– Наверное, ты права, и мне просто плохо делается при мысли, что мы едем в ТОЙ САМОЙ МАШИНЕ!
– На которой нас преследовали? Бандиты тут сидели, разговоры вели и всё такое?
– Ну, да.
– Брось, это просто автомобиль. Взяли его напрокат. Джип старенький, не думаю, что фирма разорилась на дорогую спутниковую технику слежения. Да и тревогу они бить не станут, пока договор аренды не истечет. Времени полно ещё.
– А ребята Серого? Они же её станут искать?!
– Подумай сама: Генка всех преступников, взятых нами на АЗС, арестует. Куда должна подеваться машина, на которой они приехали?
– Не знаю, – задумчиво протянула девушка, – наверное, для этого предусмотрена специальная стоянка. Типа штраф-площадки у ГИБДД.
– Правильно. Преступники знают, что машину должны арестовать, и не станут её искать. По крайней мере, несколько дней, пока сообразят что к чему или найдут способ проверить. А нам с тобой от нашей машины нужно было срочно избавляться. Бандиты её уже хорошо знали, наверняка и по начальству доложить успели. Да и ездить по российским просёлочным дорогам лучше на внедорожнике, особенно в такое время года. В этом ты сама имела возможность убедиться.
– Но мы могли что-то арендовать в ближайшем городе или купить.
– Аренду легко отследить, а на покупку не хватит наличности. Да и подобная сделка оставляет следы, так что всё равно не вариант.
– Какие следы?
– Документы, нотариус да и покупатели. Они же все свидетели, которых можно расспросить. И времени на сделку много уйдёт. Так что у нас был один путь – угон неприметной тачки. И временная экспроприация джипа гораздо лучше и безопаснее.
– Женя, а что ты думаешь по поводу… В этот раз как они нас нашли?
– Пока не знаю, – я нервно повела плечом, – может, просто выследили. Если организовать масштабную облаву по трассам во всех направлениях, это вполне возможно, но нужны ресурсы.
– Думаю, сейчас ресурсы Серого весьма ограниченны. Они не смогли бы развить столь бурную деятельность, учитывая, что сами бегут и скрываются.
– Значит, его спецы «хакнули» видеорегистратор. Знаешь, такие, что на трассах висят и по крупным магистралям всех современных городов. Они автоматически снимают машину-нарушителя. Превышение скорости, не пристёгнутые ремни. Кстати, мы могли в их поле зрения попасть, когда на трассу выехали, из-за слишком грязной машины.
– Что же теперь делать?
– Будем кружить по области, избегая больших городов и современных магистралей. Теперь у нас внедорожник, – хитро улыбнулась я, – можем себе позволить.
* * *Остаток этого и весь следующий день мы провели в дороге. Перекусывали в неприметных забегаловках, встречающихся на пути или прямо на ходу, в машине, продуктами, купленными в магазинчиках и не требующими готовки. Один раз напросились на ночлег к хозяевам небольшого кукольно-красивого домика на хуторке в три избы, расположенного через речку от большой деревни. В другой – ночевали в общежитии для строителей – в маленьком районном городке не было даже затрапезной гостиницы, пришлось договариваться с комендантом и спать, вдыхая застоявшиеся запахи дешёвого алкоголя, щей, кислой капусты и чего-то ещё, неуловимого, но противного. Полночи слушать вопли чужого семейного скандала за одной стеной и звуки застолья – за другой. Я-то ладно, человек привычный к любым условиям, а подопечную было жалко.
Ночь прошла беспокойно. Ангелина спала, нервно вздрагивая при каждом резком звуке, доносящемся в комнату извне. Я, несмотря на то что перед сном надёжно забаррикадировала двери и окна, тоже не находила покоя.
Утром, перед отъездом, я решила отправить приятелю сообщение. Меня интересовали новости на ниве облав. А также результаты допросов задержанных. Ангелина выматывалась от этой кочевой жизни, постоянной тревоги, не проходящего ощущения, что преступники наступают нам на пятки и могут напасть в любой момент. Девушка похудела и осунулась, плохо спала, стала терять аппетит и всё чаще пребывала в состоянии меланхолии. В общем, требовалась передышка, но я не знала, можем ли мы её себе позволить.
Генка ответил, что прогресс в деле не за горами, но главного фигуранта взять по-прежнему не удалось. И напомнил о небольшом заброшенном домике в глуши.
Приятель прав, отличное место для отдыха. Искать нас там никто не догадается, не просчитает, с помощью современной техники не отследит, ввиду отсутствия таковой поблизости.
Заметив, что мы всё больше отдаляемся от цивилизации и в последнее время едем по некому подобию грунтовой дороги, в окружении густого леса, Ангелина слегка оживилась. Некоторое время она с интересом наблюдала, как мелькает зимний пейзаж за окном.
– Женя, а куда мы едем? – вдруг спросила девушка. – Местность всё глуше. Там дорога-то дальше есть?
– Не переживай, места знакомые. Это территория большого национального заповедника. Несколько лет назад один Генкин знакомый организовывал начальству полицейского управления выезд на рыбалку. Петров меня пригласил. Время провели замечательно, летом тут особенно красиво, лес, цветы на полянках, озеро большое, живописное. А вот со связью, я точно помню, были проблемы. Места глухие, людей практически не бывает, и вышек сотовых операторов поблизости нет. Полковник заверил, что нам осталось всего несколько дней продержаться. Ты, я смотрю, устала, а здесь идеальное место, чтобы затаиться ненадолго. Не переживай, продуктами и вещами первой необходимости мы в последнем магазине запаслись, так что всё будет хорошо.
– А я думаю: что это ты спички, соль, консервы с крупой покупаешь? Но, э-э-э… Палатку мы не покупали. Если места глухие, где будем отсиживаться – в машине? Или костёр под открытым небом разведём? Боюсь, я так легко простужаюсь…
– Не переживай, всё продумано. Тогда, на рыбалке, я от общества Генкиных коллег немного устала, отправилась по лесу гулять. И набрела на небольшой деревянный сруб. Избушка меня заинтересовала, я забралась внутрь и осмотрелась. Домик был явно не жилой, запущенный, но в углу, около печки, – дрова поленницей сложены, на полке – спички с солью, в кладовке – ящик с пакетом первой медицинской помощи и какой-то крупой.
– Значит, там люди жили всё же?
– Как оказалось, нет. Но меня находка довольно сильно заинтриговала, я вернулась в лагерь, стала расспрашивать. Наш сопровождающий рассказал, что это старый дом лесника, годов с семидесятых сохранился. Был у них тогда один отшельник-чудак, жил мужик прямо в чаще лесной. Его преемники предпочитали ближе к жилью людскому селиться, и дом пустовал. Но ветшать ему не давали, ремонтировали понемногу, зимой протапливали иногда. А в девяностых был случай. Два молодых парня-браконьера заблудились в заповеднике. Родные тревогу забили не сразу, потом их долго искали, а поскольку была поздняя осень, заморозки по ночам сильные начинались, уже не чаяли живыми найти. Но ребятам повезло – набрели на сторожку. А там лесник недавно был, всё осматривал, дрова заготовил и запас кое-каких продуктов оставил. Вот они до прихода поисковой группы и продержались. С тех пор пошла традиция: дрова, спички, соль и крупу в сторожке держать обязательно. Случайных прохожих или бомжей там не бывает, а путнику, попавшему в беду, сторожка может спасти жизнь. Вот и нам с тобой она пригодится. Переждём здесь несколько дней, отдохнём. А там, глядишь, Генка справится с задачей, наконец. И можно будет вернуться в Тарасов.
– Значит, про этот дом никто не знает?
– Очень ограниченный круг лиц. И твои преследователи ни за что не догадаются нас здесь искать. Можешь расслабиться и спокойно отдыхать. О, вот и приехали!
– Как же, приехали! А где сторожка?! – удивилась девушка.
– Дорога кончилась. Машину придётся оставить здесь, у озера. А дальше пешком пойдём, по тропинкам.
– А где озеро? – растерянно пробормотала Ангелина, вылезая из машины. – И где ты видишь тропинки? Кругом одни сугробы.
– Озеро прямо перед тобой, – сделала я широкий жест рукой, – оно просто подо льдом ещё, и сверху снега намело, пока не растаял – не видно. А тропинки – их мы тоже найдём, не бойся.
– Ну, не знаю, турист из меня никакой, если честно.
Несмотря на опасения Ангелины, до сруба мы добрались достаточно быстро и довольно легко. Ещё на берегу озера я из подручных средств соорудила нечто наподобие снегоступов. Приспособление старое, но незаменимое для передвижения в лесу зимой. Я к ходьбе на таких с детства приучена, Ангелина тоже отлично справилась для первого раза.
Сторожка оказалась в сносном состоянии, правда, судя по всему, здесь давно никого не было. Но это нам и на руку, пожалуй. До позднего вечера мы занимались обустройством, наведением порядка во временном жилище и приготовлением примитивного ужина. Потом, уставшие, завалились спать.
Вопреки устоявшейся привычке, проснулась я гораздо позже шести. Видимо, сказалась усталость, накопившаяся за последние дни. Огонёк в печурке полностью погас. И в домике стало довольно прохладно. Я разгребла угли и, выудив горячие, заново развела огонь.
Вопреки устоявшейся привычке, проснулась я гораздо позже шести. Видимо, сказалась усталость, накопившаяся за последние дни. Огонёк в печурке полностью погас. И в домике стало довольно прохладно. Я разгребла угли и, выудив горячие, заново развела огонь.
Вчера, наводя порядок, мы нашли в кладовке много хозяйственной утвари: вёдра, чайник, котелки, тазы. Видно, от прежних хозяев остались, а бережливые преемники лесника всё аккуратно сложили. Поэтому сегодня после завтрака было решено устроить банный день. Заняться всё равно нечем. Дрова есть, чистого снега кругом полно. Мыло мы с собой прихватили.
После небольшой разведки на местности, которую я провела для окончательного успокоения, Ангелина занялась приготовлением завтрака, а я – подогревом воды.
Когда всё было готово, я отгородила небольшой угол у печки, подвесив на верёвке шаль. Не столько из стыдливости, сколько в стремлении сберечь тепло, из боязни, что Ангелина простудится во время водных процедур в плохо протопленном, продуваемом всеми ветрами помещении.
– Вода горячая получилась, но всё равно, ты смотри, не слишком долго, чтобы не просквозило, – напутствовала я девушку.
– Ага. Я такая грязная, что уже, кажется, и заболеть не страшно, лишь бы ощутить на коже горячую воду и мыло.
– Всё равно, я тебе полотенце у печки нагрею, чтобы прогрелась, если замёрзнешь.
– Спасибо.
Собираясь в бега, я, к счастью, бросила в багажник машины много мелочей, которые очень пригодились в дороге. Полотенца, тёплый плед, даже комплект постельного белья. Вчера, наводя порядок, мы, как могли, просушили старый матрас, лежавший на кровати. От него всё равно пахло сыростью, но ночь мы провели среди тишины, какая бывает только в зимнем лесу и в относительном комфорте.
– Женя, – плескаясь, спросила Ангелина, – а дым из трубы случайно никто не увидит?
– Кто же, интересно? Здесь лес кругом. Нет. Летом ещё за грибами или ягодами люди ходят, а зимой что здесь делать?
– А лесник, вдруг он решит домик проверить или просто будет проходить неподалёку?
– Такая возможность, конечно, существует. Но ты не бойся, если явится, мы его возьмём в заложники. Вырубим, свяжем, запрём в чулане до отъезда. Чтобы ни одной живой душе не мог сказать о незваных гостях, – болтала я, не замечая, что Ангелина уже какое-то время не моется. И стоит, замерев, глядя на меня поверх шали испуганными округлившимися глазами.
– Женя, ты это серьёзно?
– Да шучу я, шучу, – рассмеялась я, – будем решать проблемы по мере их поступления. Если лесник дым заметит, он обязательно зайдёт сюда, чтобы всё проверить. А значит, мы будем об этом знать и примем меры.
– Какие?
– Скорее всего, соврём что-нибудь и срочно уедем. Какие же ещё? Если ты закончила, замотайся в полотенце. А я тебя заверну в плед. Печка опять потухла, сквозняк всё тепло выдул. Я растоплю. Посидишь, пока снова разгорится, только потом одевайся.
– Хорошо. А ты?
– Я закалённая. Могу мыться прямо на снегу, водой любой температуры. Так что здесь для меня просто спа-курорт.
– Да уж, – Ангелина хихикнула.
Я подошла ближе, чтобы завернуть подопечную в плед.
– Господи, что это? – вырвалось у меня. Вся спина и руки хрупкой девушки были покрыты жуткими шрамами. Судя по всему, различного происхождения и давности. Некоторые были тонкими и длинными, такие обычно бывают от хлыста или стека. Некоторые были от порезов и мелких круглых ожогов диаметром чуть больше сигареты. Сигара – не сразу, но догадалась я.
Старые шрамы были почти бесцветные и покрыты рубцовой тканью, другие, относительно свежие, ярко-розовые.
– Что это такое? – рассеянно прошептала.
– Женя, пожалуйста, не смотри на меня! – Вопреки логике, Ангелина не попыталась прикрыть шрамы, а повернулась ко мне спиной и спрятала лицо в руках.
– Прости. Я не хотела тебя смущать. Мы можем об этом поговорить. Или, если хочешь, я сделаю вид, что ничего не видела.
– Спасибо. Но говорить, собственно, не о чем. Теперь ты получила точный и исчерпывающий ответ на вопрос, который так занимал тебя в день нашего знакомства, – заявила девушка, неловко и торопливо заворачиваясь в плед.
– Прости, ты сейчас говоришь о…
– Тогда тебя интересовала причина, по которой я решила обратиться к твоему другу, чтобы избавиться от Сергея Крупенина. Как видишь, она далеко не одна.
– Чёрт побери! – вырвалось у меня.
* * *В старом лесном срубе мы провели несколько спокойных дней. Я продолжила свои ненадолго прерванные занятия спортом. Бегать по сугробам, конечно, проблематично, а протаптывать приличную дорожку вокруг домика недальновидно. Это сразу выдаст наше присутствие стороннему наблюдателю. Но занятия карате, силовые упражнения и растяжки можно отрабатывать где угодно. Неожиданно Ангелина проявила интерес к занятиям и попросила научить её парочке несложных приёмов. Что ж, такие умения за плечами не носить, а пригодиться они могут в любой момент.
Поскольку заняться в лесу больше было нечем, мы много и с удовольствием болтали на разные темы. В основном я рассказывала о годах учёбы в Ворошиловке. А также забавные или грустные эпизоды из воинской службы, что не хранились под грифом «секретно», разу-меется. Описывала частые попытки тёти Милы выдать племянницу замуж. Как правило, комичные и, разумеется, неудачные.
Потом разговоры плавно перешли на тему отношений с противоположным полом. Я, не раздумывая, поведала несколько довольно пикантных историй. Через некоторое время Ангелина перестала меня так отчаянно стесняться и рассказала, как познакомилась и начала встречаться с Крупениным. А также, смущаясь и отчаянно краснея, постепенно выложила некоторые откровенные подробности их личных отношений.
Бедная девочка, когда она обратилась к Генке, видимо, уже была на краю отчаяния. И никого из близких людей рядом. Я на всё услышанное что-то отвечала, говорила уместные, правильные слова. Но для себя сделала однозначный вывод: тюрьма для Сергея Крупенина – слишком мягкое наказание. Таких скотов нужно убивать! И пусть меня сочтут жестокой, одной смерти за подобное слишком мало.
Несмотря на царящие вокруг идиллические тишину и покой, я, наученная горьким опытом, бдительности не теряла. Постоянно делала вылазки для осмотра местности. Проверяла и, несмотря на то что сильных морозов уже не было, периодически прогревала брошенный джип. А пару раз даже проезжалась назад по дороге, чтобы дать возможность сотовому телефону ненадолго поймать сигнал ближайшей вышки. Это позволяло мне отправлять полковнику Петрову короткие сообщения о том, что у нас всё в порядке. Правда, опасаясь оставлять Ангелину надолго одну, я никогда не дожидалась ответа. И не имела представления, как идут дела у Генки или у Василия с тётей Милой. Это слегка нервировало. Но бросать жилище, ставшее почти идеальным убежищем, я считала преждевременным.
Этой ночью я очень плохо спала. Вернее, несмотря на поздний вечер, так и не смогла уснуть. Сначала усердно пыталась расслабиться и ровно дышать, освободив голову от тревожных мыслей. Потом плюнула на эту затею и попыталась проанализировать своё состояние, чтобы найти причину нервозности. А когда и в решении этой задачи потерпела крах, выскользнула из постели, оделась, осторожно, чтобы не разбудить спящую Ангелину, отодвинула сигнальную баррикаду от двери и вышла на улицу подышать воздухом, немного осмотреться, привести мысли и нервы в порядок.
К ночи стало значительно холоднее, я пожалела, что выскочила налегке, без куртки. Немного прошлась, чтобы не мёрзнуть, вернулась к двери домика, сделала несколько упражнений из йоги, которые заставляют быстрее бежать кровь. Замерев на месте, глубоко вдохнула холодный воздух и прислушалась.
Для беспокойства не было никаких объективных причин, но оно не проходило. Это начинало по-настоящему тревожить. Вдруг в ночной тишине резко вскрикнула птица. Странно, совы предпочитают охотиться на вечерней или утренней заре. Сейчас уже поздно, и она должна спокойно закусывать в гнезде пойманной мышкой или зазевавшейся мелкой птичкой. Нет, сову кто-то определённо спугнул. Зверьё в этих местах непривычно к людям. Я до боли в глазах всматривалась в темноту, прислушивалась к каждому шороху. Гулко колотящееся сердце стало постепенно успокаиваться. Ложная тревога? Мало ли чего птица испугалась. А я просто себя накручиваю.
Внезапно со стороны озера на секунду мелькнул свет от крупного фонарика, и, кажется, ветер донёс слабый запах табака.
Нас нашли! Или скоро найдут! Раз пришли в заповедник, о старом срубе знают! Совершенно непонятно, откуда?! И что, чёрт возьми, происходит?!
Мысли в голове прыгали, как бешеные белки. Я рванула назад, в дом, тщательно заперла дверь. Растолкала Ангелину, быстро побросала самые необходимые вещи в рюкзак, проверила, подготовила оружие. Нас потихоньку окружают, значит, боя не миновать.