Я р о ш. Не десять, а восемь.
Г р е ч к а. Болютина не считаешь, еще кого?
Я р о ш. Николая. Его вперед отправить нужно. За ним хоть завтра с утра могут прийти. И ни к чему подростка брать в такое рискованное дело.
Г р е ч к а. Опять скажу: лично я подождал бы весны.
Я р о ш. До весны все будем в Неметчине.
Е р е м е е в. Как же постановляем - вместе, ай врозь?
Я р о ш. Выходить вместе.
Е р е м е е в. Так.
Я р о ш. Нахрапом. Выберем момент.
Е р е м е е в. Так.
Г р е ч к а. А-ах, уйдем, а арсенал целенький останется!
Я р о ш. Что ж ты его - слюнями взорвешь, что ли?.. За воротами расходиться всем розно.
Г р е ч к а. Всяк на свой риск - выручай, мама, сына молитвой...
Я р о ш. И сходиться к Кингисеппскому шоссе, в тот лесок, что я вам чертил.
Е р е м е е в. А дальше?
Я р о ш. Дальше я вас поведу в Ленинград.
Г р е ч к а. До шоссе будет трудно добраться. Многие плохо знают местность, не умеют ориентироваться.
Я р о ш. Спросят.
Пауза.
Г р е ч к а. Человека четыре из восьми дойдут?
Я р о ш. Человека три-четыре, да. На когда назначим?
Г р е ч к а. Когда дежурит Сепре?.. Давайте на послезавтра.
Я р о ш. Давайте. Тем, кто пойдет, скажете - завтра и послезавтра от хлеба воздержаться, сберечь на дорогу.
Пауза.
Г р е ч к а. На улицах благодать в смысле затемнения, спасибо нашим летчикам.
Е р е м е е в. Главное - мимо караулки проскочить.
Г р е ч к а. А по этому самому, дорогой, надо идти вот именно в дежурство Сепре, потому что когда Сепре - тогда и Хемпель, а когда Хемпель - тогда и шнапс.
Е р е м е е в. За воротами шнапсом не пахнет, там караул настоящий... Хворым не говорить?
Г р е ч к а. А ясно! Для какой надобности расстраивать людей?
Е р е м е е в. И Пархомову?
Г р е ч к а. И Пархомову. (Пауза.) Метель хорошая поднялась...
Я р о ш. Хорошая...
Н о в и к о в (к Коели). Куда Валя пошла?
К о е л и. К раввинше, должно быть.
Н о в и к о в. Прикармливает?
К о е л и. Угу...
П а р х о м о в (подсаживается к ним). Подкинь полешко, Николай, дай погреться напоследок.
Коели молча подкладывает дров в печку
Н о в и к о в. Трясет?
П а р х о м о в. Да к вечеру всегда... Болютин про подушку говорил. А помните - чуть заболеем, доктора вызывали, бюллетень брали... Лекарства в аптеке заказывали...
Н о в и к о в. Путевку на курорт получали.
П а р х о м о в. Не ценили, считали - так и надо. А теперь вспоминаем - есть ли, мол, на свете подушка с перьями... Какие больницы были, какие санатории! Лестницы из мрамора, цветы... (Пауза.) Уйдете вы, да? (Ему не отвечают.) Идите. Не ждите ничего! В Германию загонят - тогда не выберетесь... А я, значит, тут. Вот, понимаешь, и не вздумал бы никогда, что буду помирать в синагоге. Я ее и не знал совсем, что за синагога...
Входит В а л я. Садится у печки и греет руки.
Н о в и к о в. Вы что такая?
К о е л и. Что, Валя?.. Валя! Что случилось?
В а л я. Умерла раввинша.
П а р х о м о в. Слава богу! (Молчание.) Забрали ее?
В а л я. Нет. Лежит. Я глаза ей закрыла.
Н о в и к о в. При вас умерла?
В а л я. При мне. (Встает.) Я пойду уже...
Совсем стемнело. Метель за окнами.
Я р о ш. Шаль у вас добрая.
В а л я. Это хозяйка дала.
Я р о ш. Добрая шаль. (Берет шаль.) Николай... (Надевает шаль на Коели.) Мимо караулки пройдешь Метель.
К о е л и. Пройду...
Я р о ш. Чего дожидать?.. На Кингисеппское шоссе знаешь поворот?
К о е л и. Да.
Я р о ш. В том леску жди нас.
К о е л и. Понятно.
Я р о ш. А не дождешься - держи сам дальше, не поминай лихом... Надевай шинелку. Скоро.
Коели лихорадочно надевает шинель.
Не надо прощаться.
К о е л и. Я только...
В а л я. Что вы? Я с вами! Я тоже знаю, где Кингисеппское шоссе!
Я р о ш. Скоро, скоро, выходи первый, она тебя догонит на площади!
К о е л и. До свиданья, товарищи. До свиданья, Вася.
Н о в и к о в. До свиданья, Коля...
Я р о ш. Иди, иди. В воротах не поспешай, проходи равнодушно. Тот мундштук с тобой?.. И карточка...
К о е л и. Со мной. (Уходит.)
Г р е ч к а (Вале). Вьюги не страшно?
В а л я. Не страшно.
Г р е ч к а. А мороза?
В а л я. Ничего не страшно.
Г р е ч к а. Пирожков в дорогу не успели напечь, вот беда.
В а л я. Вот как это делается...
Г р е ч к а. Да уж так делается.
Н о в и к о в. Опередил меня Николай...
Ярош выходит.
В а л я. Мне идти уже?
Г р е ч к а. Обождите.
П а р х о м о в. Уходите, Валечка. Я вас больше никогда не увижу. Никого я не увижу... Как дойдете, Валечка, до наших - вспомните про меня...
Г р е ч к а. Еще поживешь, дорогой. Ничего.
Я р о ш возвращается.
Я р о ш. Прошел. Можно.
В а л я. Спасибо. До свиданья. Всем, всем...
Идет к двери и сталкивается с входящим С е п р е.
С е п р е. Домой?
В а л я. Домой...
С е п р е. Посиди со мной немножко. Мне скучать всю ночь. Мордочка твоя... У, ротик! (Хочет взять Валю за подбородок.) Боишься, м-м!.. Напрасно боишься. Я скажу тебе секрет: ты меня потом будешь очень любить. Посиди. Я из-за тебя получаю неприятности: вот как ты мне нравишься! Подойди, я что-то скажу...
В а л я. Нельзя мне. Мне пора... Хозяйка будет ругаться...
С е п р е. Хозяйка - да! Хозяйка... А платок твой?
В а л я (беспомощно оглянулась). Платок?..
Грохот: Еремеев развалил печную трубу.
С е п р е. О!..
Г р е ч к а (бросается поднимать трубу). Медведь ты, дорогой, смотри, чего наделал!
Я р о ш. Морду надо бить за такие дела!
С е п р е. Набей ему морду! Он сделал угар! Я буду угорать всю ночь!
Валя выбегает.
Я р о ш (помогает установить трубу). Другим разом - искалечу.
С е п р е. Я должен угорать всю ночь! Здесь нет чем дышать! Я должен идти в караулку!..
Г р е ч к а. Минуточку. Я извиняюсь.
С е п р е. Что нужно?
Г р е ч к а. Минуточку. У вас на рукаве не то замазка, не то мел.
С е п р е. Откуда замазка?
Г р е ч к а (чистит гимнастерку Сепре). По-настоящему, такие пятна выводят бензином. Берут бензин, берут столовой соли... Нет, ничего, отходит и так.
С е п р е. Отошла?
Г р е ч к а. Вполне отошла.
Сепре уходит.
Н о в и к о в. Ушел Николай - так и не разгадал свою загадку.
П а р х о м о в. Какую загадку?
Н о в и к о в. Был его дедушка католикос или не был?
Г р е ч к а (смотрит в окно). Ух, разгулялась, моя дорогая...
Е р е м е е в. Метет?
Г р е ч к а. Так метет, что не дай бог.
Молчание.
Н о в и к о в (тихо запевает):
Вдоль по улице метелица метет... Эх, любил эту песню покойный комиссар!..
Я р о ш. А ну, цыть.
Прислушиваются. Слышно далекое пение самолетов.
П а р х о м о в. Наши...
Я р о ш. Цыть.
Дальний взрыв. И приближающийся рокот самолетов. Несется метель за окнами.
Г р е ч к а (у окна). Где-то шагают детишки наши...
Моторы громче.
Н о в и к о в. Вот так.
Проходит через зал и поворачивает выключатель. Вспыхивают ряды сверкающих бра. Зал феерически освещается.
Б о л ю т и н. Вы что?! Вы что?!! (Бросается к выключателю.)
Я р о ш (отшвыривает его). Не подходи!!!
Г р е ч к а. Кому не нравится - катись в Германию: там затемнение по всей форме!
Вбегает С е п р е.
С е п р е. Это, это, что это?! Потушить!
Близкий взрыв.
Туши свет! Сейчас туши свет!
Его окружает тесное безмолвное кольцо. Музыка моторов совсем близко.
Н о в и к о в (он стоит у выключателя, прислонясь к стене; он запевает полным голосом):
Вдоль по улице метелица метет.
За метелицею девица идет...
С е п р е (затопав ногами). Молчать! Молчать, русский!..
У него отнимают винтовку.
Г р е ч к а (вторит, проверяя затвор винтовки):
Ты постой, постой, хорошая моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя.
С е п р е. Выпустите меня отсюда... О-о-о, потушите свет! Пустите меня!
Г р е ч к а (ударяет его прикладом). Полежишь тут Ничего.
Я р о ш (подняв руки). Сюда... Сюда... Ближе... Ближе... Давай! Давай! Давай на арсенал!
Н о в и к о в (закинув голову, медленно и мечтательно):
На твою ли на приятну красоту,
На твое ли что на белое лицо...
Страшный взрыв. Свет гаснет. Черная глухая темнота.
Х о р (из мрака):
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя...
Бешеная метель, кружась, охватывает все. Сугробы, как братские могилы, мгновенно нарастая, погребают песню под собой. И сквозь снежные смерчи проходят над сугробами две белые фигурки - В а л я и К о е л и.
1942 - 1956
БЕССОННИЦА
Пьеса в трех действиях
ДЕЙСТВУЮШИЕ ЛИЦА
Е л ь н и к о в А л е к с а н д р А н д р е е в и ч.
О л ь г а И в а н о в н а, его мать.
С е д о в И в а н И в а н о в и ч.
М а н е ч к а }
З и н а } его дочери.
Н а д е ж д а, жена Ельникова.
Р о д и о н, ее брат.
Г о р я ч е в а З и н а и д а А л е к с а н д р о в н а (Заинька).
К р а м и н В л а д и м и р И п п о л и т о в и ч.
В а л ь к а, мальчик.
В а с я.
М и х а и л М и х а й л о в и ч Б а с к а к о в.
Х у д а я с т а р у х а }
Т о л с т а я с т а р у х а }
Г о с т и } у Баскакова.
Г о р н и ч н а я.
Н е д е л ь с к и й.
В р а ч.
П о с ы л ь н а я.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Год 1943-й
СЦЕНА ПЕРВАЯВ квартире О л ь г и И в а н о в н ы Е л ь н и к о в о й. Комната с старинным комодом и высоким сундуком. Передняя. Кухня. В переднюю выходят двери еще двух комнат. Вечер, в углу комнаты горит лампа под абажуром. Остальная часть квартиры освещена светом, падающим через кухонное окно из окон дома, расположенного напротив. Под лампой О л ь г а И в а н о в н а гадает М а н е ч к е на картах. С е д о в починяет радиорепродуктор.
О л ь г а И в а н о в н а. Легла карта ничего себе. Очень шикарно легла карта. Видите, какая красная и веселая. Можете смело перестать волноваться.
М а н е ч к а (углубленно). Четыре туза - исполнение желаний?
О л ь г а И в а н о в н а. Четыре? Да что вы! А я и не заметила смотрите, пожалуйста... Конечно, исполнение желаний, полное исполнение желаний... Ну, что же вам сказать, чтобы не соврать? В прошлом у вас разлука, удар, слезы... Это в прошлом, в прошлом! Видите сами, что позади... Предстоит вам известие из казенного дома - вот казенный дом! от военного короля.
М а н е ч к а. Плохое известие?
О л ь г а И в а н о в н а. Наоборот, червонное известие, радостное известие, чудное известие... А на сердце - марьяжный король.
М а н е ч к а. Знаете, Ольга Ивановна, мне иной раз кажется - уж лучше плохое известие, чем никакого.
О л ь г а И в а н о в н а. Ну, что вы, Манечка...
М а н е ч к а. Нет, правда. А то вот так ждешь, ждешь седьмой месяц, и чего ни придумаешь, особенно по ночам...
С е д о в. А вот ничего не придумывай, и все.
О л ь г а И в а н о в н а. Придумывать нехорошо. Придумываньем этим самым можно и беду накликать.
М а н е ч к а. Ну, Ольга Ивановна, я не такая суеверная.
О л ь г а И в а н о в н а. Эх, голубчик, станешь суеверной... Вы думаете, я до войны занималась этой ерундой? А как началось, да как уехал мой Саша на фронт, да как пошел у нас немец города брать, тут я эту науку и изучила. Приду из госпиталя с дежурства, чем отдохнуть, выспаться - сижу и картами шлепаю: для дома, для сердца...
Входит З и н а, слушает.
Всего бояться стала: зеркало разбил квартирант - жил у меня тут инженер с семьей из Киева - так даже поясница разболелась, верите слову? Думаю, обязательно будет несчастье!
З и н а. Было?
О л ь г а И в а н о в н а. Нет, слава богу, обошлось: даже было, наоборот, счастье, - тринадцатого декабря это случилось, помните, девочки, какой день?
С е д о в. Немцев отогнали от Москвы...
О л ь г а И в а н о в н а. Даже так, что с того разбитого зеркала пошли дела на поправку. Теперь, слава богу, конец завиднелся. Я даже заметила себе, что разбитое зеркало - к счастью... Манечка, не отчаивайтесь вы, голубчик, вот вам мое слово: дождетесь вы мужа, а я дождусь сына, муж войдет, вы ему деточку свою покажете, и счастье будет, и радость будет, и уж как мы эту радость будем теперь ценить, Манечка, верно?
М а н е ч к а. Какая я была... Ветреная, или глупая, или просто дрянь? Бывало, смотрю на него и думаю: есть лучше... могла выбрать повиднее, поласковее... не такого хмурого... Он хмурый был. Вдруг что-нибудь смешно ему покажется, он захохочет и сразу опять замолчит, насупится, грызет свою папироску... Войди он сейчас в эту дверь, да скажи: Маня! - и ничего больше не надо...
Молчание.
З и н а. Ольга Ивановна, расскажите про вашего сына!
О л ь г а И в а н о в н а. Чего ж особенного рассказывать...
З и н а. Ну, как чего особенного!
О л ь г а И в а н о в н а. Сын как сын...
С е д о в. Ольга Ивановна, у вас не найдется вот такой медной штучки, вот такой, не толще?
О л ь г а И в а н о в н а. Поищу... (Роется в ящике.)
З и н а. Расскажите, какой он знаменитый у вас.
О л ь г а И в а н о в н а. Знаменитый не для всех, а для тех, кто музыку уважает. Вон, Вася - тот и не знает, что есть на свете скрипач Александр Ельников.
З и н а. Ну, Вася! А вот папа знает. Правда, папа, ты знаешь?
С е д о в. Видал на афишах...
О л ь г а И в а н о в н а. Потому что культурный человек, жил в столице. Двести миллионов людей под одну марку не подгонишь. Но, конечно, Сашу знают многие. Особенно в Москве. Вот такая штучка подойдет, Иван Иваныч?.. Он в Москве и консерваторию кончал, и женился, и другой раз женился, а ко мне приезжал два раза всего, последний раз перед фронтом. Приехал усталый такой - дорога трудная была, много эвакуированных к нам ехало... Прости, говорит, мать, закружился в жизни, забывал тебя, а тебя одну, говорит, мне бы и помнить... На, говорит, тебе душу мою, оставляю на хранение. И оставил скрипку.
М а н е ч к а. Жалко, Зина, жили мы в Москве столько лет, и ни разу не послушали...
З и н а. Манечка, а я слышала. Я скажу, когда это было: в финскую кампанию. Ночь была, стужа - у-у-у! - я бежала домой откуда-то - от тети... И на Смоленской площади - пусто было, буран - и вдруг слышу, скрипка! Над бураном, понимаешь, над ночью, выше домов, выше всего скрипка! По радио. Я остановилась, слушала... Потом мне сказали, что это Ельников играл.
О л ь г а И в а н о в н а. Да, и по радио играл, как угодно. У меня целая папка громадная с газетными вырезками и портретами. Откровенно говоря, ни один портрет не похож, а все-таки приятно. А вот здесь (показывает карточку), здесь он как живой...
З и н а. А кто с ним?
О л ь г а И в а н о в н а. Жена.
З и н а. Не очень красивая.
О л ь г а И в а н о в н а. Хороший человек была. Тоже с ним играла: он на скрипке, она на рояле. Не сошлись характерами, разошелся, женился на другой.
З и н а. А другая - красивая?
О л ь г а И в а н о в н а. Красивая, бог с ней. Очень красивая. Тоже знаменитая: певица.
З и н а. Почему вы так говорите?
О л ь г а И в а н о в н а. Как говорю?
З и н а. Как будто вы ее не очень любите.
О л ь г а И в а н о в н а. Как можно не любить. Я ее и не видала, за что мне ее не любить? А почему-то все-таки душу - перед тем как на смертное дело идти - ей не доверил? Как об этом думаешь? (Помолчав.) Ему бы можно и не идти вовсе. Его не пускали. Орден у него за талант... Пошел и воевал на передовых позициях, в госпитале побывал - ну, уж теперь все слава богу. Да и рана, пишет, пустяковая, миловал бог...
Звонок. Зина отворяет входную дверь В а л ь к е.
В а л ь к а (с порога). Мама велела передать, что в шестом магазине дают мозги!
З и н а. Хорошо...
О л ь г а И в а н о в н а. Мальчик! Постой! Какие мозги?
В а л ь к а. Ну, какие? Обыкновенные.
О л ь г а И в а н о в н а. Телячьи, бараньи?
В а л ь к а. А я не в курсе... (Уходит.)
О л ь г а И в а н о в н а. Какой бестолковый мальчик. Это чей?
З и н а. А это Валька, кассиршин сын, в музыкальной учится. Тоже скрипач.
О л ь г а И в а н о в н а. Тоже скрипач?.. Главное дело: сообщает, когда уже магазин закрывается. Который там час?
З и н а. Поздно, Ольга Ивановна, уже без десяти девять.
О л ь г а И в а н о в н а. Придется завтра с утра. Саша обожал мозги в сухарях.
Входит в переднюю В а с я, отворив входную дверь ключом.
А кто там?
В а с я (из передней). Я. (Зажигает свет в передней и в кухне, моет руки.)
О л ь г а И в а н о в н а. Чай будешь пить, Вася?
В а с я. Не хочу.
О л ь г а И в а н о в н а. Врешь, будешь. (Идет в кухню, хозяйничает.) А Иван Иваныч мне радио починяет!
В а с я. Вот и прекрасно.
О л ь г а И в а н о в н а. Конечно, прекрасно. Любезный у тебя разговор, В а с я.
В а с я. Марья Ивановна дома?
О л ь г а И в а н о в н а. Дома.
В а с я. Почему на работе не была?
О л ь г а И в а н о в н а. А она с сегодняшнего дня в отпуску.
В а с я. Почему в отпуску?
О л ь г а И в а н о в н а. Вася ты, Вася. Почему в отпуску. Потому что в декретном.
В а с я. В декретном?
О л ь г а И в а н о в н а. С ней теперь надо осторожно. Ты вот, Вася, иногда хлопнешь маленько и выражаешься вслух, а это ей может повредить.
В а с я. Я не про нее выражаюсь.
О л ь г а И в а н о в н а. Мало чего не про нее. Все грубое, нехорошее может сейчас повредить. У нее и так на сердце тяжко, от мужа седьмой месяц ни строчки... (Манечка выходит в кухню.) Я говорю, Манечка, давайте накипятим полведра воды, да напьемся вместе, как одна семья.
М а н е ч к а. Не хочется. Я лучше лягу. Знобит меня как-то...
В а с я. Я, между прочим, что хочу сказать: мне такая большая комната абсолютно ни к чему. Вы, Марья Ивановна, ее забирайте к чертям.
М а н е ч к а. Спасибо, а вы где будете?
В а с я. А мне что надо? Переспать? Я в ванной могу. Ольга Ивановна, пустите ночевать в ванную?