– И еще я хочу нечто, чего никогда не буду иметь.
Она нервно облизнула губы. Его глаза отследили это движение.
– Что же это?
Вейн снова улыбнулся своей странной улыбкой.
– Неважно. Я покорился судьбе. Кое-что из того, что говорят обо мне в городе, заслуживает доверия. Я не благородный герой.
– Неужели? – Абигайль выгнула брови. – Чему я должна поверить? Что ваш отец сошел с ума и бегал голым по улицам Ричмонда? Что вы убили своего отца? Что ваша собака – оборотень?
– Оборотень? – Себастьян покачал головой. – Этого я еще не слышал. Борис – обычная собака.
– Конечно! Слухи так нелепы. Я не верю половине того, что слышу. – Абигайль поспешила за ним, когда он снова двинулся вперед, но на этот раз с обычной скоростью.
– Некоторым вещам можно верить. Мой отец действительно бегал голым, – сказал он. – Он обычно пробирался через этот лес, даже в город, одетый только в ночную рубашку, если вообще одетый. Он неделями отказывался от ванны и еды, не давал стричь волосы и ногти и выглядел как дикое животное. Я не убивал его, хотя он и молил меня об этом. – Он искоса бросил на нее вызывающий взгляд. – Наверняка вам также говорили, что я тоже схожу с ума. Можете добавить мое доброе имя в список моих безнадежных желаний.
– Вы вовсе не сумасшедший. – Абигайль нахмурилась. – Скорее невыносимый.
– Тогда почему вы все еще разговариваете со мной?
Абигайль проглотила ехидную реплику, вертевшуюся на языке. Мистер Вейн явно пытался отвязаться от нее, но ей не давало покоя, как он смотрел на нее несколько минут назад, когда она спросила, чего он хочет. А когда он коснулся ее лица, она ощутила отклик глубоко внутри себя.
– Потому что вы мне нравитесь, – мягко сказала Абигайль. – Мне нравится разговаривать с вами, даже если вы советуете мне бежать от вас прочь. Вы смотрите на меня, словно…
На этот раз Вейн остановился так резко, что она налетела на него. Инстинктивно она схватилась за его плечо, а его рука обвилась вокруг ее талии. Абигайль замерла, уставившись на него. Его взгляд больше не был жестким и сердитым, потемнев от откровенного желания.
– Словно я желаю вас? – спросил он, не сделав ни малейшей попытки отпустить ее. – Это правда. Я пришел сегодня в лес, потому что хотел видеть вас, хотя и знал, что мне не следует этого делать. Я желаю вас, как мужчина только может желать женщину. И если бы я обладал вами, я показал бы вам намного больше способов согрешить, чем пятьдесят.
При его первых словах глаза Абигайль изумленно расширились, но последняя фраза привела ее в ужас.
– Что? – пискнула она.
– Вы знаете, что я имею в виду, – заметил Себастьян. Его ладонь скользнула вверх, обхватив ее спину. – Брошюру, которую вы купили в магазине миссис Дрисколл.
– Вы прочитали ее?
Он кивнул.
Абигайль безмолвно поклялась убить сестру, которая втянула ее в эту авантюру. Она с самого начала чувствовала, что это добром не кончится.
– Но… но почему вы ее купили? – Она попыталась отвести глаза, но ее мозги – и воля – казалось, испарились.
– Потому что вы очаровали меня, и мне хотелось узнать вас лучше, хотя бы что вы читаете. – Себастьян обвил вокруг пальца прядь волос, выбившуюся из прически Абигайль. – А почему вы купили ее?
Сердце Абигайль бешено забилось. Было так соблазнительно свалить вину на сестру, но последний выпуск оказался таким интригующим…
– Из любопытства, – прошептала она наконец.
Его глаза сверкнули.
– Вот как? Надеюсь, вы удовлетворили свое… любопытство?
Абигайль захлестнула жаркая волна, воспламенив кожу от макушки до кончиков ступней. Она опустила глаза, чтобы скрыть свои мысли от его пронизывающего взгляда.
– Да, – пробормотала она с запинкой. – Это было очень познавательно.
– Достаточно, чтобы утолить вашу жажду… знаний?
Он догадался! Судя по веселым ноткам в голосе мистера Вейна, он догадывался, что они с сестрой читают и перечитывают этот выпуск, упиваясь откровенной сценой, которая там описана. Любовник леди Констанс пришел к ней в темноте, завязал ей глаза и рассказал, как касаться собственного тела, чтобы доставить себе наслаждение, пока он будет наблюдать. Абигайль была уверена, что мысли отразились на ее лице, когда она представила во всех деталях, как леди Констанс ласкает себя – и как она сама делала то же самое в уединении своей постели. Только бы он не догадался, что при этом она думала о нем!
– Отчасти, – шепнула она.
Его рука напряглась, обхватив ее талию крепче.
– Перечитайте все снова, – прошептал он, почти касаясь губами ее уха. – Сегодня вечером, в постели. Коснитесь себя руками и проверьте, права ли леди Констанс.
Внезапно в лесу раздался вопль.
– Пенелопа! – ахнула Абигайль.
Мистер Вейн резко выпустил ее из объятий, кинувшись на голос. Абигайль припустила за ним, подхватив юбки, с корзинкой, болтавшейся на согнутой руке, и шляпой, подпрыгивающей на спине. На мгновение ее охватила настоящая паника. Она совсем забыла о сестре, которая чувствовала себя куда естественнее в современном городе, чем в лесу. Пенелопа могла повредить себе что-нибудь или упасть. Но, пробираясь через заросли на крики сестры, Абигайль осознала, что это проклятия, а не призывы о помощи. Она замедлила бег, отстав от мистера Вейна. Для мужчины, который называл себя калекой, он двигался на удивление быстро. Перепрыгнув через поваленное дерево, он исчез за деревьями, лишь слегка прихрамывая. К тому времени, когда Абигайль догнала его, он уже спустился по склону, покрытому опавшими листьями, и помог Пенелопе выбраться из глубокой лужи, полной жидкой грязи. Судя по состоянию ее юбки, Пенелопа упала туда на колени. Она одарила Абигайль испепеляющим взглядом, взбираясь на небольшой холм, с которого, очевидно, и скатилась в лужу.
– Похоже, у собаки больше шансов выжить в этом лесу, чем у меня, – процедила она сквозь зубы.
Абигайль кивнула, обрадованная, что сестра ничего себе не повредила.
– Вы не пострадали, мисс Пенелопа? – осведомился Вейн, поднявшись по склону следом за ней. Его сапоги были в грязи по щиколотку.
Пенелопа мрачно оглядела свою юбку.
– Пострадала, причем весьма существенно. Абигайль придется приносить мне чай с пирожными в течение нескольких дней, пока я буду поправляться. И что-нибудь почитать, пока буду лежать в постели.
– Конечно, – пробормотала Абигайль, догадываясь, какое чтение ее сестра имеет в виду.
Пенелопа перевела взгляд с нее на мистера Вейна и обратно.
– Я иду домой. – Не дожидаясь ответа, она двинулась прочь, широко разведя руками свои грязные юбки и при каждом шаге хлюпая туфлями.
Абигайль помедлила, колеблясь. Жаль, что Пенелопа вскрикнула, прежде чем он успел сказать то, что собирался, но теперь момент упущен. Возможно, он влюблен в леди Саманту и не испытывает к ней, Абигайль, желания. А может, он желает ее, но только так, как любовники леди Констанс: на одну страстную ночь. Наверняка, если бы он чувствовал иначе, он так бы и сказал. А возможно, она просто дурочка.
– Спасибо, что помогли моей сестре, мистер Вейн. Извините, что мы прервали ваши поиски Бориса. Надеюсь, вы скоро найдете его. – Абигайль двинулась прочь, понурив голову.
– Мисс Уэстон, – произнес Себастьян негромко, но она сразу остановилась. – Простите меня. – Абигайль медленно повернулась. Его лицо оставалось непроницаемым, но из голоса исчез прежний пыл. – Мне не следовало говорить вам подобные вещи.
Она вспыхнула:
– О! Я тоже вела себя непозволительно.
Уголок его губ приподнялся.
– Все-таки вы удивительная девушка. – Абигайль смущенно заморгала, ощутив вспышку надежды. Вейн медлил, устремив на нее испытующий взгляд. – Вы действительно хотите найти старый грот?
Она кивнула.
На этот раз его губы изогнулись в настоящей, хотя и слабой улыбке. Это было то же выражение, которое так очаровало Абигайль в книжном магазине.
– Тогда давайте встретимся в конце благоуханной аллеи завтра в два часа дня.
Абигайль ахнула:
– Вы покажете мне грот?
– Не хотелось бы подвергать опасности членов вашей семьи, пока вы будете разыскивать его самостоятельно.
Абигайль рассмеялась, и сдержанная улыбка мистера Вейна стала чуть шире. О, он определенно очень красив, когда улыбается.
– До завтра, мисс Уэстон. – Себастьян коснулся полей своей шляпы и все еще улыбался, когда она наконец оторвала от него взгляд и поспешила за сестрой.
Себастьян смотрел Абигайль вслед, пока она не скрылась за деревьями. Он не был уверен, что ему только что преподнесла судьба: шанс на счастье или изощренный способ погубить себя окончательно.
В любом случае он собирался завтра снова увидеться с Абигайль Уэстон и не мог заставить себя сожалеть об этом.
В любом случае он собирался завтра снова увидеться с Абигайль Уэстон и не мог заставить себя сожалеть об этом.
Прихрамывая, Себастьян двинулся назад, к тому месту, где уронил трость. Он мог поклясться, что в воздухе еще пахнет духами. Подняв трость, он приспособил ее к своей изувеченной ноге и направился домой, едва осознавая боль в колене после безумной пробежки по лесу. Приятно было бросить трость и просто бежать, не напрягаясь на каждом шагу в ожидании боли. Расплата наступит позже, а сейчас Вейн чувствовал себя почти как раньше, способным помочь женщине в беде, как и полагается джентльмену.
И это стоило того, учитывая, как смотрела на него Абигайль: с благодарностью и уважением. Что было почти так же приятно, как за пять минут до того, когда в ее взгляде читалась эта возбуждающая смесь желания и смущения. Интересно, станет она перечитывать «Пятьдесят способов согрешить» и делать то, что он ей посоветовал? И кого будет воображать наблюдающим, как она доставляет себе наслаждение…
Себастьян прерывисто вздохнул. Проклятие! Похоже, он неисправимый глупец. Как будто ему недостаточно разочарований, через которые он уже прошел.
На опушке леса, где начинался поросший травой склон, поднимающийся к Монтроуз-Хиллу, он остановился и, вложив пальцы в рот, пронзительно свистнул. Борис был всего лишь удобным предлогом для прогулки. Когда миссис Джонс заметила, что собака еще не вернулась, Себастьян надел шляпу и направился в лес. Попытка избегать Абигайль Уэстон не положила конец его увлечению, наоборот, оно стало сильнее. За несколько дней, пока они не виделись, он чуть не сошел с ума, строя догадки на ее счет. А что, если ее интерес к нему угас, когда до нее дошли слухи, которые ходят о нем? А вдруг ее желание найти грот всего лишь шутка? И долго ли он продержится вдали от нее?
Ответ на все эти вопросы был очевидным: нет.
Спустя несколько минут появился Борис, трусивший навстречу хозяину. Себастьян ласково почесал его за ушами. Пес вымок и вымазался в грязи, что означало, что миссис Джонс запрет его на конюшне, пока он не обсохнет, но его длинный язык радостно свисал из пасти. Вероятно, Борис великолепно провел время, и лучше всего было то, что он не объявился слишком рано и ничему не помешал.
– Молодец, мальчик, – от всей души сказал Себастьян, обращаясь к собаке. – Отлично сработано.
Глава 9
На пути домой Пенелопа пожелала знать, что произошло в ее отсутствие. Абигайль отделалась общими словами – что могло произойти за несколько минут, пока они прогуливались наедине? – но ей пришлось признаться, что мистер Вейн предложил показать ей грот.
– Отлично, – заявила сестра. – Мне не хочется снова тащиться туда.
– Только никому не говори, – приказала Абигайль.
Пенелопа насмешливо фыркнула:
– Как будто я стану мешать твоему роману! Должна же хоть одна из нас испытать что-то волнующее. Я, конечно, разочарована, что это не я, но как-нибудь переживу…
Абигайль скорчила гримаску, похлопав сестру по плечу.
– Постарайся страдать молча.
– Бессердечное создание, – буркнула Пенелопа. – Я пожертвовала своим платьем, чтобы дать тебе время побыть с ним наедине. Ты только посмотри! Оно испорчено.
– Достаточно сказать маме, что тебе нужно новое, так что я не стану проливать слезы по этому поводу.
Пенелопа обиделась и ворчала всю обратную дорогу, что дало Абигайль время подумать. И к тому моменту, когда они добрались до дома, она составила план действий.
Ей нравился Себастьян Вейн. В нем не было ничего такого, что давало бы основания думать, будто он опасен, безумен, груб или бесчестен. Конечно, о нем ходили дурные слухи, но сама чрезмерность этих обвинений заставляла Абигайль сомневаться в их справедливости. Если люди способны верить, что собака мистера Вейна – оборотень, они поверят всему. В истории с исчезновением мистера Майкла оставалось много неясного, а украсть деньги у графа Стрэтфорда мог кто угодно. Пока Абигайль знала наверняка только одно: Себастьян Вейн – сын человека, который сошел с ума, что не зависело от его воли и едва ли соответствовало его выбору. Он был ранен на войне, отдавая долг чести, но не стал калекой. Что касалось его финансового состояния, он по-прежнему владел очаровательным поместьем в Ричмонде, а это что-нибудь значило.
И он желает ее! От одного воспоминания об его обжигающем взгляде Абигайль охватили жар и томление. Она была не готова к похождениям, описанным леди Констанс, но ей не терпелось, чтобы мистер Войн показал ей кое-какие вещи. Он мог бы начать, например, с поцелуев.
На следующий день Абигайль позаботилась о том, чтобы ей никто не встретился на пути из дома. Со стороны Пенелопы ей ничто не угрожало – сестра все еще притворялась, что растянула лодыжку, – но она не хотела рисковать. Намного хуже было бы встретить отца или Джеймса, поэтому Абигайль выждала подходящий момент, чтобы сбежать из дома, никого не поставив в известность, кроме своей горничной, которой туманно сообщила, что идет на прогулку и не вернется до обеда.
Добравшись до благоуханной аллеи, Абигайль не обнаружила там присутствия мистера Вейна. Она ускорила шаги, ожидая увидеть его высокую худощавую фигуру за каждым кустом. К тому времени, когда Абигайль добралась до конца покрытой гравием аллеи, где та разделялась на дорожку, ведущую назад, к лужайке, и тропинку, которая уходила в лес, ее сердце гулко колотилось.
Его там не было.
Возможно, она пришла слишком рано. Или, наоборот, опоздала. А может, он передумал. Запахнув плотнее шаль, Абигайль зашагала по тропинке, которая петляла среди деревьев.
Лес стал гуще, и вскоре залитая солнцем лужайка осталась далеко позади, едва различимая за деревьями. Прошагав еще ярдов двадцать, Абигайль прикусила губу. Она будет чувствовать себя последней дурой, если заблудится в лесу. Ведь он ясно сказал, чтобы она ждала его на благоуханной аллее. Если он явился туда минут десять назад, то мог решить, что она не пришла, не обнаружив ее на месте. А если он вообще не собирался приходить, то прогулка по лесу не поднимет ей настроения.
Она была готова повернуть назад, когда из чащи показалась знакомая собака. Это был пес мистера Вейна, выглядевший еще более устрашающим и огромным, чем позавчера. Абигайль замерла, когда Борис подбежал к ней и принялся обнюхивать подол ее юбки. При всем том, что она старалась отыскать его вчера, видеть животное во плоти было жутковато. Впрочем, пес казался спокойным и добродушным, и Абигайль осторожно протянула руку.
– Вы снова принесли сыр? – Из-за деревьев вышел мистер Вейн, следуя за своей собакой. Абигайль отдернула руку. – Я говорил вам, Борис его обожает.
– Правда? – Она с сомнением посмотрела на огромного пса, который выглядел так, словно мог за один присест съесть целую баранью ногу. Борис сел, стуча толстым хвостом по земле и устремив на нее свои черные глаза.
– Сыр – его любимая еда. Он станет вашим покорным рабом за крохотный кусочек.
– По-моему, он слишком свирепый, чтобы можно было управлять им с помощью сыра.
Мистер Вейн пожал плечами:
– Полагаю, у каждого существа мужского пола есть свои слабости.
– Надеюсь, – промолвила Абигайль, думая скорее о мужчине, чем о собаке. Она снова протянула руку к Борису. Пес кротко обнюхал ее пальцы, а затем ткнулся носом в ее ладонь. Она потрепала его по шее, и он засопел, прикрыв глаза от удовольствия.
– Кажется, вы обрели друга, – сухо заметил Вейн.
Абигайль улыбнулась, почесывая пса за ушами. Тот заскулил, как щенок, и подался к ней, вытянув шею. Его голова почти касалась ее груди, и Абигайль немного занервничала. Впрочем, с открытой пастью, свесив язык, он, казалось, улыбался.
– А ты совсем не такой свирепый, как кажется, – сказала она, слегка расслабившись.
– Еще бы, ведь он учуял шанс получить кусочек сыра!
– Ну… – Абигайль искоса посмотрела на хозяина собаки. – Кусочек у меня найдется. В кармане. – Она захватила его, повинуясь минутной причуде.
Мистер Вейн приподнял бровь:
– Вы всегда берете с собой еду, отправляясь на поиски грота?
Она пожала плечами.
– Лучше быть готовой к любым случайностям. И, как видите, это уже себя оправдало. – Борис придвинулся к самым ногам Абигайль и уставился на нее, явно выпрашивая лакомство.
– Борис, – сказал Вейн, и в мгновение ока огромная собака вскочила на ноги и потрусила к хозяину. – Пойдемте, мисс Уэстон, – добавил он неожиданно угрюмым тоном.
Абигайль вздернула подбородок:
– Не стоит, если вам не хочется показывать мне грот. У меня нет желания быть колючкой в вашем боку.
Себастьян одарил ее таким обжигающим взглядом, что воздух, казалось, заискрился между ними.
– Вы не колючка. – Выражение его лица смягчилось. – Простите мои дурные манеры. В последнее время я редко бываю в обществе и совсем разучился разговаривать с дамами. – Он протянул руку. – Вы идете?