Над головой проносились смерчи. Ветер гнал пылевые потоки с неимоверной силой, но Шептунов не мог слышать или видеть их, надежно защищенный от стихий сверхпрочными постройками и силовым полем базы. Наконец, он с благодарностью к высшим силам ощутил, как веки его закрываются сами, а тело наливается тяжестью. Но в воде, этой непрозрачной шелковой черной глади ему, вдруг, померещились большие влажные глаза и, вздрогнув, он снова начал всматриваться.
Минуты бежали, Ян был вымотан, его терзала страшная головная боль и желание уснуть. Он тер глаза ладонями, отчаянно зевал и спрашивал сам себя — почему? Его же не испугала навья. Более того, Ян с такой жадностью мечтал о контакте, был так рад ему, мимолетному и почти случайному, что начал верить в способности, которые ему усиленно приписывались. Эмоциональность, да. Но эмпатия? Разве не нужно быть меньшим снобом, меньшим занудой и эгоистом? Эмпаты не могут быть злобными и подозрительными. Или могут? Неужели теперь из-за двух секунд той встречи, он мучается такой жесткой бессонницей, кошмарами?
Шептунов горестно вздохнул и дотронулся до висков. Когда ты отчаянно веришь во что-то, оно придает силы, разжигает желание стремиться к этому чему-то. Сегодня, он снова ощутил вдохновение, вытесняющее ярость неудач и раздражение от людей. Если, испытывая неуверенность внутри себя, выбираешь способом борьбы агрессию и сарказм добиться поставленной цели нетрудно. Поверить, что это действенное оружие, могущее защитить хрупкий внутренний мир, тоже. Но убедить окружающих в том, что ты сволочь легче, чем смирится с неизбежно следующим за этим открытием одиночеством. Парадокс.
Нет, нет, нет, нет! Не время, не место. Особенно, когда мучит бессонница, а в голове будто бы сотня пьяниц стучит черпаками по железному котлу.
Ян свернулся калачиком на широкой лавке. Через полчаса, к бессоннице, головной боли и усталости добавилось ощущение дискомфорта. Мышцы затекли и любая поза казалась сверх неудобной. Он крутился, вертелся и после долгих попыток хоть как-то улечься, с тяжелым вздохом сел.
— Какое же это б… — грубое слово застыло на губах Шептунова, так как он увидел силуэт, некую фигуру стоявшую прямо в пруду. Ян почувствовал, как на его руках поднялись волоски, и попытался сглотнуть. Пересохшее горло подвело, он закашлялся и понял, что существо поворачивается в его сторону.
— Я думал, что один здесь, — раздался спокойный голос Кэро.
— Чертов ты, чертов… — Янат задохнулся, прижимая руку к горлу. Птаирианец протянул ему какой-то предмет, и шантиец увидел бутылку воды.
Шептунов немного успокоился.
— Уснуть не можешь?
Кэро пожал плечами.
— Несколько дней уже сплю по два-три часа. Сегодня не мог вообще. Буря. Ты же это тоже чувствуешь? Тебе снятся сны, Ян?
— Думаешь, остальные нормально переносят Навь?
— Думаю, сегодня многим будет не по себе, но насколько? Ты удивлен моему присутствию здесь? Я и раньше приходил в сад ночью. Посижу, поброжу. Воздухом подышу. Когда открываются купола, смотрю на небо. Но сегодня началась буря. Мы вернулись на базу, а спустя два часа началось. Я думал, ты сразу понял, ну, ощутил. Сегодня, после конференции, мне пришлось идти по делам в технический центр. Там, заодно, я пообщался с метеорологами и климатологом. Они показали мне поистине великолепное зрелище, ты обязан завидовать. Эти всполохи, пылевые вихри! О, это было великолепно, и я не преувеличиваю, Ян. Просто великолепно! Не буря, а что-то неистовое и неукротимое, живая мощь. Оказаться там, даже рядом с эпицентром, кошмар, верная смерть. Потом, когда я пытался уснуть, Самойлову что-то впетрилось, он связался со мной лично, хотел отдать распоряжения. Не мог до утра, что ли подождать? Интересно почему? Когда мы закончили, и я уже точно знал, что уснуть не смогу, то пошел сюда. Минут пять стою в воде, она теплая, не делай такие глаза, и чистая. До этого гулял среди помидоров. Ян, ты не слышал шагов?
— Ты тихо ходишь, а может, я просто выключался. Мне навья померещилась. Бред. Раньше не страдал ничем таким.
Кэро улыбнулся. Янат скорее почувствовал, чем увидел его улыбку и спросил:
— Что смешного?
— Ничего. Странно слышать от тебя такие речи. Словно ты просишь совета или поддержки.
Ян шагнул вперед, пытаясь разглядеть лицо птаирианца в темноте.
— А дашь? — тихо спросил он.
— Да, — Кэро положил ладонь на плечо Шептунова и мягко добавил, — дам.
Они сели рядом. Ступни птаирианца лежали в воде, Ян же поджал ноги, обхватив колени руками.
— Ты успел хоть что-то разглядеть?
— Навью? Глаза. Сиан крикнул, и она исчезла. Думаешь, трудно будет снова выманить их наверх?
— Не знаю, — задумчиво ответил Кэро, — удивительно, что эта показалась. Может любопытство? Перед бурей они не всплывают. Потом птицы, так не вовремя. Навьи чувствуют погоду, а купины их враги. У меня сложилось впечатление, что она специально поднялась, посмотреть на нас.
— Не веришь в совпадения?
— Не знаю. Совпадения редко бывают случайными. Я думаю, они эмоциональные существа, быть может, отчасти телепаты, отчасти эмпаты. Это секреты, которые нам предстоит разгадывать. Я уверен только в том, что сумел изучить сам. И еще, необходимо найти потомков колонистов. Они звенья одной цепи. Бури, сны, тревожность — все взаимосвязано. Даже истерика Самойлова. Кстати, он приказал заниматься этим делом тебе. Отвечать за контакты с навьями. Не думаешь, странный поворот? Виталий же тебя ненавидит, считает выскочкой.
— Ну, тут ты меня не удивил, — Ян усмехнулся и услышал тихий смех птаирианца.
— О, Янат сохо, стоит ли понимать тех, кто тебя любит? Сильные эмоции оружие в чужих руках. Но с ненавистью ты, по крайней мере, знаешь что делать.
Ян встрепенулся, ему захотелось ответить на выпад, но тепло, которое постепенно окутывало его рядом с Кэро, было слишком соблазнительным. Он боролся с сонливостью. Глаза закрывались, голова наполнялась дурманом, хотелось просто расслабиться и позволить музыке журчащей воды унести себя прочь.
— Ты пришел ради меня? — пробормотал Янат, проваливаясь в зыбкое марево тишины и покоя. Ответа он не услышал.
Янат проснулся, по-прежнему мучимый головной болью, но уже гораздо меньшей, чем накануне. Мышцы его страшно затекли, но при этом он умудрился выспаться и не слишком удивился стоявшему над головой Колену. Телячьи глаза того были исполнены тоски. Ян не стал обманывать ожиданий и молчал, демонстративно разминаясь. Он счел неразумным спрашивать у парня, откуда тот знает, где его искать и что думает об этом. Отряхнув сухую землю с одежды и продолжая разглядывать присохшую корку грязи на ногах, Шептунов размышлял о том, как себя вести. Грубить вроде нет повода, а оправдываться ему не за что.
— Знаешь, — робко сообщил Колен, — там буря. Со вчерашнего вечера ужасный ветер. Смерчи, а пыль просто как туман стоит. Я долго не мог уснуть, а потом мне снились кошмары. Полночи бродил по комнате. Да и Елена жаловалась. Сиан, конечно, молчит…но многие люди напряжены, видно, им как-то не по себе. Так что, ничего удивительного, что не все сегодня ночевали в своих постелях. Кэро сохо провел ночь в лаборатории, а теперь к нему еще и очередь. Видно поспать не скоро удастся. Морган, который климатолог, сегодня за завтраком предположил, что буря задержится на несколько дней и возможно перейдет в затяжную грозу, с дождем. Он думает, это типа перехода к зиме. Последняя потуга. У меня постоянно болит голова. Пришлось уколоть анальгетик, а Кэро сохо попросил…
— Хватит болтать. Идем, — беззлобно прервал его Янат, вытряхивая из волос мусор. Его не покидало странное ощущение, — Да, кстати, а почему к Кэро очередь?
— Сволочь! — Кэро нахмурился и, обернувшись с некоторым недоумением, посмотрел на злобного карлика, взъерошенного и нахохлившегося, роль которого этим утром успешно исполнял Янат. — Ты сволочь! — Повторил Шептунов.
Птаирианец дружелюбно улыбнулся и, заметив сжатые кулаки Яна, указал ему на стул.
— Присядь. Я попрошу подождать остальных. Ты незапланированный пациент и перевозбужденный к тому же.
— Да ты! — Янат задохнулся и хлопнул дверью, едва не ударив ею по лицу смущенно выглядывающего из-за его плеча юношу. Кэро невозмутимо прошел мимо Шептунова, аккуратно приоткрыл дверь и вышел, закрыв ее за собой.
Ян хотел выкрикнуть вдогонку что-нибудь эдакое и не смог ничего придумать. Он плохо соображал, был разъярен, оскорблен и к тому же неожиданно почувствовал себя идиотом. Это помогло. Он немного успокоился, огляделся и сел. В голове теснились обвинительные мысли, но сумбур и гнев мешали сосредоточиться. Ян никак не мог оформить претензии во что-то конкретное, отчего чувствовал себя еще более взбешенным, к тому же околпаченным коварным птаирианцем. Все, что он смог выдавить в ожидании Кэро — набор бессмысленных звуков, шипение и ругань. Веские аргументы в споре.
Янат понимал, что безнадежно проигрывает партию еще до ее начала, что, в общем-то, было ему совершенно несвойственно и волнение снова пеной поднялось в его душе.
Кэро возник как черт из табакерки, тем самым снова застав Шептунова врасплох.
— Выспался? — как ни в чем не бывало, поинтересовался он, после чего направился к синтаппарату пищеблока, где наполнил две чашки горячим кофе.
— Да как ты смеешь? — завелся Ян, угрожающе привставая со стула.
— Смею, — спокойно осадил его Кэро, — ты к сути перейди. Чем я тебя так взбесил?
— Я узнал, кто ты, — плюхнувшись обратно, обвиняющее заявил Янат. Он с победным видом ухмыльнулся и взял из рук Птаирианца чашку. Удивительно, как запах свежего кофе способен усмирять гнев.
— Ну, так, давно пора. Я только не пойму, почему это тебя так взбесило? Мы играем в кошки-мышки по другим пунктам, что касается моей работы, похоже, только ты и не знал, кем я являюсь. Причем по своей же воле не знал. Злишься на свою тупость, Ян?
— Кто тебя нанял? — похоже, ему удалось нащупать болевую точку птаирианца, потому что тот нахмурился и довольно мрачно спросил.
— А не переоцениваешь ли ты роль своей персоны в этой игре, Янат сохо?
Шептунов издал победный смешок и, ткнув в сторону Кэро пальцем, заявил.
— Так ты признаешь?
— Что? Признаю, ты порядком утомил меня своим махровым эгоизмом. Это уже переходит все границы. Ты маниакально подозрителен, спесив и зациклен. Неужели считаешь, что мир действительно вертится вокруг тебя? Что во всей вселенной нет никого важнее Яната Шептунова? Я отложил важные дела, думал, у тебя проблемы. Но нет, ты просто в очередной раз решил, что против некой уникальной персоны плетут заговор?
Речь Кэро несколько запутала Яна, но не выбила из седла.
— Почему ты не сказал, что не просто эмпат, как все на вашей планете, но еще имеешь и телепатические способности? Почему умолчал, что ты не просто ученый, но и практикующий эмпапсихолог? Психолог, дело которого рыться в мозгах, читать мысли, жрать эмоции. Я не буду играть роль твоего подопытного зверька, слышишь? Я не дам издеваться надо мной и ставить эксперименты! О, конечно же, ты желал полазить в моей голове, поэтому и набился в друзья! А потом надеешься насладиться всемирной славой! Не выйдет! Меня изучали достаточно!
— Пошел вон, — спокойно произнес Кэро, поставив кружку на край стола. Ян замер с открытым ртом. — Да, да. — Повторил птаирианец, — пошел вон отсюда. Когда мозги твои немного проветрятся, и ты будешь в состоянии разговаривать, а не орать как резанный, подойдешь и извинишься. Тогда, я и расскажу тебе, кто я. А сейчас, пошел вон!
Шептунов даже не понял, как именно оказался за дверью. Не понял он и почему вдруг почувствовал себя виноватым. Паршивое чувство. Словно его впервые поставили на место. Заслужено.
16 глава
Буря продолжалась.
Янат выдержал вынужденное наказание (отлучение от Кэро сохо Пта Эргос) ровно два дня. Потом разом произошло столько событий, что он просто разрывался от желания высказать свои соображения, но не абы кому. В тот день, Шептунов отчетливо понял две вещи. Мало кто хочет иметь с ним дело. Мало с кем он сам хотел бы иметь дело. Кроме того, Ян внезапно подумал об Инге и, грусть затопила его чредой неожиданно приятных воспоминаний. Да, Инга была правильной, скучной, даже утомительной с точки зрения виденья ею своего места в мире, но всегда хорошо к нему относилась. И да, она слушала его, поддавалась на уловки и уговоры, велась на авантюры, а главное, Инга была товарищем. Верным другом, которого он довел до ручки. Янат никогда не пугался одиночества, напротив, стремился к нему, считая своим естественным состоянием. А теперь, вдруг, оказалось, что ему некомфортно, что хочется бесед с Кэро, обмена острыми шутками и интересными замечаниями. Атмосфера интригующего поиска, исследования тайн, состояние куража и авантюризма, в котором он находился рядом с птаирианцем, изменяло его самого. Словно Янат учился видеть, а не просто смотреть. Раньше он сам себе казался враждебным, словно раз за разом проверял на прочность этот мир, в котором нужно всем обязательно доказывать, что ты чего-то стоишь. И вот, Ян неожиданно признал, что не хочет ограничиваться малым. Ему больше не достаточно было жить как раньше, но он понятия не имел — как тогда? Кэро знал. Кэро мог бы показать, однако в нынешних обстоятельствах, не хотел.
Яну потребовалось немало самоуговоров, прежде чем он решился идти и сдаваться на милость победителя. Хотя, положа руку на сердце, гораздо меньше, чем могло бы. Два дня разве срок? Сейчас казалось жизненно необходимым услышать о намерениях птаирианца, в связи с первым ЧП.
Навь сделала свой ход. Прошел месяц с их прибытия на базу, и вот оно — появилась первая жертва. Мучимый этими мыслями, Янат весь день не решался подойти к напарнику, хотя и видел его издали. Невозможность поделиться своими соображениями действовала на Шептунова угнетающе. Он был раздражен, раздосадован и огорчен. Вечером, после того, как нервы его окончательно сдали, Ян пошел в жилой блок и постучался головой в дверь, поскольку птаирианца там не оказалось. Причем постучался буквально, ведь ему пришлось набраться храбрости, и разочарование оказалось слишком сильным.
Плюнув на все, Ян отправился в сад, в надежде немного разобраться в себе. Он попытался вернуться в то состояние, которое всегда помогало ему набраться терпения и ждать в засаде. Немного анализа, сопоставления фактов и версий. Удивительно, но все знакомые приемы не помогали. Может быть, дело заключалось в том, что ему стало небезынтересно мнение птаирианца. А может, виной всему была буря, которая путала мысли и лишала самообладания, насылая мигрени.
Стемнело. Сад едва освещался маленькими фонариками. Янат дошел до пруда и в траурном молчании сел на лавку. Сбросил обувь, и долго в задумчивости лицезрел свои пальцы. Его похудевшее лицо было хмурым, щеки совсем запали, будто бы метания высушили изнутри. (На самом деле, кусок не лез в горло из-за головных болей). Наконец, он поднял голову и посмотрел вперед, туда, где его поджидало неприятное открытие. В пруду, по щиколотку в воде стоял Кэро. В глубине души, Ян, возможно, и хотел встретить его здесь, вдали от любопытных глаз и ушей, но поскольку убедил себя в пустых попытках примириться, смутился. Все заготовленные слова вылетели из головы, а желание незаметно удрать стало, напротив, чрезвычайно сильным.
Кэро совершенно спокойно стоял в пруду и наблюдал за рыбками, пощипывающими его за ноги. Конечно же, он увидел шантийца, но виду не подал.
Состояние Яната приближалось к идиотическому. Он страшно переживал, мучился тем, что не может пересилить себя, и злился на себя же за намерение извиняться. Птаирианец равнодушно созерцал рыбок.
— Я прошу прощения, — прохрипел еле слышно Ян, чувствуя, как разом пересохло в горле. Кэро перевел на него взгляд темных глаз. Совершенно спокойный, без тени злорадства или довольства, взгляд добрый и сдержанный. — Я прошу прощения за необдуманность слов и прошу снова разделить со мной воду, — незнамо как подбодренный этим взглядом уже смелее закончил Ян и доверчиво уставился на Кэро. Птаирианец улыбнулся и сделал приглашающий жест.
Янат боялся стоячей воды. Он даже не мог объяснить, откуда страх появился, но заходить в пруды или реки было для него настоящим испытанием, досадным и раздражающим показателем слабости. Однако сейчас, он не мог позволить себе вывертов и покорно ступил в темную воду, внутренне содрогаясь. Они немного постояли плечо к плечу, пока вдохновение и радость не вырвались из Яна потоком вопросов, идей и чувств.
— Как такое могло произойти, а? — спросил он, начиная дрожать, так велико было облегчение после пережитого стресса.
— Ты мерзнешь? — нахмурившись, спросил Кэро и первый вышел из воды. Гордый, Ян вышел следом и сел на лавке, подтянув колени к подбородку и обняв их руками.
— Буря не кончилась? — снова задал он вопрос. Птаирианец медленно покачал головой. Вид у него был скорее огорченный, чем задумчивый.
— Я и представить не мог, что все начнется так быстро. Надеялся, хотя бы месяца на три-четыре, но похоже Навь вошла во вкус.
— Думаешь, там возможно выжить?
— Нет, — подтвердил убежденное мнение Яната Кэро, и повернулся к нему лицом, стараясь поймать взгляд. Шантиец напрягся. Это как-то не сходилось с его представлением о том, как пройдет примирение. Птаирианец вел себя странно.
— Ты был прав отчасти, Янат сохо, — сказал Кэро, внимательно наблюдая за Шептуновым, — но прежде чем ты разразишься гневными воплями, я хотел бы, чтобы ты выслушал, в чем именно прав.
Сначала Ян не понял ничего. Когда же смысл слов до него дошел, он к собственному удивлению не ощутил гнева, а только лишь холодное изумление.