— Давай показывай мне деньги! Если твоя рука хоть на сантиметр отклонится от этого жбана…
— Вы в меня выстрелите. Я знаю.
Виго вынул из жбана несколько угольных брикетов. Затем в его руках зашелестели банкноты. Он начал бросать упаковки денег на пол, под ноги женщины с револьвером.
— Вот они, ваши деньги! Все здесь!
Верваеке вынула из кармана пластиковый мусорный мешок:
— Сложи все сюда!
Виго приступил к работе, чувствуя, как жизненная сила уходит из него по мере того, как он расстается с деньгами. Совсем недавно он покупал подарки на Рождество, по вечерам сидел за игровой приставкой, а днем искал работу. Обычный, аж до отвращения добропорядочный гражданин. Заурядная жизнь, заурядные проблемы… Сегодня он даже не мог толком сосчитать, сколько людей погибло от его рук, его полубезумный бывший приятель жаждал его крови, а маньячка-детоубийца держала его на мушке револьвера. Какой-то затянувшийся кошмар…
Он ниже наклонился над угольным жбаном, делая вид, что ищет на дне последние купюры. Когда он выпрямился, в его руке что-то сверкнуло. В следующее мгновение воздух со свистом рассекла серебряная молния.
Кинжал, который Виго прятал на самом дне жбана, ударил Верваеке прямо в грудь. Но не острием, а рукояткой. Опять не повезло…
Однако от неожиданности женщина выронила свое оружие. Виго бросился к нему. Но не успел — Сильвен схватил револьвер раньше и нацелил ему прямо в лоб.
Верваеке бросилась вперед, выставив когти, как кошка. Сильвен толкнул на нее Виго, а сам поспешно отступил, повинуясь инстинкту самосохранения.
— Ни с места! Ни с места или убью обоих!
Пот и засохшие слезы превратили лицо Сильвена в соляную пустыню. Его правый указательный палец был уже готов нажать на спуск. Все его тело сотрясала дрожь. Смерть вот-вот должна была вырваться наружу и забрать свою добычу. Сначала убийцу, затем предателя, затем его самого… Дело трех секунд. Потом эта кошмарная пытка наконец прекратится…
В глазах Сильвена появился отблеск серпа — орудия Смерти.
Виго обреченно закрыл глаза.
— Не стреляй! — завопила Верваеке, вспомнив свой последний козырь. — Девочка с диабетом!.. Только я знаю, где она спрятана! Если ты меня убьешь, она умрет от нехватки инсулина!
Сильвен превратился в сплошной комок нервов. Револьвер заплясал в его руке, совершая резкие витки. Малейшее непоправимое движение — и раздастся смертоносный выстрел…
— Подумай! — продолжала Верваеке, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. — Ты можешь спасти чужую жизнь, вернуть ребенка родителям! Не оставляй эту девочку в руках безумной убийцы!
— А кто… поручится… что она… еще жива?..
— Я ветеринар. У меня есть запасы инсулина для животных-диабетиков. Ей хватит их на двенадцать часов, так что времени у нас мало. Нужно торопиться!
Не в силах связно рассуждать, Сильвен нацелил дуло на Виго, приказал ему лечь на землю и наступил на его левую щеку каблуком.
— Лицом в землю, сукин сын! Ты бы сделал это? Спас жизнь этой девочке?
Виго хрипло дышал, глотая пыль.
— Не стреляй… прошу тебя!
— Отвечай, мерзавец!
— Конечно, Сильвен… Да… Я сделаю ради нее все, что угодно… Едем ее спасать!
— Ну что ж, стрелять я не буду…
В следующее мгновение сарай наполнился едкими испарениями бензина. Верваеке забилась в угол, в ужасе наблюдая за обезумевшим вооруженным человеком.
Он облил бензином все вокруг — стены, пол, мусорный мешок с деньгами…
Затем вытолкнул Верваеке наружу.
— Прошу тебя, Сильвен! Нет!
Щелкнула задвижка. Виго отчаянно забарабанил в дверь изнутри. Его крики становились все тише. Тонкие струйки дыма уже просачивались сквозь щели.
— Деньги! — умоляюще простонала Верваеке. — Вернись и забери деньги! Эти гребаные деньги!..
— Даже не надейся, ублюдок! — прорычал Сильвен сквозь дверь.
Ответа не было. Внутри царила тишина. Приговоренный к смерти, очевидно, читал про себя последнюю молитву. Хватило всего одного щелчка зажигалки, чтобы вспыхнул пожар. Языки пламени уже вырывались наружу, расчерчивая землю яркими отблесками. Огонь ревел, словно запертый в клетке разъяренный зверь, рвущийся на свободу.
Первые лучи солнца осветили вершины терриконов-близнецов, когда Сильвен хрипло произнес:
— Эти деньги больше никого не убьют…
Потом знаком велел Верваеке идти вперед.
— Сначала мы отправимся пешком ко мне домой. Я хочу обнять мою жену и дочь в последний раз… А потом поедем спасать девочку. Молись, чтобы она была еще жива.
Глава 38
Близняшки уснули только на рассвете — крепким, здоровым сном, восстанавливающим силы. На юге стали заметны плавные очертания дюн, с которых медленно соскальзывала пелена ночного тумана. Все внутреннее пространство уединенно стоящего дома наконец-то заполнилось тишиной и покоем.
Люси не спала всю ночь. В глазах и голове у нее мутилось после нескольких часов, проведенных в интернете. Тератология, наука о монстрах… Генетические аномалии… Гидроцефалы с огромными головами… Сиреномелия — болезнь, при которой люди рождаются со сросшимися ногами… Близнецы, сросшиеся в форме букв L, Н, Y…
Жуткие творения Фрагонара…
Этот анатом уводил ее в мир, лишенный этики, не знающий ни веры, ни закона. В мир запретного, где любая логика была попрана и осмеяна. В музей мутантов, где скульптуры из плоти, лишенные кожи, трупы в посмертных масках, расчлененные тела составляли жуткий причудливый хоровод… Хуже того. Существовал трактат «Anatomica Magistri Nicolai Physici»,[26] где описывались процедуры иссечения, проводимые учеными Древнего мира на живых существах. Несчастные истекали кровью на хирургических столах, в то время как препараторы старались поддерживать в них жизнь как можно дольше, отрезая сначала конечности, затем вынимая внутренние органы. За процедурой бесконечного страдания могли наблюдать «привилегированные» особы… Воистину История порой раскрывает ужасные тайны…
За эти несколько часов, проведенных без сна, Люси лишь в малой степени прикоснулась к жутковатому миру таксидермии, узнала самые азы этой кровавой науки. Она рассматривала фотографии чучел животных, оскаленные пасти, напряженные мышцы… Из темных недр интернета всплывали целые коллекции чучел кошек, запечатленных для вечности в разнообразных охотничьих позах; доберманов, бульдогов, бассетов, кажущихся еще более живыми, чем настоящие, с их стеклянными глазами и искусственными языками… Анонимные художники, которые выплескивали на полотно свое безумие, свою жажду рассекать живую плоть в стремлении к бессмертию… Серийные убийцы животных…
То, что ей удалось выяснить, подтверждало правоту Леона. Склонность делать из животных чучела или из человеческих тел — подобия скульптур без кожи не рождается спонтанно, на пустом месте. Необходимы долгие годы обучения, специально оборудованная мастерская, большое количество рабочего материала… Фрагонар оттачивал свое мастерство на более чем двух тысячах животных, прежде чем перешел к свежим трупам, которые брал в моргах. Что до начинающего таксидермиста, он никогда не начнет со слишком крупных млекопитающих или с животных со сложным внутренним строением. Для начала он будет посвящать свое творческое вдохновение более простым объектам, которые проще всего раздобыть.
Любое мастерство оттачивается в постоянных упражнениях. Начинающие хирурги тренируются на свиньях — существах с гораздо более толстой кожей, чем человеческая, — и лишь потом переходят к людям. Убийцы вроде Ральфа Реймонда Эндрюса, Эда Гейна или Джеффри Дамера вначале расчленяли животных, словно для того, чтобы подготовить почву для будущих убийств людей. Фрэнсис Холм подростком зарывал живьем в землю тех животных, которые случайно попадались ему на его кошмарном пути… Убийца Мелоди Кюнар, прежде чем приступить к изготовлению своих отвратительных кукол, наверняка начинал так же, как и все остальные.
Они всегда начинали с животных.
Где же убийца добывал рабочий материал — к примеру, этих кошек, с которых он снимал шкуры и использовал их для изготовления монструозных кукол? На улице? Вряд ли. Уличные кошки недоверчивы и агрессивны, их сложно поймать, их инстинкт самосохранения слишком силен. Нет, скорее всего, он брал их из приютов для животных.
Люси направилась в кухню, открыла шкафчик, где лежала целая груда шоколадок, и достала очередную плитку.
Вообще-то это уже перебор… Надо остановиться… Хорошо, завтра. Обещаю.
Она отломила дольку от плитки и положила на язык, пьянея от этого привычного наркотика. Все ее чувства обострились, впитывая чудесный вкус какао-бобов. Люси блаженно прикрыла глаза. Настоящий гастрономический оргазм…
Поскольку близняшки все еще не проснулись, ее мысли обратились к рыжеволосому полицейскому. Она вспоминала его гипнотический взгляд, его повышенную восприимчивость… Она сидела на диване в гостиной, он спал в ее комнате, за прочной деревянной стеной. Два тела пылали обоюдной страстью, но были разделены неумолимой силой обстоятельств. Будет ли продолжение у этой истории — которая, по сути, еще и не начиналась?.. Физическое желание Люси бушевало, оттесняя на второй план все остальные чувства. Сначала любовь, а Любовь с большой буквы — потом.
Она снова села к компьютеру, запустила поисковик и вызвала список филиалов Общества защиты животных в северном регионе Франции.
Шум шагов застал ее врасплох — настолько глубоко она погрузилась в чтение. Она едва успела заметить краем глаза какую-то тень, мелькнувшую в оконном стекле, — и в следующий миг Норман оказался рядом с ней, облаченный в слишком широкий для него халат. Подавив зевок, полицейский спросил:
— Девочки спят?
— Да, с ними все в порядке. Сварить тебе кофе?
— Да, пожалуйста… Лучше бы я совсем не ложился — чувствую себя разбитым… Все эти страсти, эти тела без кожи и прочее не выходят у меня из головы. И я все время думаю об Элеоноре. Прошло уже больше пятидесяти часов с тех пор, как ее похитили… Если убийца ее не прикончит, это сделает диабет…
Он оперся о подлокотник кресла и добавил:
— Как тебе удалось провести всю ночь не смыкая глаз?
— Вставила спички под веки. Это всегда хорошо помогает.
Норман фыркнул и указал на экран:
— Все никак не можешь остановиться? Нашла еще что-нибудь интересное?
— Да так, не особенно. В основном — для общей эрудиции… Несколько новых страниц добавилось к моему багажу мрачных познаний…
Люси направилась в кухню и включила кофеварку.
— Мне… пошел на пользу наш недавний разговор, — слегка вздохнув, произнесла она. — К тому же твое присутствие мне напомнило о том, насколько одиночество губительно. Оно затягивает тебя, как трясина, а ты этого даже не чувствуешь…
Норман с видом смущенного подростка потеребил пояс махрового халата.
— Мне бы хотелось это повторить когда-нибудь потом, когда нынешнее расследование закончится, — произнес он. — Не в такой профессиональной, не такой… мрачной атмосфере.
— Типа — пиво, пицца и футбол по телику? Отлично, я готова! Можно позвать еще кого-нибудь из ребят…
— Нет-нет… я не то имел в виду…
— Я поняла, — улыбнулась Люси. — Я хотела тебя немножко расшевелить. Кстати, скоро Новый год, а у меня до сих пор никаких планов, если не считать всегдашних домашних посиделок с близняшками… Ты можешь предложить что-нибудь поинтереснее?
— В смысле — кроме пива и пиццы? Ну, даже не знаю… может, просто устроим небольшую вечеринку на четверых? Три женщины на одного мужчину — это же мечта!
— Отлично! Только сразу учти, что особо расслабиться не удастся. Барышни требуют очень много внимания и терпения. Значит, договорились.
Произнеся эти слова, Люси еще толком не знала, на какую неизведанную территорию ей придется ступить. Роман двух полицейских с нелегкими характерами мог привести к рискованным последствиям. Но ведь самая яркая радуга появляется после самой бурной грозы, не так ли?..
— Что у тебя намечено на сегодня? — крикнула Люси в сторону ванной, куда удалился Норман.
— Отчет из лаборатории по поводу кукол, список уволенных из «Виньи», слежка за Верваеке, — отозвался он. — Думаю, ее передвижения и телефонные разговоры выведут нас на этого монстра, ее спутника или спутницу жизни. Равье отправил группу людей, чтобы опросили владельцев всех таксидермистских магазинов в округе и выявили потенциальных подозреваемых — в первую очередь тех, кто живет неподалеку от Дюнкерка. Еще несколько человек продолжают наблюдение за аптеками, в которых продается инсулин, — на всякий случай… Словом, все кусочки пазла у нас в руках, осталось только их сложить.
— И надеяться на то, что это произойдет как можно быстрее, — тихо пробормотала Люси, снова усаживаясь за компьютер. Потом уже громче добавила: — Есть еще интернет-магазины, где можно заказать все необходимое для таксидермии. Я сейчас распечатаю тебе список. Их тоже нужно будет проверить!
— Есть, шеф.
Щелкнув мышью, Люси вывела на экран список филиалов Общества защиты животных в северном регионе.
Их было несколько — в Байеле, Кодри, Конде-сюр-л'Эско… Вторая страница: Дуэ, Азбрук, Ла-Сантинель. Люси быстро проглядывала названия, надеясь отыскать приюты для животных в городах вроде Дюнкерка или Гравелина. Перегруженный модем судорожно трещал, выдавая все новые биты информации. Люси вспомнила, как медленно выползали страницы отчета о вскрытии из факса в кабинете Равье.
Ну вот опять… До чего же медленно! Чертова техника!..
Новые названия. Лилль, Мобеж, Мервиль, Марк-ан-Бароль и еще десятки других… Большинство населенных пунктов находилось в радиусе примерно восьмидесяти километров от Дюнкерка. Любопытно, но ближе не было ничего. Теоретически убийца мог брать животных в любом из приютов. Или вообще добывать их как-то иначе…
Люси в отчаянии стиснула кулаки, Она-то думала, что ей удалось полностью понять логику действий «своего» убийцы, ставших результатом прошлых событий его жизни, его «ошибок молодости»… Но у нее было слишком мало реальной фактуры — все строилось на интуиции, поэтому она двигалась наугад, словно в тумане, почти не видя следов… «Фактов нет, — говорил Равье. — А только факты и имеют значение». Что ж, порой бывает, что компьютер обыгрывает человека в шахматы…
К ее немалому удивлению, Норман перед уходом легонько поцеловал ее в щеку и негромко произнес:
— Я тебе позвоню, как только смогу.
— Береги себя, — прошептала она в ответ.
Тепло его прощального поцелуя погрузило Люси в некое подобие сладостной нирваны. Прикосновения мужских губ, пусть даже мимолетного, оказалось достаточно, чтобы по ее жилам разлилось пламя…
Ты меня удивляешь! Это после шести с лишним месяцев!.. Такое ощущение, что у тебя внутри пороховая бочка и фитиль уже подожжен…
Она потянулась и расправила плечи, заведя руки за спину. Мускулы, занемевшие от долгого сидения за компьютером, понемногу оживали. Сквозь стекло видны были снежинки, падающие из тяжелых серых туч. Новый день больше походил на белую ночь — как часто бывало зимой, сковывающей ледяными объятиями окрестные дюны… Люси уже собиралась выключить компьютер, но напоследок для очистки совести открыла последнюю страницу в списке городов с филиалами Общества защиты животных.
Снова хлопнула входная дверь.
— Забыл ключи от машины, — объяснил Норман, быстро подходя к столу. Бросив беглый взгляд на экран, он нахмурился.
— Приют для животных в Птит-Синт? С чего это вдруг?.. Что ты от меня скрываешь?
Птит-Синт… Городок в десяти километрах отсюда.
— Ничего… особенного… — с трудом произнесла Люси. — Но… ты можешь опоздать. А этого… лучше не делать. Ты ведь знаешь… капитана Равье.
На какое-то время Норман задержался рядом с ней. Но у Люси был совершенно отсутствующий вид. Она даже не смотрела на него — ее глаза были устремлены куда-то в пустоту. Лейтенант снова перевел взгляд на экран. Адреса приютов для животных… Он вспомнил о кошачьих скелетах, о том, что начинающие таксидермисты подолгу упражняются на собаках и кошках, — и о многом другом, что услышал от нее прошлой ночью. Мастерская таксидермиста… похищения животных из зоопарка…
Она лезет прямо волку в пасть! Она решила проникнуть в мысли убийцы, выследить его, дойти до конца…
Норман хотел подробнее расспросить Люси, но служебный звонок на мобильный тут же переключил его мысли на другие дела. Он вышел из дома не оглядываясь и растворился в утреннем полусумраке.
Люси глубоко вздохнула и неподвижно вытянулась на диване.
Приют для животных в Птит-Синт… Городе-двойнике Гранд-Синт — проклятого места, откуда все началось…
Глава 39
Опять все те же белые разделительные полосы на дороге, все те же зеленые придорожные указатели, выхваченные из темноты лучами фар… По обе стороны тянулись домики из красного кирпича, словно вжавшиеся в землю и окутанные туманом. Армантьер, Азбрук, Брэй-Дюн… Та же бензозаправка «Тоталь» с одиноким полусонным служащим на пустынном шоссе А-25… Маршрут, изъезженный сотни и тысячи раз. Дорога на работу, к безоблачному будущему, к богатству… Затем возвращение домой, к любящей жене и жизнерадостному ребенку. Дорога, соединяющая два полюса вашего повседневного существования…
Теперь эта асфальтированная полоса превратилась в тупик, откуда не было выхода. Маршрут в один конец…
Сильвен Куттёр буквально сходил с ума от множества одновременно звучащих внутренних голосов. Он знал, что скоро все это прекратится. Навсегда. Но необходимо было выполнить еще одну, последнюю миссию.