Я поставил левый локоть на стол и раскрыл ладонь. Мы начали меряться силой, напряжение возрастало.
— Я прав, не так ли? — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Да, ты прав, — ответил я и прижал его руку к столу.
Сила.
Я вынул корреспонденцию из почтового ящика и отнес ее наверх в свою квартиру. Там было два счета, несколько рекламных писем и пухлая бандероль без обратного адреса.
Я запер за собой дверь, сунул ключи в карман, швырнул кейс на стул и собирался сесть на диван, когда в кухне зазвонил телефон.
Бросив почту на кофейный столик, я пошел на кухню. И тут у меня за спиной рванул взрыв. Я машинально нырнул вперед, ударившись головой о ножку кухонного стола, и в общем-то не пострадал. Тем временем телефон смолк. Я уже тогда знал, что есть более простые способы избавляться от ненужной почты, но долго еще ломал голову над тем, кто же мне звонил.
Иногда я вспоминаю про первую попытку: грузовик, мчавшийся прямо на меня. Перед тем как отпрянуть в сторону, я успел взглянуть на лицо шофера — ничего не выражающее, застывшее, мертвое, словно он был загипнотизирован, одурел от наркотиков или спятил. А еще вспоминается ночь, когда на меня напали грабители. Они набросились на меня, не говоря ни слова. Я отбился от них и пошел прочь. Уходя, я оглянулся и увидел мельком темную фигуру, скользнувшую в дверь дома напротив. Посторонний наблюдатель или один из нападавших, которому посчастливилось улизнуть? Я был встревожен. Если бы я вернулся, а этот человек оказался бы всего лишь случайным прохожим, он мог бы стать свидетелем, способным описать меня полиции. Да, разумеется, мои действия вполне укладывались в рамки самообороны, но кому нужна лишняя шумиха? И я, послав мысленно его ко всем чертям, зашагал дальше. Вот вам еще один случай из серии тридцатых апреля.
Затем день ружья. Я быстро шел по улице, как вдруг прогремели два выстрела. Стрелявший промазал, но я осознал, что происходит, лишь когда на меня посыпались обломки кирпича здания слева от меня. Третьего выстрела не последовало, но из дома на противоположной стороне улицы послышался глухой стук и звон разбитого стекла. Одно окно на третьем этаже было широко распахнуто.
Я поспешил туда. Старый жилой дом, входная дверь его оказалась запертой, но мне было не до соблюдения этикета, и я взбежал по лестнице на третий этаж. Нашел, как мне показалось, нужную квартиру и решил для разнообразия попробовать открыть ее старым добрым способом: просто повернул ручку и толкнул. К моему удивлению, получилось, дверь была не заперта.
Еще с порога я увидел, что квартира пуста, что в ней даже нет мебели. По-видимому, никто здесь не жил. Может, я ошибся, не туда вошел? Однако, заметив широко раскрытое окно и лежавший на полу предмет, я вошел и закрыл за собой дверь.
В углу лежало сломанное ружье. Оглядев приклад, я понял, что его с силой швырнули; ударившись о радиатор, оно отскочило в угол. Потом я заметил на полу кое-что еще, влажное и красное, всего несколько капель.
Я быстро осмотрел небольшую квартиру. Окно в спальне было тоже открыто, и мимо него тянулась пожарная лестница. Я решил, что мне следует воспользоваться ею и удалиться. На черном металле также обнаружилось несколько капель крови. Внизу, на улице, никого не было видно.
Сила.
Чтобы убивать. Чтобы оберегать.
Люк? Джасра? Гейл? Кто из них замешан?
Я вспомнил, что в то утро, когда оказалась открытой газовая горелка, мне тоже звонили. Желая предупредить меня об опасности?
Каждый раз, обдумывая эти события, я воспринимал их по-разному. Каждый раз обнаруживал новые моменты. Если верить Люку и псевдо-Винте, эпизоды последних тридцатых апреля не представляли для меня опасности. Но, по моему мнению, каждый раз мне грозила смерть. И кого я должен был винить? Преступника? Или избавителя, спасавшего меня в последнюю секунду? Кто же этот таинственный убийца, и кто избавитель?
Помню странную историю, приключившуюся с моим отцом, злополучную автомобильную катастрофу, как в фильме «Прошлым летом в Мариенбаде», хотя тот случай объяснялся значительно проще, чем мои злоключения. По крайней мере, отец знал, что надо было делать. Неужели мне в наследство досталось фамильное проклятие — один заговор за другим?
Сила.
Я вспомнил последний урок дяди Сухая. Когда я закончил Логрус, он стал заниматься со мной дополнительно. Пришло время, и я решил, что овладел Искусством полностью, оставалось лишь оттачивать мастерство. Я начал готовиться к путешествию на теневую Землю. И тут в одно прекрасное утро Сухай послал за мной. Я подумал, что он хочет попрощаться и дать напоследок парочку добрых советов.
К тому времени он уже поседел, сгорбился и иногда даже ходил с палкой. На нем была желтая блуза — скорее рабочая одежда, чем выходная.
— Ты готов совершить небольшое путешествие? — спросил он.
— Вообще-то я собираюсь отправиться в большое путешествие, — ответил я. — И почти готов к отъезду.
— Нет, я имею в виду кое-какую прогулку.
— Прямо сейчас?
— Идем, — приказал он.
Я отправился за ним, и Тени расступились перед нами. Мы пронеслись сквозь сумрак и холод и опустились там, где не было никаких признаков жизни. Вокруг высились голые темные скалы, освещенные холодным тусклым светом древнего солнца. Я огляделся и вздрогнул.
Я ждал долго, не понимая, зачем дядюшка привел меня сюда, а он продолжал молчать, созерцая мрачный ландшафт.
— Я показал тебе дороги Царства Теней, — медленно произнес Сухай наконец, — и научил Искусству заклинаний!
Я не ответил, да его слова и не требовали ответа.
— Итак, ты теперь знаешь кое-что о путях Силы и Могущества, — продолжал он. — Ты получил эти знания, овладев символом Хаоса — Логрусом, и они тебе пригодятся.
Дядя посмотрел на меня пытливо, и я ответил ему кивком.
— Знаю. Те, кто прошел по Огненному Пути, символу Порядка, в состоянии сделать то же самое, а быть может, и большее, — продолжал он, — хотя точно мне это не известно, потому что я не принадлежу к их числу. Сомневаюсь, что человек способен выдержать груз познания обеих этих структур. Ведь Огненный Путь излучает силу, диаметрально противоположную нашей.
— Понимаю, — сказал я, видя, что он ожидает моего ответа.
— Однако у тебя есть способность, которой лишены обитатели Амбера. Смотри!
Последнее слово не означало, что я должен просто наблюдать за его действиями. Он хотел, чтобы я вызвал силы Логруса и следил за происходящим на более глубоком уровне. Так я и сделал.
Сухай прислонил свой посох к камню и вытянул вперед обе руки. Затем удлинил их, соединил костлявые пальцы и дотронулся до лежащего поодаль на склоне валуна.
— Теперь ты тоже входи в Логрус, — приказал он мне, — но ничего не предпринимай. Просто смотри на то, что я делаю. Не вздумай вмешиваться!
— Хорошо, — ответил я.
Я ввел руки в свое зрение и после некоторых усилий нащупал гармонию.
— Молодец, — похвалил меня дядя. — Тебе остается только внимательно наблюдать.
Я чувствовал, как пульсируют мои руки, но к тому, что последовало за этим, все же оказался не готов.
Возникший передо мной облик Логруса вдруг потемнел и превратился в огромную чернильную кляксу. Меня охватило ошеломляющее ощущение разрушительной силы, угрожающей раздавить меня, перенести в блаженное небытие Хаоса. Какая-то часть моего «я» жаждала этого, в то время как остальная часть с немым воплем молила о покое. Но Сухай продолжал контролировать феномен, и я лишь наблюдал за его действиями.
Валун слился с огромной кляксой и исчез. При этом не было никакого взрыва, лишь ощущение ледяного ветра и какофония звуков. Затем дядя медленно развел руки в стороны, и темно-лиловое пятно разделилось, поползло в противоположные стороны хаоса, оставляя за собой кипящий черный шлейф, в котором различалось несоединимое — небытие и деяние.
Вдруг дядюшка застыл, остановив движение пятна, и несколько мгновений мы стояли молча. Потом он произнес:
— Я мог бы просто отпустить — или задать некое направление и толкнуть.
— А что будет дальше? Оно поплывет дальше и разрушит всю Тень?
— Нет, — ответил Сухай, — есть ограничивающие факторы. По мере разрастания Хаоса Порядок начинает оказывать ему сопротивление. И наступает момент равновесия.
— А если бы ты вложил больше энергии?
— Действуя неосторожно, можно причинить большой вред.
— А если мы соединим наши усилия?
— То причиним еще больший вред. Но я хотел научить тебя не этому. Теперь я буду безучастным, а ты контролируй ситуацию.
Итак, я взял на себя Логрус и соединил линию разрыва в гигантское кольцо, будто начертал темный ров с водой.
— Теперь изгони это, — велел Сухай.
Я повиновался, но ветер продолжал бушевать, грохот не стихал, и я не мог ничего различить. Казалось, со всех сторон на нас медленно надвигалась темная стена.
— Совершенно очевидно, что баланс еще не достигнут, — сказал я.
Дядюшка усмехнулся:
— Ты прав. Ты превысил критическую дозу, и ситуация вышла из-под контроля.
— И какое время потребуется природным ограничениям, о которых ты говорил, чтобы восстановить равновесие?
— Это произойдет после того, как все вокруг будет полностью уничтожено, включая место, где мы стоим.
— Интересно. И какова же критическая масса?
— Я покажу ее тебе. Но сначала нам следует найти другое место. То, где мы стоим, прекратит свое существование. Дай руку.
Я подал ему руку, и Сухай перенес меня в другую Тень. Здесь он предоставил мне самому вызвать силы Хаоса и привести их в действие и лишь наблюдал за мной. На этот раз я не дал им выйти из-под контроля.
Когда я закончил эксперимент и стоял, потрясенный, уставясь на созданный мной кратер, дядя положил руку мне на плечо и произнес:
— Теоретически ты знал, что за твоими заклинаниями стоит абсолютная сила. Сила Хаоса. Работать с ней крайне опасно. И все же, как ты видел, ее можно контролировать. На этом мы закончим. Твое обучение завершено.
Впечатление было не просто мощное; оно наводило ужас, словно я, практикуясь в стендовой стрельбе, использовал ядерные ракеты. По правде говоря, я даже представить не мог обстоятельств, которые принудили бы меня обратиться к абсолютной силе Хаоса — до встречи с Виктором Мелманом.
Сила — во всех ее видах, вариациях, размерах и формах — всегда привлекала меня. Она занимает в моей жизни столь большое место, что стала мне близка и дорога, хотя я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу понять ее до конца.
Глава 10
— Пора, — сказал я тому, кто скрывался в темноте. В ответ мне раздался дикий рев.
«Что это за зверь?» — подумал я и решил, что сейчас последует атака.
Однако ничего подобного не случилось. Рев замер, его шепот:
— Трепещи!
— Сам трепещи, — ответил я, — пока жив. Послышалось тяжелое дыхание. За моей спиной заплясало пламя костра. Дымок приблизился ко мне, насколько позволяла привязь.
— Я мог убить тебя, пока ты спал, — медленно произнес мой противник.
— И дурак, что не убил, — ответил я. — Еще пожалеешь об этом.
— Хочу взглянуть тебе в лицо, Мерль, — прошипело нечто, притаившееся в кустах. — Хочу прочесть в твоих глазах растерянность и страх. Хочу видеть, как ты дрожишь, прежде чем увижу твою кровь.
— Стало быть, у тебя ко мне претензии личного характера, а не делового, — усмехнулся я.
В ответ послышался странный звук, который чудище, очевидно, считало смехом.
— Делай что угодно, маг! Призывай Логрус, концентрируй внимание… Ничего у тебя не выйдет! Я сразу узнаю это и разорву тебя на части, прежде чем ты успеешь опомниться.
— С твоей стороны очень любезно меня предупредить.
— Я хочу лишь, чтобы ты не делал глупостей. Кстати, та штука, что обвила твое левое запястье, тебе тоже не поможет.
— У тебя неплохое зрение.
— Достаточно хорошее, чтобы видеть тебя насквозь.
— Может, объяснишь, в чем дело? Чего ты добиваешься? Мстишь? За что?
— Я просто-напросто жду, когда ты на радость мне сломаешься и сделаешь неосторожный шаг, попробуешь выкинуть какой-нибудь финт. Магических способностей я тебя уже лишил, остались одни физические, так что ты обречен.
— Ну что ж, давай, жди.
В кустах послышался треск веток; похоже, враг шел вперед, но кто это был, я пока рассмотреть не мог. Я сделал шаг влево, чтобы пламя костра осветило тьму. Внезапно в костре что-то вспыхнуло. Яркий свет отразился в единственном желтом глазу моего врага.
Я опустил клинок, наведя его на противника. Черт возьми! Любое живое существо бережет свои глаза!
— Банзай! — крикнул я и рванулся вперед.
Судя по всему, беседа наша закончилась, настало время действий. Чудище молниеносно ринулось на меня — огромный черный корноухий волк. Он увернулся от моего выпада и разинул пасть, чтобы вцепиться мне в горло.
Я автоматически сунул ему в пасть локоть левой руки, а правой что было силы заехал эфесом шпаги по голове. Сокрушительный удар заставил чудище несколько разжать челюсти, но он не выпустил мою руку, прокусил рубашку и вцепился в мясо, потом, мотнув головой, свалил меня на землю. Я упал на бок и шарахнул еще раз эфесом шпаги по черепу зверюги. И тут удача наконец улыбнулась мне. Я понял, что мы упали рядом с костром и подкатываемся все ближе и ближе к нему. Я бросил оружие и стал нашаривать горло волка. Оно было невероятно мускулистое, и задушить чудище мне не удалось. Впрочем, у меня были другие намерения.
Нащупав на горле зверя нужное место, я нажал на него изо всех сил, потом пнул врага ногами, и он с ревом сунулся головой в костер.
В течение нескольких мгновений ситуация не менялась. Струйка крови из моего предплечья стекала ему в пасть. Хватка его зубов не ослабевала.
Однако чуть погодя чудище выпустило мою руку, потому что шерсть у него на шее и голове загорелась, и оно попыталось вытащить голову из огня.
Волк высвободился, отшвырнул меня и издал душераздирающий вой. Я рывком поднялся на колени и вскинул руки, но враг не бросился на меня вторично, а пустился наутек в направлении, противоположном тому, откуда я пришел, и скрылся в лесу.
Я схватил шпагу и помчался за ним, не успев даже натянуть сапоги, — лишь чуть изменил форму ступней, чтобы не больно было бежать по каменистой земле, усыпанной хвойными иглами. Я не терял врага из виду: шерсть у него на голове продолжала дымиться, к тому же ой, не смолкая, выл. Как ни странно, эти звуки все больше походили на человеческий вопль и все меньше — на волчий вой. Удивляло и то, что зверь бежал теперь медленнее, чем можно было от него ожидать.
Я слышал, как он на ходу ломает кусты и натыкается на деревья, причем, как мне показалось, чертыхается совсем как человек. Я уже почти нагнал его.
И вдруг я понял, куда бежит враг. Я снова увидел тот бледный свет — теперь он сиял все ярче по мере нашего приближения. Прямоугольной формы, примерно восемь или девять футов в высоту и футов пять в ширину. Я перестал преследовать зверя по звуку и устремился к световому прямоугольнику. Волк бежал именно туда, и я решил опередить его.
Я мчался изо всех сил. Волк был слева от меня. Его шерсть уже не дымилась, но он все еще не переставая то выл, то тявкал. Свет впереди становился все ярче. Теперь я видел, что творится внутри прямоугольника, мог разглядеть какие-то очертания: склон холма, низкое каменное здание наверху, узкую дорожку, ведущую к дому, каменные ступени… И все это как бы вписывалось в прямоугольную рамку, словно картина, которая вначале вырисовывается смутно, но с каждым шагом становится видна все отчетливее. Там, в рамке, был облачный день, а сам прямоугольник стоял метрах в двадцати от меня, посреди небольшой поляны.
Зверь уже выскочил на поляну, и я понял, что мне не успеть туда вовремя, не успеть схватить тот предмет, который наверняка лежит где-то поблизости. Но, может быть, еще есть шанс задержать оборотня…
Но, оказавшись на поляне, зверь только прибавил скорости. Я крикнул, чтобы отвлечь его внимание… Бесполезно. Мой финишный рывок тоже оказался слабоват. И тут я увидел плоский прямоугольный предмет — то, что искал… Зверь наклонил голову и на бегу схватил его зубами, даже не сбившись с ноги.
Он бросился вперед, а я отбросил клинок, нырнул на землю и покатился в сторону.
Произошел беззвучный взрыв, и несколько взрывных волн одна за другой накатились на меня. Я лежал, чертыхаясь, до тех пор, пока все не замерло, потом встал и поднял шпагу.
Снова вокруг царила тихая ночь. Небо усеивали звезды. Ветер шевелил ветки сосен. Не было нужды оборачиваться, но я это сделал и убедился, что ворота в иной мир бесследно исчезли.
Я пошел назад к своей стоянке, похлопал Дымка, стараясь успокоить его, надел сапоги и плащ, засыпал землей кострище и вывел коня на дорогу.
Час спустя, еще немного приблизившись к Амберу, я снова разбил лагерь, и с неба на нас смотрела бледная луна.
Остаток ночи прошел спокойно. Разбудили меня яркий утренний свет и пение птиц в кронах сосен. Я накормил Дымка, наскоро перекусил сам, кое-как привел себя в порядок и через полчаса тронулся в путь.
Утро выдалось прохладное, небо надо мной сияло голубизной, хотя где-то далеко слева ползли рваные облака. Я не спешил и не стал прибегать к помощи карты, потому что хотел посмотреть на окрестности Амбера, побыть в одиночестве и подумать.
Пока Джасра в плену, Люк еще не оправился от ран, а Призрачное Колесо занято своими делами, ни Амберу, ни мне большая беда вроде бы не грозит. Похоже, разгадка приближается: осталось отработать лишь несколько деталей, и я смогу один на один разобраться с Люком и Джасрой. Что касается Призрака, то недавний разговор с ним показался мне обнадеживающим.