- Откуда только взялось это дьявольское заведение? - пробормотала Маргаритка, растирая ноющие руки-ноги. И ответила сама на свой вопрос: - Но откуда-то ведь берутся кафе для вампиров, бары для геев и отели для дальнобойщиков…
Чисто для проформы подметя могильную плиту, некромантка уселась на саркофаг. Увидев лежащих вповалку трёх безжизненных моделей, в недовольстве вытаращила на них глаза.
- И вы тут. Ладно хоть мёртвые. Спасибо большое.
Она попыталась сплюнуть, что без слюны сделать проблематично. Пока Маргаритка боролась с предательским организмом - долго и упорно, - вернулся Эдгар.
- Кар-р!
- Ну что? Позвал?
- Мер-ртвы!
- Кто?
- Ever-rybody! All dead, all dead!
- А зомби?
- Кар-р!
- И они?!.. А, ну да, Антоха-то - фьють… Снова. Надеюсь, теперь уж бесповоротно. Впрочем, толку от этих неразумных моховиков… Блин! Жрать-то как хочется!
- Кар-ркнул вор-рон: "Пр-риговор-р"!
- Слышала. Что делать-то?
Эдгар не отвечал: сидя на особенно крупном обломке, ковырял перья клювом.
"Видимо, мои крутые бока амортизировали при падении, - предположила Маргаритка. - Замечательно, ничего скажешь. Лучше бы сдохла… Но, если взглянуть на с другой стороны, умирать я тоже не хочу".
Да-а-а… Положение было ужасно! В прошлом, на задворках города, на плите саркофага, стоящего в подземной гробнице, восседала молодая девушка - ученица ПТУ, абсолютно опечаленная. Оставалось одно - рыдать…
- О боже, обрез… Абдул, ты бы ещё бензопилу прихватил.
- Конечно, я её прихватил!
- Н-да, ума палата. Шестая.
- А вдруг тут зомби?
- Откуда им взяться? Их всех давно перебили… если они были. Но их, разумеется, не было, потому что зомбятиной только непослушных детишек пугать.
- И ещё зрителей блокбастеров.
- Вот святое не трожь.
- Не люблю спецэффекты.
- А я терпеть не могу словоблудных расхитителей гробниц.
- Как ты сказал?
- Опять не понял, да? Грабители-трепачи, грю, - отстой.
- А. Так бы сразу. Так понятно.
- Дверь взламывай.
- Пила мешает.
- Давай сюда!
- Ы… Ы-ы… Ы-ы-ы…
- Ай!
- Извини, Серёжа.
- Ага, щас как извиню тебя ломом, который в меня отскочил! По твоей милости.
- Опа-а…
- Что… там?
- Фигасе разруха.
- А откуда взялись гнилые деревяшки?
- И дыра в потолке.
- И… это что? Пивная кружка?!
- Но саркофаг-то на месте. Пойдём вскрывать. Только лом принесу.
- Топай-топай…
Серёжа с интересом огляделся.
- Вот и я.
- Ёптель, Абдул! Тебе сколько раз говорить, чтоб не подкрадывался?!
Абдул вручил напарнику лом.
- На кой он мне?
- Ты лучше орудуешь.
- Ла-адно. - Серёжа после такой наглой лести заметно смягчился. - Отойди. Ща будем… Ё.
- Да-да. Что?
- Видел?
- Где? Чего?
- Вон. По-моему, это кровь.
- Хм-м… - Абдул подошёл, нагнулся, чтобы поближе рассмотреть красное пятно. - Похоже на то. О! Серёж! Иди сюда. За саркофагом человек лежит.
- Единственный человек здесь я-а-а не пойму, чё за хрень?!
- Тело.
- Сам вижу, капитан Очевидность! Откуда оно?
- Она. Это девушка. Симпатичная. Только белая совсем.
- Переверни её обратно: до дрожи боюсь мёртвых людей!
- А неживых птиц?
Ворон, глубинно-чёрный, как… самый настоящий ворон, склонил набок голову, сверкнул глазом.
Рука Абдула начала совершать непроизвольные колебательные движения, выводя лучом фонарика замысловатые геометрические фигуры.
- Всевышний Аллах… эта тварь не дохлая!..
- Ну, чё ты так разнервничался? Птичку увидал и перепугался до мокрых штанов.
- Но откуда она здесь?!
- Оттуда же, откуда и я.
- Откуда?
- В смысле, откуда? Абдул, я ничего не говорил.
- "Если совершить ритуал воскрешения в месте, наполненном мощной древней магией, то удастся даже живого человека обратить умертвием без последствий для изменяемого в виде гниения и прочих неизменных спутников смерти; только кожа приобретёт нехарактерный для человека цвет мела; одежды, что носил превращаемый в момент проведения обряда, также будут не подвержены тлению". (Абдул Алхазред)
- Алхазред? Смешная у тебя фамилия, коллега.
- Серёж! - не выдержал араб. - Это не я!!!
- Ну, безусловно. Это я.
Неожиданно вспрыгнувшее, бездыханное до той поры тело повалило Абдула на плиты. Серёжа в ужасе отшатнулся, забиваясь в угол. Раздалось громоподобное "Кар-р!"…
- Вы утверждаете, - позёвывая, уточнила милая, но не особо умная служащая крупной страховой конторы, - что к вам явился живой мертвец в виде симпатичной стройной девушки с кожей… м-м-м… секундочку, я записала… да, вот, "словно у Белоснежки". Он… ну, то есть она заявила, что её зовут Трэш…
- Мэш.
- Мгм. А после того, как представилась, Мэш начала размахивать привязанной к руке включённой бензопилой…
- Именно. И, чтобы очень тяжёлый для хрупкой девушки инструмент не упал, придерживала его той рукой, где был обрез.
- Ясно. Размахивала, значит, требуя освободить квартиру?
- Да, причём - немедленно. Квартира-то её… Принадлежала ей, - поправился посетитель.
- Давно?
- В XXI веке. Но потом хозяйка случайно перенеслась в Средневековье, и ей пришлось ждать восемь или девять сотен лет, чтобы заявить права на жильё.
- И чем же всё закончилось?
- Она превратила меня в ходячий труп, перед этим, чтобы не выпендривался, выбив зубы ломом.
- Но я же прекрасно понимаю каждое ваше слово. Да, и почему вы совсем не мёртвый?
- Не то чтобы прямо совсем не мёртвый…
Уставшая от непродуктивного диалога, страховщица отложила ручку, поджала губы.
- Знаете, - проговорила она холодно, - вам не сюда надо, а к доктору.
- Эх, тут полно народу… - с виду, нелогично отреагировал на это заявление собеседник. - Ну да ладно.
Придя к выводу, что иного выхода нет, мужчина обхватил худенькими ладонями голову в модных квадратных очках, снабжённую ряхой вдвое шире среднестатистической и коротко стриженными, соломенного оттенка волосами. Голову, до странного не вязавшуюся ни с комплекцией посетителя, ни с манерой одеваться, ни с цветом кожи на руках. Клиент поднатужился, поборолся - а через мгновение раздались громкие испуганные крики людей. Под аккомпанемент этих-то звуков изгнанный из квартиры зомби и оторвал от шеи вместилище мозга самолично убиенного вчера логопеда.
(Июль, август 2013 года)
Сложности посвящения (в члены одной влиятельной организации, известной своими крутыми законами) (Соавтор - Павел Ганжа)
- Ты - позор семьи!
Колька хлюпнул носом. Дядя был прав, он - позор семьи. По крайней мере, не гордость - точно.
- Даже больше, ты позор всей организации! Хотя о чём я говорю, какая организация! Тебя же не примут. Такие никчёмные личности нам не нужны.
Колька хлюпнул носом ещё громче. На глаза наворачивались слёзы. Нет, не из-за обиды, а из-за… справедливости дядиных слов. Никчёмная личность - в точку.
- Вон уже глаза мокрые… - Дядя вздохнул. - Эх, нет в тебе жёсткости, племяш. Букашек разных жалеешь, с котиками играешь, ужиков, и тех привечаешь, короче, зверушек любишь… Ласковый, добренький. И размазня к тому же: чуть что - в слёзы. А если тебя на разборку послать, что ты там делать будешь? Плакать?
- Я не плачу. - Колька всхлипнул. - Это просто свет яркий слишком. И ветер ещё. И пыль.
- Вижу. Нет, ну скажи, как тебя, такого, в организацию принимать? Толку же не будет. Ни "стрелку" забить, ни дань собрать, ни, прости господи, в морду кому сунуть.
- Будет толк. Если надо я… жёстким стану… И на стрелку, и в морду…
- Кому ты вешаешь лапшу на уши? Ты вон и Нюрки боишься. Между прочим, ваше общение мне очень не по нраву…
- Я не боюсь, просто… просто… - Колька не нашёлся, что возразить, и неожиданно даже для себя спросил: - А куда стрелку забивать?
- Тебе в… - Дядя хотел что-то добавить, но лишь шумно выдохнул. - Да о чём с тобой говорить. Тютя!
- Зато… зато я единоборствами занимаюсь!
- Да ладно?! - Дядя фыркнул. - И что, есть результат? Научился кирпичи грызть?
- Ну-у-у…
- Хвост веревочкой тяну. Нет, племяш, не дам я согласия на твоё вступление в семью. Ты испытания не пройдешь. Да и посвящение тебе не нужно - зачем? Лишний раз опозориться?
- Не понял.
Дядя закатил глаза.
- А ты знаешь, какое у нас посвящение?
- Да, - радостно откликнулся Колька. - Знак ставят.
- Вот именно - клеймо на живот. Знак семьи. И это очень больно. Ты же или испугаешься, или разревёшься. И потом, посвящение заслужить надо. А ты что для организации сделал? Ничего!
- Но я готов, сделаю… оправдаю… Пусть мне задание назначат! - собравшись с духом, выпалил Колька.
Дядя скептически посмотрел на племянника, хмыкнул и произнёс:
- Хорошо. Будь по-твоему… Вот твоё испытание - кого-нибудь из гадов конкурирующих кокнуть. А то в последнее время совсем распоясались. Куда ни плюнь - везде они. Даже на нас шипеть осмеливаются. За шкуру ихнего наши недорого дадут. Но, если с одним из паршивцев справишься, тебя в семью возьмём. Если же нет - извини.
- Замочить так замочить, - согласился Колька и уточнил: - Это в речку надо сбросить… или просто из ведра?
- Пошел вон, придурок! - заорал дядя.
Колька на мгновение съёжился от страха, а затем стремглав бросился к выходу. Вслед ему прогремело:
- И без доказательств победы над желтобрюхим гопником чтоб на глаза не показывался!
Колька чуть ли не галопом нёсся к выходу из малинника.
Наблюдавший за "пробежкой" дядя почесал за ухом. А потом сделал другой жест - условный, который был для многих тайной.
Слышавший диалог и получивший сигнал Усач бесшумно выскользнул из тени.
- Проследить, - коротко бросил дядя.
- Есть!
Колька бесцельно брёл по траве. Понуро опустив голову, он время от времени поёживался: то ли от холода, то ли от мыслей о своей никчёмности. А ещё размышлял, как завалить противника, которого он просто вынужден завалить, и куда бросить - на землю или всё-таки на солому. При этом враг должен быть хотя достаточно авторитетным, но менее опытным и опасным, чем сам Колька. Ведь тот в своей жизни и мухи не обидел.
В итоге, ситуация вырисовывалась удручающая. Вариант, что чудесным образом повезёт, отпадает. Шансов справиться с испытанием - ноль. Значит, к позору молодого пришьют ещё один факт - вот и всё…
Погрузившись в невесёлые раздумья, Колька упёрся в ствол яблони.
- Ай!
Лоб заныл от боли.
Раскачивавшийся на ветру, давно созревший фрукт словно только того и ждал. Он просвистел в воздухе и свалился прямиком на Кольку.
Однако эффект оказался не отрицательным, а, пожалуй, наоборот. Внезапная гениальная идея пришла в голову пожизненному неудачнику! Тот аж подпрыгнул на месте.
Прихватив яблоко с собой, Колька помчался назад.
Выбирая обходные тропки, чтобы не попадаться на глаза знакомым, Колька ступил на запретную территорию. Встал под раскидистым дубом. Огляделся. Никого не заметив, вполголоса позвал:
- Шиш.
Молчание.
- Ши-иш, выходи.
Молчание и свист ветра.
Пришлось окликнуть громче.
- Шиш, чтоб тебя!..
- Да тут я, тут, - раздалось из-за ближайшего куста.
Заглянув туда, Колька обнаружил старого друга сидящим на круглой каменюке.
- Клёво я спрятался, а? - похвастался друг. - Главное, близко. Но не отзовись - шиш бы ты меня нашёл. Даже зная, что я постоянно здесь тусуюсь.
- Ох и хитёр! Как аспид! А зачем строишь из себя малолетку?
- Сам-то лучше, подколка ближнего?
Колька приблизился к собеседнику почти вплотную.
- Ладно, хватит. Давай побеседуем о деле. Есть у меня одна проблема…
- Нет-нет! - перебил Шиш. - И не уговаривай! Звать твою подругу на свидание с тобой я больше не буду! Хватило того раза, когда я еле ускользнул от Нюркиных разъярённых предков!
- Погоди…
- Ни. За. Что. Сам, сам! Умеешь влюбляться - умей приглашаться!
- А как же отдать жизнь за друга?
- Чего-о?! Забудь. Баста!
- Каста, - зарифмовал Колька.
- Паста.
- Ласта.
– 无 [wú]. - Шиш занял категоричную позицию.
- Ла-адно… Видимо, нужно напомнить о твоём должке передо мной. - И Колька прищурился.
Друг испуганно вздрогнул и шикнул на него.
- Ты чего болтаешь? А если услышат?!
- Разве кому-то интересно, что ты подбивал клинья к дочери вашего главаря? - невинно поинтересовался Колька.
- Короче!
- Ну, мне-то всё равно, - не мог остановиться юный шантажист, - я для тутошних и так враг. По определению. А вот ты будешь вынужден пресмыкаться до конца жизни. Перед любым из ваших. Шишкой не станешь - зато получишь звание постоянного Шиша.
- Хватит, грю! Чего тебе надо-то?
Колька порадовался довольно лёгкой - и непривычной - победе. А затем объяснил. Коротко и доступно.
Шиш выпучил глаза.
- Чё ты пасть разинул? - не удержался преемник Чарльза Огестоса Милвертона. - Закрой скворечник - птичка залетит!
Шиш закрыл, но возмутился:
- Да чтоб я!.. Даже ради себя!.. Да никогда! Рассказывай кому хочешь о моём "преступлении" - плевать! Я… Ну-у!.. Да ты представляешь, что мне будет, если кто-нибудь прознает о диверсии?! Это же диверсия! Я же, выходит, помогу нашим злейшим…
- Ты просто боишься, - со знанием дела изрёк Колька и эффектно замолчал.
Шиш тоже примолк. И вдруг взорвался пуще прежнего:
- Это я боюсь?!
- А то кто же.
- С-с-скотина!.. А ну-ка отвернись!!
Сердечко весело запрыгало у Кольки в груди, когда тот понял: удалось! Он снова победил!
Будущий член сверхвлиятельной организации, самый молодой среди нового поколения, отвернулся.
Сзади что-то зашуршало.
- Яблоко будешь? - спросил Колька.
Шиш вновь не реагировал на его слова.
Не дожидаясь ответа, ловкий интриган, которого несправедливо принимали за размазню, сделал поворот на 180 градусов. И пошёл за добычей.
Вскоре Колька исчез из поля зрения, а его друг Шиш, неподвижный и освежёванный, остался лежать у большого камня. Оценив положение, Усач тихо выбрался из кроны дуба и спустился по стволу. Держась в тени, разведчик отправился на доклад командиру.
Радости Кольки не было предела. Все собрались поздравить его. Все! Те, кому он успел рассказать, и остальные, которым сообщили проинформированные. Столько заинтересованных физиономий он не видел никогда. И столпившиеся не отводили от него глаз. Триумф! Третий подряд, да настолько крупный и… триумфальный!
Однако дядя почему-то не выглядел довольным.
- И что это? - осведомился он.
Колька позволил себе раздуться от осознания собственного счастья.
- Как это что, дядь? Доказательства!
- Доказательства твоей тупости?
Всего три слова, а звучат обидно. Он же прошёл испытание, он - принёс!
- Моей полезности, - поправил Колька.
- А я слышал, - проговорил дядя, - тебе друг помог.
- Пф-ф. Скажете тоже! Я сам… в смысле… его… - недавний герой замялся, - того… на этого…
В ответ - равнодушный кивок. А затем кивок на пресловутые доказательства.
- А если мы спросим, что по данному поводу думает господин Усач?
- Усач?!
Сердце ёкнуло и тут же захолонуло, стоило неприметному, вездесущему информатору выйти на свет.
- Э-э-э… - философски протянул Колька.
- Не бойся, мой мальчик, всё будет хорошо, - обнадёжил дядя. Выждал паузу, из-за которой "его мальчик" обеспокоился ещё сильнее. Потом продолжил: - Ты же один из нас. Так? Так. А своих за маленькие провинности мы жестоко не наказываем.
Колька позволил себе облегчённо выдохнуть. Фу-ух, пронесло… Но на всякий пожарный решил уточнить:
- Своих? То есть я теперь часть организации?
- Не-эт. - Дядя помотал головой. И промолвил: - Ты - часть моего кошмара. Ты поставил под угрозу безопасность целой семьи! Ты лодырь и оболтус!! - Громкость голоса руководителя организации возрастала с каждым предложением. Как вдруг дядя смягчился и завершил мысль спокойным тоном: - Хотя я тебя не виню. Молодняк надо грамотно воспитывать, чтобы из него вышел толк. Вот с этой минуты мы и возьмёмся за твоё воспитание. Всей нашей большой, дружной семьёй.
- Э-э… спасибо, - нашёлся юнец.
- Не за что, - мирно сказал самый влиятельный из собравшихся. - Ступай.
Глаза Кольки опять загорелись.
- Гулять?
- Да, чёрт побери, гулять!!! - заорал разбуженным медведем дядя. - Но только на исправительных работах! Десять нарядов вне очереди по заготовке еды на зиму! И чтоб был ниже травы - во всех смыслах! Вали давай!
Колька ретировался ещё на середине чрезвычайно эмоциональной отповеди, к тому же со скоростью, которой бы позавидовал козёл.
- Хе! Вы только подумайте! - Дядя не обращался ни к кому конкретно, но родственнички почли за лучшее согласно закивать. - Дружит со змеиным отпрыском… как его… Шишом! Лямуры-тужуры заводит с этой козой Нюркой! Да ещё выёживается перед собратьями по делу и без!
- Да, да, - подтвердил особо преданный "шестёрка".
- Что "да"?! - окончательно рассвирепел предводитель. - Лже-млекопитающее!
Раздались неуверенные смешки.
- К прочим тоже относится, - прервал веселье дядя. - Не проворные зверюги, а тормознутые улиточки! Зенки проглядели, языки пообчесали! Работать кто будет?! А ну марш на трудовые подвиги!
Толпу зевак как ветром сдуло.
- Тебя тоже касается, жучара, - спокойнее добавил дядя.
Усач проворно забрался под берёзовую ветку.
На земле от порывов низкого ветра подёргивалась сброшенная молоденьким ужом кожа.
- Позор на мои седины! Этаким макаром, не дай бог, дойдёт до объединения всех трёх мафиозных кланов!.. О боже, какой кошмар… Нет, нет и нет! Не бывать этому - во всяком случае, пока я занимаю свою должность! Слить воедино Ежудзу, Тригаду и Коз а Ностру!?.. Ишь чего выдумали!
Дядя всегда отличался умом и сообразительностью.
Перебирая короткими лапками, он нехотя отправился инспектировать соплеменников. Обходя заросли малины, пожилой мафиози раздражённо вилял почти незаметным хвостиком и периодически фыркал. Приглушённо, с достоинством, как и подобает умудрённому опытом ежу.
(2012, 2013)