Найон с изумлением уставился на Шарда: "Слушай, приятель, не прикидывайся простаком! А что еще я должен был делать, по-твоему?"
Шард мрачно усмехнулся: "Хорошо. Значит, насколько я понимаю, вы подвели грузовик задним ходом к разгрузочной площадке. Когда вы вернулись - судя по вашим показаниям, после полуночи - грузовик стоял так же, ничего не изменилось?"
Найон моргнул: "А ведь и правда, вот закавыка! Какой-то кретин, чтоб ему пусто было, развернул грузовик и поставил носом к площадке. Если б я его поймал, показал бы, как со мной шутки шутить!"
Шард снова усмехнулся: "Вы не нашли никаких признаков того, кто мог бы проказничать таким образом? Какую-нибудь мелочь, что-нибудь забытое в грузовике?"
"Нет, ничего".
"С тех пор вы пользовались грузовиком?"
"Ну да, пользовался! А как еще? Каждый день нужно доставлять на космодром контейнер с четырьмя бочками. Иногда приходится делать два рейса, если в трюме много места. Это все, что вы хотели знать?"
"Мы хотели бы осмотреть грузовик".
"Смотрите, сколько хотите".
Шард и Глоуэн вышли из винодельни и направились к грузовику. Шард наскоро осмотрел кабину управления - к его разочарованию, чистую и не содержавшую никаких щелей или укромных уголков. "Здесь мы ничего не найдем". - заключил он.
Глоуэн отдернул завесу с задней стороны кузова, осветив порожнее внутреннее пространство. Платформа грузовика была покрыта толстым настилом из эластичного губчатого материала. Над настилом, по всей длине кузова, были проложены две параллельные планки. Промежуток между планками - чуть больше метра - очевидно соответствовал расстоянию между колесами тележки для погрузки-разгрузки бочек.
Шард запрыгнул в кузов и осмотрел его изнутри. Почти сразу он заметил пятна в центре платформы, посередине между продольными планками. Темно-красные пятна могли оказаться следами крови. Не высказывая никаких замечаний, он перешел к переднему краю платформы, опустился на четвереньки и принялся изучать поверхность пядь за пядью. Глоуэн тоже заметил пятна, но ничего не сказал. Для того, чтобы чем-нибудь заняться, он в свою очередь осмотрел кабину водителя, но не нашел ничего примечательного и вернулся к задней стороне кузова как раз тогда, когда Шард извлек нечто, зацепившееся за щепку на внутреннем краю левосторонней планки.
"Что это?" - спросил Глоуэн.
"Волос", - кратко ответил Шард и продолжил поиски.
Бездеятельность тяготила Глоуэна. Он взобрался в кузов и тоже занялся обыском на участке, который Шард еще не осматривал - его заинтересовало нечто вроде щели или шва между эластичной губкой и боковой панелью. Находка не заставила себя ждать и вызвала у него горестное восклицание.
Шард обернулся: "Что ты нашел?"
Глоуэн поднял оранжевый с черной прожилкой лоскуток: "Обрывок крыла бабочки".
Шард осторожно взял яркое вещественное доказательство и поместил его в конверт: "Время и место преступления больше не вызывают сомнений".
"Осталось только узнать, кто преступник".
Отец и сын провели еще полчаса, обыскивая кузов, и Шард обнаружил еще несколько тусклых волосков или нитей, но ничего больше. Спустившись на землю, они изучили свои находки: кусочек крыла и два пучка грубых буроватых волосков. "Не густо, - заметил Шард, - но лучше, чем ничего. Пожалуй, не помешает еще раз перекинуться парой слов с Найоном".
Глоуэн с сомнением взглянул в сторону винодельни: "Возникает впечатление, что ему не хочется нам помогать".
"Все равно, попробуем снова. Улики должны куда-то привести".
Они вернулись к винодельне. Найон, стоявший в проеме ворот, наблюдал за их приближением, не выказывая никаких эмоций. Когда они подошли, он спросил: "Ну что, нашли что-нибудь?"
Шард показал ему улики, добытые в кузове: "Вы что-нибудь узнаёте?"
"Цветной лоскут, надо полагать, остался от костюма танцовщицы. А этот мех - или что это? Нет, сразу не могу ничего сказать".
"Вы не пользуетесь ковром, холщовыми мешками или чем-нибудь в таком роде?"
"Нет, не пользуюсь".
"Хорошо. Мы заглянем еще разок в винодельню, если вы не возражаете".
Найон пожал плечами и уступил дорогу: "Что вы надеетесь найти? Вы уже залезали во все щели, как тараканы, опорожняли чаны и портили мне вино!"
"Верно. Но где-то, каким-то образом, мы что-то пропустили".
"Почему вы так думаете?"
"Следы кончаются здесь. Девушку убили в кузове. Когда вы вернулись к грузовику, он стоял носом к площадке, и тела в нем уже не было. У преступника было мало времени: совершенно очевидно, что он не захоронил тело - мы бы нашли следы на земле. А по этой дороге он не мог уехать дальше винодельни. Что стало с телом?"
"Ума не приложу. Но ищите, ищите - сколько хотите".
Шард и Глоуэн зашли в винодельню; Найон последовал за ними. Над ними возвышались десять чанов - по пять с каждой стороны. Каждый был выкрашен в особый цвет; под каждым была установлена панель управления с экраном, на котором высвечивались данные о приходе и расходе ингредиентов. Во время предыдущего визита Шарда Найон был вынужден выкачать вино из всех чанов - никаких следов Сесили в них не нашли.
Найон заметил явный интерес Шарда к бродильным чанам и ворчливо спросил: "Что, опять? Опять откачивать вино? Я теряю добрый галлон вина каждый раз, когда его перекачиваю".
"Ваши приборы измеряют с точностью до одного галлона?"
"С точностью до десятой доли галлона! Что важно для правильного смешивания. Возьмите хотя бы "Горький мальваз" Диффинов № 4. Если его добавить хотя бы на полгаллона больше, чем нужно, получится совсем другой букет".
"Каким же образом вы смешиваете вино?"
"Ну, попросту говоря, я закачиваю вино в надлежащих пропорциях из разных чанов в смесительный резервуар, получая в общей сложности шестьсот шестьдесят галлонов, то есть двенадцать бочек или три контейнера. Это удобный кратный объем. Потом я перемещаю бочки по аппарели к наливному аппарату. Проверяю полость каждой бочки. Закачиваю в каждую ровно пятьдесят пять галлонов вина. Закрываю бочку крышкой, аппарат герметизирует крышку и пломбирует бочку. Наполненная бочка перемещается в сторону, я заполняю другую - и так далее, до двенадцати бочек. Бочки хранятся рядами у стены, пока я не получаю заказ, после чего я загружаю соответствующее число контейнеров и доставляю их на склад космодрома".
Шард посмотрел на бочки у стены: "У вас остался небольшой запас".
"Почти ничего не осталось! Все распродали во время Парильи".
"И доставили на космодром?"
"Правильно".
"И отправили в космос?"
"Куда же еще?"
"И в одной из отправленных бочек могло быть спрятано тело?"
Найон хотел было ответить, но поперхнулся. Он уставился на смесительный резервуар и что-то бормотал себе под нос. Когда он повернулся к Шарду, его обычно багровое лицо стало пепельно-серым: "Я могу подтвердить почти неопровержимо, что именно это и произошло".
"Гм. Каким образом?"
"Утром в орт я заполнял бочки тем, что оставалось в резервуаре. Когда я закончил, приборы зарегистрировали излишек - почти тринадцать галлонов".
Глоуэн повернулся и быстро вышел из винодельни. Шард и Найон смотрели ему вслед. Найон тяжело вздохнул и снова взглянул на смесительный резервуар: "Тогда я никак не мог понять: откуда взялся излишек? Да еще настолько значительный. Приборы откалиброваны, никаких отклонений больше десятой доли галлона быть не должно. Сколько весила девушка?"
"Глоуэн мог бы нам сказать, но сейчас его лучше не спрашивать. Немного. Полагаю, килограммов сорок шесть, сорок семь".
"Следовательно, она вытеснила бы чуть меньше тринадцати галлонов. Отсюда и озадачивший меня излишек. Все объяснилось".
"Кто умеет наполнять и пломбировать бочки?"
Найон резко взмахнул рукой: "Да кто угодно! Практиканты-ферментологи, каждый, кто работает в винодельнях шести кланов. Каждый, кто когда-нибудь наблюдал за моей работой. Каков мерзавец, однако! Задушил бы его вот этими руками! Испоганил бочку вина! Тошнотворное извращение! Ни в какие ворота не лезет!"
Шард наклонил голову, знаменуя полное согласие: "Преступление вдвойне бесчеловечное, спору нет. Мое отвращение не уступает вашему".
"Так мы его когда-нибудь поймаем?"
"Могу сказать только то, что расследование продвигается. Еще один вопрос, по поводу той бочки. Есть какая-нибудь возможность проследить маршрут ее доставки? Каким ярлыком она обозначена?"
"Она из партии вина "Грациоза". С тех пор, как началась Парилья, я отправил не меньше пятидесяти бочек этого вина, в самые разные пункты назначения. Практически невозможно установить, куда именно улетела испорченная бочка".
"На бочках нет серийных номеров? Каких-нибудь кодов?"
"Нет. Все эти номера и коды отравили бы мне жизнь бесконечной канцелярщиной, а толку от них никакого".
"В данном случае был бы толк".
"Пока я жив, такое больше не повторится! - Найон ударил себя кулаком в грудь. - Я слишком многое позволял, проявил непростительное добродушие! Доверился извращенцам с гнойными нарывами вместо мозгов! Они смотрели на меня, дышали воздухом винодельни - я открыл им все мои секреты, из кожи лез, чтобы им помочь! И что же они со мной сделали? Нет, нет! Больше никогда!"
"Скверная ситуация, - согласился Шард. - Тем не менее, не следует выплескивать младенца вместе с водой, как говорится. Невинные не должны страдать за преступления виновных".
"Посмотрим".
"В заключение должен коснуться еще одного обстоятельства, в связи с которым ваш опыт и ваше понимание могут иметь исключительно большое значение. Я лично не вижу никаких причин для того, чтобы провоцировать взрыв общественного негодования. Рекомендую не упоминать о наших сегодняшних умозаключениях ни в публичных выступлениях, ни в частных беседах. В противном случае никто не станет покупать вино "Грациоза" многие годы - наша винодельня станет мишенью вульгарных насмешек".
Красная физиономия Найона снова посерела: "И все же… рано или поздно кто-нибудь обнаружит тело в бочке! Что может быть хуже?"
"Можно только надеяться, что это произойдет скорее поздно, нежели рано. А когда наступит момент, мы как-нибудь утрясем этот вопрос, чтобы не возник межпланетный скандал. Если же слухи все-таки дойдут до ушей репортеров, свалим вину на разбойников-йипов, обслуживавших склад".
"Да, так будет лучше, - вздохнул Найон. - Ну и ну. Что за беда, из огня да в полымя!"
7
По приказу директора Бодвина Вука в аудитории нового управления собрали весь персонал отдела B - капитанов, сержантов, младших сержантов, рядовых из числа "временных наемных работников" и кадетов. Точно в назначенное время Бодвин Вук прошествовал в зал, уселся за кафедрой и обратился к подчиненным:
"Сегодня я отчитаюсь о последних результатах расследования дела об исчезновении Сесили Ведер, чтобы положить конец некоторым необоснованным слухам. В связи с тем, что дело еще не закрыто, я не стану отвечать на вопросы - на данный момент достаточно информации, содержащейся в моем заявлении.
Пропажа Сесили Ведер повергла в недоумение все население станции Араминта. Теперь мы получили из определенных источников новые сведения, бросающие свет на происхождение этой тайны. Не вдаваясь в подробности, можно сказать следующее: переодевшись после представления, Сесили получила ложное сообщение о месте свидания. Явившись туда, она встретила человека в костюме Пьеро, сопроводившего ее на пляж под каким-то неизвестным предлогом.
Они направились вдоль берега на юг. Через два часа человек в костюме Пьеро вернулся один. На основании имеющихся показаний можно заключить, что он был сильно взволнован и растерян.
Мы вынуждены придти к тому выводу, что некто - скорее всего, человек, хорошо знакомый Сесили - отвел ее на пляж, убил ее и оттащил ее тело в море, полагаясь на сильное прибрежное течение.
На этом мое заявление кончается. Всем присутствующим надлежит избегать обсуждения этого дела с теми, кто не служит в нашем отделе, чтобы теории, сплетни и злонамеренные измышления не мешали дальнейшему расследованию. Вы можете вкратце изложить сущность моего отчета, но не более того. Я выражаюсь достаточно ясно? Нарушителей этого распоряжения постигнет суровое наказание.
Завтра состоится частичное перераспределение обязанностей персонала. Это все".
Шард и Глоуэн уже уходили, когда их догнал Керди Вук: "Директор желает вас видеть - не спрашивайте, зачем. Я только выполняю поручение".
Отец и сын поднялись на второй этаж и зашли в кабинет Бодвина Вука. Тот приветствовал их взмахом руки: "Садитесь где хотите. Это неофициальное совещание. Керди, завари нам чаю, пожалуйста. После этого ты можешь идти".
Бросив ледяной взгляд на Глоуэна, которого он превосходил по рангу, Керди направился к серванту и занялся приготовлением чая. Закончив, он повернулся и собрался уходить. Заметив напряженность позы родственника, Бодвин Вук сказал ему вслед: "Впрочем, ты можешь остаться и поделиться своими наблюдениями. Нам придется хорошенько пораскинуть мозгами, потребуются все доступные извилины".
Керди коротко кивнул: "Как вам будет угодно".
Бодвин Вук повернулся к Шарду: "Проглотили они мое заявление?"
"Думаю, что да. В любом случае, никто не осмелится вам противоречить".
"Значит, так тому и быть. Вернемся к нашему расследованию. Я вижу, что оно может продвигаться в двух направлениях. Во-первых, имеется материал, найденный в грузовике. Его следует проанализировать, определив его происхождение. Во-вторых, я получил в высшей степени своеобразное послание от нашего друга из табора йипов, Замиана. Я вам его прочту".
Директор подождал, пока Керди разносил чай. Когда Керди уселся, Бодвин Вук прокашлялся и опустил глаза к листу бумаги: "Послание заключается в следующем.
Достопочтенному директору отдела расследований
Уважаемый господин директор!
Надеюсь, Вы успешно выполняете свои обязанности, предотвращая преступления на станции и где бы то ни было. Будьте уверены, я вам всегда помогу.
Пишу Вам, чтобы сообщить, как идут мои дела, а они идут неплохо. Как я уже говорил Вам со всей откровенностью, я сожалею о том, что не смог расследовать все подозрительные поступки тогда, когда они совершались, и не потребовал объяснения их истинной причины. Но не забывайте, пожалуйста! Я обещал Вам, что не перестану думать об этом, и теперь вижу, что мои усилия не пропали даром и что я добился успеха, если не заблуждаюсь и если мы сможем найти какое-то небольшое вознаграждение, чтобы некий свидетель не подвергался большому риску просто за то, что его похлопают по плечу со словами "Спасибо! Ты прекрасный человек!" В конце концов, не забывайте! Успех сто́ит денег! Но он сто́ит любых денег.
Еще одно. Мне не следовало бы это говорить, но я считаю, что должен заявить: имеет смысл поспешить, потому что уважающий себя человек может обратиться за деньгами и в другое место. В некоторых случаях так делать неправильно, но заплатить было бы правильно в любом случае. Это своего рода парадокс, но насколько он справедлив! Так или иначе, было бы предусмотрительно дать мне знать завтра утром, проявив ко мне при этом, по возможности, снисходительную щедрость.
Ваш верный друг и полезный помощник,
Замиан Лемью Габрискис".
Бодвин Вук поднял глаза: "Непосредственность Замиана освежает - мне доставила удовольствие возможность следить за ходом его мыслей. Он прозрачен, как хрусталь, и ни на секунду не теряет из вида заветную цель, но при этом извилист и вкрадчив, как бутылочная змея, крадущая молоко. Совершенно очевидно, что он считает нас такими же завравшимися недотепами". С этими словами Бодвин Вук пробежал глазами по лицам слушателей и отбросил письмо легким щелчком пальцев: "Тем не менее, мы не поэты и не социологи, и не должны забывать о действительности даже перед лицом такого восхитительного уникума. Глоуэн, ты уже давно о чем-то думаешь с угрюмым напряжением. Каково твое мнение?"
"Мои мысли трудно назвать сложившимся мнением, это скорее предположения".
"В данных обстоятельствах это вполне уместно. Изложи свои предположения".
"Прежде всего, Замиан явно осмелел - как если бы узнал и может предложить на продажу нечто определенное и новое. По всей вероятности, "некий свидетель" тоже работал на кухне или в кладовке рядом с разгрузочной площадкой - источник информации, так сказать. По какой-то причине Замиан и "некий свидетель" действовали порознь или почти независимо друг от друга, и "свидетель" обнаружил или запомнил нечто, чего Замиан не заметил или не мог заметить".
"Вполне логично. Замиан теперь выступает в роли посредника и предлагает товар "свидетеля" нам, в то время как "свидетель" пытается шантажировать кого-то на другом конце. Надо полагать, они договорились поделить прибыль. Керди, а ты что думаешь?"
"Прошу прощения! Я не слишком много думал об этом деле. Точнее, у меня не оставалось на это времени в связи порученными мне обязанностями - достаточно нелепыми, должен заметить".
Бодвин Вук ответил на это замечание ласковой улыбкой: "Ты намекаешь на постылое патрулирование табора? Кто знает, однако? Может быть, ты избавил нас от унизительных последствий свирепого мятежа йипов или от чего-нибудь похуже - хотя что может быть хуже? Йипы страшнее стаи бешеных собак, когда забывают о послушании и вежливости. Хотя нет, о вежливости они вряд ли забудут: "Будьте так добры, господин, не дергайтесь и не кричите, вы мешаете мне отрезать вам уши!" Не унывай, Керди! Твое галантное самопожертвование всем нам позволило сохранить уверенность в завтрашнем дне. Труды твои тяжкие не пропали втуне".
"Несомненно, я спал спокойнее, зная, что Керди и Арлес начеку", - вставил Глоуэн.
"Благородные защитники мира и спокойствия! - отозвался Бодвин Вук. - Вернемся, однако, к Замиану и его интригам. Шард, у вас есть какие-нибудь идеи?"
"Полезно было бы развить теорию Глоуэна. Имеются Замиан и "некий свидетель", работавший на кухне или в кладовке. Что пропустил Замиан? Что мог увидеть "свидетель"? Может быть, он видел убийцу, подстерегавшего Сесили. Или, может быть, Замиан известил "свидетеля" о том, что происходило в кузове грузовика. Они заметили, что грузовик уехал, и договорились проследить за его возвращением. Замиан отвлекся, будучи занят другими делами, а "свидетель" продолжал наблюдение и видел, кто вышел из кабины, когда грузовик вернулся".