За этими бетонными катакомбами, за горгульями на стальных лапах девочка боролась со смертью, и каждая минута ее мучительной пытки становилась достоянием зрителей, прильнувших к телеэкранам. Кто же нанесет удар первым? Смертельная болезнь или клинок убийцы, таксидермиста-любителя? Кто создает добро и зло, какая вселенская рука искореняет зло, а какая трудится над тем, чтобы распространить его по всей Земле под безумными фасеточными глазами телекамер?
Услышав звонок мобильника, Равье съехал на обочину шоссе и со вздохом вылез из машины, прежде чем ответить на вызов. На протяжении всего разговора черты его постепенно разглаживались, а когда он отсоединился и сунул телефон в карман, его лицо прямо-таки сияло довольством.
— Это Норман! Он ее вычислил! — воскликнул Равье, с победным видом вскидывая вверх кулак. — Кларисса Верваеке, ветеринар из Мерлимона! Она несколько месяцев подряд заказывала в городской аптеке тилетамин. «Ну и что?» — скажешь ты.
— Ну и что? — повторила Люси. — Вы же сами недавно говорили, что большинство ветеринаров используют тилетамин.
— Она вскоре предстанет перед судом и, возможно, лишится права на ветеринарную деятельность.
— Вы так и будете выдавать мне новости в час по чайной ложке? — нетерпеливо спросила Люси, даже не пытаясь скрыть волнение.
— Ее задержали за вождение в нетрезвом виде, в Бельгии, когда она возвращалась из лесбийского клуба. Она была абсолютно не в себе. Анализ выявил наличие тилетамина в крови.
— Это объясняет, почему она постоянно его заказывала. А вот будет ли этого достаточно, чтобы предъявить обвинение в убийстве?
— Когда ее данные заносили в полицейскую картотеку, у нее взяли и отпечатки пальцев. Думаю, ты догадываешься о продолжении…
— У нее не было папиллярных узоров?
— Именно! Подушечки пальцев были сожжены какими-то химикатами.
Равье бросил взгляд в зеркальце заднего вида и снова выехал на шоссе.
— Комиссар уже получил у прокурора ордер на обыск. Туда только что выехала группа в двенадцать человек с Норманом во главе. Так что есть шанс найти малышку живой… Будем надеяться на хеппи-энд.
— Хеппи-энд? Не забывайте, что Мелоди Кюнар и ее отец мертвы, а сбивший его водитель до сих пор на свободе с двумя миллионами евро!
— Собираешься читать мне мораль, сержант?
Люси молча вжалась в спинку пассажирского сиденья. Новость обрушилась на нее, как бурный поток, заливая язычки племени служебного рвения. Она почти сожалела о том, что все закончилось так быстро.
С каждым часом время растворяло в жилах Элеоноры яд секунд. Ощущаешь ли свою жизнь постепенным умиранием, когда Костлявая-с-косой в течение долгих лет точит свое разящее орудие, чтобы обрушить его на тебя в любой момент?
— Сама видишь, — добавил капитан после некоторого молчания, — только факты, только профессиональная злость наших людей приносят настоящие результаты! Твоя психологическая лабуда мало что значит. Сейчас у меня будет небольшая летучка в комиссариате, а потом я отвезу тебя домой. Ты получишь заслуженный выходной, сможешь отоспаться, пообщаться с детьми…
— Остается еще один неизвестный персонаж, или даже два — те, кто сбил Кюнара…
— Я убежден, что наша подозреваемая все видела, поскольку находилась совсем близко от места аварии. Она наверняка запомнила номер машины — и уж поверь, нашему комиссару нет равных по части допросов с пристрастием.
— Ну, по крайней мере, позвоните мне, когда все окончательно прояснится…
Автомобиль проехал вдоль порта, затем миновал по касательной площадь Герцогини Анны и остановился за комиссариатом. Там уже поджидала толпа журналистов.
— Говорить буду я, — предупредил Равье, взявшись за ручку дверцы. — А ты постарайся не корчить рожи — мы вполне можем попасть в восьмичасовой выпуск новостей.
— Хорошо, я буду глупо улыбаться…
Стоя перед окном своей гостиной в Мало-ле-Бэн, Люси смотрела на круглую спину дюны в лучах заходящего солнца. Даже на севере закаты великолепны — все оттенки синего, оранжевого, лилового… Легкий ветерок взметал небольшие песчаные вихри и гнал их в сторону темнеющего океана.
Молодая женщина спрашивала себя: что найдет отряд полицейских в глубине проклятого дома? Десятки чучел животных? Обезьян-капуцинов, прибитых к деревянным подставкам, застывших в синтетической вечности? Вскрытые тела животных, внутренние органы в стеклянных сосудах?.. А маленькая Элеонора? Каковы шансы, что ее найдут живой среди этого разрушительного хаоса ненависти?
Отчет о вскрытии лежал в столовой, лишая слепую девочку права укрыться от посторонних глаз и навеки упокоиться в мире. Проводя пальцами по ледяным страницам, Люси представляла себе крохотные искорки света, проникающие сквозь радужную оболочку глаз Мелоди Кюнар в стремлении донести до нее окружающие цвета, оттенки, пульсации бытия, соединиться с оптическими нервами… и возвращающиеся обратно за миг до того, как постучаться в двери мозга.
Затем она подумала о своих близняшках, об их глазах, источавших голубое небесное сияние, об их восторге при виде малейшего отблеска звездного света. Каждый миг, когда мы пробуждаем подобные воспоминания, они несут с собой памятные взгляды, улыбки, поднимают нас над землей и вышивают канву нашей настоящей жизни. Существование Мелоди было не чем иным, как глубоким черным колодцем, бездной, в которой клубилась тьма. Какое воспоминание она могла сохранить о своем кратком пребывании на Земле, об этой дивной планете с ее реками, морями и облаками, если в последние мгновения не испытывала ничего, кроме непонимания и ощущения глубочайшей несправедливости, когда две холодных руки сомкнулись на ее горле, перекрывая доступ воздуха?..
Горько вздохнув, Люси собрала листки в стопку, взяла биографию знаменитого русского врача и убрала то и другое в ящичек шкафа, запирающийся на ключ. Затем опустила жалюзи, задернула двойные занавески, погасила свет и выключила все электроприборы. Вокруг воцарилась непроглядная темнота. Люси ощупью добралась до шкафа с тонированными стеклами, открыла его и… сделала решающий шаг.
Час спустя, когда слезы на щеках уже полностью высохли, она остановила машину перед домом своих родителей.
Спустя три дня она наконец смогла обнять своих дочерей, хотя и пришлось их разбудить.
Теперь ей предстояла бессонная ночь…
Глава 26
Полседьмого вечера. Сцепив руки под подбородком, Виго Новак наблюдал за бесформенной грудой, лежавшей на диване. Он составил подробный план, рассчитав время с точностью до минуты, проанализировал все этапы, учел все «факторы Икс», способные нарушить ход его операции.
Ключ от входной двери в дом Сильвена (Виго сделал дубликат в большом торговом центре). Упаковка донормила. Перчатки из латекса. И еще невероятное количество мелочей, требующих от исполнителя жонглерской ловкости…
Все было идеально. Тщательно выстроенная система ожидала запуска.
Виго вышел в сад, чтобы убедиться, что его сосед, вдовец лет шестидесяти, опустил жалюзи на окнах. Затем подошел к машине Сильвена.
С противоположной стороны улицы ни один потенциальный свидетель не смог бы увидеть происходящее — бетонная ограда высотой в два метра служила надежной защитой от посторонних глаз и ушей.
После обеда Виго позвонил Натали, разъяренной непонятным отсутствием мужа после его неожиданного поспешного отъезда, и сообщил, что Сильвен ввалился к нему с бутылкой виски в состоянии, близком к полной невменяемости.
И теперь он, Виго, собирается транспортировать недостойного отца семейства домой.
Сильвен оказался чертовски тяжелым. Тем не менее Виго удалось взгромоздить его на пассажирское сиденье машины. Он натянул шерстяные перчатки и шапочку, включил зажигание и скрылся в ночи.
Некая внутренняя тревога подсказывала ему вернуться обратно, отменить задуманное преступление, подумать о возможной альтернативе. Но голос эгоизма требовал сделать выбор между сырой тюремной камерой и будущей сладкой жизнью.
Изобретатель был у цели, недоставало лишь решающего поворота отвертки. Он не совершит ошибок. Быть умным — значит уметь использовать свой ум в нужный момент.
Еще через пару километров Виго въехал во двор одиноко стоящей старинной фермы, потом закрыл ворота и, поддерживая под мышки тушу приятеля весом в центнер, ударом локтя распахнул входную дверь. Натали бросилась к ним, словно кошка с выпущенными когтями, и тут же обрушила на их головы потоки упреков:
— Виго! В каком состоянии ты мне его привез?!
Затем повернулась к двуногому бочонку со спиртным:
— А ты? Напиваешься, пока твоя жена и дочь целый день тебя ждут! Нет, вы только посмотрите на этого кретина! От него разит, как из ирландского паба!
— Виго! В каком состоянии ты мне его привез?!
Затем повернулась к двуногому бочонку со спиртным:
— А ты? Напиваешься, пока твоя жена и дочь целый день тебя ждут! Нет, вы только посмотрите на этого кретина! От него разит, как из ирландского паба!
— Да брось ты, все равно он тебя не слышит, — поморщился Виго, втаскивая в дом неуклюжую груду плоти. — Он прикончил и мою бутылку виски. Лучше помоги мне уложить его в постель. Ты никого не ждешь, я надеюсь? Нельзя, чтобы кто-то увидел его в таком состоянии.
— Кого мне ждать в такое время? Но я жду от тебя объяснений!
— Сначала уложим его, объяснения потом…
Безделушки, ковры, покрывала — все эти вещи, на которых могли остаться отпечатки пальцев, представляли собой потенциальные ловушки. Виго внезапно почувствовал себя уязвимым, слабым, пленником собственной плоти, своего постепенно изнашивающегося тела. А что, если он оставит хоть волосок, хоть мельчайшую частицу отшелушившейся кожи рядом с трупами?.. Что, если он упустит какую-то серьезную деталь? С учетом современного уровня развития криминалистики малейший промах мог оказаться роковым.
Они уложили Сильвена, отдышались и неверными шагами направились в столовую.
Где-нибудь могла остаться капелька пота… Нужно будет как следует все протереть перед уходом…
— Умираю от жажды… — прохрипел Виго. — Я бы выпил сока… на кухне есть?..
Натали вытерла лоб.
— Да, можешь налить себе, только побыстрее! Я жду!
— Ты кому-нибудь говорила… что Сильвен внезапно уехал? Если да… нужно им сказать… что все в порядке.
— Никому не говорила. Думаешь, мне хочется, чтобы все знали о моих семейных проблемах?
Виго искоса бросил взгляд на угольную печь. Все кирпичики его замысла примыкали друг к другу идеально, без зазоров, и скрепляющий раствор безумия придавал строению непоколебимую устойчивость. Виго вновь обрел уверенность и вернулся из кухни в столовую с двумя большими стаканами сока в руках.
Ты еще можешь остановиться! Ты еще можешь все отменить!
Но чего ради? Если он останется в живых, то спалит вас обоих. Так или иначе, ты ведь уже убил однажды. Это примерно как отнести письмо на почту, нет? Достаточно один раз попробовать, а дальше все проще…
Словно под воздействием какого-то внутреннего механизма, он протянул руку со стаканом Натали:
— Держи! Выпей глоточек. Ну и тяжеленный он, твой муж!
Натали отвела его руку:
— Думаешь, я хочу пить? Да уж скорее мне хочется блевать! Мой муж напился до такой степени один-единственный раз — на мальчишнике перед свадьбой!
По ее щекам заструились слезы.
— Он такой странный последнее время… Просто сам не свой… Что он тебе сказал?
Виго сжал кулаки. Он лихорадочно искал глазами любой предмет, на котором можно было задержать взгляд — словно ухватившись за спасательный круг, — чтобы не видеть перед собой будущего трупа. И брякнул первое, что пришло в голову:
— Он боится, что ты от него уйдешь…
— Что за бред! — фыркнула Натали, делая резкий жест, будто отбрасывая такую идею. — Как он мог такое подумать!
— Лишить мужчину работы — все равно что его кастрировать. Он чувствует себя беспомощным и никчемным. Я слишком хорошо знаю Сильвена, чтобы с уверенностью сказать: он не мог больше выносить этой зависимости. Долгие дни ожидания постепенно превращали его в помешанного. И вот сегодня он сломался. Кто бы стал его в этом упрекать? Думаешь, это легко — целыми днями сходить с ума от безделья?
— Нет… конечно нет, — признала Натали. — Но мы с ним всегда все друг другу рассказываем!
Виго вытер ей слезы кончиками пальцев. От этих слез у него разрывалось сердце. Секунды словно растягивались в часы, и слова лишь с трудом срывались с его губ.
— Нужно… чтобы ты с ним поговорила, — предложил он. — Помоги ему выдержать это испытание.
— Но… но я… я и так уже…
Натали не выдержала и разрыдалась. Виго боролся со своими внутренними ангелами, решив не отступать.
Покончить с этим…
Он схватил стакан и поднес его к самым губам Натали:
— Выпей немного… Тебе станет легче.
Натали повиновалась и проглотила смертельное питье.
— Ну вот… — прошептал Виго. — Хорошо… А теперь садись на диван. Поговорим спокойно…
Натали кивнула. Но уже через пару минут слова Виго стали доноситься до нее словно откуда-то издалека, а затем мощная доза снотворного погрузила ее в глубокий беспробудный сон, похожий на обморок.
Виго почувствовал, как кровь клокочет в его жилах. Стало трудно дышать. В висках будто стучали отбойные молотки. Мощный выплеск адреналина укрепил его мускулы, придал решимости.
Осталось сделать самое трудное. И ни в коем случае не допустить ошибок.
Действуя быстро и методично, он натянул плотную шерстяную шапочку и перчатки из латекса, поднял до самого носа воротник ветровки и одну за другой закрыл ставни в кухне, столовой и во всех комнатах. Как будто заколачивал крышку гроба…
Маленькая Элоиза, до сих пор тихо сидевшая в своей кроватке, неожиданно что-то залепетала, отчего Виго вздрогнул. Она с трогательным задором потрясала своей погремушкой. Жизнь била ключом в каждом ее жесте, в каждом взгляде.
Виго в слезах закрыл лицо руками.
Нет! Ты не можешь этого сделать! Невозможно! Возвращайся домой! Только не девочку… Господи!..
Он, шатаясь, подошел к посудному шкафу, взял оттуда бутылку водки и сделал прямо из горлышка большой глоток. Он наизусть знал результаты воздействия алкоголя на свой организм. Сначала жар во всем теле, потом расслабленность. Эмоции смягчались, но при этом бдительность оставалась на прежнем уровне.
Алкогольные пары рассеялись через несколько минут — самых длинных минут в его жизни, — реактивировав смертоносный процесс.
Теперь следующий пункт плана… Донормил… Он положил полупустую упаковку снотворного в шкафчик с лекарствами на стене ванной. Эти таблетки продаются без рецепта, так что при обыске никто не обратит на них внимания.
Прекрасно… Прекрасно… Действуй так, словно пытаешься сам себя подловить. Тогда ты не совершишь ошибок…
Раздались пронзительные детские крики. Элоиза плакала. Как младенческие легкие могут обладать такой мощью?
О, черт! У младенцев повышенная восприимчивость! Она… как будто предчувствует!..
Виго снова схватился за бутылку водки. Нужно быть осторожнее и сделать лишь небольшой глоток… Еще не хватало упиться в стельку! От его осмотрительности сейчас зависела его жизнь.
Только не ребенка, только не ребенка, только не ребенка…
Неумолимый механизм снова заработал в его голове. Вперед, марш!
Нужно было расположить тела так, как он задумал, — это был ключевой момент его замысла. «У тебя в лице что-то есть от безжалостного убийцы», — иногда в шутку говорил его брат. Виго стер с лица Натали макияж ватным тампоном, пропитанным косметическим молочком, и выбросил тампон в мусорное ведро. Затем отнес Натали на кровать, раздел и натянул на нее пижаму. Вид ее обнаженного тела не вызвал у него ни малейшего желания. Разве кого-то может возбудить вид куска мяса, уже почти окоченевшего?
Ту же самую операцию он проделал и с Сильвеном: стянул с него ботинки, пуловер, рубашку, брюки и трусы. Затем придал обоим телам естественный вид — Натали положил на бок и слегка согнул ее ноги в коленях, а Сильвена уложил на спину. Потом укрыл обоих одеялом — пуховым саваном… Костлявая-с-косой уже откинула свой черный капюшон…
Снова крики. Ужасный громкий рев. Виго бросился к Элоизе, схватил ее и швырнул в кроватку, огороженную деревянными прутьями, едва удержавшись от того, чтобы не ударить ее головой о стену, словно ребенок, разозлившийся на свою игрушку.
— Заткнись!
Ты почти закончил работу… Не сломайся в последний момент… Смотри: на ней уже надета пижама! Удача все еще на твоей стороне… Пусть все и дальше идет как задумано…
Тяжелое дыхание. Струйки пота. А что, если телефон зазвонит? Или кто-то постучит в дверь? А если какой-то случайный прохожий видел, как он въезжал во двор?
Виго в последний раз обошел супружескую спальню, осматривая каждый уголок, пытаясь имитировать действия полицейских, когда они обнаружат тела. Он ничего не забыл? Семейная пара в пижамах, женщина без макияжа, одежда развешана на стульях…
Но эти вопли!..
Теперь — подвести последнюю, решительную черту. Задействовать ключевой элемент плана…
Угарный газ — невидимый, неощутимый, коварный… Совсем как рудничный газ, но исходящий из угольной печи.
Шесть тысяч жертв в год. Целые семьи. Четверо, пятеро, шестеро детей… Кошмар.
Виго приблизился к стальному монстру. Угольные брикеты горели совершенно бесшумно, поглощая пламя и отрыгивая раскаленную магму. Адская топка, готовая принять в себя новые проклятые души…