— Ладно, все понятно, пошли за оружием! — сказал Костян.
— Да, сейчас уже можно идти, — подтвердил инструктор Сэм.
Двери арсенала были не заперты. Очевидно, вторая команда только что получила оружие.
— А частному лицу можно такие игрушки купить? — поинтересовался Подберезский.
— Да, — кивнул инструктор Сэм. — По законодательству Российской Федерации страйкбольное оружие не приравнивается ни к каким другим видам оружия, на него не требуется лицензии…
Инструктор Сэм показал, как пользоваться оружием, хотя из всей команды учить нужно было разве что Гарика. Костян, который, как чувствовал Комбат, внимательно наблюдал за всеми, похоже, пока что был доволен.
— Можете начинать. Только помните, что в противоборствующей команде наши иностранные гости. Будьте тактичны и осторожны… — предупредил инструктор Сэм.
Но Костян смерил его уничижительным взглядом, так что тот поспешил ретироваться.
Комбат сразу решил играть в поддавки. Коридор, который вел к обозначенным на карте дверям, за которыми находилась карта, был устроен таким образом, что через некоторые сквозные двери можно было попасть на территорию противника. Правда, инструктор Сэм об этом их не предупредил, и они узнали об этом только тогда, когда неожиданно выскочивший из дверей парень с синей повязкой в упор выстрелил в Гарика. Похоже, иностранцев инструктировали более тщательно, чем их, и это, как ни сдерживал себя Комбат, конкретно его задело. Поэтому, как ни старались Подберезский с Титовцом, именно ему удалось, используя сквозные двери, которые, как он очень скоро понял, размещались под каждой из мигающих лампочек, подстрелить двух иностранцев, а потом первым взять нужную им карту.
Правда, продвигаться дальше пришлось по лабиринту и в кромешной тьме. И если бы не предусмотрительно захваченный им фонарик, они могли бы покалечиться. Под ногами то и дело появлялись выбоины, ямы и кучи мусора. А в конце коридора их вдруг обстреляли. И только Комбат успел вжаться в стену. Всем остальным пришлось возвращаться в комнату-«мертвяк».
Наверх он вылез через люк и едва не ослеп от яркого света.
Это был огромный, несмотря на плотно занавешенные шторами окна, ярко освещенный люстрами зал. Его аплодисментами приветствовали все члены его команды, которые уже были здесь. Чуть позже в зал пришла команда иностранцев. Они тут же стащили с лиц маски и, пожимая руки победителям, кто на ломаном русском, кто по-английски начали высказывать свои впечатления от игры.
— Спасибо, спасибо за игру! — повторяли они, не в силах сдержать возбуждения.
Инструктор Сэм и его коллега, которые, очевидно, не ожидали такой реакции, напряженно переглянулись, а потом тоже заулыбались.
— Прекрасно! — проговорил долговязый парень, который, очевидно, лучше всех знал русский. — Чтобы в центре Москвы можно было так оторваться! Это лучше, чем ваши проститутки…
Инструкторы вновь переглянулись, но поздравлять победителей не стали, попросили только отдать маски и оружие.
И тут в зал вошел еще один молодой парень в камуфляже. В руках у него был ноутбук.
— Простите, я хотел бы внести коррективы, — проговорил он, поставив ноутбук на стул. — Камера зафиксировала неучтенное попадание.
Все посмотрели на экран. Несмотря на полумрак, было ясно видно, как Костян, которого легко можно было узнать даже со спины, уже у самого подхода к лазу наверх не увернулся от шарика, но никак не прореагировал на попадание.
Один из инструкторов оживился и сначала по-русски, а потом по-английски произнес:
— Таким образом, победа присуждается команде синих! Поздравляем вас! Внесите приз!
Иностранцы, как только поняли, в чем дело, обрадовались и зашумели.
Послышалась бравурная музыка, и в зал вошел парень во фраке, с бабочкой. В руках он нес поднос. А на подносе — стопку DVD-дисков.
— Мы дарим вам диски с видеофильмом о Москве, — торжественно объявил молодой человек во фраке, — и будем рады видеть вас у нас в городе снова и снова.
— У меня к тебе есть дело, — прошептал в это время на ухо Комбату Костян.
Комбат попытался перевести стрелки на Подберезского, но Костян покачал головой:
— Я видел, как ты стрелял. Мне нужен ты.
Комбат пожал плечами. Страйкбольную маску с очками он еще внизу успел сменить на обычную спецназовскую. Костян же, оглядываясь по сторонам, искал укромное место, чтобы сделать то же самое. В конце концов он попросил Комбата:
— Подожди. Поверь, мое предложение тебя заинтересует.
Комбат снова пожал плечами.
— Рад был с тобой повоевать, — сказал Подберезский.
— Взаимно, — кивнул Костян.
Комбат, воспользовавшись тем, что Костян и Гарик отошли в сторону, сунул Подберезскому свое оружие и маску и шепнул:
— Ждите дома.
Он почему-то был уверен, что при любом раскладе сможет сегодня вернуться домой.
Костян отдал свою маску и оружие Гарику и, когда зал опустел, отозвал Комбата в сторону.
— Хочу предложить тебе одно дело, — сказал Костян, пристально глядя на Комбата, и добавил: — Может, все-таки снимешь маску… я хотел бы видеть твое лицо.
— Н-нет, — твердо сказал Комбат.
— Ладно, как хочешь, — пожал плечами Костян и спросил: — Ты же сюда не поиграть пришел? Я думаю, тебе не надо объяснять, о каком деле идет речь.
— Если это т-то, о ч-чем-м я д-думаю, мне нужна оч-чень подробная информация, — сказал Комбат.
— Да, — кивнул Костян. — Сейчас поедем ко мне, и я все объясню.
— Н-нет, — покачал головой Комбат. — Сейчас я устал. Я отдохну, а вечером приеду к тебе.
— Встретимся в кафе «На Пятницкой» вечером, в восемь, — назначил встречу Костян. — Но работу нужно будет выполнить завтра. Мне нужен механик.
— Я понял. Хорошо, — кивнул Комбат и уточнил: — Цена вопроса?
— Выставишь сам, — сказал Костян. — И если ты справишься с задачей, я дам тебе еще одно задание, а может, и больше.
— Да, мне сейчас оч-чен-нь нужны деньги, — сказал Комбат, стараясь быть убедительным.
Костян протянул ему руку:
— Так что, по рукам?
Комбат ответил на рукопожатие и молча кивнул.
В той игре, которую он задумал, выполнять роль киллера было легче всего. Именно потому он хотел поручить ее Подберезскому. Гораздо сложнее будет обеспечить безопасность тому, кого должны убить. И если бы этим пришлось заниматься ему самому, он имел бы возможность сориентироваться по ситуации. А поскольку ответственность за безопасность жертвы теперь ляжет на плечи его друзей, ему придется продумать и проиграть все возможные варианты. Ведь в самый ответственный момент ситуацию может скорректировать его величество случай.
«Ауди» Комбату снова пришлось припарковать в соседнем дворе. Начинало смеркаться, но Комбат был уверен в том, что Серафима Карловна не отходит от своего окна на кухне, и, чтобы ее не пугать, снял маску. Камуфляж можно будет объяснить, а вот маска, не дай бог, спровоцирует «вездесущую Серафиму» на неадекватные действия.
Комбат поднялся наверх и, отперев дверь, удивился. В квартире было темно и тихо.
Но стоило ему включить в прихожей свет, как из кухни и зала тут же вышли Лиза и Подберезский с Титовцом.
— Там на площадке никого нет? — полушепотом спросила Лиза.
— Нет, — покачал головой Комбат. — А что у вас тут случилось?
— Да эта твоя соседка, Серафима, полицию приводила, — тоже стараясь говорить как можно тише, объяснил Титовец. — Звонили, стучали. Мы думали, дверь взломают. Вот и решили затаиться и свет не включать, пока ты не вернешься.
— А что им от вас нужно было? — спросил Комбат, поглядывая на часы. До встречи с Константином у него еще оставалось немного времени.
Но ответить ему никто не успел. В дверь позвонили.
Комбат заглянул в глазок. На площадке стояла Серафима Карловна. Она, ясное дело, заметила, что Борис Рублев вернулся, и прятаться от нее не имело смысла.
Титовец с Подберезским и Лиза метнулись на кухню, но Серафима Карловна, войдя в квартиру, направилась именно туда. Она включила свет и недовольно повела плечами:
— Интересно, почему это ваши гости даже милиции не открывают?! Я же знала, что у вас в квартире кто-то есть.
— Это я им приказал никому не открывать, — сказал Комбат. — После того, что произошло…
— Именно по этому поводу я и приходила, — сказала Серафима Карловна и уточнила: — Мы приходили. Вместе со следователем. У нас новые факты появились.
С этими словами она уселась за стол и попросила Лизу:
— Девушка, сварите мне кофе.
Лиза недовольно передернула плечами, но принялась готовить кофе.
— Так что там вы такое узнали? — спросил Комбат, понимая, что просто так «вездесущую Серафиму» не выставишь. Придется сначала ее выслушать.
Серафима дождалась, пока ей нальют кофе, и, только отпив пару глотков и удовлетворенно кивнув, заявила:
Серафима дождалась, пока ей нальют кофе, и, только отпив пару глотков и удовлетворенно кивнув, заявила:
— Я была уверена, я знала, что хоть кто-то этого убийцу да видел. Помните, я про Коляна говорила, который Марусю обхаживал? У полиции версия появилась, что это он Санька и Марусю из ревности убил. Нашли его, взяли пьяненького. Ну он и признался, что, когда этот убийца Санька порешил, он там, в подвале, за ящиками сидел. Он следователя убеждал, что вступился бы за Санька, но пьяный был, боялся оступиться. А я думаю, — вздохнула Серафима Карловна, — ничего бы он не вступился. Он даже рад был, что Санька порешили. Ну а о том, что Марусю убили, он говорил, что не знал. Пьяный лежал. Но следователь его расколол. И удалось портрет этого убийцы составить. Вот…
С этими словами Серафима Карловна достала из кармана плаща сложенную вчетверо и изрядно измятую ксерокопию изображения мужского лица.
Первой подала голос Лиза. Она побледнела и выдохнула:
— Константин…
— Вы его знаете?! — оживилась Серафима Карловна и добавила: — Нужно позвонить следователю! У меня есть его телефон.
— Дайте мне телефон, я сам позвоню, — сказал Комбат, и Серафима Карловна послушно протянула ему визитку.
— Да, вот еще что… — опять оживилась Серафима Карловна. — Я вечером в подвал ходила за картошкой и вот… нашла. Следователю хотела показать. Но он сказал, что завтра посмотрит. А я подумала, может, кто-нибудь из вас потерял. Вы же тоже тогда в подвал спускались…
С этими словами Серафима Карловна положила на стол серебряную запонку с прозрачным камнем.
— Это… Это Малиновского запонка… Мы их в Париже прошлой весной купили… — сказала Лиза, протягивая руку, чтобы взять ее, но вдруг пошатнулась и осела на пол.
— Воды, скорее дайте ей воды! — засуетилась Серафима Карловна.
Дело приобретало еще более интересный оборот. И Комбат, которому предстояла встреча и вынужденное сотрудничество с Константином Праховым, понял, что сама судьба посылает ему не просто козырную карту, а джокер.
Глава 11
«Если нет сил обороняться, иди в наступление!» — этот совет пришелся Анжеле как нельзя кстати. Психоаналитик, с которым она еще в Америке была более чем откровенна, а теперь поделилась впечатлениями от своих отношений с новым охранником, констатировал, что пришло время ей брать своего партнера под контроль. Для этого он разработал целую программу. Во-первых, никогда с ним вместе не выпивать и, будучи всегда в трезвом уме и ясной памяти, даже после того, как она поняла, что он ведет двойную игру, не предпринимать никаких видимых решительных шагов.
«Мягкое всегда побеждает твердое!» — и этот его совет оказался для нее полезным. Ведь действительно, не столько Константин ей, сколько она нужна Константину. Скорее даже не она, а ее счета в заграничных банках. Если Константин станет ее мужем, ему крайне невыгодно будет ее убивать. Ведь даже если его не заподозрят в убийстве, ему целых полгода придется ждать наследства. А если они будут союзниками, он сможет с ее согласия воспользоваться счетами хоть сегодня.
«И в сексе. Начни с секса. Измени позу. Подумай о себе. Так, чтобы ему было не очень удобно, а тебе хорошо» — с исполнения именно этого совета Анжела и начала. И удовольствие получила просто сказочное.
Константин едва не опешил, когда Анжела после того, что случилось вечером, как ни в чем не бывало утром залезла к нему в постель и одарила вполне сносным сексом. А потом, за утренним кофе, предложила завезти заявление в ЗАГС.
— Спасибо за то, что поступил с сомлевшей от переживаний дамой по-джентльменски — дал нюхнуть нашатыря, оттащил в спальню, дождался, пока она спокойно уснет. Но теперь-то чего тянуть… Все равно мы будем вместе, — сказала Анжела и предложила: — В общем, если у тебя какие-то проблемы, думаю, тебе выгоднее меня взять в союзники. Я не так глупа, как ты думаешь. И вполне могу дать пару-тройку дельных советов.
— Я подумаю… — буркнул Константин, не ожидавший такого поворота событий.
— Я тогда ночью через стенку слышала весь ваш разговор с Гариком, — потягивая кофе, продолжала наступать Анжела, глядя на Константина. — И если не хочешь неприятностей, обо всем мне расскажи. Как я поняла, твоя афера завязана на зарубежных счетах, которые перешли ко мне от мужа.
— Да, ну и что из этого?.. — попытался с прежней самоуверенностью спросить Константин, но голос его предательски дрогнул.
Анжела уловила этот момент слабости и, закинув ногу на ногу, предложила:
— Рассказывай. Я вся внимание. Дальше будем действовать вместе. Как партнер я тебе буду более интересна, чем этот сопливый Гарик. Кстати, где он сейчас?
— Дрыхнет, — проговорил Константин, нервно постукивая пальцами по столу.
— Итак, твой бывший хозяин, Малиновский, придумал гениальную аферу… — начала Анжела, чувствуя, что Константин уже не имеет над ней прежней власти.
— Это не афера, детка, а схема. Гениальная схема… — сказал Константин, стараясь взять себя в руки.
— Какая разница?! — передернула плечами Анжела.
— Подрастешь — поймешь… — ухмыльнулся Константин, очевидно прикидывая, что и как можно рассказать ей.
Он огляделся, снял с полки нож с тонким клинком и острым жалом, вышел и вернулся с куском мыла.
Анжела удивленно спросила:
— Зачем это тебе?
— Успокаивает… Меня это успокаивает. Когда я вырезаю фигурки, меня это успокаивает… — пробормотал Константин.
Постелив на стол газету, он действительно занялся вырезанием.
— Когда кончится вся эта хрень, я умотаю куда-нибудь на Багамы и день и ночь буду вырезать солдатиков… Любовь моя, поедешь со мной на Багамы?! — спросил он, театрально вздымая брови.
— Ладно, не кривляйся, рассказывай! — сказала Анжела. — Только с самого начала и по порядку.
— Хочешь по порядку — будет тебе по порядку… — кивнул Константин. — В общем, раньше я работал охранником у господина Малиновского, зятя небезызвестного Рубинштейна, богатого, очень богатого человека. Лиза — его дочь, умница, красавица. Живи радуйся…
— Ты был ее любовником? — спросила Анжела.
— Для тебя это так важно? — хмыкнул Константин.
— Теперь уже нет, — пожала плечами Анжела.
— Рубинштейн дал своему зятю руководящую должность. Но тому, вишь ли, не хватало адреналинчика… Пейнтбол, страйкбол, игра в бомжиков… А в один прекрасный момент Малиновский решил, что и сам он может неплохо зарабатывать. И придумал эту схему. «Легион». Тайное общество, членом которого мог стать только богатый, очень богатый человек. Ему, зятю самого Рубинштейна, люди верили. Доверяли. Как я понимаю, он собирал взносы. А потом эти деньги переводил за границу…
— А в чем смысл? — уточнила Анжела.
— Смысл… Ну, у богатых свои заморочки. Престижно быть в одном обществе с сильными мира сего. Малиновский обещал всем поддержку. И финансовую в том числе, защиту от посягательств на их жизнь… Только это все липа была…
— Почему ты так считаешь?
— Когда на одного из его клиентов наехали, Малиновский нашел меня. Попросил обеспечить безопасность. Ну и в общих чертах поделился со мной своей идеей. Но я вскоре понял, что он сам своих легионеров боится. Потому и исчезать начал. То на пару дней, то на неделю.
— А про чемоданчик ты как узнал? — напомнила Анжела. — Я не совсем поняла, что там лежит, в этом самом чемоданчике?
— Узнал… — задумчиво пробормотал Константин и искоса глянул на Анжелу: — А с чемоданчиком ты мне можешь помочь…
— Почему «мне», а не «нам»? Ты что, Гарика со счетов скинул?
— Гарик… Гарик — так, временный попутчик. А вот ты… Из тебя, лапа, и в самом деле можно пользу извлечь. Ты же можешь у Лизы код узнать. Мне она не скажет. А тебе, как женщина женщине…
— А ты уверен в том, что она этот код знает? — спросила Анжела.
— Я уже ни в чем не уверен… Ни в чем… — потупил взор Константин.
— А что там, в этом чемоданчике, находится? — вновь спросила Анжела.
— Там, насколько я понимаю, списки тех, кого Малиновский успел завербовать в свой «Легион», номера их счетов, с которых он перекачивал денежки… — сказал Константин, продолжая вырезать из мыла фигурку. — Я точно не знаю, кому и какие условия ставил Малиновский. Но у меня тоже голова на плечах есть. Я иду дальше. Я собираю новый «Легион».
— То есть начинаешь свою собственную игру? — уточнила Анжела.
Константин кивнул:
— Да. Теперь мою игру. Жесткую. Даже очень жесткую… игру без правил.
— Это будет наша игра! — заявила Анжела. — И в ней, как в каждой игре, будут правила…
— Да ладно тебе… Машина уже запущена. Нет времени писать списки, строить пирамиду… Как только нужные нам люди подпишут бумаги, мы избавимся от них.
— И в чем смысл?
— Смысл в том, что в каждом договоре есть пункт: «При насильственной смерти легионера или члена его семьи организация берет на себя расследование всех обстоятельств убийства». И пока будет вестись расследование, солидные средства перекачаются на один из твоих, слышишь, твоих счетов.