Разумеется, больше всего юнца впечатлял тот факт (и это подтверждали его коллеги), что самые известные трейдеры зашибали огромные деньги. Он слышал о прибылях Сэма Шарпа — 100 тысяч долларов на Suburban Trolley. И о Знаменитой миллионной сделке Блэка с акциями «Parson», которую он провернул в Западном Делавэре. Этого маленького незаметного человечка Сэлли даже как-то показали в толпе. Все эти рассказы были похожи на сказки о чудесном обогащении.
Вникать в суть биржевого дела Хайуарду, как и другим мальчишкам с Уолл-стрит, пришлось самому, жадно впитывая любую информацию. До его обучения здесь никому не было дела. Однако брокеры охотно отвечали на задаваемые вопросы. К тому же без этих знаний ему было просто не обойтись. На бирже невозможно продержаться просто по наитию.
Сэлли был вынужден внимательно наблюдать за действиями окружающих и подмечать, к чему это приводило. Все, что он здесь видел и слышал, сводилось к одному призыву: «Спекулируй! Спекулируй!» Смысл заключался в выгодной покупке или продаже акций — почти реальной возможности заработать много денег за одно мгновение. Ни о чем другом никто на бирже не заговаривал. При открытии торгов старые друзья не приветствовали друг друга словами «Доброе утро». Без лишней болтовни и церемоний они погружались в единственное на Земле дело — торги. И если кто-то из них приходил позже, его интересовало одно: «Как рынок?» Брокер спрашивал об этом страстно, тревожно, как будто рынок только и ждал случая воспользовался его отсутствием, чтобы подстроить какую-нибудь пакость. От всевозможных советов покупать и продавать бумаги здесь было просто не продохнуть. Брокеры, клиенты, клерки, открывающие двери биржи швейцары — вся Уолл-стрит читала утренние газеты не для того, чтобы узнать новости. А лишь для того, чтобы вовремя ухватить суть вещей, которые могут или должны повлиять на биржевые показатели. Биржевой информатор был богом, а брокеры — его пророками!
Вокруг Сэлли сновали сотни людей. Они выглядели практически одинаково. Как будто свои мысли об акциях они забирали с собой домой, ужинали с ними, спали с ними и видели о них сны. Это просто отпечаталось на их лицах. Об этом свидетельствовали неприятные складки, что залегли у них над глазами и губами.
Сэлли видел, как игра завладевала этими людьми. Постепенно атмосфера места повлияла и на него, окрасила его мысли в свои цвета, породила соответствующие галлюцинации. Когда он немного вник в технику ведения бизнеса, то начал верить (как и тысячи молодых и поверхностных наблюдателей), что в движение рынки приводит слепой случай. Это можно было сравнить только с вращением шарика из слоновой кости по колесу рулетки.
Бесчисленные трюки, манипулирование информацией, рациональность биржевых спекуляций были для Сэлли тайной за семью печатями. Он слышал только, что его восемнадцатилетний сосед заработал 60 долларов — купив 20 акций Blue Belt Line в четверг и продав их в субботу на 3,375 пунктов дороже. Или что Микки Уэлч, телефонный мальчик из Stuart & Stern, получил «совет» от одного из крупных трейдеров. Он сильно рисковал, играя по этой наводке, и получил 125 долларов менее чем за неделю. А «двухдолларовый» брокер[6] Уотсон сделал «хороший ход», продав Southern Shore.
Еще малыш Хайуард слышал, как Чарли Миллер, один из работающих на Нью-стрит швейцаров, потерял 230 долларов, купив Pennsylvania Central. Этот недотепа нечаянно подслушал, как Арчи Чейз — личный брокер Сэма Шарпа — поведал другу о том, что сказал «старик»: «Ра. Cent, должны подняться на десять пунктов». Однако вместо этого произошло падение на семь пунктов. Отовсюду до Сэлли доходили сведения об организованных «пузырях» и «проливах», о выигрышах людей, которым удалось правильно угадать, и потерях тех, кто не сумел «попасть в струю». Даже воздух был здесь пропитан флюидами игорного дома.
С течением времени чары игры померкли — как и сомнения юного Хайуарда. Его наниматели и их клиенты были людьми в высшей степени интеллигентными и приятными. Бессмысленно было подозревать их во всех грехах. Они проводили в торгах целые дни, но это был обычный бизнес. И вот, в один «хороший момент» Сэлли вложил один доллар в «фонд» знакомого телефонного мальчика, который позже через маленькую брокерскую контору на Нью-стрит разросся до десяти акций. При зарплате в 8 долларов в неделю его возможности были невелики. Нередко Сэлли размышлял о том, что если бы денег было немного больше, он ставил бы активнее и оставался бы в выигрыше. Если бы каждый раз вместо одной акции он покупал двадцать, то заработал бы не менее чем 400 долларов за три месяца.
Незаметно его образ мышления поменялся. Торги стали для него нормой. Теперь вопрос «Плохо ли спекулировать?» перестал быть актуальным. Вместо него родился другой: «Что сделать, чтобы получить деньги для спекуляций?» Почти четыре месяца ушло на то, чтобы он начал думать подобным образом. У других мальчишек этот вопрос вставал уже через три недели, и тогда же они находили на него ответ. Но Хайуард был чертовски хорошим парнем.
Работа телефонного мальчика была отнюдь не пустяковым делом. Она требовала не только находчивого, но еще и достойного доверия исполнителя. В первую очередь, парень должен знать, покупает или продает его фирма определенные акции. А если случится так, что члена биржи от фирмы не будет рядом, когда мальчик получит приказ, то надо будет выполнить его самому. Для этого требовалась решительность.
Как это происходило? Например, акции International Pipe продаются по 108 долларов. Человек из офиса Tracy & Middleton, который ранее купил 500 акций по 104 за штуку, решил зафиксировать свою прибыль. Он распорядился продать акции, скажем, «по рынку» (то есть по текущей рыночной цене). Брокеры Tracy & Middleton немедленно звонят по своим каналам на площадку своему члену биржи, чтобы передать ему приказ «продать 500 акций International Pipe „по рынку“». Телефонный мальчик получает сообщение и вызывает мистера Миддлтона — его номер, «611», появляется на настенном электрическом табло. В момент, когда мистер Миддлтон замечает, что его номер вызван, он бросается к телефонной точке, чтобы выяснить, что от него хотят.
Однако если он не реагирует на появление своего номера на табло, телефонный мальчик может передать полученный приказ «двухдолларовому» брокеру. Такому, как мистер Браунинг или мистер Уотсон, что всегда бродят среди постов в поисках заказов. Мальчик сделал бы то же самое, если бы знал, что мистер Миддлтон слишком занят выполнением другого заказа или если, по его мнению, заказ требовал немедленного исполнения. Так что «двухдолларовый» брокер продал 500 акций International Pipe компании Allen & Smith и сообщил об операции в Tracy & Middleton — иными словами, дал знать покупателю, что действовал в интересах Т. & М. Теперь Allen & Smith следовало обратиться к реальным продавцам для завершения сделки по покупке акций. За эти услуги брокер, нанятый Tracy & Middleton, получил бы 2 доллара с каждых 100 акций. Понятно, что Tracy & Middleton берут со своих клиентов другую комиссию — в размере одной восьмой процента, или 12,5 долларов за каждые 100 акций.
Молодой Хайуард относился к своему делу весьма ответственно. Когда мистера Миддлтона не было на площадке или он был занят, Сэлли беспристрастно передавал телефонные заказы на покупки или продажи для своей фирмы «двухдолларовым» брокерам. Ведь Tracy & Middleton делали неплохой бизнес на комиссиях. Вежливый и дружелюбный парень вызывал симпатию. Он имел приятную внешность и обладал хорошими манерами, этот Хайуард, и поэтому нравился брокерам. Они даже вспомнили о нем на Рождество. Самая хорошая память оказалась у Джо Джейкобса, который дал Сэлли 25 долларов. И намекнул при этом, что хотел бы делать для Tracy & Middleton больше, чем получалось ранее.
— Но, — засомневался Сэлли, — в фирме считают, что я должен передавать заказы первому попавшемуся на глаза брокеру.
— Конечно, — вкрадчиво заметил Джейкобc. — Но ведь я никогда не бываю слишком занят для того, чтобы принять заказ у такого приятного молодого человека, как ты. Если только ты потрудишься меня найти. А уж я не останусь в долгу. Ну, подумай, — понизил он голос. — Если ты будешь передавать мне много заказов, я буду платить тебе 5 долларов в неделю.
И он нырнул в уже охрипшую толпу возле поста Gotham Gas.
Первым желанием Хайуарда было рассказать обо всем в фирме. Однако по размышлении он решил, что Джейкобc не предложил бы ему 5 долларов в неделю, если бы ожидал получить в ответ какую-нибудь подлость. Впрочем, перед закрытием рынка Сэлли все же поговорил с Уилли Симпсоном, мальчиком из Mac Duff & Wilkinson, чей телефон стоял рядом с Tracy & Middleton. Уилли с жаром выразил негодование выходкой Джейкобса.
— Да он просто старый скунс, — заявил Уилли. — Пять долларов в неделю, когда он может заработать 100 долларов за счет заказов фирмы! Не делай этого, Сэлли. Джим Барр, который работал здесь до тебя, получал 20 долларов в неделю от старика Гранта и 50 — от Вольфа. Но надо еще уметь себя так поставить. А эти решили давать тебе 50 центов с сотни?!
Уилли был в бизнесе уже два года. Этот парнишка очень хорошо одевался. И теперь Сэлли понял, как ему это удается при зарплате в 12 долларов в неделю.
Ни в тот, ни в другой день он ничего не сказал своей фирме. Но не ответил и Джейкобсу. Он последовал мудрому совету Уилли и решил просто игнорировать «скользкие» предложения. Он выжидал.
И вот мистер Джейкобc снова принялся его уговаривать. Однако за неделю, под умелым руководством Уилли, Сэлли научился многому. Ему не составило труда равнодушно ответить: «Дела идут неважно. Фирма практически все делает сама».
— Но Уотсон сказал мне, — зло проворчал Джейкобc, — что провернул огромную сделку для Tracy & Middleton. Я требую, чтобы ты дал мне мою долю заказов. Иначе я поговорю с Миддлтоном и узнаю, в чем дело.
— Правда? — спокойно среагировал на это Сэлли. — А заодно можете рассказать мистеру Миддлтону, что предложили мне 5 долларов в неделю. За то, чтобы я передавал вам наши заказы.
Одним из самых строгих правил биржи является правило о разделе комиссий. Никто из членов биржи не должен был получать со стороны более установленного количества заказов. В противном случае его ждало суровое наказание. Даже скромное пятидесятицентовое предложение «двухдолларового» брокера, которое он сделал телефонному мальчику, являлось серьезным нарушением правил. И он это прекрасно понимал.
Оценив осведомленность Сэлли, Джейкобc немедленно перешел к делу.
— Готов дать 8 долларов, — предложил он.
— Джим Барр, который занимал это место до меня, — с негодованием возразил Сэлли, — сказал мне, что получал 25 долларов в неделю от мистера Гранта. Причем с периодической прибавкой в 10 долларов, когда мистер Грант совершал удачные сделки. И это не говоря уже о других его клиентах.
Три месяца назад он не посмел бы разговаривать таким тоном. Даже если бы от этого зависела его жизнь. Такое стремительно возмужание было возможно, наверное, только в жесткой и деловой атмосфере биржи.
— Ты, должно быть, сошел с ума! — в бешенстве заявил Джейкобc. — Я никогда не получал от Tracy & Middleton заказов более чем на тысячу акций в неделю, обычно меньше. Знаешь, что я тебе скажу: тебе бы нужно работать на площадке. В телефонном бизнесе тебе не место. Ты теряешь здесь свой талант. Может, поменяемся местами?
— Согласно нашим книгам, — отвечал Сэлли раздраженному брокеру, будучи отлично натасканным мистером Уильямом Симпсоном, — на прошлой неделе вы провели для нашей компании сделки с 3800 акциями и заработали 76 долларов.
— Это была исключительная неделя! Хорошо, даю 10 долларов, — не сдавался Джейкобc.
— Двадцать пять, — набравшись смелости, вымолвил Сэлли.
— Может, остановимся на золотой середине? — рассерженно проговорил Джейкобc. — Я дам тебе 15 долларов, но ты должен следить, чтобы я получал как минимум 2500 акций в неделю.
— Хорошо. Я сделаю для вас все, что в моих силах, мистер Джейкобc.
И он был верен своему слову. Тем более что другие брокеры давали ему только двадцать пять или максимум пятьдесят центов за каждые сто акций. В течение месяца или двух Сэлли зарабатывал 40 долларов в неделю. А ведь ему было всего восемнадцать.
II
Между тем время шло. И с Сэлли произошло то же, что случилось и с его предшественником. Он начал торговать. Сначала с безрассудной смелостью, затем более осторожно. Конечно, новичок Хайуард столкнулся с различными неудачами, но сделал и несколько действительно удачных ходов. Случалось ему выступать и в «лидерах» игры. Причем с приличным результатом — суммой, безусловно намного превышающей ту, которую трудолюбивый клерк мог накопить за пять лет, и даже большей, чем некоторые наемные работники сколачивали за всю жизнь.
Из мелких маклерских контор он перешел на объединенную биржу. Позже Сэлли попросил Джейкобса и других «двухдолларовых» брокеров позволить ему совершать через них мелкие сделки. Те пошли ему навстречу из личной симпатии. А вскоре у него появилось три счета, и Хайуард уже мог держать позицию в несколько сотен акций. Он стал одним из 10 тысяч мелких дельцов с Уолл-стрит — движимых одинаковыми порывами, побуждаемых теми же чувствами, переживавших сходные эмоции, имевших похожие мысли и взгляды на то, что они с радостью называли своим «бизнесом».
Наконец грянула беда, которой Сэлли давно боялся, — его «продвинули» в клерки офиса Tracy & Middleton. Формально это означало, что фирма вознаграждает его за преданность работе, деловые способности и расторопность. С 15 долларов в неделю его зарплата выросла до 25. Как считали в офисе, это было довольно щедро, принимая во внимание его молодость, а также то, что три года назад он начинал с 8 долларов в неделю. Теперь ему было двадцать. Однако Сэлли, понимая, что это означает прекращение его прибыльных приработков в качестве телефонного мальчика, оплакивал свою ужасную судьбу.
Он принес заработанные деньги мистеру Трейси и рассказал красивую историю о богатой тете и доставшемся ему наследстве. А затем попросил позволить открыть счет в офисе. Трейси поздравил везучего молодого клерка и взял его 6500 долларов. Так Сэлли одновременно стал и работником, и клиентом Tracy & Middleton.
Хотя мистер Трейси и был приверженцем строгих правил и большим любителем комиссий, он тем не менее старался обуздать юношеское стремление Сэлли к «азартным играм».
Это было великодушно и весьма нетипично для биржевого брокера. Но деньги Хайуарду достались легко. А именно это является причиной того, почему состояния, сколачиваемые биржевыми игроками, так быстро и нелепо спускаются.
Сэлли торговал с переменным успехом, доводя свои прибыли до 10 тысяч долларов и философски созерцая, как они уменьшаются до 6 тысяч. Впрочем, он стал не только закоренелым спекулянтом, но приобрел и много ценного опыта. Постепенно он научился трейдерским трюкам, оторвался от бухгалтерских книг и обрел свободу в комнате для клиентов. Здесь Сэлли принимал заказы, заряжал своих посетителей хорошим настроением, рассказывал им свежие сплетни, нашептывал весьма разумные советы и «посвящал» их в дела фирмы. Хайуард убеждал их торговать активнее, а в результате фирма получала приличные комиссионные. Для многих клиентов Tracy & Middleton он стал хорошим приятелем. А среди них были и очень состоятельные люди, ведь офис биржевого брокера — очень демократичное место. Здесь люди называли друг друга по имени — даже тех, кого вы не стали бы приводить домой или в свои клубы по миллиону причин.
Сэлли и вправду был славным парнем, к тому же весьма услужливым — фирма платила ему за это. Он постепенно оттачивал свое мастерство. Хайуард нравился клиентам, и те с уважением относились к его рассудительным и мудрым высказываниям.
Однажды В. Бейзил Торнтон, один из самых богатых и активных клиентов фирмы, посетовал на то, что из-за крупной брокерской комиссии выиграть в «большую игру» довольно сложно. В шутку, однако с надеждой быть понятым всерьез, Сэлли предложил: «Станьте членом Нью-Йоркской фондовой биржи. Или купите мне место и учредите фирму Thornton & Hayward. Только подумайте, полковник: вы могли бы пригласить несколько друзей, а я привлек бы своих. Думаю, многие из них, — он кивнул в сторону клиентов Tracy & Middleton, — перешли бы к нам. Ведь они очень высокого мнения о ваших взглядах на рынок», — дипломатично добавил он.
Торнтон был положительно впечатлен идеей, и Сэлли заметил это. Парнишка не пожалел сил для того, чтобы завоевать доверие полковника. Именно он первым намекнул на бедственное положение Tracy & Middleton, что привело к выводу счета Торнтона — и его собственного — из фирмы. С точки зрения деловой этики это был не самый красивый ход. Однако спустя два месяца Tracy & Middleton обанкротилась при пренеприятных обстоятельствах, которые еще долго обсуждались на Уолл-стрит. И полковник Торнтон был очень признателен Сэлли за своевременный совет. Он доказал свою благодарность, добавив кругленькую сумму к имевшимся у Хайуарда 11 500 долларам. Так Уиллис Н. Хайуард стал членом Нью-Йоркской фондовой биржи. Вскоре после этого была основана фирма Thornton & Hayward, Bankers & Brokers. В свои двадцать пять лет Сэлли заслуженно считался опытным бойцом Уолл-стрит.
III
Поначалу дела новой фирмы шли прекрасно. Для того чтобы занять Хайуарда на бирже исполнением заказов, вполне хватало полковника Торнтона и двух-трех его друзей, азартных игроков, которые последовали за ним из Tracy & Middleton. Со временем появились и новые клиенты. Таким началом Сэлли был вполне доволен. Чтобы обеспечить себе безбедное будущее, нужно было лишь позволить времени делать свое дело. Но он начал торговать для себя. А любой уважаемый комиссионер скажет вам, что это «связывает» деньги фирмы. Ни один человек не может «торговать» — спекулировать — на свой страх и риск и сохранять непредвзятое и справедливое отношение к клиентам.