Екатерина Вильмонт
Сыскное бюро «Квартет»
Глава I
В 12 ЧАСОВ ПО НОЧАМ…
— Ася, ужинать пора! — зовет с кухни тетя Липа.
Мы с Мотькой (это моя подруга Матильда) продолжаем резаться в нарды.
— Ася, Мотя, сколько можно вас звать?
— Тетя Липочка, минутку, только эту игру доиграем, и все!
— Ладно уж, — ворчит тетя Липа.
— Все, Аська, у меня дубеш!
— Тогда пошли ужинать, потом еще сыграем.
Но едва мы садимся в кухне за стол, как в дверь кто-то звонит.
— Ешьте, я открою!
— Кто там? — спрашивает тетя Липа, на всякий случай взяв за ошейник Лорда.
— Липочка, откройте ради Бога, это я, Альбина.
— Тьфу на тебя, — едва слышно произносит тетя Липа и отпирает дверь.
— Липочка, Тата дома?
— Да откуда ж ей в такой час дома быть? У нее нынче спектакль.
— А кто дома? — истерическим голосом спрашивает Альбина.
— Да никого, только Асенька с подружкой. Да что стряслось-то, Альбина Федоровна?
— Не знаю, не знаю, что-то странное творится у меня в доме! Я боюсь одна войти в квартиру.
— Да вы пройдите, Альбина Федоровна, может, вам чайку налить, валерьяночки накапать?
— Да, дайте мне валерьянки! Она входит в кухню, плюхается на стул и закатывает глаза.
— Тетя Аля, что случилось? — спрашиваю я.
— Ах, девочки, хотите верьте, хотите нет, Но у меня в квартире дух.
— Дух? Какой дух? — восклицает Мотька.
— Боюсь, что дух моего покойного мужа!
Альбина Федоровна — вдова знаменитого композитора. «Профессиональная вдова», Как называет ее мой дедушка, который ее терпеть не может. А мама, добрая душа, жалеет и даже дружит с ней.
— Вы его видали? — спрашивает любопытная и охочая до всяких тайн Мотька.
— Нет, только слышала.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет, он играл на рояле.
— Как?
— А вот так! Я прошлой ночью долго не могла уснуть, лежу, вспоминаю, как он любил меня, как мы были с ним счастливы, и вдруг слышу — играет, он играет, уж я его туше ни с чьим не спутаю. Ну, думаю, мне это чудится, но нет, звуки доносятся из его комнаты. Может, думаю, я пластинку на проигрывателе оставила. Иду туда и вижу — все выключено. А рояль играет.
— Сам по себе?
— Да, звуки эти раздаются из рояля.
— А клавиши?
— А что клавиши? Клавиатура закрыта. И крышка опущена, а на ней, как всегда, ваза стоит и портрет покойного Женечки. Я так испугалась, креститься стала, ну он и замолк.
— Да, уж коли крестное знамение помогло, значит, точно — нечистая сила! — констатировала Мотька.
— Да ладно вам чепуху молоть, — рассердилась тетя Липа, она всякую чертовщину на дух не переносит.
— Просто уж и не знаю, как быть, боюсь дома одна ночевать. Асенька, деточка, ты у меня сегодня не переночуешь?
Я и рта раскрыть не успела, как тетя Липа взвилась:
— То есть как? У вас там незнамо что делается, а вы ребенка хотите в это дело впутать?
— Тетя Липа, тетя Липа! Я хочу, я ужасно хочу послушать духа. Если мама разрешит, я у вас переночую!
— Как же, жди, разрешит тебе мама ночами не спать, духов каких-то слушать.
— Но ведь сейчас каникулы!
— А я? — вдруг всхлипнула Мотька. — А мне можно?
Альбина Федоровна не без брезгливости взглянула на Мотьку — еще бы, она ведь всего лишь дочка почтальонши, — но согласилась.
— Что ж, вдвоем вам будет не так страшно. А твоя мама позволит?
— А я маме скажу, что останусь ночевать у Аськи. Я у нее часто ночую.
— Не беспокойтесь, Альбина Федоровна, маму я тоже уговорю.
Когда мама пришла из театра, то поначалу рассердилась.
— Альбина, как тебе не стыдно, что за чепуха! И почему девочки должны у тебя ночевать? У тебя что, нет никого повзрослев на примете?
Но мы с Мотькой так пристали к маме, что она в конце концов махнула рукой.
— Бог с вами, делайте что хотите. Только одно условие — возьмите с собой Лорда. А иначе я вас не пущу.
Альбина терпеть не может животных, и я подозреваю, что мама это сказала нарочно; но, как ни странно, Альбина тут же согласилась.
— Ну, конечно, пусть, может, он побоится собаки…
— Кто? — спросила мама.
— Дух, кто же еще, — пожала плечами Альбина.
— Аля, а это не плод твоего воображения?
— Тата, если ты мне не веришь, то давайте все вместе пойдем.
— А в котором часу он является, твой дух?
— Вчера это было в начале первого.
— То есть, как и положено духу, после полуночи.
— В двенадцать часов по ночам из гроба встает композитор! — пропела я.
— Ася! — одернула меня мама, но я видела, что в глазах у нее пляшут чертики.
— А что? — сделала я невинные глаза. — Дедушка часто это поет в концертах: «В двенадцать часов по ночам из гроба встает император».
Короче, без четверти двенадцать мы все, и даже тетя Липа, отправились в квартиру Альбины. Там мы расселись в гостиной, а дверь в кабинет, где стоял рояль, была распахнута настежь. Мама, усталая после спектакля, примостилась в большом кресле, завернувшись в теплую шаль. Тетя Липа села на стул, мы с Мотькой пристроились на диване, а Альбина, ломая руки, бегала взад и вперед по квартире. Лорда оставили лежать в передней.
Так прошло около получаса, мама заснула, пригревшись в кресле, тетя Липа клевала носом, бодрствовали только мы с Мотькой да Альбина, которая раскладывала пасьянс на столе. И вдруг она тихонько вскрикнула — карты посыпались со стола. Осталась лишь одна карта — король пик. И тут же из кабинета донеслись нежные звуки рояля. Звучала знаменитая «Колыбельная» покойного композитора. Меня мороз подрал по коже, я так и застыла на месте.
— Надо же, и впрямь играет, — удивилась тетя Липа и перекрестилась вопреки своим убеждениям. Музыка продолжала звучать.
И вдруг Альбина бухнулась на колени перед роялем и как-то странно начала биться головой о его ножку.
— Милый мой, милый мой, — запричитала она, — я знаю, это ты, ты зовешь меня к себе! Ты не прощаешь мне моих грехов, но, может, Господь простит меня.
Тетя Липа вдруг встала:
— А ну-ка я гляну, что там в этом рояле делается! — сказала она и направилась в кабинет, где Альбина все еще билась головой о рояль. Тетя Липа аккуратно сняла хрустальную вазу и портрет «покойного Женечки» и уже начала приподнимать крышку.
— Липа, побойтесь Бога! — вскричала Альбина и рухнула на пол. Кажется, потеряла сознание.
— Час от часу не легче! — сказала тетя Липа. — Гляньте, девочки, музыка играет, а тут все неподвижно.
Мы с Мотькой кинулись к роялю — в самом деле, внутри него все было неподвижно.
— С ума сойти! — воскликнула Мотька и перекрестилась. Музыка по-прежнему звучала.
Но тут Альбина очнулась, села на полу, прислонясь к роялю, и тоже осенила себя крестным знамением. Музыка сразу смолкла.
— Ну и ну, — поразилась тетя Липа. — Тата, Тата, ты все проспала!
— А? Что? — вскинулась мама. Все самое интересное она действительно проспала. — Что, был дух-то?
— Был-был! — заорали мы с Мотькой. — Сперва карты разбросал, а потом начал играть «колыбельную».
— А вчера он тоже «колыбельную» играл? Альбина, да ответь же!
— Нет, вчера он играл «Рондо».
— Знаешь, Альбина, если ты боишься, пойдем лучше спать к нам, так проще будет, — предложила мама.
— Да нет, сегодня он, наверное, уже не придет, — слабым голосом предположила вдова. — Я выпью снотворное и, Бог даст, усну.
Дома мама спросила:
— Девчонки, вы спать хотите?
— Нет! — хором ответили мы.
— Тогда давайте-ка выкладывайте, что вы видели, спокойно, по очереди, не перебивая друг дружку. Идет?
— Мама, а ты все аккуратно записывай!
— Это еще зачем? — удивилась мама.
— Ну, это будет вроде протокола, — догадалась Мотька.
— Верно. Я потом все дедушке покажу. Он же обожает разгадывать всякие тайны.
— Ладно уж, — сказала мама и достала бумагу и ручку.
— Нет, так не годится, для этого нужна тетрадь! — Я побежала к себе, взяла новую общую тетрадь и принесла маме. — Вот!
— Начнем, пожалуй! — пропела мама. — Ну, Мотя, давай ты сперва.
— Тетя Тата, значит, так: мы сидели с Асей на диване, вы на кресле спали, Лорд был в прихожей, тетя Липа сидела на стуле, а Ненорма раскладывала пасьянс.
Тут я должна сказать, что Альбину Федоровну все в доме звали Ненормой. Она обожала изображать из себя эдакое создание не от мира сего и вечно говорила, объясняя какие-то нарочито нелепые свои поступки: «Ах, вы же знаете, я — не норма!»
— И вдруг она вскрикнула, мы глядим — карты у нее слетели, а на столе остался один король пик. И тут же музыка заиграла. Она в ту комнату кинулась, бух на колени и давай головой биться, а тетя Липа пошла поглядеть, что там в рояле. Да, она еще перекрестилась…
— Кто, тетя Липа? — удивилась мама.
— Да, и, кстати, я потом тоже перекрестилась, но это не помогло. А вот когда Ненорма перекрестилась, тогда музыка кончилась.
— Интересно, — сказала мама. — Мотенька, это все?
— Да вроде все.
— Ася, а ты что скажешь?
— Ну, вообще-то, главное Мотя рассказала; я же заметила еще, что Лорд никак на этого духа не реагировал. А ведь мы знаем по книгам, что собаки на привидения и духов должны реагировать, тем более такая чуткая собака, как наш Лорд. И еще — когда Мотька и тетя Липа крестились, музыка играла, а когда Альбина — сразу смолкла.
— Может, это потому, что мы с тетей Липой некрещеные? — предположила Мотька.
— Не знаю, — сказала мама. — А признайтесь, девчонки, страшно было?
— Жуть! У меня вся душа в пятки ушла! — воскликнула Мотька. — Ась, а тебе, что ль, не страшно было?
— Еще как страшно! Но и смешно немножко. Я как будто со стороны все это видела.
— Да ладно врать-то, побелела, как простыня.
— Да, в первый момент я испугалась, а потом думаю — а что такого, музыка играет, не так уж страшно.
— Ну что ж, — сказала мама, — все записано, а теперь идите-ка спать, да и я тоже едва на ногах держусь.
Глава II
РОСКОШНАЯ ИДЕЯ
Рано утром, часов в десять, когда мы с Мотькой еще дрыхли, Ненорма заявилась к маме. Я проснулась от ее звонка в дверь и мигом все вспомнила. Мама с Альбиной уселись на кухне пить кофе, а тетя Липа ушла в магазин. Выждав немного, я на цыпочках подошла к кухне и замерла, прислушиваясь.
— Таточка, я знаю, мне нужно умереть, Женечка зовет меня к себе, он хочет наказать меня за мои грехи…
— Слушай, Альбина, я не очень-то разбираюсь во всем этом, у меня как-то туго с загробной жизнью, но, насколько я понимаю, наказывает за грехи Бог, а не привидение.
— Но согласись, ведь это какой-то знак.
— Знак? Может, и знак, но поди догадайся какой.
— Ах, Тата, тебе хорошо, ты такая нормальная, а я… ты же знаешь, я — не норма…
Она произнесла это так, словно маму можно только пожалеть за то, что она нормальная.
— Ну, ладно, скажи, ты хоть поспала немного? — спросила добродушная мама.
— Ах, где там… так… может, вздремнула полчасика…
— Знаешь, у нас у одной актрисы тоже кто-то в квартире стучал, ну, вроде полтергейст, так она привела священника, тот освятил квартиру, и все, на этом все кончилось. А еще я читала, что есть какая-то служба, не то по борьбе с полтергейстами, не то по установлению контакта…
— Ах нет, я не хочу бороться, ведь это Женечка, я опять слышу его божественную музыку, он словно со мной разговаривает…
— Ну тогда чего ты от меня хочешь, — рассердилась мама, — нравится тебе общаться с духами, так общайся на здоровье!
— Знаешь, я уже жду ночи, жду этой музыки…
— О Господи! — вздохнула мама, — ты же можешь слушать эту музыку с утра до ночи и без помощи духов. Включи себе магнитофон и слушай. Или дух лучше играет?
— Конечно! Конечно, лучше! Это совсем другая, неземная музыка! Ах, какие вкусные ватрушки, это ваша Липа пекла?
Тут я решила, что уже можно войти в кухню.
— О, Асенька! А где твоя подружка? — спросила Ненорма.
— Она еще спит, каникулы же. Я тоже еще пойду посплю, вот только ватрушку возьму.
— Нет, — решительно заявила мама. — Хочешь ватрушку, съешь здесь! Что это за манера таскать все в постель!
У мамы бывают такие педагогические приступы, а поскольку это случается нечасто, то я предпочитаю с ней не спорить.
И тут зазвонил телефон, междугородний.
Я схватила трубку.
— Дедушка! Дедуля, здравствуй!
— Аська! Малышка, как же я по тебе соскучился! Аська, представляешь — я скоро приеду домой на целых две недели!
— Дед, а как твой Мефистофель?
— Огромный успех! Все дамы у моих ног!
— Дед, приезжай скорее, ты тут очень нужен!
— Аська, родная, через три дня встречай меня. А мама дома? Да, я вам с Мотькой такой подарок купил, закачаетесь! Ладно, давай маму.
Забыв обо всем на свете, я кинулась в свою комнату.
— Мотька! Мотька! Вставай, дедушка приезжает!
— Когда? — Мотька тут же вскочила.
— В понедельник! Ура! Он сказал, что купил нам с тобой какой-то подарок, закачаешься!
— Ну вот, опять, — понурилась Мотька. — Зачем он это делает, мама опять ругаться будет.
— Не будет, не будет! Он сам с ней поговорит, ты же знаешь, как он на пожилых женщин действует!
— Это да, — просияла Мотька. — И почему только на пожилых? Вон Клавдюшка (это наша физичка и классный руководитель), она еще молодая считается, ей лет двадцать пять, она при виде твоего деда прямо вся обмирает — еще бы, такая знаменитость!
— Пошли завтракать, Матильда, Липочка ватрушек напекла.
— Нет, мне домой надо. Каникулы, надо маме помочь!
— Погоди, давай мы сейчас быстренько позавтракаем, а потом вместе пойдем и поможем твоей маме. Вдвоем мы все быстро сделаем, а потом займемся нашим расследованием!
— Ой, я совсем забыла!
Через полчаса мы выскочили из дому и бегом понеслись на почту, где работала Мотькина мама.
— Тетя Саша, не сердитесь, что мы поздно, у нас такое было! — затараторила я, чтобы сразу заговорить зубы Мотькиной маме.
— Это что, дух у Альбины объявился?
— Мама, откуда ты знаешь?
— Да уж весь двор гудит. Ладно, девчонки, некогда мне с вами. Асенька, поможешь Матильде?
— Конечно!
Мы с Мотькой понеслись в соседний переулок, где нам дали две громадные кипы рекламных газет. Мы их взгромоздили на каталки и побежали обратно в наш двор. Для Мотькиной мамы это неплохой приработок.
* * *Старушки на лавочках уже сколько раз предупреждали мою маму, что, дескать, ни к чему хорошему эта дружба не приведет, но мама только смеялась. Она очень любила Мотьку, говорила, что она на редкость способная девчонка.
— Чем дружить с придурочными детками этих нуворишей, которые знают только три слова: прикид, бабки и видак, пусть лучше дружит с Матильдой. Ее мама хороший человек, и у девочки тоже есть душа и голова на месте, — отвечала мама всем, кто удивлялся нашей дружбе.
— Знаешь что, — заявила Матильда, когда с газетами было покончено, — пошли ко мне, там никто не помешает думать. Очень уж меня этот дух занимает. Как вспомню, так вздрогну.
У Мотьки мы вскипятили себе чаю, взяли по горсти черных сухариков с солью и стали думать.
— Значит, так, — сказала я, — если отбросить сразу мысль о нечистой силе, то что это может быть?
— Ну, может, это какой-нибудь добрый дух, он ведь только на рояле играет.
— Понимаешь, есть тут что-то, что ни в какие рамки не лезет.
— Что?
— Если дух играет на рояле, то его, конечно, не видно, но клавиши-то должны двигаться под его невидимыми пальцами, и уж тем более внутри все не может оставаться неподвижным.
— А может, это просто загробная музыка?
— Тогда почему она доносится из рояля, а?
— Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там нет, да мы и сами туда заглянули.
— И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и хорошенько все осмотреть. Не спеша.
— Легко сказать!
— Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от ее квартиры. Запасные.
— А ты представляешь, если нас там застукают — сразу скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.
— Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы она на дачу уехала!
— Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет спектакля?
— Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным приездом заняться уборкой. А что?
— Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте, заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и останутся там ночевать.
— Матильда! Гениальная голова! — восхитилась я. — Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.
— Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.
— Мама может не согласиться.
— Ну, если Ненорма на нее насядет…
— Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с тобой?
— Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать? Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…
— Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?
— Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь на день рождения.
— И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?
— Что верно, то верно…
— Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш немец: «Комт цайт, комт рат», главное, спровадить их на дачу. И что мы ей скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.
— Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.
— Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему рассказать.
— Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.