"Именно так! - заявил Бодвин Вук. - Я тоже допускаю такую последовательность событий. На сегодняшний день Замиан оказался в неудобном положении осведомителя и потерял доверие партнера. Или партнер решил действовать в одиночку, в обход Замиана. Посылая мне письмо, Замиан стремится не упустить свою долю прибыли, откуда бы она не поступила - от нас или от шантажируемого преступника. Но он не учитывает одну деталь: мы тоже можем действовать в одиночку и никому ничего не платить". Бодвин Вук открыл ящик стола и достал папку: "Вот показания кухонного персонала. Подсобную работу выполняли четыре йипа, Замиан и трое других. Двое непрерывно занимались уборкой посуды со столов в парке, их можно исключить. Замиану и Ксаланаву поручили более разнообразные обязанности, в том числе переноску продуктов из кладовой. Следовательно, я объявляю Ксаланава "неким свидетелем" и предлагаю выжать из него все, что можно, и как можно быстрее - скажем, завтра утром. Керди, вы с Глоуэном найдете его и приведете сюда".
"Когда именно?"
"Через пару часов после рассвета".
"Как быть с Замианом?"
"Его мы задержим отдельно. Если нам повезет, у Ксаланава окажется ключ к этой мрачной тайне".
Некоторое время все четверо сидели молча - каждый думал о своем. Наконец, Шард произнес: "Возможно, вы проявляете излишний оптимизм. Вернувшись, преступник запарковал грузовик у другого конца площадки. Ксаланав мог ничего толком не разглядеть из кладовки".
"В таком случае он мог выйти и подобраться поближе, держась в тени, чтобы рассмотреть водителя получше. На его месте я так и сделал бы".
"Кроме того, не забывайте, что водитель почти наверняка был в карнавальном костюме".
"Тоже верно, и об этом костюме мы кое-что знаем. Вторая стрела в нашем колчане, так сказать. В любом случае, завтра мы выудим из Ксаланава все, что ему известно. Как насчет ворса, найденного в кузове - или что это такое?"
"Бурые ворсистые нити - бахрома от ковра или искусственный мех".
Бодвин Вук задумчиво смотрел в потолок: "Насколько я помню, чем-то таким были покрыты козлиные ноги Латуюна. Кроме того, в костюмах из искусственного меха красовались шесть "бесстрашных львов", сорвиголовы станции Араминта, рыскавшие и прыскавшие, рычавшие и рыгавшие, щеголи-оборванцы и пьянчуги, каких мало!"
Керди немедленно выступил в свою защиту: "Прошу меня исключить! Я выпил совсем немного".
Бодвин Вук не обратил внимания: "Еще я видел костюм казахского разбойника в меховых шароварах, покрытого шерстью манга и тантического великана с волосатой грудью".
"Костюм великана держался на раме, установленной на плечах Дальреми Диффина, - заметил Шард. - В таком облачении невозможно поместиться в кабине грузовика".
Бодвин Вук проигнорировал и это возражение: "Несомненно, были и другие, но нет необходимости ими заниматься, пока мы не допросим Ксаланава. Младший сержант Керди и кадет Глоуэн! Вам приказано явиться завтра утром в табор, должным образом, с соблюдением всех правил задержать Ксаланава и препроводить его сюда - не позднее, скажем, двух часов до полудня. Так будет удобнее для всех". Директор отдела B поднялся на ноги: "Уже темнеет, я устал. Утро вечера мудренее".
8
Глоуэн еще не кончил завтракать, когда к нему явился Керди. "Не ожидал, что ты встанешь так рано, - признался Глоуэн. - Уже иду. Хочешь чаю?"
"Нет, спасибо", - сказал Керди и прибавил скучающим неодобрительным тоном: "Я так и знал, что ты не будешь готов, поэтому и пришел на десять минут раньше".
Глоуэн удивленно приподнял брови: "Но я буду готов меньше, чем через десять минут. По сути дела, я уже готов, осталось только набросить куртку".
Керди смерил его взглядом с головы до ног: "Ты собираешься идти в таком виде? Где твоя униформа?"
"Мы же направляемся в табор! К чему там униформы?"
"Нам дали официальное поручение. Мы представляем отдел расследований", - Керди не преминул надеть безукоризненно выглаженную униформу сержанта отдела B. Глоуэн покосился на Шарда - тот смотрел в окно.
"Ладно, ладно, - проворчал Глоуэн. - Возможно, ты прав. Одну минуту, мы выйдем вовремя".
Одетые как полагается, молодые люди быстрым шагом направились в табор. Керди навел справки в приемной, и консьерж позвонил в квартиру Ксаланава.
Ему никто не ответил. Дальнейшие поиски показали, что Ксаланав отсутствовал не только в квартире, но и во всем таборе.
"Может быть, он с утра в гостинице, - предположил консьерж. - Он там подрабатывает пару раз в неделю".
Позвонив в кухню гостиницы "Араминта", молодые люди узнали, что Ксаланава там не было и не должно было быть. "Он работал вчера в вечернюю смену, до полуночи, - сообщил шеф-повар. - Не ожидаю, что он явится раньше двух часов пополудни".
"Благодарю вас, - ответствовал Керди. - Вы предоставили очень полезные сведения".
"Подожди! - вмешался Глоуэн. - Спроси его, приходил ли кто-нибудь к этому Ксаланаву вчера вечером? Случилось ли что-нибудь необычное?"
Керди нахмурился, но повторил вопросы в трубку. Послышался неуверенный, но отрицательный ответ. Керди позвонил Бодвину Вуку и объяснил, как обстояли дела.
"Найдите Намура, - приказал Бодвин. - Все ему расскажите и попросите найти Ксаланава. Если у него будут какие-нибудь вопросы, он может обращаться ко мне".
Намур навел справки, но не сумел добыть никакой существенной информации. Ксаланав вышел из кухни гостиницы "Араминта" в полночь, и с тех пор его никто не видел - по крайней мере, никто в этом не признавался.
Когда Керди и Глоуэн, следуя указаниям Бодвина Вука, отправились на поиски Замиана, их снова постигла неудача. Замиана, так же, как и Ксаланава, не было на территории станции Араминта, но по другой причине. Рано утром Замиан взошел на борт парома, отправлявшегося в Йиптон. Проверка перечня пассажиров показала, что Ксаланав не воспользовался тем же паромом - по мнению большинства служащих отдела расследований, Ксаланав, по-видимому, подвергся нападению на темных задворках гостиницы, после чего убийца перетащил его тело к причалу гостиницы и сбросил в море.
9
День прошел, за ним прошла и ночь. Рано утром, еще перед тем, как рассвело, Шард выскользнул из пансиона Клаттоков и отправился по Приречной дороге к берегу океана.
Было прохладно, но безветренно. Не раздавалось ни звука, кроме мягкого скрипящего шороха шагов Шарда, ступавшего по гравийной дорожке. В небе висело нечто вроде морозной дымки - Лорка и Синг, уже склонявшиеся к западному горизонту, плавали в лиловато-розовом ореоле свечения; Шард, проходивший мимо вереницы тополей, высаженных вдоль берега реки, пересекал чередующиеся кляксы бледно-розовых лучей и черных теней.
Повернув налево по прибрежной дороге, через несколько минут Шард оказался на взлетном поле аэродрома. В управлении его ждал боровшийся со сном Чилке.
"С утра я не в своей тарелке, - признался Чилке. - Холодная роса и щебет птиц меня только раздражают. Только горячий завтрак позволяет мне смириться с необходимостью вставать ни свет ни заря".
"По меньшей мере, ты здоров и бодр".
"Неужели? Наверное, так кажется потому, что скоро это наваждение кончится. Я уткнусь носом в подушку, как только твой автолет поднимется в воздух".
Они вышли и приблизились к приготовленному автолету, стоявшему перед ангаром. Чилке стоял и наблюдал, пока Шард занимался обязательной предполетной проверкой.
"Все в порядке, - сказал Шард. - Даже пистолет заряжен".
Чилке уныло усмехнулся: "Топливный элемент может барахлить, шасси может треснуть, кристаллы радио могут сплавиться - но пистолет будет заряжен! Гарантирую. Могу ли я поинтересоваться, как того требуют правила, куда ты направляешься? И почему тайком? Хотя последний вопрос правилами не предусмотрен".
"Поинтересоваться ты, конечно, можешь. Я даже отвечу. Собираюсь провести денек в Йиптоне, позабавиться. Но если спросит кто-нибудь другой - я в патруле".
"Почему бы кто-нибудь еще стал меня спрашивать?"
"Если бы я знал, мне, наверное, не пришлось бы сегодня лететь. Я отправляюсь на острова и вернусь до наступления вечера, если все кончится хорошо - хотя в Йиптоне, само собой, ничто никогда не кончается хорошо".
"Счастливого пути, и передай горячий привет его величеству Умфо!"
Шард поднял машину в воздух и полетел над океаном на северо-восток, где уже начинал расцветать рассвет. Лорка и Синг, оставшиеся за спиной, отбрасывали на волны розовую дорожку, постепенно становившуюся неразличимой в отблесках зари.
Появилась Сирена - голубовато-белая искра на горизонте, потом сверкающий осколок, потом слепящий сегмент; на западе Лорка и Синг скрылись в голубизне, побежденные утренним светом.
Впереди, похожий на гигантские пятна плавучих серовато-бурых водорослей, посреди океана раскинулся атолл Лютвен - полукольцо узких островов, окружавших мелкую лагуну, теперь полностью заросшую сооружениями Йиптона. В морской дымке начинали проявляться детали: похожие на ветвящиеся вены иссиня-черные прожилки каналов, внезапно вспыхивавшие серебром, когда солнечный свет отражался от них под каким-то особым углом.
Внизу на поверхности океана появились рыбацкие лодки - хрупкие посудины из перевязанных пучков бамбука, движимые парусами из волокнистого войлока.
Как в бинокле, наведенном на резкость, стали различимы подробности Йиптона. Шаткие двух-, трех- и четырехэтажные строения поддерживали почти сплошной покров обширных крыш, каждая из тысяч сегментов, каждый сегмент и скос своего особого оттенка бледно-коричневого цвета - пепельно-коричневого, желтовато-бурого, посеревшего красновато-коричневого, грязно-бурого. В проемах, расщелинах и уголках росли плотные рощицы и пучки бамбука. На старательно собранных и ухоженных маленьких клочках земли вдоль периметра островов клонились к морю кокосовые пальмы.
Каналы опутывали Йиптон подобно неразборчивой паутине - то поблескивая под открытым небом, то прячась в туннелях под сооружениями. По каналам лениво двигались лодки, как частицы, несомые жидкостью по сосудам. Другие, жилые лодки стояли на вечном причале по берегам каналов; из их микроскопических жаровен поднимались струйки дыма, кудрявившиеся, расплывавшиеся зигзагами и в конечном счете растворявшиеся в почти неподвижном утреннем воздухе.
На южной окраине Йиптона высился гротескный, безалаберный, но неизменно привлекающий внимание силуэт знаменитого отеля "Аркадия" - сооружение из пяти ярусов, с сотнями качающихся балконов и висячим садом на крыше, где туристы обедали в лучах цветных фонарей, пока юноши и девушки из племени йипов исполняли акробатические развлекательные номера, иногда примитивные, но всегда не поддающиеся пониманию, под жидковатый аккомпанемент флейт и тихих колокольчиков, мягкий и достаточно приятный, несмотря на то, что туристы не могли оценить тонкости туземной музыки.
Рядом с отелем в океан выдавался мол, к которому причаливал паром, совершавший рейсы до станции Араминта. Поодаль устроили минимальных размеров посадочную площадку с покрытием из мергеля - дробленых раковин и свежих кораллов, сцементированных твердеющим на воздухе клейким соком двустворчатых моллюсков, напоминающих мидии. Шард приближался к этой площадке со стороны моря, стараясь не лететь над Йиптоном как таковым, чтобы по возможности избежать испарений притаившегося поблизости от "Кошачьего дворца" Смрадища - пользовавшейся самой дурной славой достопримечательности Йиптона, знаменитого многими другими странными и достойными удивления аспектами существования. По всей Ойкумене, когда в компании знающих людей речь заходила о неприятных запахах и невыносимой вони, кто-нибудь начинал настаивать на том, что одно из первых мест в этой категории занимало йиптонское Смрадище.
Некий ученый муж, резидент Бродячего дворца, опубликовал - по-видимому, в шутку - статью, посвященную Смрадищу, в которой был приведен следующий рецепт смеси, имитирующей знаменитый йиптонский обонятельный шок.
Смрадище: экспериментальная рецептура
Ингредиенты (%)
Человеческие выделения 25%
Дым и жженые кости 8%
Рыба (свежая) 1%
Рыба (гнилая) 8%
Гниющие кораллы (отвратительно пахнут) 20%
Болотная вонь из каналов 15%
Сухие пальмовые ветви, циновки, бамбук 8%
Сложные соединения какодила 13%
Неизвестные (но исключительно вонючие) ингредиенты 2%
Туристов никогда не предупреждали заранее о существовании Смрадища, ибо их непритворные оторопь и замешательство служили неиссякающим источником удовольствия для посвященных. Так или иначе, носы скоро привыкали к местной атмосфере, и Смрадище переставало привлекать внимание.
Шард приземлился и вышел на площадку из мергеля. Лишь немного поморщившись, когда ветерок дунул со стороны Смрадища, он закрыл на замок и опломбировал автолет - несмотря на то, что благодаря указам Титуса Помпо число мелких краж в Йиптоне значительно сократилось.
Шард взошел по широким ступеням на веранду отеля. Пара швейцаров, в коротких белых фартуках спереди и сзади, с разрезами по бокам, расшитых узорами жилетах, белых перчатках и небольших белых тюбетейках, вышли, чтобы взять его багаж. Обнаружив, что он явился с пустыми руками, они остановились в изумлении, но тут же отвесили приветственные поклоны и отступили, вполголоса перекидываясь шуточками по поводу смехотворного чужестранца без багажа и их собственной ошибки.
Шард пересек террасу и вошел в просторное, обширное фойе. отремонтированное и отделанное заново с тех пор, как он здесь был десять лет тому назад. Бамбуковые стены побелили, на полу постелили ковры с зелеными и синими орнаментами; плетеная мебель из мягких белых прутьев была обита тканью бледно-аквамаринового оттенка. Шард был приятно удивлен - он ожидал увидеть темный лакированный бамбук и спартанскую обстановку, не слишком чистую и не слишком удобную.
В этот ранний час лишь несколько постояльцев уже спустились в фойе из своих номеров. Человек десять завтракали на террасе; еще одна группа обсуждала посреди фойе свои планы на предстоящий день, в том числе маршрут экскурсии на гондолах по каналам.
Шард подошел к стойке регистратуры. За ней сидели четверо служащих в отутюженных белых униформах. С левого уха каждого свисала черная жемчужина на серебряной цепочке, означавшая, что они относились к числу личного персонала Умфо. Этих представителей йиптонской элиты называли "умпами". Один из них встал, чтобы обслужить Шарда - человек моложе средних лет, красивый, но очень серьезный. Он спросил: "Уважаемый господин, на какой срок вы желаете почтить нас своим присутствием?"
"Я пробуду здесь недолго. Меня зовут Шард Клатток, я - капитан отдела расследований станции Араминта. Будьте добры, известите Титуса Помпо о том, что я хотел бы кратко обсудить с ним дело официального характера, и как можно скорее. Безотлагательно".
Служащий покосился на троих коллег - те, поднявшие было головы, чтобы убедиться в серьезности намерений новоприбывшего (а возможно и в том, что они не имеют дело с сумасшедшим), вернулись к своей работе, решительно отстранившись от столь из ряда вон выходящей проблемы. Служащий, встретивший Шарда, произнес, осторожно подбирая слова: "Уважаемый господин, я прослежу за тем, чтобы ваше сообщение, адресованное Умфо, было немедленно отправлено".
Шард уловил любопытный нюанс в построении фразы: "Что это значит?"
Улыбнувшись, умп пояснил: "Сообщение будет передано в управление Умфо. Надлежащий персонал доставит вам - скорее всего, уже сегодня - бланк ходатайства, в котором вы сможете беспрепятственно изложить сущность своих потребностей".
"Вы меня не поняли, - сказал Шард. - Я не нуждаюсь в бланках и ходатайствах. Мне нужно поговорить с Титусом Помпо сегодня же. Желательно сию минуту".
Улыбка служащего стала несколько напряженной: "Уважаемый господин, позвольте мне прибегнуть к более откровенным выражениям. Вы не производите впечатление непрактичного мечтателя, поглощенного созерцанием призрака славы, реющего в недостижимой горней выси. И тем не менее вы, по всей видимости, ожидаете, что я ворвусь в спальню Умфо, разбужу его, тряся за плечи, и скажу: "Вставайте, государь, и скорее надевайте штаны! С вами желает поговорить один приезжий господин". Могу заверить вас в том, что вероятность такого развития событий равна нулю".
Шард кивнул: "Вы хорошо умеете излагать свою точку зрения. Могу ли я воспользоваться фирменным бланком вашего отеля?"
"Разумеется. Пожалуйста, вот он".
"Как вас зовут?"
Чувствуя подвох, умп опасливо приподнял брови: "Меня зовут Эвфорбиус Лелианто Джантифер".
Некоторое время Шард строчил на листе бумаги, после чего сказал: "Пожалуйста, проставьте дату и подпись на этом документе, и попросите ваших коллег подписать его в качестве свидетелей и соучастников".
Умп, теперь уже явно озабоченный, прочел составленный Шардом документ, бормоча себе под нос: "Я, Эвфорбиус Лелианто Джантифер, подтверждаю, что утром в день, соответствующий указанной дате, я отказался известить Титуса Помпо о том, что капитан Шард Клатток, представляющий отдел B станции Араминта, прибыл, чтобы обсудить с ним срочное официальное дело. Кроме того, я подтверждаю, что капитан Клатток уведомил меня о невозможности соблюдения формальностей в связи с неотложностью дела и необходимостью его немедленного возвращения на станцию Араминта, а также о том, что к числу ответных дисциплинарных мер, которые будут приняты руководством станции Араминта в связи с моим поступком, будет относиться, в частности, прекращение доставки туристов паромом в Йиптон на неопределенный срок или до тех пор, пока не будет выплачен штраф в размере тысячи сольдо". Умп поднял голову; его нижняя челюсть слегка отвисла.
"Именно так, - кивнул Шард. - Подпишите бумагу, и я пойду. Последний паром прибудет, чтобы забрать приезжих, остановившихся в отеле, после чего сообщение прекратится. Рекомендую вам подписаться, чтобы не отягощать свою вину - хотя это, конечно, не обязательно, так как имеется достаточное количество свидетелей вашего поступка".
Служащий положил документ на стойку, отодвинул его и сумел выдавить ироническую улыбку: "Ну что вы, сударь! Вы же прекрасно понимаете смехотворность такого требования".
"Я позавтракаю на террасе, - ответил Шард. - Закончив, я сразу вернусь на станцию Араминта, если к тому времени не получу от вас недвусмысленный ответ Титуса Помпо".
Порядком удрученный, Эвфорбиус пожал плечами: "Сударь, вы невероятно докучливы. Но я посмотрю, что для вас можно будет сделать".
"Благодарю вас". Шард вышел на террасу, выбрал плетеный столик под бледно-зеленым зонтом и заказал ассорти из пикантных закусок Йиптона. Когда он заканчивал их дегустацию, на террасе появились три офицера-умпа из элитной гвардии Титуса Помпо. Они приблизились к столику Шарда, и старший по рангу сухо, по-военному, поклонился: "Сударь, Умфо желает предоставить вам аудиенцию - сию минуту".
Шард поднялся на ноги: "Проведите меня".