Комбат. За личное мужество - Воронин Андрей 15 стр.


— Смысл в том, что в каждом договоре есть пункт: «При насильственной смерти легионера или члена его семьи организация берет на себя расследование всех обстоятельств убийства». И пока будет вестись расследование, солидные средства перекачаются на один из твоих, слышишь, твоих счетов.

— Не понимаю, — пожала плечами Анжела. — Ты что, был уверен в том, что я с тобой поделюсь этими средствами?

— Но ты же хочешь, да что там, жаждешь стать моей женой… Разве нет? — спросил Константин.

Анжела смутилась и даже чуть покраснела, чем потешила самолюбие Константина. Он удовлетворенно крякнул.

— Насколько я поняла, если ты прописал «при насильственной смерти», то ты эту самую насильственную смерть и будешь организовывать? — вернулась к сути дела Анжела.

— Не я, — ухмыльнулся Константин. — Мы об этом позаботимся. Одного из исполнителей мы нашли.

— «Мы», я так понимаю, — это ты и Гарик?

— Да, а что?

— А то, что Гарик, сколько его знаю, всегда был трепачом, хуже бабы… Может, не стоит его посвящать во все тонкости?

— Ну-у, там посмотрим… — пробормотал Константин.

— Так что стоит у тебя, то есть у нас, в ближайших планах? — спросила Анжела.

Константин глянул на часы и сказал:

— Сейчас мне позвонит один человек. Он должен будет убрать…

— Рубинштейна? — спросила Анжела.

Константин, глянув искоса на Анжелу, кивнул.

— А ты в этом человеке уверен?

— Более чем. Он жадный. А жадные готовы землю грызть, чтобы получить то, что хотят.

— А ты не боишься, что он разболтает…

— Этот не разболтает!

— Почему ты в этом так уверен? Он что, немой? — пожала плечами Анжела.

— Не-а… Заика. Да еще контуженый или там опаленный… в маске ходит…

— Странно, — вновь пожала плечами Анжела. — Ну да ладно. Моя здесь какая роль?

— Твоя?.. — задумался Константин.

— Ну да…

— Ты вот что… попытайся найти эту Лизу. Дочь Рубинштейна. Ты же, как-никак, теперь ее знаешь… — хмыкнул Константин. — Нам код нужен от этого чемоданчика, где списки, счета «Легиона». Нам она ничего не говорит. А тебе, может, скажет.

— Самого Малиновского, я так поняла, ты уже успел отправить на тот свет? — спросила Анжела.

— Да заигрался он. Ушел в бомжи и не вернулся. С женщиной одной сошелся. У них с Лизой все равно дело к разводу шло. И Рубинштейн на коней сел. Я сначала хотел только фотки Малиновского в облике бомжа с этой его дамой сердца Рубинштейну по Интернету послать. Но потом по ходу переиграл.

Анжела хотела еще что-то спросить. Но тут ожил мобильный Константина.

— О, вот и Заика звонит, — сказал Константин и процедил в трубку: — Хэллоу.

Но, как поняла Анжела, звонил кто-то другой.

По мере того как Константин слушал абонента, он изменялся в лице, бледнел, в конце концов злобно крутнул головой и спросил:

— Значит, этого Коляна выпустили? Если это так, его убирать нужно, и немедленно… Нет, Гарик, нет! У механика будет его работа, а Коляна ты уберешь. И немедленно. Все. Мне сейчас механик звонить должен. А эту, как ты сказал там ее зовут… Серафиму Карловну… мы на себя возьмем. Кто-кто… Дед Пихто. Потом узнаешь. Все. Времени тебе до вечера… Диктуй точный адрес этой глазастой Серафимы.

— Это что, Гарик звонил? — удивленно спросила Анжела.

— Гарик, Гарик… — недовольно поморщился Константин.

— Я думала, он спит еще…

— И я думал, что он спит… А он уже весь в делах… — задумчиво пробормотал Константин.

— Что-то случилось? — спросила Анжела, с тревогой глядя на Константина.

— Случилось… По всему городу морду мою развесили. Бомжеватый алкаш один и старушка запомнили. Фоторобот составили. Теперь никуда не сунешься.

— Так что это за свидетели! — скептически хмыкнула Анжела. — Бомж и полуслепая старушка…

— Полуслепая… Ничего себе полуслепая… Где она меня высмотрела… может, в глазок видела… или в окно… Суть не в том. Свидетелей нужно убрать. От греха подальше…

— Убрать — это убить?

— Нет, к себе пригласить…

— Но как же тогда от греха подальше… Если убить, то, значит, наоборот…

— Что «наоборот»?

— Убить — грех…

— Слышь ты, Анжела! Ты выпендриваешься или как?! Как говорится, любишь кататься — люби и саночки возить… Или ты хочешь чистенькой остаться? Если меня сейчас в ментовку загребут, дело лопнет. Так что кого-кого, а этих двоих свидетелей придется убрать. И немедленно. Гарику я поручил алкаша Коляна, бывшего сожителя Маруси, с которой Малиновский тусовался, а тебе придется к этой Серафиме Карловне наведаться.

— Мне?! — воскликнула Анжела.

— Ну не мне же! — передернул плечами Константин. — Или ты предлагаешь еще кого-то к этому делу подключить?

— Нет, но… Я не смогу застрелить человека…

— Да не надо стрелять… — махнул рукой Константин. — Ты сейчас пошли кого-нибудь из своих служанок, пусть тортик купят и коробку конфет. Я над ними поколдую, а ты завезешь вот по этому адресу. Скажешь там, что в честь Дня пожилых людей. От там мэра или пэра…

— А разве сегодня День пожилых людей? — удивилась Анжела.

— А какая разница?! Главное, чтобы бабулька чаек с твоим тортиком попила. У нас выхода нет. Нам действовать нужно. Ты же хотела войти в дело. Или думала, что тебе выпадет только дивиденды подсчитывать?

— Ладно, — кивнула Анжела, — только мне прикид нужно соответствующий…

— Ну конечно… В пеньюаре к бабулькам социальные работники не приезжают. Костюмчик, платьице строгое подыщи, паричок, очки и какую-нибудь красную шаль, шарф или красную косынку.

— Зачем? — не поняла Анжела.

— А затем, — проговорил Константин, — правила конспирации… Быть позаметнее. Соседи, даже если тебя увидят, что запомнят? Яркий шарф, очки, шляпу или там косынку красную. А черты лица, даже если захотят, в их памяти никак не отобьются.

— Это что-то новенькое, — хмыкнула Анжела. — Я всю жизнь думала, что конспирация — это стать незаметным.

— Индюк тоже думал, да в суп попал… — сказал Константин и кивнул: — Иди работай, лапа моя… И не забудь, тебе еще Лизу нужно окучить… Вот тебе адрес этой старушки и номер мобильного Лизы. Позвони. Вдруг отзовется. Тогда в гости к ней съезди. Разузнай, как она да что с ней…

Анжела молча кивнула. С одной стороны, хорошо, что Константин так быстро согласился взять ее в долю, но с другой — она теперь тоже будет повязана с ним криминалом. Одно дело — придумать аферу и разводить богатых людей на деньги, и совсем другое — избавляться от свидетелей. Но и отступать ей не хотелось. Ее психоаналитик ей так и сказал: «Только не отступай! Судьба будет бросать тебе вызов, а ты его принимай. Принимай. И сама смело бросай вызов судьбе».

В магазин за тортом и конфетами Анжела поехала сама. А когда вернулась домой и поднялась на второй этаж, услышала, как в кабинете Константин с кем-то ведет оживленную беседу. Этот «кто-то» очень сильно заикался, и Анжела поняла, что это, очевидно, и есть тот, кто должен будет «решить вопрос» с отцом Лизы.

Пока Константин был занят, можно было поставить торт в холодильник, но вместо этого Анжела, стараясь не шуметь, вошла в свою комнату и, взяв в руки кружку, опять припала к стене. Ей не терпелось узнать, как именно эти двое намереваются расправиться с человеком, у которого, несомненно, есть охранники.

— В общем, вот адрес, по которому находится его жена. Я потребую, чтобы он приехал без охранников. Твоя задача — его убрать. Вот с этой крыши удобно стрелять.

— А ж-женна? Ж-женщину м-мне тоже убрать? — послышался хриплый мужской голос.

— Пусть живет. Она может нам пригодиться, — сказал Константин и добавил: — Вот тебе задаток. Остальное получишь после выполнения работы.

— Зд-десь м-меныне, ч-чем м-мы договаривались, — проговорил незнакомец через некоторое время, очевидно пересчитав деньги.

— Ну, если ты такой дотошный, на еще, — хмыкнул Константин. — Ты же ко мне сейчас приехал. И завтра опять приедешь. Мы с тобой уже повязаны.

— Эт-то т-точно. П-повяз-заны, — проговорил мужчина и добавил: — Т-твои пор-ртреты по всей М-москве развешаны. Т-ты в розыске. Т-так что, если ч-что пойдет не так…

— Хватит болтать. Завтра в семь будь на исходной позиции. Уберешь — проверь, чтобы не подхватил хвоста. И потом приезжай ко мне. Расплачусь и дам следующую вводную.

— П-понял, — проговорил мужчина.

Анжела поняла, что он собирается уходить, и с тортом в руках вышла в коридор. Константин, а за ним мужчина в камуфляже и в спецназовской маске спускались по лестнице вниз. Со спины Анжеле вдруг показалось, что она знает этого гостя. Но, вспомнив, как сильно тот заикается, решила, что ошиблась.

Анжела зашла в кабинет, где только что беседовали эти двое, и, поставив торт и конфеты на стол, устроилась в кресле. Она догадывалась, что Константин задумал отравить это сладкое угощение, но решила не думать об этом. В конце концов, она могла и не знать, что задумал Константин. А что плохого в том, что она завезет старушке тортик «Вишневое наслаждение» и конфеты «Маэстро».

— Ты уже здесь? — спросил Константин, вернувшись в кабинет.

— Как видишь, — кивнула Анжела.

— Иди переодевайся и подожди меня внизу, — деловым тоном попросил Константин.

Анжела передернула плечиком и, ничего не сказав, вернулась в свою комнату.

Помня требования Константина к конспирации, Анжела надела купленные по дороге ярко-рыжий парик, очки в черной оправе, секондхендовский белый плащ и ярко-красную шаль. Взглянув на себя в зеркало, своим внешним видом она осталась вполне довольна. Броско подведя глаза и накрасив ярко-алой помадой губы, она сделала свою внешность более чем запоминающейся.

Константин, который уже ждал ее внизу, протянул ей аккуратно перевязанный тортик и конфеты. Ему ее вид тоже, похоже, понравился.

— Только машину не засвети, — предупредил Константин. — Припаркуйся где-нибудь поблизости во дворе.

— И сама бы как-нибудь догадалась. Не тупая, — обиженно фыркнула Анжела.

— И квартиру не перепутай. Пятая у нее квартира. Пятая, — повторил Константин.

Всю дорогу до Москвы она думала лишь о том, чтобы ее не тормознули гаишники. Потому что стаскивать парик и объяснять каждому, зачем она так вырядилась, ей совсем не хотелось.

Выяснив, где находится дом, в котором проживает Серафима Карловна, Анжела свернула в соседний двор, припарковалась и, подхватив с заднего сиденья торт и конфеты, направилась в нужный подъезд. У входа в подъезд на лавочке сидела опрятно одетая старушка, у ног которой крутилась собачка. На дверях подъезда висела листовка с вполне узнаваемым портретом Константина. Внизу большими буквами было написано: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОСОБО ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК…» Дочитать Анжела не успела, поскольку из-за спины донесся женский голос:

— Может, вы его знаете?

Анжела даже вздрогнула от неожиданности и поспешила отрицательно покрутить головой. А повернувшись, увидела пожилую женщину в ярко-красной шляпе.

— Но если вдруг его увидите и в милицию обращаться не захотите, можете мне позвонить. Там я ручкой номер своего мобильного написала и адрес. Я здесь в пятой квартире проживаю. Это я помогала фоторобот составить…

— Так вы и есть Серафима Карловна! — расплылась в улыбке Анжела. — Так это вам мне поручили вручить эти сладкие подарки!

— Мне? Сладкие подарки? — удивилась Серафима Карловна. — От кого?

— Из мэрии. Ведь именно благодаря вам удалось поймать особо опасного преступника, — принялась на ходу сочинять Анжела.

— Так его все-таки поймали?! — радостно воскликнула Серафима Карловна и, обращаясь к сидящей на лавочке старушке с собачкой, добавила: — Слышишь, Мария Митрофановна, мне из мэрии подарки привезли. Приходи ко мне чай пить!

Мария Митрофановна приподнялась, но потом снова села на лавочку и, смутившись, проговорила:

— Я потом, позже зайду…

Пока они говорили, двери распахнулись, и Анжела с удивлением увидела выходящих из подъезда Лизу и одного из тех мужчин, с которыми та пряталась в доме у ее соседей Мельниковых. Они чуть было не столкнулись с ней лицом к лицу, но не узнали.

— Борис Иванович, Борис Иванович, вы слышали?! — радостно воскликнула Серафима Карловна. — Его все-таки поймали!

— Кого? Константина? — звенящим от напряжения голосом спросила Лиза.

— Этого преступника, фоторобот которого я помогала составлять! Его все-таки поймали!

— А откуда вы знаете? — поинтересовался мужчина.

— Да вот, мне в честь этого из мэрии тортик прислали и конфеты, — похвасталась Серафима Карловна, спеша за Анжелой, которая уже вошла в подъезд.

— Из мэрии? Торт? — с недоверием переспросил Борис Рублев.

Но Серафима Карловна уже его не услышала. Она, гордая и окрыленная, отпирала дверь своей квартиры.

Анжела вошла и, сделав вид, что торопится, сказала:

— Я бы с удовольствием попила с вами чаю, но мне нужно успеть подъехать еще по одному адресу.

— Как жаль… Как жаль… — вздохнула Серафима Карловна, забирая тортик и конфеты, а потом добавила: — Но если вы когда-нибудь сможете, заезжайте ко мне на чай. Просто так. По-дружески. Я вам столько интересного расскажу…

— Хорошо, спасибо, обязательно заеду… — пробормотала Анжела, спеша выйти за дверь.

Мария Митрофановна, очевидно не выдержав соблазна разузнать все подробности, уже поднималась по лестнице.

Анжела опрометью выскочила из подъезда и побежала к машине. Ей искренне жаль было милую активную старушку. А теперь получалось, что жалеть следует уже двоих. И еще Анжела надеялась, что не упустит из вида Лизу.

И ей действительно повезло. Лиза садилась в синюю «ауди», за рулем которой был тот самый Борис Иванович. Анжела на всякий случай запомнила номер «ауди» и, поскольку ее машина была припаркована неподалеку, решила проехать за ними, проследить.

Синяя «ауди» вырулила на проспект, а потом свернула в один из дворов. Там стояла толпа зевак. Анжела уже хотела выйти из машины, но тут двери открылись и на заднее сиденье уселся не кто иной, как Гарик. Был он в какой-то странной тинейджерской куртке с капюшоном и темных очках, но не узнать его было нельзя.

— Как ты вовремя подрулила! — сказал он. — Или тебя специально Костян прислал меня забрать?

— Я за Лизой слежу, — сказала Анжела. — А ты что здесь делал?

— Выполнял задание Костяна. Убирал свидетелей, точнее, главного свидетеля.

— Ну и как, убрал? — спросила Анжела, уже догадываясь, кого именно убирал Гарик.

— Конечно, — гордо кивнул Гарик и, опасливо озираясь по сторонам, добавил: — Правда, не совсем так, как хотелось… Видишь, сколько народу набежало…

— Что так? — спросила Анжела, наблюдая за Лизой и Борисом Ивановичем.

— Да этот идиот напился и с криком «Маруся, я иду к тебе!» в окно выбросился… Теперь вот шум, полиция. Поехали, а то сейчас все выходы перекроют.

— Поехали, — поспешила сказать Анжела и, заметив, что полицейские действительно собираются перекрыть двор, рванула с места.

Глава 12

Лев Маркович Рубинштейн привык ничего не подписывать, не прочитав, не изучив каждую строчку до буковки, до запятой. Набранные мелким шрифтом строки он, конечно, разобрал, но был уверен, что старший лейтенант Кориков ему поможет и эти бумаги не будут иметь никакой силы. Поэтому подмахнул все, что от него потребовали. И денег за жену ему было не жалко. Его больше волновало то, что жену-то ему не вернули.

Это для него был удар ниже пояса. Теперь он реально не знал, как себя дальше вести. И, несмотря на то что чувствовал — те, кто захотел взять его и его деньги под свой контроль, следят за ним, не спуская глаз, — решил-таки встретиться со старшим лейтенантом Кориковым. И уже собрался было набрать его номер, как отозвалась Лиза и предупредила, что ему самому угрожает опасность, его хотят убить.

Сказать, что Лев Маркович испугался, — это ничего не сказать. Это известие в буквальном смысле его парализовало. Бронежилет, оружие, охранники… Это, конечно, хорошо, но он прекрасно знал: когда за дело берутся профессионалы, все это как мертвому припарка.

И тут вдруг Льва Марковича как током ударило. Он вспомнил, точнее, понял, с чего все началось, где истоки этой череды несчастий, обрушившихся на его голову. Проблемы начались с того самого момента, когда он узнал, что пропал его зять Малиновский.

А что, если все это он и подстроил? Похищение Лизы, затем жены, бумаги, которые ему дали подписать, какое-то тайное общество. И ему самому угрожает опасность…

Да, если это дело рук Малиновского или его людей, нужно действовать без оглядки, быстро и решительно.

Старший лейтенант Кориков будто ждал его звонка. Он отозвался немедля и с ходу спросил:

— У вас есть какие-то предположения, где может находиться ваша дочь Лиза?

— С Лизой, как я понял, все в порядке, — поспешил заверить его Лев Маркович. — Меня сейчас больше волнует, где моя жена… И потом… Лиза предупредила меня, что опасность угрожает мне самому…

— Мы в курсе, — строго сказал старший лейтенант Кориков, и Лев Маркович вспомнил, что все его телефонные разговоры прослушивались.

— Что делать? — с тревогой спросил Лев Маркович. — Что я должен делать?

— Я спрашиваю у вас, куда, к кому могла поехать ваша дочь? — продолжал настаивать старший лейтенант Кориков.

— Я понятия не имею! — разозлился Лев Маркович. — Но я вот подумал, что в этом деле может быть замешан мой зять, Малиновский. Более того, он вполне мог организовать все это дело…

— Исключено! — сказал старший лейтенант Кориков.

— Но почему вы так считаете? — недовольно спросил Лев Маркович Рубинштейн.

— Потому что Малиновский убит, — пояснил старший лейтенант Кориков.

— Вы в этом уверены? — спросил Рубинштейн.

— Абсолютно!

— И как, когда это произошло?

Назад Дальше