Stashe
Сегодняшний вчерашний день
Предисловие
Над головой шуршала трава, как будто ее трепало сильным ветром. Но ветра на самом деле не было. Шумело или шуршало, скорее всего, в ушах, после удара о землю. Янат не смогла сдержать стон. Больно. И хотя она точно уже знала, что ничего не сломано, ощущения приятнее не становились. Дышалось через силу, легкие горели, плечо онемело, а ноги жгуче, мерзко пульсировали ниже паха, и от этого хотелось выть в голос. Но она все-таки ничего не сломала. А это главное.
— Яна! Яна! — послышалось откуда-то сверху. Этот подрагивающий и срывающийся голос она узнала сразу. Зашипела сквозь стиснутые зубы и попыталась сеть. Из глаз брызнули слезы, все закружилось в бешеной пляске, к горлу подкатила тошнота. Сотрясение, в любом случае заработала.
— Что же ты делаешь, Инга? — прошептала Янат и чуть громче, — Не ори, дурочка! -
В травяном колодце было прохладно, остро пахло травяным соком и пылью. Она задрала голову и прищурилась. Круглая дыра ярко-голубого цвета изрезанная острыми зубцами травы. Высокой и густой. Коварная ловушка, в которую Янат грохнулась из-за собственной невнимательности. Хотя с удовольствием бы сослалась на отличную маскировку природной ямы. Янат успела извернуться, зацепиться и съехать по стенке колодца, а не рухнуть на дно плашмя. Поэтому травмы оказались не настолько серьезными. Но и эта оплошность едва не стоила ей жизни. Она сглотнула и вытерла тыльной стороной ладони нос. Кровавый след оставила без внимания. Мало ли.
Медленно, придерживаясь за ближайшую стену, выпрямилась, не опуская головы. Она не хотела видеть тех, кому "повезло" чуть меньше. Хотя краем глаза отметила белеющие останки в углу. Мелкое животное имело бы шанс выбраться по уступам, цепляясь когтями за корни или пучки травы. Но более крупное копытное, просто сломало шею или ноги при падении. Тут уж без разницы.
Спина болела ужасно. Янат аккуратно, оберегая ноющее тело, прислонилась к стене. "Некоторые всегда находят приключения, — мрачно подумала она, — или приключения всегда находят их".
Ведь эта совершенно мирная миссия, в которой не было ничего опасного или необычного грозила стать самым скучным из ее заданий. Более того, Янат подозревала, что определение — "завуалированный отпуск" подошло бы гораздо лучше. Но, она сумела внести привычное разнообразие. На этой ноте, девушка оборвала бесполезное нытье (как сама его называла) и, облизнув губы, хрипло крикнула:
— Инга, осторожно! Здесь яма! Она закрыта травой! — Если напарница присоединиться к ней, останется лишь вызывать аварийку. Потому что во второе удачное падение Янат не верила ни секунды. "Удачливая" Инга обязательно что-нибудь сломает. Позор. Янат все еще надеялась обойтись без сигнала на базу. Конечно, им все равно влетит и как следует, но меньше, чем, если кто-то серьезно пострадает при таких смехотворных обстоятельствах. Она глубоко вздохнула и опустила взгляд. Необходимо как следует осмотреться. В голове постепенно прояснялось, шум или шуршание остались где-то на краю сознания, но дурнота не прошла. Из носа, видимо, еще шла кровь, потому что под ним щекотало, а вскоре на губах появилось ощущение влаги. Янат сложила ладонь горстью и снова вытерла нос, чуть сжав при этом ноздри. В мозгу слабо полыхнуло, но она постаралась не обращать внимания. Затем отерла подбородок и зло улыбнулась. Представила, как выглядит. Поморгала, перед глазами периодически все серело, и постаралась сфокусировать взгляд.
"Яма. Но по форме поразительно напоминающая колодец. Глубокий. Метра два с половиной — три, не меньше. Стены не очень гладкие, но и недостаточно шершавые, чтобы взобраться по ним наверх. Кое-где из них торчат наружу корни, толстые, белесые, одутловатые. Земля цвета ржавчины, влажная, но не мокрая, осыпается пухлыми комьями, кое-где видны прослойки желтоватой глины. Уцепиться практически не за что. Камней мало. Это хорошо и плохо. Хорошо — иначе, ссадинами и ушибами она бы не отделалась. Плохо — яма может осесть когда угодно. Держится только за счет корней, туго оплетающих все вокруг. Значит, не когда угодно" — поправилась мысленно Янат, — "Пол рыхлый, более влажный, чем стены. Возможно, здесь периодически собирается вода, а потом уходит. Единственный скелет в углу белый от времени. Давнишний". Она не стала любопытствовать чей, и снова подняла голову. К небу. Ярко голубому, манящему лазурью небу. "Какая прелесть эти твои ассоциации", — язвительная мысль сверкнула и исчезла. Высокая трава шевелилась и шуршала, словно насмехалась тоже. Затем, Янат услышала над головой:
— Яна! Яна, я вижу твою сумку.
— Осторожно, дуреха! — заорала она в ответ и зажмурилась, таким огнем полыхнуло в голове. Дурнота стала почти непереносимой, а потом медленно начала уходить. Янат еле слышно выдохнула. Пальцы дрожали, ноги подкашивались.
Сверху зашуршало сильнее, и света стало еще меньше. Она открыла глаза. Лицо Инги показалось ей одним из самых приятных на свете. Напарница, раздвинув руками траву, осторожно смотрела вниз.
— Я вызову аварийку, — почему-то сдавленным шепотом пробормотала она.
— Нет! — в голосе Янат внезапно прорезались злые и жесткие нотки.
— Ты бы себя видела, Ян. Это детский сад, ей богу.
— Нет, — тихо и чуть более устало повторила девушка и облизнула губы. Соленый вкус крови и пыли показался омерзительным, — Нет. У меня ничего не сломано. Пара ссадин. Просто достань этот чертов пояс и скинь мне.
— Ты без пояса? — возмущенно и как-то испуганно спросила Инга.
Если бы Янат умела краснеть, несомненно, сейчас краска заливала бы ее лицо: "Да, я дура", — мысленно согласилась она с Ингой. Только такое раздутое самомнение позволяет делать такие непростительно глупые вещи. Самоуверенность прекрасна. Она как подножка в самый неподходящий момент.
— Я то думала, пояс вышел из строя, — пробормотала себе под нос Инга, но Янат отлично услышала то, что та хотела сказать: "да, ты можешь многое, подруга, но нельзя же быть настолько самонадеянной. Ты ведь рискуешь двумя жизнями, а не только своей. Эгоистка, ты, подружка. А пояса, как и все прочее оборудование тщательно проверяются каждый раз перед выходом. И твоя вина в том, что ты попала в эту ситуацию, на сто процентов доказана". Разумеется, Инга ничего подобного не сказала, но мысль была верной. Очень даже верной. Янат не могла не согласиться с ней. Поэтому, она сглотнула и мысленно отмела всю эту чушь прочь. На потом. Все угрызения совести и прочую лабуду. На тот далекий момент, когда будет написан отчет, задание сдано в архив, а она сама начнет готовиться к криосну. Тогда, можно вспомнить и сделать зарубку прямо в мозг, на будущее.
Сверху опять зашуршало, и на дно ямы упал черный, с виду пластиковый пояс, шириной сантиметров семь, с регулируемой на молекулярном уровне длиной. Сейчас, он был подогнан под нее во всех смыслах. Янат аккуратно сползла по стеночке, обратив мимоходом внимание на ряд длинных глубоких ссадин на своих коленях и бедрах, покрытых капельками крови и пыли. Подтянула рукой пояс поближе, и снова поднялась, придерживаясь свезенной ладонью о стену. Все тело болело, прямо таки пульсировало болью. Хотелось лечь, свернуться калачиком и замереть.
Янат надела устройство на талию, защелкнула замок. Поле сразу активировалось, запустившись автоматически, окружило покалывающим секунды три голубоватым туманом. Подстройка, настройка, узнавание — спустя пять секунд зажглась панель управления на коробочке, а-ля пряжка пояса. Туман поблек, и теперь поле нельзя было увидеть, хотя оно никуда не исчезло.
Инга, все это время озабоченно наблюдавшая за ней, шагнула назад.
— Вверх, медленно, — дала команду Янат. Сжала зубы и все равно вскрикнула, когда мягким толчком ее тело оторвало от земли и начало поднимать.
"Интересно, почему Инга просто не спустилась ко мне? Почему сразу аварийка, почему ни какой самостоятельности? — задумалась Янат, уже, когда они на маленьком вездеходе возвращались на базу. Она каждый раз морщилась, когда машинку потряхивало на ухабах. Инга сразу же вкатала ей укол против всего, и теперь пыталась протереть дезинфицирующей салфеткой раны напарницы. Янат сидела, тупо смотря перед собой, почти не чувствуя рук и ног: "Тогда почему, ты, самостоятельная, не надела этот чертов пояс?" — внезапно возник в ее голове язвительный голос. Она в очередной раз вытерла ладонью разбитый нос и рассмеялась.
1 глава
Посадочные рядки в теплице стройными рядами уходили во влажный туман, из-за чего само помещение казалось еще больше, чем было на самом деле. Пахло землей. Дурманящий сладостью пряницы, горьким, чесночным ароматом вязьми (растения, заменявшего чеснок на борту корабля), острым неприятным дурманом и цлынью, декоративными цветами, плоды которых использовались в качестве специй.
На двух смежных рядках проходил оживленный диалог. Звучал он громко и яростно, что совершенно соответствовало настроению говоривших.
— Из-за тебя мы здесь очутились, Яна! А ты ведь знаешь, что я терпеть не могу сельское хозяйство! — раздраженно произнесла девушка, откидывая перепачканной рукой прядь волос. Ее светло-карие глаза гневно (хотя в глубине их и прятался хитрый огонек) глядели на собеседницу.
— Да-да, — рассеянно подтвердила она, без особых стараний ковыряясь в земле, — с другой стороны, Инга, это самое мягкое из наказаний. Если бы нас отправили в инвентаризацию или отстойник было бы не в пример хуже, верно? А, прости. Не наказание. Дисциплинарный выговор с направлением на отработку туда, где наблюдается временный дефицит работников, в качестве безвозмездной помощи. Поскольку мы на 48 часов отстранены.
— Почему именно ты моя напарница? — недоуменно произнесла кареглазая и снова с раздражением откинула прядь светло русых волос в сторону.
— Это, — подняв палец вверх, назидательно ответила Янат, — потому что ты и я антиподы.
— Нет, — гневно вырвалось у Инги, — это потому что тебе все сходит с рук из-за твоего… — она внезапно осеклась и виновато посмотрела на напарницу. Гнев, словно вода стек с нее, оставив чувство вины и неловкости. Янат, сидевшая на корточках, положила лопатку и выпрямилась.
— Я, конечно, лажанулась с этим поясом, — спокойно ответила она, — и, конечно, мне не стоило быть такой беспечной. Правильнее сказать, я допустила ошибку, когда недооценила возможность человека найти неприятности где угодно. И это стало моим уроком. Ты хочешь, чтобы я извинилась и перед тобой?
Инга вспыхнула и в глазах ее заплясали настоящие языки ярости:
— Да, черт возьми, хочу! Я очень испугалась, когда ты вдруг просто исчезла. А когда обнаружила, что твой датчик отключен, то решила, бог знает, что я решила. А ты стоишь теперь и выделываешься!
— Чего ты злишься? Кажется, я получила по заслугам, — Янат неожиданно улыбнулась и ее оранжевые глаза засверкали как два маленьких солнышка. Она дотронулась пальцем до носа, оставив на нем пятнышко грязи, — видишь?
На ее лице еще видны были следы падения в земляной колодец. Побледневшие и неявные, но все же. Инга скривилась. Перед ее глазами до сих пор стояла картина: Янат, покрытая с ног до головы смесью крови, пыли и грязи. Нос разбит, на лбу здоровенный кровоподтек и шишка, подбородок, ладони, локти и ноги от голени до паха свезены до мяса. Два дня назад. Да, она злилась.
— Ты идиотка, подруга. Тебе повезло. Как обычно повезло. Будь я на твоем месте, непременно сломала бы шею или пролежала пару недель в госпитале. А может вообще, лишилась работы за подобную беспечность. А ты сидишь тут и хохмишь. К тому же умудряешься заставить меня почувствовать вину.
— Не ворчи, — улыбка Яна стала чуть более напряженной, но не исчезла, — Порой все мы думаем о себе лучше, чем заслуживаем. Когда ты много лет выступаешь в роли добровольной подопытной крысы, многие вещи кажутся глотком свежего воздуха.
Инга отряхнула комбинезон и сурово ответила.
— Мы пошли на прогулку. Без толкового запаса еды и воды, в коротких шортиках и майках, далеко от базового лагеря. Оставили вездеход на опушке и уперлись в чащу. А ты взяла и не одела пояс. Единственную приемлемую защиту от дурака. Это даже не было частью задания. Тебе просто хотелось подышать воздухом и ощутить свою принадлежность к миру природы. Так, кажется, ты сказала? Надышалась?
— Смени пластинку, — Янат поняла, что Инга только сильнее распаляется, обсуждая произошедшее. Они действительно были очень разными.
Вместо этого Инга швырнула лопатку в сторону и пошла меж рядков прочь, ругаясь в полголоса. Ее душили ярость и обида. Она до сих пор чувствовала эту обиду. Все в Яне в тот миг бесило ее: пренебрежение правилами, чужеродность, знаменитость, удачливость и независимость. Особенно последнее. То, в чем педантичная, строго следующая правилам и нормам Инга всегда себе отказывала.
Янат посмотрела ей вслед и вернулась к своим грядкам.
2 глава
Я люблю поезда. Точнее, не поезда, а само движение в них. Запах гари, смазки, монотонный перестук колес. Призрачный, будто бы смазанный свет вечера, скромно льющийся из ламп на потолке. Но самое удивительное не внутри, а снаружи. Эти мелькающие за окном панорамы. Лоскутные одеяла полей, разноцветье на полянках, лесополосы колоннами марширующих солдат пролетающие рядом. Ощущение ирреальности возникающее у меня в эти мгновения, я тоже люблю.
Мгновениями, вспышками, образами — жизнь. Мое время внутри тянется медленно и тягуче, подобно патоке, а снаружи, кажется, мчится стрелой поезда. Мелькает двор, дом, поселок и снова темнота, столбы один за другим и зубцами на фоне сине-черного неба силуэты деревьев.
А утром. Что за божественное состояние предвкушения чуда? Дрожания внутри, ощущения: музыка единственной струны взявшей высокую ноту бесконечности. Когда небо меняет цвет, оно словно линяет, слой, за слоем скидывая умершую плоть. Под ней выступают нежность и сочность нового, переплетаются в изумительных оттенках лазури, нежно голубого, розового, лилового, цвета золота и вишневой пенки — пласты, уровни, символы. Облака плывут пушистой армадой, рядом удивительных образов: горами снега на призрачных вершинах, шариками пломбира политого соусом из ягод и вобравших насыщенность их цвета. И из-за них слепящее, величественное выступает солнце. Сначала оно выпускает лучи, прорезающие насквозь саму ткань бытия, рассыпающие на земле пятна золотистого теплого света. А затем словно бы рождается из пены облаков, подобно Афродите. Наступает новый день.
Я люблю поезда. Но в тот раз поехала на машине.
Она закричала. Звук вышел глухим и неразборчивым, но под водой иначе и не получилось бы.
3 глава
Янат сцепила руки в замок и опустила голову, свесив ее меж плеч и зажмурив глаза. Она уже минут пятнадцать сидела перед выключенным экраном. Собиралась силами, желаниями, мужеством.
Да нет, пожалуй. Просто знала, что произойдет, как только она увидит лицо отца. Янат и так тянула целые сутки, обдумывая предстоящий диалог. На самом деле, это было очень важно. Но нуждалась она не в его согласии и не уроке вежливости, а скорее просто в чувстве защиты исходящем от него, тепле и любви, которых ей порой очень не хватало. Она вырвалась в свое время из одной ловушки, и не желала попадать в другую. Но это не значило, что за прошедшие годы человек, которого она видела в зеркале каждое утро, стал жестким или сухим как каменный сухарь. Янат любила семью, хотя давно никого из них не видела никак, кроме как по спецсвязи. Однако путешествие, которое ей теперь предстояло, многое меняло. Можно стать взрослой женщиной, но для родителей по-прежнему оставаться ребенком. Янат необходимо было выкинуть из сердца ощущение уязвимости и она, честно говоря, немного трусила. Отец оставался авторитетом в ее глазах и сейчас, когда она давным-давно от него не зависела.
Янат расцепила руки и медленно опустила ладони на стол. Расправила плечи, подняла грудную клетку и позволила появиться на лице выражению уверенности и упрямства. Потянулась пальцем к кнопке и сантиметрах в двух от плоского квадрата безвольно уронила руку. Черт!
Брови сдвинулись, в глазах проступило серое и безнадежное чувство усталости. Плечи опустились, и Янат тихонько стукнулась лбом о гладкий пластик стола. Этот глухой звук — бум — вызвал у нее сдавленный смешок. Она сжала ладони в кулаки и с силой стукнула по черному пластику под ними. Никак не получалось объяснить себе внятно, разумно и, главное, достоверно ради чего так тянуть с разговором. Янат предполагала, что отец в курсе. Знала, что это ничего не меняет для нее. Усталость от бессонницы, раздумья — все выглядело довольно дурацкой маской, легшей тенью на лицо. Но под ней билось, опаляя кожу, зажигая язычки пламени в глазах, неистово жаркое предвкушение будущего. Жажда, с которой она всю свою жизнь ничего не могла поделать. Янат, кусая губы, оперлась щеками на ладони, задумчиво посмотрела на прямоугольник серебристой панели прямо перед собой. Экран манил. По лицу ее скользнула усмешка, и одним быстрым движением она ткнула в кнопку. Выпрямилась. Пальцы запорхали над выступившей галоклавиатурой, набирая вызов. Поза неуловимо изменилась. Сейчас Янат выглядела как крайне самоуверенный и спокойный человек, твердо знающий, чего хочет от жизни.
Отклик пришел мгновенно. Экран посветлел, и она увидела знакомое, такое дорогое лицо.
— Привет, пап.
Очень светлые и вместе с тем пронзительно голубые глаза смотрели на нее с привычной лаской, но в их глубине она сумела разглядеть то, чего так боялась.
— Здравствуй, Янат. Хорошо выглядишь.