У него была модная эспаньолка, нелепый бирюзовый берет, длиннющий желтый шарфик и серая водолазка. Черный пиджак лежал у Коллина на коленях. Фрай перебирал пальцами по столешнице, словно нарочно демонстрируя три мощных перстня, инкрустированных бриллиантами.
Хотя, возможно, это были обычные стекляшки, подумал я. Бижутерия.
Или, проще говоря, дешевые понты.
— А вы тот самый чудесный человек, который может заменить целую съемочную бригаду? — спросил Коллин, выгнув тонкую бровь.
— Да, это он, — подтвердил Райс. — Сейчас мы вам все продемонстрируем…
— Прямо здесь? — удивленно спросил я.
— Ну да. А что?
— Тут… так много людей.
Я преувеличивал. В «Орхидее» было пять человек — пара любящих родителей с сыном и молодая парочка, которая хихикала у дальнего окна.
— Я не хочу надевать обруч при них, — добавил я.
— Ну, ты даешь! И кто обратит на тебя внимание? А даже если и обратят, то подумают, что это всего лишь мобильная гарнитура.
— Ну… не знаю…
— Послушайте, мистер… Буга, — подал голос Коллин. — У меня сегодня еще куча дел. Так что либо надевайте ваш обруч и показывайте, что умеете, либо я поеду в парикмахерскую.
— О'кей, — сдался я.
В конце концов, какое мне дело до всех этих людей? Одному Богу известно, чего стоило Райсу притащить сюда этого разноцветного павлина. Я не могу так подвести Фила. Да и моя ложь отцу — неужели все зря?
— Отлично, — просиял Райс. — Тогда я включаю ноутбук, а ты пока снаряжайся…
Мы споро взялись за дело. Коллин со скучающим видом наблюдал, как я вытаскиваю из коробки обруч, как надеваю его на голову, как медленно грузится старенький ноутбук Фила и как коммивояжер, покусывая губу, стучит ладонями по столешнице, словно индус по тамтаму.
— Соединяюсь, — сказал я.
— Угу, — буркнул Фил и, повернув ноутбук так, чтобы Коллину было видно происходящее на экране, не без гордости заявил: — Сейчас вы станете свидетелем культурной революции.
Я нажал вторую кнопку. Экран стал черным.
— Ого. Впечатляет. Это уже оно? — оттопырив нижнюю губу, спросил Фрай.
— Нет, конечно, это самое начало сеанса. Давай, Марти.
И я дал. Я закрыл глаза, чтобы случайно не спроецировать надменное лицо Фрая в какой-нибудь мыслеобраз на экране. Однако когда спустя пару минут он воскликнул: «Это что, взаправду?!» — я решился приоткрыть правый глаз.
Он сидел, раскрыв рот и выпучив глаза, приподняв тонкие брови и всем своим видом выражая крайнюю степень удивления.
Фрай ахал и охал, а я выкидывал на стол один козырь за другим и наслаждался его реакцией. Я начал с мультяшной заставки, потом на экране появились живые люди, начался настоящий фильм. Включилась напряженная музыка — вроде той, что звучит в Silent Hill. А потом я устроил парад спецэффектов — благо ни один из них не стоил мне ни цента.
Решив, что демонстрацию можно заканчивать, я увел видео в темноту, а закадровый голос четко и ясно сказал:
— Конец.
— Черт! — воскликнул Коллин. — Это просто феноменально! Но как… как такое возможно? Вы точно не пытаетесь меня обмануть? Это не заготовленный фильм?
— Ну что вы? — фыркнул Райс. — Зачем нам дурить вас, мистер Фрай? Мы ведь хотим сотрудничать с вами, а это значит, нам придется работать по вашим сценариям. И какой тогда смысл в заготовке?
— Ну, мало ли? Никого не хочу обидеть, но… чисто гипотетически!.. Аферисты могли бы провернуть что-то в этом роде. То есть показать якобы слепленный мыслеобразами фильм, взять под это дело бюджет, а потом скрыться в неизвестном направлении. Согласитесь, такое вполне возможно!
— Не думаю, что аферисты стали бы придумывать такие чудные приборы, — заметил я, убирая обруч обратно в коробку.
— В наше время чего только не придумают, — покачал головой Коллин. — Скоро непонятно будет, кто продает тебе выпивку — робот или человек. А вы говорите — приборы! Но подождите, почему вы убираете ваш… обруч?
— Потому что мы закончили демонстрацию, — немного растерянно ответил я. — Или нет?
— Нет, ну, прежде чем говорить о чем-то конкретном, я бы хотел, чтобы вы показали небольшую импровизированную сценку на заданную мной тему. Думаю, это не станет проблемой?
— Конечно, нет, — ответил Райс. — Давай, Марти. Надевай «Ремо» и покажи мистеру Фраю короткий ролик про…
— Удавов-баскетболистов, — выпалил Коллин.
— Удавов-баскетболистов? — переспросил я.
— Ну да. Что-нибудь про них. И пусть там будет кролик в рясе.
Похоже, мозги у него действительно набекрень.
Ну и ладно. Главное, чтобы он нам заплатил.
Я закрыл глаза и сосредоточился на удавах и кроликах.
— Ну и что скажете теперь? — нетерпеливо поинтересовался Райс.
— В смысле?
— Я так понимаю, вы под впечатлением от увиденного?
— О да.
— Ну и? Может, что-нибудь конкретное? Какое-нибудь… предложение?
— А, вот вы о чем… Признаться, я так увлекся происходящим на экране, что даже не задумывался о каких-то там… предложениях!.. — Он улыбнулся. —
Но это не значит, что их не будет. Что скажете о… ну, положим, пяти тысячах в месяц?
Я выпучил глаза.
Пять штук в месяц? Это шестьдесят в год?
Да у меня отец получал восемьдесят, и это при том, что он пашет, как вол, едва ли не семь дней в неделю. Только под Рождество он может немного отдохнуть, и то за свой счет.
Предложение показалось мне отличным, и я уже готов был согласиться, когда Райс презрительно хмыкнул:
— Всего-то?
Я удивленно посмотрел на коммивояжера. Он покосился на меня и самым уголком рта прошептал:
— Молчи.
Я повиновался, хотя и считал его действия просто глупыми. Разве можно торговаться, когда тебе предлагают так много?
С другой стороны, он ведь рассчитывает на свои десять процентов, а пятьсот баксов в месяц — это не так уж здорово. Поэтому-то, наверное, он и решил оспорить сумму.
— Всего-то? — переспросил Коллин. — А у вас что, есть другие, более выгодные предложения?
— Конечно, есть. Через два часа мы собираемся встретиться с гендиректором «Метро-ТВ» Расселом Крабсом. Вы ведь с ним знакомы?
Надо было видеть, как побагровел Фрай в те секунды. Более всего он походил на генно-модифицированный помидор с прилавков овощных магазинов.
— И… и сколько же предложил Крабе? — совладав с гневом, спросил Коллин. — Или он пока не делал вам конкретных предложений?
— Крабе предложил двадцать пять тысяч в месяц, — спокойно сказал Райс.
«Так что же мы сидим?!» — хотел заорать я, однако вовремя взял себя в руки.
Возможно, Райс всего-навсего блефовал.
К несчастью, так же подумал и Фрай.
— Это неправда, — усмехнувшись, заявил он. — Вы не говорили о цифрах!
— Да? Ну, пусть так. — Райс поднялся из-за стола и сказал: — Пойдем, Марти. Думаю, наш разговор с мистером Фраем окончен.
— Как окончен? — удивился Коллин.
Судя по всему, он до сих пор не верил, что мы можем не согласиться на его предложение.
— А вот так. Мы пойдем к Крабсу и подпишем контракт на двести сорок тысяч. Думаю, очень скоро рейтинги «Animal Planet» взлетят до небес. Надеюсь, ваши при этом упадут не слишком низко.
— Подождите! — воскликнул Фрай, когда Райс развернулся, чтобы уйти.
— Что-то еще? — с постной физиономией уточнил коммивояжер.
— Сколько вы хотите? Я готов дать двадцать семь… нет, тридцать тысяч в месяц! Вас это устраивает.
У меня дыхание перехватило.
— Дайте подумать… М-м-м… А, черт с вами! Отправлю представителю «Animal Planet» сообщение, что мы не сможем прийти.
— Значит…
— Значит, договорились, мистер Фрай, — улыбнулся Райс.
Они жали друг другу руки, радовались тому, что сумели заключить отличную сделку, а я сидел и тихо повторял:
— Тридцать тысяч…
И даже за вычетом тех трех… да черт с ними — пяти тысяч, которые я отдам великолепному мистеру Райсу, это была величайшая сумма, на которую я мог рассчитывать. По крайней мере так мне казалось тогда, за столиком в кафе «Черная орхидея».
Кто же знал, что это было только самое-самое начало?..
* * *— Где ты?
— Я… я не смогу прийти, — сказал я, глядя на кровать.
— То есть как это не сможешь? — удивился отец.
— Ну, тут возникли кое-какие дела… — протянул я, на ходу лихорадочно придумывая, что бы ему сказать.
— Ты у своей девчонки?
— Э-э-э… Да. У нее.
— И когда ты придешь домой?
— Честно говоря, не знаю. — Происходящее на кровати заставило меня нервно облизнуть губы. — Видимо… не сегодня.
— Что? А как же наш ужин? Это ведь наша традиция, Марти, — рождественский ужин сына и отца. Ты и я за столом, DVD с лучшими фильмами Белуши и Робина Уильямса…
— Па, — перебил его я. — Мне уже двадцать.
— Па, — перебил его я. — Мне уже двадцать.
— Ах, то есть ты вроде как взрослый, да? Ты ведь об этом?
— Ну… да.
— Что ж, ладно. Все понимаю, сам такой был… Самостоятельный.
— Па…
— Ладно-ладно. Говорю же — понимаю. Эх… Ну заезжай, когда освободишься. Счастливого Рождества!
— И тебе, па, — сказал я и, отключившись, швырнул телефон на тумбочку.
— Ты идешь, малыш? — спросила Жанна.
Она лежала на спине, абсолютно голая, и смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Ее пепельные волосы были растрепаны, а роскошная грудь приковала мой взгляд, едва Жанна избавилась от майки.
Никогда прежде мне не доводилось видеть такую красоту. Похоже, это было начало новой жизни.
Тридцать тысяч в месяц…
— Иди же скорей! — нетерпеливо воскликнула девушка.
Я, словно зомби, на полусогнутых проковылял к кровати и замер, не зная, как себя вести.
Однако Жанна не дала мне времени на раздумья: перевернувшись на живот, она поползла ко мне на четвереньках.
Будто дикая кошка, которая подкрадывается к зазевавшейся антилопе.
Следующие полчаса мы были единым целым, слишком страстным, чтобы о чем-то думать, и слишком горячим, чтобы остановиться хоть на миг.
— Черт… — прошептал я наконец, откинувшись назад и раскинув руки. — Это было… божественно.
— Ну да, — сказала Жанна. — Неплохо.
Она уже застегнула юбку и теперь натягивала свою майку.
— Тебе тоже понравилось?
— Да, — пожала плечами она. — А что, не должно было?
— Ну… — смутился я. — Даже не знаю. Я не великий спец в этих делах.
— Брось. Еще пара подобных уроков, и ты любого сокурсника за пояс заткнешь.
— Сокурсника?
— Ну, ты ведь учишься в колледже, верно?
— Пока да. А как ты догадалась?
— У меня было несколько студентов. Эта нерешительность… Для студентов секс — как ритуал.
— Ты говоришь, я студент. А что, на школьника я разве не похож?
— Не-а.
— В самом деле?
— Ну, то есть внешне разница небольшая, конечно. Но школьники не успевают снять штаны. — Она подмигнула мне и глумливо улыбнулась. — Студенты все-таки более… терпеливые.
— Ага. Я понял.
— Ну ладно. Пока, Марти. — Она наклонилась и чмокнула меня в щеку. — Если будешь в наших краях, можем увидеться… Правда, тебе снова придется заплатить за это время, но, думаю, ты не станешь жалеть о деньгах, когда мы окажемся в кровати, верно?
— О да, — глядя в потолок, протянул я.
— Все. Чао-какао.
Она вышла, оставив меня наедине с моим собственным отражением в зеркальном потолке. Некоторое время я лежал, глядя на себя — худосочного пацана с растрепанными, слипшимися от пота волосами, блестящими от выпитого пива глазами и приплюснутым носом. Еще пару дней назад я и помыслить не мог, что мне удастся переспать с такой девушкой, как Жанна. Пусть она проститутка, пусть ей заплатил мой новый агент Филипп Райс, но главное — сам факт: секс ведь был! А уж как он мне перепал — дело десятое.
Ладно. Надо одеваться и спускаться вниз, к Райсу и Фраю.
Это Рождество в корне отличалось от предыдущих — хотя бы потому, что сегодня я подпишу контракт с каналом «ВОН» и буду получать триста штук в год.
Я залез в брюки и, насвистывая под нос, прошел к стулу, на спинке которого висела моя майка. Воображение, подкрепившись алкоголем, разбушевалось не на шутку; перед внутренним взором мелькали яхты, океаны, президентские люксы в отелях, шикарные горничные, стол, уставленный множеством экзотических блюд… От всего этого можно было сойти с ума.
Надев майку, я мотнул головой, дабы немного унять фантазию. Пока что я все еще студент колледжа, и в кармане у меня — мятая десятка и пара монет. Тридцать штук появятся там только через месяц… если вообще появятся. Пока же за меня платит Райс, а это значит, слишком уж наглеть не стоит.
Хотя, конечно, Фил теперь всецело зависит от меня, ведь именно я — его билет в лучшую жизнь. Наверняка он постарается задобрить свой «билет», чтобы я не отправил его пинком под зад, решив, что агент мне не нужен вовсе.
Не будь мерзавцем, Марти, сказал я себе. Если бы не этот парень и его обруч с антенной, ты бы сейчас сидел дома с отцом и пил кофе, а не кутил в доме у гендиректора кабельного канала.
В дверь постучали.
— Кто? — спросил я.
— Это Фил. Могу я войти?
— Да, конечно.
Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Убедившись, что я одет, Райс вошел и затворил за собой дверь.
— Фрай перебрал и уже отключился, — сказал он. — А так как Жанна ушла, я решил, что могу составить тебе компанию.
— Ясно. Ну, я как раз собирался спуститься вниз, к вам.
— А вышло, что я к тебе пришел. Думаю, так даже лучше. Там девки всякие… отвлекают. А тут мы вдвоем, тишина, и никто не мешает.
— О чем вы хотели поговорить? — спросил я, облокотившись на стоящий у стенки комод.
— О нашей сделке.
— Вы были молодцом.
— Спасибо, — сказал Райс, улыбнувшись. — Но я набивал цену по понятным причинам — я ведь работаю за процент… о котором, к слову, и пойдет речь.
— Я вас слушаю.
— Ну, в общем, я хотел бы рассчитывать на пятнадцать. От тридцати тысяч это будет четыре с половиной в месяц. Я бы мог запросить больше, но, думаю, это будет нечестно по отношению к тебе.
— Что ж, вы назвали справедливые цифры, — сказал я. — По крайней мере, мне они кажутся честными.
— Значит, договорились?
— Ну… да.
Он смерил меня взглядом, вздохнул и сказал:
— Хороший ты парень, Марти. Но наивный до жути. Будь на моем месте кто-то другой, он бы с тебя и тридцать, и сорок, а может, и все пятьдесят процентов сбил.
Я открыл рот, чтобы возразить, однако не смог, потому что понял: Фил прав. Попадись мне кто-то более алчный, он бы ободрал меня как липку.
— Нет, если бы тут был твой отец, он бы, конечно, даже пятнадцати мне не дал. Максимум, что бы я у него выторговал, это двенадцать… а то и на десяти бы и остался. — Райс усмехнулся. — Черт, у тебя отличный папаша! Но, надо думать, он сейчас не знает, где ты?
— Как вы догадались? — удивился я.
— Да очень просто: он бы либо вообще не отпустил тебя сюда, либо пришел бы с тобой.
— Что за глупости? — нахмурился я. — Я не маленький мальчик, Фил, мне уже двадцать, и я…
— О черт, Марти! — перебил меня Райс. — Когда речь касается денег, ты — маленький мальчик. Цену им знает только тот, кто работает. Реальную цену — тот, кто успел все потерять и теперь пытается обрести вновь. А ты… ты слышишь цифру, и она кажется тебе огромной, но на деле это не так. Держу пари, ты готов был меня пристрелить, когда я отказался от пяти штук и попытался уйти, верно?
— Ну… честно говоря, что-то в этом роде, — кивнул я.
— Вот! Вот об этом я и говорил! Ты готов был согласиться на жалкие крохи. Пять тысяч в месяц — неплохо, если ты коп или учитель в школе, но юристы и врачи за такие деньги лишний раз с кресла не встанут. А ты ведь гораздо более уникальный, чем они, просто еще не знаешь цену своей уникальности.
— И какова же она? — спросил я.
— Ну, точную цифру я тебе, конечно, не назову — товар все-таки штучный и к тому же совсем новый.
Но, поверь, со временем тридцать тысяч в месяц буду получать я, а ты… тебя ждут золотые горы, Марти, если мы, конечно, будем усердно трудиться. Ты, кстати, где-нибудь учишься?
— Да, в колледже. А что?
— А то, что, к сожалению, тебе придется его бросить.
— Как?
— Да вот так. Черт, Марти, ты готовишься подписать контракт на триста шестьдесят тысяч в год и при этом мечтаешь продолжать учебу? Очнись, парень. Да Фрай за эти триста штук душу из нас вытрясет. Ты будешь пахать, как бессмертная лошадь, а после работы… Хочешь сказать, что ты приползешь в свою квартиру, поужинаешь и сядешь за учебники? Черта с два, Марти, поверь — ты поешь, возьмешь из холодильника пиво и усядешься перед теликом смотреть очередной матч НБА или НФЛ.
Он снова был прав. И как я сразу не подумал о колледже? Похоже, мне действительно будет не до него. И хоть особой тяги к учебе у меня не было, но как рассказать об этом отцу, я не знал.
— Марти Джеймс Буга, ты в своем уме?! — воскликнет он, а ноздри его при этом будут раздуваться, словно два паруса на переменном ветру. — Что значит ты ушел из колледжа? Как можно бросить колледж? Кто, черт побери, разрешил тебе это сделать?
А когда я скажу, ради чего оставил учебу, он и вовсе взорвется.
— Что?! Ради этих дурацких игрушек ты ушел из лучшего технического колледжа на юге страны?!
И все в таком духе. Нет, конечно, в итоге он меня простит, но до того устроит мне такую головомойку, от которой я буду год отходить.
— О чем задумался, Марти? — спросил Райс.
— О том, что скажет отец, когда узнает про колледж.
— М-да, проблемка… Впрочем, я думаю, не стоит спешить с рассказом. Раз уж взялся обманывать, дождись подходящего момента и только тогда вскрывай карты. Поспешишь — останешься ни с чем. А потом, когда у тебя будут деньги и слава… Думаю, он все поймет.