Контектеры время от времени тихо переговаривались. Шептунов молчал, внимательно изучая местность. Сравнивал внутренние ощущения с полученными уже данными. Дышал воздухом, немного другим, нежели под куполом базы. Облизывал губы, ощущая привкус чуть сладковатой пыли и поскрипывающую на зубах песочную крошку. Вслушивался в звуки нового мира, анализируя ту часть своего "Я", что балансировала между инстинктами и знанием.
В первый поход контактеры отправились вшестером, всей командой, как и предписывалось уставом. Они сравнят свои ощущения, выскажут замечания, мысли и догадки по возвращении, а затем совместно с начальством оговорят "свои" задачи и территории, разойдутся парами и начнут работать. Сейчас они еще находились в зоне покрытия защитной системы базы, поэтому даже случись что, угроза была бы минимальной. Приказ идти дальше, после стандартного: "проветрились, проблем нет", послышался им синонимом счастья. Люди засиделись и буквально рвались вперед, желая активной деятельности. Однако напряжение, что преследовало от ворот, их так и не отпускало. Оно вгрызалось под ребра, не давая ослабить поводок внутреннего пса.
Идти было легко, ощущение, к которому привыкали не сразу. Меньшая сила тяжести давала поначалу просто опьяняющее чувство легкости в теле. Для субтильного Яната "потеря" двадцати килограмм ничем особенным не запомнилась. Он тренировался в числе прочих, и прошло несколько дней, прежде чем удалось приноровится, восстановить чувство внутреннего комфорта.
Пространство вокруг, залитое ярким солнечным светом, казалось бескрайним. По сути, почти так и было. На запад широкой полосой до самого горизонта раскинулась желто-серая равнина. Кое-где ее бесконечную гладь уже прорезали пятна светло зеленого — молодая трава. А на северо-западе, куда исследователи медленно продвигались, долину пересекали заросли серо-коричневого и черного. Лес. В километре отсюда он расступался, естественной оправой окружая озера, что лежали в своих ложах подобно редким жемчужинам. Происхождение этих водоемов считалось естественным, но наверняка не знал никто. Воду ни один раз проверяли на состав, но ничего особо интересного не нашли. Цвет ее казался нереально насыщенным, что как выяснилось, было вызвано содержанием в ней определенных веществ. Все озера связывали узкие перешейки, порой пересыхающие осенью или весной. Последнее, каплевидной формы впадало в реку, что текла с северо-запада на восток и ниже, километрах в десяти по течению, проносила неспешные воды мимо развалин города. Памятник ушедшей цивилизации волновал исследователей не меньше, чем городки аборигенов и потомков выживших колонистов. Издали, он скорее напоминал горную гряду, нежели творение рук человеческих. Только отблески солнца на почти вечных гранях остовов, построенных из сверхпрочных сплавов, напоминали об истине. Странное чувство охватывало людей, понимающих в эти мгновения, как хрупки они сами и как нелепы подобные памятники недальновидному эго человечества.
Янат дал себе слово обязательно побывать там и своими глазами посмотреть на покинутый город. Возможно, там до сих пор сохранилась механическая жизнь, которая, увы, куда как долговечнее человеческой. Его волновали такие открытия.
— Нельзя терять бдительность, — напомнил Сиан, один из "действительных потомков" землян. Такие считали себя (в тайне, естественно) сливками общества, единственными, кто якобы имел право называть себя "Землянами" с большой буквы. Планеты, с которых были родом "настоящие земляне" располагались в той же галактике, что и солнечная система — колыбель человечества, Млечный Путь. Миграция затронула и их, ведь ничто не стоит на месте. Но куда бы не забрасывала судьба такие семьи, они сразу же выискивали "единоверцев" и сколачивали очередную общину по интересам. Подобные сообщества распространились во множестве миров, где их членов считали снобами, за склонность возводить свои взгляды в культ. Многих людей-колонистов раздражала напыщенность "потомков", их зацикленность на событиях, которые давным-давно потеряли значение для большинства. Такие кланы гордились своей сопричастностью к "великим" с фанатизмом. Выискивали предков, выясняли собственное происхождение, составляли родовые древа до дцатого колена и скрупулезно конспектировали собственные биографии для потомков.
Сиан считался ирландцем и с гордостью носил на поясе специальный кошель, в котором лежала его биография в цифровом формате. Он тщательно следил за своей внешностью, являя образец чрезвычайно самовлюбленного типа, и не забывал регулярно вносить события жизни в дневник. Над ним, конечно же, посмеивались, но не открыто. В конечном итоге, в этой экспедиции у каждого под кроватью хранился свой чемодан с тараканами.
Для Яната разговоры про клановость были как нож в сердце. Сиана он на дух не выносил и старался нигде не пересекаться. Его громкие заявления по поводу родословной, предков и прочего, считал бредом, а кто такие ирландцы даже из принципа не пожелал узнать. Что особенно раздражало Шептунова, так это подчеркнутая уважительность, с которой с ненавистным ему выскочкой общался Кэро. Он не мог понять к чему подобная галантность к самодуру и бесился еще сильнее, демонстрируя свое презрение к святым для "землянина" с Новы вещам.
Как не удивительно, но они ни разу не сцепились всерьез. И вот теперь, напоминание Сиана внезапно вывело Яната из себя.
— Чего еще, благословенный? — язвительно спросил он.
Но ирландец, довольно вспыльчивый тип, почему-то ответил спокойно.
— В развалинах города живут птицы. Ты видел, какие здесь птицы, Ян? Они опасны для нас. А мы уже вышли из-под опеки базы. Следовательно, нужно быть настороже, пока не зайдем в лес, да и около озер поглядывать в небо. Глупо было бы в первую же вылазку пострадать от хищников.
Янат ни мог не признать, что Сиан прав. Охваченный своими предчувствиями, он на миг потерял из виду факт существования гигантских пернатых. Но, в конце концов, это же ирландец! Шептунова все в нем выводило из себя.
— А к чему нам тогда побрякушки? — лениво произнес он, указывая пальцем на пояс и парализатор.
— Хватит, — достаточно резко вмешался Кэро и Ян успел удивиться направленной на него ярости, прежде чем накатило.
Небо выглядело безмятежно голубым. Ни облачка. Янат закрыл глаза, снова открыл, недовольный. Его раздражал навязчивый шум, который медленно превращался в голоса.
— Ян! Ян!
— Нужно возвращаться? — С досадой прозвучал чей-то голос и Шептунов понял, что это Колен, самый юный из контактеров.
— Нет, — он отмахнулся от руки Кэро и самостоятельно встал на ноги. Поле пояса держало его над побелевшей от жара сухой и ломкой травой, не дав покалечиться при падении. Необходимая защита сработала безукоризненно. Ян выпрямился, встал устойчиво и перевел режим пояса в ожидание, а затем в готовность. Мягко пружинящее силовое поле будто бы исчезло, снова вернувшись в пассивное состояние. Лишь легкое покалывание какое-то время указывало, что на самом деле оно никуда не делось. Ноги Шептунова медленно коснулись травы, а затем он вновь почувствовал под ними твердую землю. Оборудование настраивалось индивидуально, но до введения особой команды, биокоды остальных людей, заложенные в базу каждого пояса, позволяли им проникать сквозь силовой барьер в непредвиденных ситуациях, для тактильного контакта.
— Что это было? — поинтересовалась Елена, напарница Сиана. Ян хмуро взглянул на нее и перевел взгляд на Кэро.
— Со мной все в порядке.
— Сам понимаешь, припадок нельзя просто пропустить. Нужно возвращаться.
— Но это же глупо.
Янат был зол. На себя и ситуацию, на внезапную слабость, на случай. Но он понимал, что Кэро прав.
— Возвращаемся, — резюмировал птаирианец. Тут забастовал Сиан.
— Это и, правда, глупо. Пояса обеспечивают надежную защиту. Пройдем хотя бы до леса. Если Шептунов почувствует себя хуже, странно или опять упадет в обморок, вернемся. Внешне он совершенно здоров, приборы не показали каких-либо значительных нарушений в работе внутренних органов. Кратковременный спазм сосудов, последствий нет.
— Пока, — мягко ответил Кэро, взгляд его оставался твердым и решительным, — Это ситуация, которая требует внимания.
— Разберемся по возвращении, Кэро сохо. Проведем сканирование и прочие процедуры. Сейчас ничего не угрожает ни его ни нашим жизням. А вот погода здесь постоянно меняется, время уходит. Я предлагаю идти дальше. У него нет помутнения сознания, физически — норма. К чему прерывать поход? — Поддержала напарника Елена.
Кэро переводил взгляд с одного на другого. Янат смотрел почти умоляюще, понимая, что его прерогатива сейчас тупо молчать.
— Хорошо, — сдался птаирианец, — Идемте. При малейших признаках ухудшения самочувствия у любого из нас сразу же возвращаемся. Навь начинает вовлекать нас в свои игры. Мы не должны принимать такие приглашения.
Кэро переводил взгляд с одного на другого. Янат смотрел почти умоляюще, понимая, что его прерогатива сейчас тупо молчать.
— Хорошо, — сдался птаирианец, — Идемте. При малейших признаках ухудшения самочувствия у любого из нас сразу же возвращаемся. Навь начинает вовлекать нас в свои игры. Мы не должны принимать такие приглашения.
Янат с облегчением выдохнул. Он сам не мог понять, что с ним произошло, настолько это быстро случилось и так же мгновенно прошло. Словно всем им почудился его внезапный обморок посреди равнины. Поэтому, Ян решил забыть обо всем до возвращения на базу и сосредоточился на путешествии. Его ничего не беспокоило, а тревога, с которой он раньше не мог справиться, внезапно растворилась. Похоже, то же облегчение испытывали и остальные. Люди внезапно повеселели, расправили плечи, стали активнее. Да, их не покидало чувство настороженности, но это естественное поведение в чужеродной среде.
Исследователи ускоряли движение. Пересекать большие и открытые пространства опасно. Теперь, вспомнив о гигантских птицах, они еще яснее понимали это и спешили укрыться в лесу, под деревьями. От базы до леса по их подсчетам оказалось не более трех километров, и последний отрезок пути они преодолели очень быстро.
Шептунов шел вторым, и как бы не был ненавистен ему затылок Сиана, в глубине души он испытывал благодарность к ирландцу за своевременный бунт. Ян непроизвольно улыбался, отчего на зубах его постоянно скрипел песок и он уже хотел подрегулировать поле, чтобы то не пропускало мелкие частицы, но передумал. Они дошли.
Равнину словно рассекла кажущаяся монолитной махина леса. Солнце сразу показалось не таким ярким, едва они вступили под его своды. Лес давил своей непостижимой мощью. Одни деревья уходили вверх, как в бесконечность, другие подобно змею, кольцами вгрызались в землю и снова вздымались над ней, образуя своеобразную "кружевную" вязь. Ветви у таких арочных деревьев росли негусто и напоминали длинные иглы. Похожие на лианы гибкие жгуты каких-то лиловых растений свисали над головами. Другие, покрытые глянцевыми чешуйками, сиреневыми червями лежали под ногами, уходя вглубь земли. И те и другие сжимали в нежных объятиях менее сильных собратьев, и постепенно удушали их. Переплетение ветвей, серых, ржаво-коричневых и угольно черных стволов, каких-то с хрустом ломающихся стеблей, пружинящих под ногами розовых и желтых пятен мха и в противовес безумию форм и скудности цвета — тишина, нарушаемая лишь дыханием людей и звуком шагов.
Янат подумал, что вскоре большинство деревьев выпустят листву, зацветут, а значит, лес опять преобразиться. Мысли о новой трансформации полной и непредсказуемой поразили его. Ян всегда испытывал слабость к метаморфозам.
Причудливые изгибы местных растений вызывали у людей изумление, даже робость. Никто из них не был новичком, кроме, разве что Колена. Они побывали на разных планетах и, каждая по-своему удивляла их. Просто теперь пришло время Нави.
Лес подавлял своей тяжестью и восхищал легкостью, он был темным, мрачным, и тем восторженнее становились лица, при виде хрупкого цветка на поваленном, возможно, бурей, стволе. Многометровое, одно из множества гниющих вокруг, оно уже утопало в паразитирующих лишайниках. Одни напоминали пену, другие походили на кружевную паутину бледно розового цвета, омерзительную и прекрасную одновременно. Это смешение живого и мертвого удивляло, как всегда удивляет победа жизни, преодолевающей суровые испытания обстоятельств.
Люди не спешили, с осторожностью оглядывались и продвигались вперед уверенно, но не бездумно. Имеющиеся в распоряжении контактеров данные: результаты исследований, съемки, собственно как и специальное оборудование позволяли не волноваться о том, что есть вероятность заблудиться, но природа не прощает беспечности. Исследователи новой экспедиции пересекали лес впервые, впрочем, все, что они сегодня делали и видели, для них было впервые, а потому следовало полагаться на свое чутье. Запоминать, делать пометки, замечать и присматриваться. На будущее.
Наконец, лес разошелся в стороны, выпуская их на берег озер. Небольшое пространство, отделяющее деревья от воды сейчас было таким же безжизненным и выжженным солнцем, как и равнина, через которую они шли сюда. Янат, Кэро и Сиан подошли ближе к берегу, а Елена, Колен и Ингиро заняли позицию наблюдателей, полукругом, спиной к товарищам. Кэро внимательно вглядывался в гладкую как зеркало воду. Ирландец изучал небо перед ними, а Ян, присев на корточки, осмотрел землю.
Непохоже, что аборигены уже покинули свои подземные жилища, в которые, по сведениям людей, они уходили на периоды жара. Ян подумал, что все еще рано. Но это не помешает им получше оглядеться, исследовать места, где возможно, произошли преступления.
Поднялся ветер, мелкая рябь исказила ультрамариновое стекло поверхности озера. Янат поднял глаза и совершенно удивительный цвет воды заворожил его. Блеск солнечных лучей, отражался от ее поверхности, разбегался потоком кругов, маленьких волн и оседал золотистыми искорками в глубине. Шептунов с силой втянул ноздрями воздух и поразился отсутствию характерного для стоячей воды запаха. Ему вдруг страстно захотелось увидеть аборигенов. Ян не мог объяснить себе этой потребности, как и понять, откуда вдруг появилось жгучее желание.
С самого начала уверенности в том, что они смогут сразу вступить в контакт с аборигенами, не было. Скорее, им не должно было повезти. Крайне скупая информация о привычках и пристрастиях аборигенов однозначно свидетельствовала только об одном — их недоверчивости, несговорчивости, осторожности. Да, определенно, все же слишком рано. Осень не закончилась, последние огненные метели еще могли пронестись над землей. Аборигены же, по тем же скудным сведениям были весьма чувствительны к температуре и давлению. Эта обостренная чувствительность помогала им предсказывать погоду и выживать.
Янат молча разглядывал бликующую поверхность. Он вспомнил, как называли предыдущие исследователи расу созданий, живущих часть жизни в воде, а часть в подземных городах, которые никто и никогда не видел. Но произносить вслух не захотел. Аборигены — звучало как-то обезличеннее, нейтральнее. По мнению Яната, люди слишком преувеличивали значение имен и названий, добавляя в них ореол двойных смыслов и подтекстов. Он захотел сказать остальным, что день кончается. Первые тени уже ложились на полотно неба, окрашивая его в лиловые и желтые тона, но внезапно замер.
Прямо на него из воды смотрели влажные, чуть навыкате глаза.
15 глава
— Птицы! — выкрикнул Сиан. Янат на мгновенье отвел взгляд от аборигена и когда снова посмотрел на воду, то увидел лишь круги на воде. Он не стал терять время и побежал за остальными к лесу. Из зарослей они наблюдали, как в наступающих сумерках, над водой кружат огромные тени.
На базу они вернулись в темноте, но никто из исследователей не чувствовал себя недовольным. Поход оказался достаточно удачным. Конечно, полноценным контакт назвать было затруднительно, но, тем не менее, Янат считал его состоявшимся. Оставалось бесконечное количество вопросов, ответить на которые они пока не могли. Однако через час, все контактеры присутствовали на встрече с Самойловым. Эта виртуальная конференция продолжалась несколько часов и когда Янат, до самого конца сидевший молча, вышел из помещения, он чувствовал себя измотанным и задумчивым. Кэро нагнал его у жилых боксов и шел рядом какое-то время.
— Я удивлен, — сказал он.
Ян не ответил. Погруженный в свои мысли, он хотел скорее остаться в одиночестве. Кэро сохо Пта Эргос остановился и проводил взглядом худощавую фигуру напарника. Он знал, или думал, что знает, что завтра им будет что обсудить.
Ночью началась буря. Вероятно, последняя сухая гроза в этом сезоне. Быть может, именно потому она случилась такой яростной, нескончаемо дикой, словно природа Нави наглядно демонстрировала им свой непростой характер.
Янат спал плохо. Точнее, почти не спал. Наверняка и остальные провели ночь не лучше, но он, лежа в темноте, в тишине и покое, чувствовал бурю всем телом, каждой клеточкой, каждым нервом. В очередной раз неизвестно чем разбуженный, Ян долго не мог пошевелиться. Открыл глаза и долго изучал темноту перед собой, отыскивал какие-то узоры, трещинки и пятнышки, существовавшие скорее всего только в его воображении. Ему нечем было дышать, мучили жажда и беспричинный страх, почти что паника. Хотелось зажать уши и бежать, все равно куда, лишь бы подальше. Когда ожидание стало невыносимым, он пересилил похожее на оцепенение состояние и отправился в сад. Там, нарезая непредсказуемые круги и зигзаги, спотыкаясь о кочки, Ян мрачно бродил, пока не добрел до пруда. Усевшись прямо на землю, теплую и сухую, он оперся подбородком на колени и, обхватив плечи руками, уставился на воду. Она мерцала, успокаивала, манила в ласковые глубины.