Компания состояла из Глоуэна, Арлеса, Керди Вука, Ютера Оффо, Кайпера Лаверти и Клойда Диффина. Керди, подобно Арлесу участвовавший в постановках "Лицедеев", был старше других - осторожный рослый юноша, мрачноватый, с выпуклыми голубыми глазами, крупными чертами лица и нежно-белой, почти розоватой кожей. Он говорил мало и выражался резко - по-видимому для того, чтобы скрыть смущение. Девушки, как правило, скучали в его обществе и подмечали в нем склонность к лицемерию. Сесили Ведер, чьи хорошенькое личико и безудержная непосредственность очаровывали всех, кто с ней встречался, в разговоре с подругами назвала Керди Вука "стеснительным чистоплюем". Даже если Керди об этом знал, он не подавал вида - но через неделю, ко всеобщему удивлению, присоединился к шайке "бесстрашных львов". Нужно же было как-то показать, что он не заслуживает столь нелестного приговора!
Кайпер Лаверти, ровесник Глоуэна, во всем был противоположностью Керди - нахальный, болтливый и деятельный, Кайпер ни перед кем не стеснялся и всегда был готов на любую проказу.
Ютер Оффо, внутренне противоречивый юноша немногим младше Керди, старательно занимался в лицее, но в частной жизни демонстрировал мрачновато-иронический темперамент, подбивая приятелей на диковатые, странные, а иногда и просто безрассудные выходки. Его жесткие соломенные волосы, подстриженные ежиком, уже в юности отступали залысинами над высоким лбом, переходившим в длинный римский нос. Ютер тоже числился членом привилегированного кружка "бесстрашных львов".
Клойд Диффин, еще один "бесстрашный лев", лицемерно обращал к миру маску невозмутимости и благоразумия. Сильный, коренастый и темноволосый, с массивным крючковатым носом и квадратным подбородком, Клойд редко высказывал оригинальные идеи, но на него можно было положиться - он во всем подражал своим товарищам.
Шестеро молодых людей прошли по Пляжной дороге к причалу, где уже начинали сходить с парома йипы, привезенные с атолла Лютвен. У выхода на набережную, за калиткой пропускного пункта, стоял Намур, родственник Клаттоков по боковой линии, занимавший по найму должность "координатора трудовых ресурсов" - высокий красивый мужчина с блестящей выбеленной шевелюрой. Намур успел побывать во всех концах Ойкумены; ему не раз улыбалась удача, но он столь же часто спускал целые состояния, пускаясь в рискованные предприятия, большинство из которых он предпочитал не обсуждать. Намур равнодушно, с подчеркнутой прохладцей заявлял, что уже видел все, что, по его мнению, стоило увидеть, и перепробовал все профессии, какие могли его заинтересовать - утверждение, никогда никем не подвергавшееся сомнению. Жизненный опыт наложил на него внушающий почтение, как патина на бронзовом бюсте, отпечаток изысканно цивилизованных манер и сдержанной элегантности. Арлес считал Намура образцом для подражания.
Шестеро лицеистов приблизились к Намуру - тот приветствовал их строгим кивком.
"Сколько их сегодня?" - спросил Арлес.
"Судя по списку, сто сорок человек".
"Гмм! Внушительная партия. И что, всех отправят на виноградники?"
"Некоторые пригодятся на станции - по меньшей мере до окончания Парильи".
Арлес принялся критически изучать йипов, выстроившихся вдоль борта - молодых мужчин и женщин в одинаковых белых набедренных повязках. Йипы терпеливо ждали своей очереди, сохраняя кроткое выражение на миловидных лицах. Юноши, все как один, отличались правильным телосложением, скорее гибким нежели статным - кудрявые, будто присыпанные пудрой на макушках блондины с бронзовой кожей и широко расставленными золотисто-карими глазами, придававшими лицам диковато-оленье выражение. Лица девушек были мягче и круглее, а их волосы, как правило, отливали более темным медно-золотистым оттенком. Природа одарила их изящными конечностями и стройностью - без сомнения, девушек с атолла Лютвен можно было назвать красавицами. Иных ценителей особенно привлекало некое присущее им "неземное", нечеловеческое очарование; другие не замечали в них ничего нечеловеческого.
Калитку открыли. Йипы стали проходить мимо сидящего за столом регистратора, тихо и не слишком разборчиво объявляя свои имена и получая карточки-разрешения. Намур и шестеро молодых людей стояли в стороне, наблюдая за процессом.
"Все на одно лицо! - сообщил Глоуэну Кайпер. - Не могу их различить".
"Может быть, для них и мы все на одно лицо".
"Надеюсь, что нет, - отозвался Кайпер. - Не хотел бы, чтобы даже какой-нибудь йип подумал, что я выгляжу, как Ютер или Арлес..."
Ютер рассмеялся, но Арлес бросил на шутника высокомерный взгляд через плечо: "Я не глухой, Кайпер! Будь поосторожнее с такими замечаниями".
"Кайпер настолько уродлив, что с ним невозможно не согласиться", - возразил Ютер.
"Ах да, я и забыл! - протянул Арлес. - Учитывая это обстоятельство, его можно понять".
Ютер спросил: "Чуете запашок, когда ветер дует в нашу сторону? От йипов всегда так несет - как на Расхожей гати в Йиптоне". В самом деле, от йипов исходил едва заметный и не слишком острый запах, напоминавший о водорослях и каких-то пряностях, но в нем присутствовал и некий чуждый, не поддающийся определению компонент.
"Говорят, они едят какую-то морскую живность, от которой возникает этот запах, - заметил Намур. - Я лично считаю, что от йипов воняет йипами. Зачем усложнять этот вопрос?"
"А мне все равно, - заявил Арлес. - Ого, клянусь радикулитом прародителя Клаттоков! Полюбуйтесь на этих трех милашек! Готов нюхать их с утра до вечера, и ни разу не поморщусь. Намур, можешь зачислить их моей прислугой, сию же минуту!"
Намур безмятежно покосился на недоросля: "Никаких проблем - если ты готов заплатить".
"Сколько?"
"Девушки обходятся дорого, особенно те, что в черных серьгах. Серьги означают, что они связаны уговором с мужчиной. По-нашему: замужем".
"А другие? Девственницы?"
"Откуда я знаю? В любом случае, они тебе не по карману".
"Какая жалость! - простонал Арлес. - Разве нельзя воспользоваться услугами какой-нибудь из них бесплатно?"
"Ты и опомниться не успеешь, как тебе воткнут нож между ребрами. Йипы себе на уме - пусть их послушные лица тебя не обманывают. Прежде всего, они всех нас недолюбливают, а тех, кто заигрывает с их девушками - и подавно. Если за это не платят, конечно. За деньги они сделают все, что угодно, но пытаться их обмануть или обсчитать очень опасно. Несколько лет тому назад турист изнасиловал девушку с атолла, собиравшую виноград. Идиот отказался платить. Два йипа заломили ему руки, а третий загнал ему в глотку деревянную опору для лозы - на всю длину. Некрасивая вышла история".
"И что сделали с йипами?"
"Ничего. Так что плати за свои забавы - или, что лучше всего, оставь их женщин в покое".
Ютер Оффо скептически прищурился: "К тебе это правило, надо полагать, не относится. Всем известно, что Намуру набивают пухом подушки и наполняют ванну горячей водой самые красивые девушки с атолла".
На породистом лице Намура появилась редкая благосклонно-предупреждающая усмешка: "Обо мне не беспокойся. За свою жизнь я научился множеству маленьких хитростей, делающих существование более сносным - как смазка, предотвращающая лишнее трение. Как правило, я предпочитаю не делиться ценной информацией, но в виде исключения могу дать один совет, причем бесплатно: никогда не добивайся своего слишком настойчиво - как аукнется, так и откликнется".
Ютер нахмурился: "Прозорливое наблюдение, в силу своей бесплатности вызывающее волну теплой признательности. Но причем тут девушки йипов?"
"Ни при чем. Или очень даже при чем. Разберешься сам", - Намур отправился по своим делам - ему предстояло распределить прибывших йипов по баракам и разъяснить им их обязанности.
Шестеро приятелей вернулись по Пляжной дороге к лицею. В школьном кафе под открытым небом они обнаружили стайку девиц, лакомившихся фруктовыми соками. Две из них, Тиция Вук и Лекси Лаверти, заслужили репутацию общепризнанных покорительниц сердец, а две другие - Джердис Диффин и Хлоя Оффо, тоже были достаточно привлекательны. Все они, однако, были года на два старше Глоуэна, и поэтому мало его интересовали.
Ютер Оффо, несмотря на свое свободомыслие, мог проявлять, по мере необходимости, самые изысканные любезность и обходительность. Теперь он воскликнул, придав голосу бархатную звучность: "Цветы жизни! Зачем вы скрываетесь в тени, под развесистой кроной гадруна?"
"Цветы жизни? Как бы не так! Обжоры, жадно поглощающие все, до чего дотягиваются их маленькие пухлые щупальца!" - заявил Кайпер.
Тиция с первого взгляда оценила качества приближавшихся молодых людей. Все они были либо слишком молоды, либо недостаточно воспитаны - ими можно было воспользоваться разве что с целью отработки приемов и оборотов речи. Наклонив голову, красавица укоризненно посмотрела на блюдце, стоявшее рядом на столике: "Поглощение чайной ложки мангового шербета трудно назвать обжорством".
"Притворное обжорство еще подозрительнее!"
"Если хотите знать, - промолвила Джердис Диффин, - мы проводим собрание "Культа Медузы" и подготавливаем нашу программу на следующий год".
"Мы собираемся захватить станцию Араминта и поработить всех мужчин", - добавила Хлоя.
"Хлоя, придержи язык! - возмутилась Джердис. - Ты выдаешь слишком много секретов!"
"Всегда можно завести новые секреты, нет ничего проще. У меня каждый день накапливаются десятки секретов".
"Хм! - прокашлялся Арлес. - Надеюсь, вы соблаговолите заметить наше присутствие? Мы тут стоим, как журавли, переминаясь с ноги на ногу. Может быть, вы пригласите нас сесть за стол?"
"Как хотите, - пожала плечами Тиция. - Но за свои шербеты платите сами".
"Разумеется. Вы находитесь в обществе хорошо воспитанных людей - не считая Глоуэна и Кайпера".
Четверо лицеистов постарше пододвинули стулья и кое-как разместились у столика в тесной компании девиц. Глоуэну и Кайперу пришлось присесть в стороне, за другой столик - обстоятельство, к которому они отнеслись с философским терпением.
"Так что же, чем занимаются в последнее время "хорошо воспитанные люди"?" - спросила Лекси Лаверти.
"Просто прогуливаемся и обсуждаем наши капиталовложения", - отозвался Ютер.
Кайпер сообщил - достаточно громко, чтобы его услышали за другим столом: "Арлес провалил все экзамены, так что мы помогали ему наверстать упущенное, изучая антропологию у причала".
"На самом деле мы ходили полюбоваться на космические яхты, - с достоинством опроверг клевету Арлес. - Недавно приземлился новый "Пурпурный принц". Клянусь, я куплю себе такой - не пройдет и десяти лет!"
Кайпер, никогда не подавлявший иронические порывы, снова не выдержал: "А я думал, что ты копишь денежки на девушку с атолла!"
"Ага! - сказала Тиция. - Вот где вы были! Пускали слюни, глазея на женщин из Йиптона, скороспелые развратники-молокососы!"
"Только не Арлес! - возразил Ютер. - Он всего лишь хотел их понюхать".
"Не знаю, можно ли это назвать развратом, - задумчиво произнес Кайпер. - Во всяком случае, у Арлеса необычные обонятельные влечения".
"Вынужден согласиться, - кивнул Ютер. - Тиция, как ты думаешь? Тебя кто-нибудь когда-нибудь хотел понюхать?"
"Вы оба свихнулись - вот что я думаю!"
"Я не дурак и с островитянками не связываюсь, - натянуто произнес Арлес. - Не хочу, чтобы меня душили, хоронили заживо или резали ножами за любую невинную шалость!"
"Если бы Спанчетта застала тебя с островитянкой, тебе досталось бы похлеще, чем от йипов", - обронил Кайпер.
Арлес помрачнел: "Давайте не будем упоминать о моей матери, она не имеет никакого отношения к предмету разговора!"
"А в чем заключается предмет разговора? - впервые открыл рот Керди. - Я забыл - о чем мы говорили?"
"Давайте поговорим о чем-нибудь интересном, захватывающем! - пожаловалась Джердис. - Например, о "Культе Медузы"".
"Давайте, - согласился Клойд. - У вас предусмотрено вспомогательное подразделение для энтузиастов-помощников мужского пола?"
"Еще нет, - покачала головой Джердис. - Всех энтузиастов-помощников мы принесли в жертву Медузе".
"Ха-ха! - воскликнула Лекси Лаверти. - Теперь ты́ выдаешь все наши тайны!"
"Кстати о тайнах, - смешался Арлес. - У меня превосходная мысль. Как вы могли заметить, здесь присутствуют четыре поклонницы Медузы и четыре "бесстрашных льва". Глоуэн и Кайпер не в счет - на самом деле, им давно уже пора домой. Так вот, я предлагаю сплотить наши ряды и отправиться в какое-нибудь тихое место, где можно без помех выпить вина и всласть поболтать о наших старых секретах, а может быть и придумать пару новых".
"Арлесу иногда - достаточно редко - приходят в голову удачные идеи, - сказал Клойд. - Я голосую "за"".
"Я тоже, - смущенно поднял руку Керди. - Во видите, у нас уже два голоса "за", а считая Арлеса, который вряд ли проголосует против своего предложения, целых три. Ютер?"
Ютер поджал губы: "Мне следует воздержаться от голосования до тех пор, пока мы не узнаем, что по этому поводу думают дамы. Допускаю, что у них нет возражений?"
"Молчание означает согласие! - объявил Арлес. - А посему..."
"Вовсе нет! - жестко обронила Лекси. - В данном случае молчание - признак потрясения и возмущения".
"За кого вы нас принимаете? - спросила Джердис. - "Культ медузы" - престижный клуб, закрытый для посторонних".
"Попробуйте попроситься к "Русалкам" или в "Кружок любительниц философии"", - предложила Хлоя.
Тиция поднялась на ноги: "Вы как хотите, а мне пора домой".
"Не знаю, зачем мы тут столько просидели?" - фыркнула Джердис.
Девушки упорхнули. Бесстрашные львы сконфуженно смотрели им вслед. Молчание нарушил Кайпер: "Странно! Достаточно было только упомянуть о бесстрашных львах, как девчонки разбежались наперегонки".
"Арлес сочинил трактат, предназначенный исключительно для бесстрашных львов: "Самоучитель для желающих овладеть эротическими навыками". На первой странице этого руководства следует разместить предупреждение: "Никогда не признавайся в том, что ты - бесстрашный лев! Разглашение принадлежности к этой группе делает недействительными любые гарантии и заверения, содержащиеся в тексте"".
"Хорошо, что я не бесстрашный лев! - злорадно воскликнул Кайпер. - Как насчет тебя, Глоуэн?"
"Я и так доволен жизнью".
"Ни одного из вас бесстрашные львы не пригласят, можете быть уверены", - мрачно буркнул Арлес.
Кайпер вскочил со стула: "Пойдем скорее, Глоуэн, пока Арлес не передумал!"
Глоуэн и Кайпер удалились.
Ютер язвительно заметил: "Следует признать, что наша репутация действительно, скажем так, незавидна".
"И почему, казалось бы? - недоумевал Клойд. - Мы же не какая-нибудь неотесанная деревенщина".
"Не каждый из нас, в любом случае", - обронил Керди.
"Что ты имеешь в виду?" - резко спросил Арлес.
"Твое предложение пойти выпить вина в укромном месте... Боюсь, оно показалось нашим собеседницам нелепым - даже вульгарным".
"Но ты же проголосовал "за"?"
"Я не хотел никого обижать", - целомудренно заявил Керди.
"Мм-да. Что ж, предложение есть предложение. Никто никого не заставлял: они могли согласиться или отказаться. Кто знает, может быть в следующий раз согласятся? Такова теория, на которой основан целый раздел моего руководства, озаглавленный "Бери, что дают - ничего не потеряешь!""
Керди поднялся на ноги: "У меня полно домашней работы. Пора домой". Он ушел.
"Керди иногда ведет себя так, будто он лучше других, - задумчиво сказал Арлес. - Не назвал бы его типичным бесстрашным львом".
"Может быть, он просто самый воспитанный из нас", - заметил Клойд.
Ютер Оффо вздохнул: "Возможно, ты прав. Если бы не Керди, мы выглядели бы, как шайка развязных горлопанов, знакомых с цивилизацией только понаслышке... Я тоже пойду домой. Нужно подтянуть оценки по математике".
"Похоже, мне придется последовать вашему примеру, - с сомнением произнес Арлес. - Старый хрыч Сонориус наградил меня "срочным уведомлением". Я обязан показать его матери".
"И ты покажешь?" - с любопытством спросил Ютер.
"Держи карман шире!"
Вернувшись домой, однако, Арлес узнал, что его родители так-таки получили из лицея отдельное уведомление.
6
Как только Арлес появился в пансионе Клаттоков, Спанчетта потребовала, чтобы он объяснил "уведомление о неуспеваемости": "Насколько я понимаю, ты повторяешь прошлогодний материал - о чем я впервые узнала сегодня! Почему ты не сказал мне об этом перед началом семестра?"
"Сказал - как то есть не сказал? - возмутился Арлес. - Ты еще ответила, что в этом году мне придется постараться, или что-то в этом роде. Я обещал постараться".
"Не помню ничего подобного".
"Значит, твои мысли были заняты чем-то другим".
"И почему же ты продолжаешь получать плохие оценки даже после того, как тебя оставили на второй год? Ты когда-нибудь вообще занимаешься?"
Бросившись в кресло, Арлес пытался найти благовидное оправдание: "Конечно, я мог бы получать оценки получше, но в конечном счете я не виноват! Послушала бы ты этих нудных книжных червей, называющих себя "преподавателями"! Ты представить себе не можешь, в какую смертельную скуку превратились занятия в лицее! Все жалуются, не только я. Но меня сделали козлом отпущения, потому что я их критикую - вот они и пользуются возможностью придраться к моим оценкам!"
Полузакрыв глаза, Спанчетта наблюдала за отпрыском: "Странно. Почему бы придирались именно к тебе?"
"Наверное потому, что у меня пытливый ум - я ничего не принимаю за чистую монету, даже если это необходимо, чтобы заслужить похвалу. Я считаю учителей чванливой шайкой крючкотворов, связанных круговой порукой, и своего мнения не скрываю".
Спанчетта кивнула с решительностью, предвещавшей мало хорошего: "Так-так. Почему же твои сверстники сдают экзамены, а не проваливают? Глоуэну выдали свидетельство об окончании курса с отличием".
"Только не надо мне ставить в пример Глоуэна! Этот подхалим готов пол вылизывать перед учителями, лишь бы заслужить их благосклонность! Все это знают и все его за это презирают. Мы хотим, чтобы у нас были справедливые учителя, не дающие поблажек любимчикам!"
"Что ж, придется этим заняться", - сказала Спанчетта.
Насторожившись, Арлес спросил: "Что ты собираешься сделать?"
"Досконально разберусь в происходящем и добьюсь того, чтобы все встало на свои места, так или иначе".
"Не торопись! - взволновался Арлес. - Лучше передай через меня письмо директору, в котором говорится, что у меня много важных обязанностей, и что не следует загружать меня сверх головы математикой и естествознанием! Если ты пойдешь туда сама, это им не понравится".
Спанчетта резко вскинула голову, отчего огромная копна ее кудрей покачнулась и задрожала, но каким-то чудом сохранила первоначальную форму: "Если я чего-то хочу, я это получаю - независимо от того, нравится это кому-то или нет. Хочешь добиться успеха в жизни? Научись не обращать внимания на комариные укусы".
"Научись то, научись се... - пробурчал Арлес. - У меня и так дела идут неплохо".
"Если ты потеряешь право на должность в управлении из-за плохих оценок, ты запоешь по-другому".
На следующее утро Спанчетта отправилась в лицей и встретила в коридоре выходившего из класса преподавателя математики, Арнольда Флека.