышлять, не особо напрягаясь, над прихотями судьбы, вздремнуть и проголодаться.
- Этот Музыкант совсем там разум потерял, а про меня и не вспомнил ни разу… Ладно, пойду. Как там у него дела, интересно бы знать?..
Он выбрался из машины и вошел бар, заказал бутерброды и пиво и направился в угол с намерением почитать газету, а потом вызвать такси. Банкетный зал он наблюдал через стекло, отделявшее бар от террасы, но ни Магнуса, ни его дамы не видел. На террасе кто-то топтался, освежаясь, но то были не они. Их он увидел, когда они входили в двери зала с террасы, и застыл с куском за щекой. Выражения лиц у обоих были странными. Музыкант вел Колдунью под руку, и хотя помада с ее губ еще не была стерта, в общих чертах все было ясно. "Какого черта я жую тут бутерброды?! - сказал он себе. - Скажу, что потерял приглашение! Она же меня знает! Музыкант, за твой успех я выпью тут весь алкоголь и съем всю икру! И даже торт съем! Тоже весь… Сколько достанется…" Он проглотил кусок, расплатился с барменом и решительно направился к дверям зала. Охраны никакой не было видно. Метрдотель открыл было рот, чтобы напомнить запоздавшему гостю о необходимости показать приглашение, но Суне, быстро поздоровавшись, опередил его, попросив позвать невесту, чтобы та замолвила за него слово. К счастью, Татьяна увидела его издалека и поспешила навстречу.
- Фрекен Татьяна, - закричал он, размахивая руками. - То есть, извините, фрау… Извините, я потерял приглашение.
- Что же вы не пришли раньше? - его сразу же пропустили, Татьяна представила его мужу и Бернардине и повела столу. - Еще бы немного, и ничего не осталось бы. Хорошо, что торт еще не начинали…
- Ничего, - успокаивал их Суне. - Тут еще всего много…
- Знаете, свидетелем была моя подруга, автор того самого романа, на котором вы опробовали новую программу. Я хотела ее вам представить. Она очень интересный человек… - "Уж это точно - интересный", - вздыхал про себя Суне. - "Бедный Музыкант всегда был со странностями, а теперь и вовсе того…", но кивал и делал гримасы вежливого удивления и восхищения, старательно притворяясь, что ничего этого не знает. - Только вот она куда-то запропастилась… Ой!… Вот она… они.
Магнус вел Маргариту через зал, поскольку другого пути с террасы к автостоянке не было, и молился, чтобы Суне не заснул в машине, а то неловко получится… Народ расступался перед ними, словно они шли по ковровой дорожке к подиуму для вручения награды.
- Ромашка…. - прошептала Татьяна едва слышно по-русски. - Приз - в студию!..
Всех представили друг другу, все пожали друг другу руки, Магнуса представила Маргарита, поскольку его, следовало предположить, никто здесь не знал.
- Мы… - она сделала неопределенный жест рукой. - Прогуляемся… по ночному городу… Если никто не возражает.
Никто не возражал. Бернардина с загадочным выражением лица кивала головой. Когда они скрылись из виду, она сказала:
- Им надо заняться не гулянием по ночному городу, а совсем другим делом. А сначала найти один из этих автоматов…
- Бернардина!
- А что? - пожала та плечами. - В чем я не права, скажите, пожалуйста? Аптеки уже закрыты…
- Бернардина, вы неотразимы, - покачала головой Татьяна и вдруг поняла, что влюблена в своего мужа.
- Знаете что? - задумчиво протянул Суне. - Признаюсь, я не терял приглашения. Я его отдал. Ему.
И кивнул вслед Магнусу.
- Вы напрасно усложнили процесс, - вздохнула Татьяна. - Могли рассказать мне, я дала бы вам еще одно.
- Уже не успевал, - оправдывался тот. - Кроме того, у них, насколько я понимаю, достаточно сложно развиваются отношения и было важно застать вашу подругу так, чтобы она не смогла сбежать…
- Уж не о нем ли она рассказывала мне в мае? - спросила Татьяна у самой себя, поскольку никто из присутствующих не смог бы ответить ей на этот вопрос. - Суне, этот ваш друг, он кто? Он каким-нибудь образом связан с театром?
- Он поет в опере, - Суне чувствовал себя попавшим в эпицентр урагана. - Последние два года он прожил в Италии, а сейчас у него контракт с Ла-Скала.
Йорган и его свидетель одновременно присвистнули и переглянулись.
- Торт привезли, - возвестила Бернардина, сохраняя загадочность сфинкса. - Идемте. И скрестим за них пальцы…
- Тогда скрещивайте вы, - вздохнул Суне. - У меня уже руки затекли…
Метрдотель догнал их возле машины и вручил Маргарите ее длинное пальто. Магнус нашел ключи, оставленные, как и договаривались, под чехлом сиденья, и они поехали в ночь. Маргарита куталась в пальто, ноги в легких туфлях начинали замерзать. "Чего, собственно, я впала в истерику? - вопрошала она себя и не находила ответа. - Ведь я же именно об этом и мечтала! Чтобы он захотел и сумел найти меня, чтобы взял и приехал, и чтобы сказал: "Поехали отсюда!" Куда? Да куда же еще, Господи?! Я же этого хотела! Так в чем же дело?! Значит, судьба! Не я ли совсем недавно так мудро рассуждала на тему, что все предначертано? Вот, значит, это и предначертано нам - быть вместе! Мы плохо друг друга знаем? А кого из прежних хахалей я знала хорошо? Никто никого хорошо не знает. Люди дружат или живут вместе всю жизнь, а потом обнаруживают, что рядом - незнакомый человек. Какие проблемы? Он прав - нет никаких преград, и мы ничего не должны друг другу, никто никому ничем не будет обязан, я не ждала его годами и не отвоевывала в трудной борьбе у другой бабы или у его же равнодушия и лени, и он не вытягивал меня из нищеты, как принц золушку. От нервного срыва, пожалуй, все же спас. Ну, спасибо. Но я ему тогда в Париже тоже достаточно наговорила приятной ерунды. Так что мы квиты… Так что поехали к тебе домой!.. " - и сказала:
- Мы можем немного пройтись по старому городу?
- Конечно. Где именно?
- Не знаю. Все равно. Недолго…
- Все, что хочешь…
"Как это здорово - общаться друг с другом по принципу "Как ты хочешь"!.. Правда, может оказаться трудно договориться… Неважно… Пусть это не продлится долго, но должна быть в жизни сказка хоть один раз, хоть недолго, сказка не может длиться долго, но пусть она будет, а потом я постригусь в монахини… В переносном смысле, разумеется, но никого не будет после тебя, ярл, никого до конца моих дней, чтоб мне сдохнуть, и я не покончу самоубийством только потому, что есть Санька, а если бы ее не было, я не захотела бы жить, если жить не с тобой… Хотя я тебя не знаю… И наплевать! Сейчас узнаю!.. И знать тут нечего - ты сделал то, что я от тебя ждала, так что давай останови машину так, чтобы недалеко оставалось до твоего жилья, и пройдемся минут пять, чтобы немножко замерзнуть, а потом ты меня согреешь. Мы согреем друг друга… Господи, надо же быть такой дурой…"
- Вот набережная, - услышала она его голос. - Это Гамла Стан, старый город. Это квартал семнадцатого века. Здесь можно оставить машину и немного пройтись.
Влажный холодный воздух напоен был морским запахом йода, водорослей и мазута. Свет фонарей дробился в темно-зеленой воде, тихо плескавшей в гранит набережной. Прогулочные пароходики дремали у причалов, редкие автомобили проезжали с виноватым видом, словно испрашивали прощения за нарушение уединения. Крутые скаты красных черепичных крыш старых трех- и четырехэтажных домов тоже отражались в воде залива. Остроконечные готические башни тянулись в серо-синее, не черное северное небо, и звезды выглядывали из-за наползавших облаков - яркие, но небольшие, не такие нахально-крупные, как в Италии…
"Замерзнет ведь", - подумала Маргарита. - "Сейчас скажу, что можно повернуть обратно к машине…"
- Пойдем по той улице, - предложил он. - Сделаем круг вокруг квартала и вернемся к машине.
- Да…
Она держала его под руку - не наоборот. Это было непривычно и приятно. Через несколько минут, на узком тротуаре неширокой старой улицы, где неправдоподобно чистые и свежеокрашенные двухэтажные дома чередовались с одноэтажными, он высвободил локоть, взял ее за руку и остановился напротив:
- Замерзла?
- Нет… Не очень. А ты?..
- Вот мой дом.
- Что?
- Вот мой дом. Вот этот, - и показал в сторону одноэтажного строения, будто сошедшего с картинки из книжки сказок Андерсена.
- Шутишь?
- Нет. Приглашаю.
- Да… - "Ты знал, куда ехал. Ты все продумал…" - Я почему-то думала, что у тебя современная квартира… Он внутри такой же, как снаружи?
- Почти.
Когда они вошли и Магнус включил свет, она тихо ахнула:.
- Сколько этому всему лет?
- Немногим более ста.
- Здесь все так и осталось, как было тогда? Когда последний раз здесь что-то меняли?
- Два дня назад. Я решил поставить электрорадиаторы.
- Но ведь электричество дорого?
- Ничего. Кроме того, вряд ли в ближайшие годы мне доведется зимовать в Швеции. Ты можешь снять пальто, - сказал он тихо, не сводя с нее глаз. - Здесь тепло.
- Я… немного подожду, ладно? А камин настоящий?
- Конечно.
Дрова были приготовлены с утра. Оставалось чиркнуть спичкой, и он так и сделал. Сухое дерево быстро разгоралось, потрескивая. Живой огонь призван был создать другую атмосферу…