Он спустился с дерева, размял затекшие ноги, поприседав и помассировав мышцы.
Дома, на хуторе, уже поев, он начал обдумывать – как остановить грузовик на дороге. Можно переодеться немцем и поднять руку – но где взять форму? А может, перегородить дорогу деревом, спилив его? Водитель и сопровождающий насторожатся. Немцы вообще в одиночку в кабине не ездили, если только не следовали автоколонной. Правда, был еще вариант – проколоть колесо. Спустившаяся покрышка водителя не насторожит, дело вполне обычное. Только чем и как его проколоть? Хотя бы пару толстых гвоздей надо.
Саша вышел во двор и начал осматривать постройки – нельзя ли где гвоздь вытащить без ущерба для строения.
Олеся вышла развешивать белье.
– Потерял чего?
– Да нет, гвоздь ищу – большой.
– У отца в сарае инструмент плотницкий в ящике, там посмотри.
Вот дурень-то, мог бы и сам раньше спросить. Гвозди – те, что надо, сотка – в ящике нашлись, равно как и инструменты: молоток, гвоздодер, пассатижи, рубанок, ручная пила и много чего еще.
Саша нашел и отпилил кусок доски, вбил в нее два гвоздя. Доска толстая, шестидесятка, и гвозди выступали из нее ровно настолько, насколько было надо.
На следующий день Саша пришел к селу немного пораньше и наблюдал не за полевой кухней, а за дорогами, ведущими к селу.
Около полудня появился уже знакомый ему грузовик. Из него выгрузили несколько ящиков, и он уехал. Причем и заезжал и выезжал грузовик из села по одной и той же дороге.
Кружным путем по лесу Саша обошел село и вышел на дорогу. На ней четко отпечатывались рубчатые следы покрышек. Он пошел за ними по обочине.
Следы были видны с небольшими перерывами на сухих участках земли километров пять до развилки, выходя на гравийную дорогу. Пожалуй, засаду надо делать где-то посередине, чтобы выстрелы были не слышны ни в селе, ни на дороге.
На следующий день он ожидал грузовик на дороге. Ножом в утрамбованной колесами земле сделал ямку по форме доски и уложил деревяшку прямо по колее гвоздями вверх. Все аккуратно замаскировал землей и пылью. Отойдя на пару шагов, он полюбовался следами своих рук. Доску видно не было, а гвозди водитель просто не увидит на ходу, тем более что они слегка поржавели и не давали блеска.
Саша отошел в сторону села на полсотни метров. По его расчетам, грузовик должен остановиться почти напротив него.
Послышался гул мотора. Шел именно тот грузовик, которого он ждал.
Передним правым крылом машина наехала-таки на гвоздь. Раздался легкий хлопок, грузовик прокатился еще немного и встал. Саше было слышно, как сипит, выходя из камеры, воздух.
Из кабины выбрался водитель и сопровождающий. Охранник ли это был или какой-нибудь фельдфебель с продуктового склада, Сашу не интересовало.
Водитель держал в руках карабин, а пассажир расстегнул кобуру пистолета. Оба озирались по сторонам, но, никого не обнаружив, уставились на колесо.
Водитель выругался. Прокол колеса – дело неприятное, но вполне житейское, любой из водителей сталкивался с этим не один раз.
Водитель отдал карабин сопровождающему. Тот перекинул его через плечо, достал сигарету и закурил.
Шофер достал из кабины рабочие рукавицы, потом вытащил и установил домкрат и стал откручивать колесные гайки. Курящий рядом пассажир только глазел и отпускал шутки, сам же над ними смеясь.
Водитель, чертыхаясь, заменил колесо и затянул гайки. Пожалуй, пора приступать к их ликвидации, и начинать надо с пассажира, у него оружие – пистолет и карабин водителя.
Саша осторожно подобрался поближе. Водитель в это время заталкивал пробитое колесо под кузов, на место запаски. И водитель, и пассажир в этот момент повернулись к Саше спиной.
Он встал во весь рост, поднял руку и прицелился. Бах, бах! Два выстрела подряд почти слились в один. Немцы повалились на дорогу.
Саша подбежал и осмотрел их. Оба наповал, мертвее не бывает.
Он обежал грузовик, встал ногой на фаркоп и, ухватившись рукой за задний борт, заглянул в кузов. Половина его была заставлена ящиками, мешками и канистрами. Не зря рисковал.
Саша спрыгнул на землю и подошел к убитым. Сняв с них оружие, он сложил его в кабину и уже собрался сесть за руль, как внезапно его остановила мысль: а как он будет выбираться на большак? На нем нет немецкой формы, и первый же встречный водитель поднимет тревогу. Надо переодеваться в форму убитого.
Саша раздел до нижнего белья водителя, поскольку по комплекции тот ему подходил больше всего. Надел на себя его форму, не забыв пилотку и сапоги. С виду – настоящий немец, ни дать ни взять. Да и форма может в дальнейшем пригодиться.
Оба трупа Саша оттащил подальше в лес. Пусть немцы гадают, куда исчез грузовик вместе с солдатами.
Он сел за руль, развернул грузовик и сразу затормозил. Выскочив из кабины, Саша побежал по дороге. Надо было убрать доску, иначе сам напорется на этот же гвоздь.
Он нашел доску, вытащил ее из земли и закинул подальше от дороги. Все, можно ехать.
Забравшись в кабину, Саша включил зажигание, и грузовик тронулся с места. Вначале он осторожничал, ехал не торопясь. Машина была ему незнакома, к рычагам и педалям привыкать надо. Но потом освоился, добавил газу. На перекрестке повернул направо, и через три километра свернул на грунтовку.
Он не доехал до хутора с километр – мешал ручей. Мост через него был, но значительно дальше, у соседней деревни. «Светиться» ему там не хотелось, и он уже придумал, как скрыть все следы. Он загнал грузовик в кусты у самого берега, разделся до трусов и перетащил все содержимое кузова на другой берег ручья. Потом обтерся найденной в кабине тряпкой и оделся. Взвалил на плечо мешок – тяжеловато, однако, – и понес его на хутор. Едва занес мешок в избу и скинул на пол, как сразу направился за другой поклажей. Вроде километр – недалеко. Но если прошагать его с грузом и ходок много, то устаешь.
Олеся, видя, как растет груда ящиков и мешков, только охнула:
– Ты что, склад немецкий обокрал?
– Почти. Угнал машину с продуктами. Если что тебе по силам, в подвал спусти.
Когда Саша принес последний мешок, пот катился с него градом, а рубашка на спине и под мышками была мокрой.
– Олеся, у тебя канистры есть?
– В сарае есть пустые, для керосина.
– Сгодится.
Саша забрал два круглых, оцинкованных, еще довоенного производства бидона и вернулся к грузовику. Кузов уже был пуст. В бидоны он слил бензин из бензобака, резонно рассудив, что в хозяйстве пригодится – жизнь под немцами еще длинная.
Спрятав бензин в кусты, Саша сел за руль. Теперь он поехал в другую от хутора сторону.
Километрах в трех-четырех пути были озера. Одно из них было довольно глубоким – больше четырех метров точно. Нырял он, прячась от преследовавших его немцев.
Начинало смеркаться. Слева показалось озеро – самое небольшое и мелкое. За ним, через перешеек – уже глубокое.
Саша включил вторую передачу. Двигатель тяговитый, будет тянуть машину даже на холостых оборотах.
Направив руль точнехонько в озеро, Саша открыл дверцу и спрыгнул, грузовик же продолжал двигаться прямо. Подняв тучу брызг, он въехал в озеро. Нос грузовика опускался все ниже, но мотор продолжал работать, задние колеса крутились и толкали грузовик в пучину.
Но вот мотор заглох. Тишина прерывалась только журчанием воды.
Сначала под водой скрылся капот, потом кабина. Брезентовый верх еще виднелся какое-то время.
Саша помнил, что дно у озера илистое, мелкое.
Колеса постепенно погружались, грузовик проседал, и вскоре даже брезента уже не было видно. Все! Теперь грузовик можно найти только случайно. Тот же ил на берегу уже расплылся и затянул следы шин.
Саша вернулся назад. Он снова разделся, чтобы не мочить одежду, перетащил на другой берег бидоны с бензином, оделся, обулся и отправился на хутор. Здесь он поставил канистры в сарай.
Бензином можно подпалить чего-нибудь или заправить керосиновую лампу. Только не чистым бензином – взорвется. А вот если соли в него добавить, будет гореть не хуже керосина.
Саша открыл дверь в избу и удивился. Олеся что-то засунула себе за обе щеки, и вид у нее был донельзя довольный, от удовольствия даже глаза закрыла.
Услышав стук двери, Олеся испуганно вздрогнула.
– Чего пугаешь?
– Да я как всегда. А ты что такая довольная?
– Я сахара или конфет восемь… нет, девять месяцев уже не пробовала – и не мечтала. А тут целый мешок, представляешь?
– А кроме сахара путное что-нибудь есть?
– Все!
– Как все?
– Два мешка муки, мешок сахара, мешок макарон, мешок крупы, три ящика каких-то консервов. Только каких – не знаю, по-немецки написано. А главное – мешок с хлебом, буханки в бумагу завернуты.
– Здорово получилось.
– А еще масло подсолнечное в бутылках – четыре штуки. Я уж и запах его забыла.
– Да, прямо как в гастрономе!
– Даже лучше!
Олеся поднялась, обняла и поцеловала Сашу.
– Добытчик ты мой!
И только теперь заметила у него под мышкой свернутую немецкую форму.
– Ой, а это зачем?
– В другой гастроном сходить, – пошутил Саша, – туда только в форме пускают.
– У нас уже все есть. Если аккуратно расходовать, надолго хватит.
– Патронов только в грузовике не хватало. Ох и дурень! – Он хлопнул себя по лбу. – Оружие немцев я в кабине забыл!
– Не беда, еще сыщешь.
– Да ведь грузовик… – Саша замолк. Но Олеся не обратила на его слова никакого внимания. Она открыла фанерный ящик и стала разглядывать консервную банку с яркой этикеткой.
– Как думаешь, что здесь?
– Откроем, попробуем.
– Ой, ты же проголодался, сейчас на стол накрою, – Олеся засуетилась.
Саша вымыл руки, открыл ножом банку. Там оказалась рыба в масле. Под жареную картошку – в самый раз.
Рыбу съели быстро, Саша хлебом вымакал и съел масло.
– Неплохо. Консервы прибережем – могут быть и худшие времена.
– В первую очередь хлеб съесть надо.
– Так там двадцать буханок.
– Уже девятнадцать – одну съели.
Возиться с продуктами сегодня не стали – Саша здорово устал. И поскольку уже было темно, легли спать.
Утром после завтрака Саша убрал все припасы в погреб, с глаз долой. Не приведи господи забредет чужой – быть беде. Немцы наверняка ищут пропавший грузовик. Будут грешить на партизан и окажутся недалеко от истины. Но самого грузовика они не найдут. Партизаны автомашины обстреливали, забирали груз, а машины сжигали. Здесь же даже обгоревшего остова не найдут. Где произошло нападение – непонятно, следов тоже нет. Так лучше, спокойнее для него. Вот только…
– Олеся, ты банки консервные или обертки какие не выбрасывай. Я, как с хутора уходить куда-нибудь буду, заберу с собой, выброшу подальше.
– Перестраховываешься?
– Тогда ответь: что будет, если чужие – немцы или полицаи – найдут рядом с хутором или даже у тебя в мусорном ведре пустые банки?
Олеся прикусила губу.
– Вот то-то! Все собирай.
Рейд по добыче провизии оказался удачным, но не было одного – соли. Вместо нее Олеся клала в суп кусочки соленого резаного огурца, но соли все равно не хватало.
Несколько дней Саша решил отсидеться дома. Немцы вполне могут искать грузовик и солдат, и ему не хватало только нарваться на такую группу. А тут дожди пошли – мелкие, моросящие, как осенью. Поневоле нос из избы не высунешь, без хорошего плаща промокнешь. А у Саши плаща вообще никакого не было, да и желания выходить во двор – тоже.
Олеся сварила макароны. Они поели, вспомнили забытый вкус. Простая еда, но после ежедневной картошки хоть какое-то разнообразие. И даже чаю с сахаром выпили, только вместо чая – сушеная морковь. Вкус был необычный, но Саша уже привык. Чай, похоже, сейчас только у немцев.
Маясь от вынужденного безделья, Саша обдумывал, что можно предпринять, дабы нанести немцам значительный урон. Взорвать бы мост, поезд, склад – но нет взрывчатки. Вернее, взрывчатку можно достать в виде снаряда или мины, однако в стальной оболочке вес будет изрядный. Но даже не это главное – взрывателей нет, подрывной машинки нет. А как без них устроить взрыв? Разве что бензином, слитым из грузовика, поджечь какой-нибудь склад? И так зиму на хуторе просидел, не нанеся немцам хоть какого-нибудь вреда. А он человек активный, деятельный.
Впрочем, зачем ему склад, ведь он сам видел автомашины с радиостанциями – узел связи. Вот что надо уничтожить, и бензинчик пригодится. Не беда, что охрана будет – часового можно снять. И поджог совершить ночью, когда все будут спать.
На радиостанции будет смена, но немногочисленная. Решено! Только надо добыть зажигалку. Он не курил, и вопрос о добыче огня не стоял. Загвоздка небольшая, у немцев возьмет. Те спичками пользовались редко, чаще как раз зажигалками. И наши красноармейцы позже перешли на трофейные зажигалки. Пользоваться ими удобно: не намокают, как спички, да и еще один плюс есть. Фронтовики четко знали по печальному опыту: от одной спички можно было прикурить только двоим. Если прикуривал третий, немцы успевали прицелиться на огонек и выстрелить.
Когда Саша ближе к вечеру стал собираться, Олеся встревожилась:
– Ты куда на ночь глядя?
– По делам.
Олеся перечить не стала, но укоризненно покачала головой. Неужели подумала, что к зазнобе какой-нибудь направился?
Из оружия Саша взял только нож и пистолет – и так придется нести канистру с бензином. В сарае он нашел веревку – из старых, с узлами, разлохматившуюся – взял с собой. И в путь. Со стороны он выглядел нелепо: с мотком веревки через плечо, с канистрой. И ладно бы еще в городе, а то в глухом лесу.
Через час стемнело. Саша, хоть и знал дорогу, немного заплутал и вышел к селу за полночь. С полчаса понаблюдал за узлом связи. Только в одной машине тускло освещалось окно в кунге да неподалеку прохаживался часовой. Саша видел, как его тень мелькала у машины и свет от окна отражался от стальной каски.
Оставив веревку и канистру, он подобрался поближе, потом опустился на землю и дальше передвигался уже ползком. На часах – два часа ночи. Смена должна быть в четыре, немцы педанты. Только вот часовой попался какой-то неуемный, на месте не стоит, все время прохаживается.
Саша заполз под одну из машин и стал наблюдать.
Послышались шаги, и часовой прошел мимо него буквально в трех метрах.
Саша выбрался из-под машины, встал и метнул нож в спину часовому. Из положения лежа в броске нет точности и силы.
Часовой упал лицом вниз, карабин ударился о каску и звякнул.
Саша замер, но на звук никто не среагировал.
Диверсант вытащил из тела часового нож, обтер о китель и сунул клинок в ножны. Обшарив карманы убитого, в одном нашел зажигалку. Вернувшись на место, откуда наблюдал, забрал канистру и веревку и понес их к грузовикам. Медленно, чтобы не издать ни звука, он открутил крышку бензобака, придерживая за один конец. Подождав пару минут, чтобы веревка пропиталась, он вытянул ее из бака. С веревки ручьем тек бензин, распространяя вокруг себя острый запах.
Ножом Саша отсек веревку. Теперь один конец ее был в бензобаке, а другой лежал на земле.
Так он проделал со всеми четырьмя грузовиками. Под конец оставшимся куском веревки он связал все куски, свисавшие из бензобаков. Конечно, было бы проще прострелить бензобаки и поджечь вытекающий бензин. Но выстрелы стразу поднимут на ноги немцев, а поджигать бензин, текущий струей из бака, чревато ожогами для него самого. А сейчас веревки, пропитанные бензином, действуют как дистанционный запал. Длинного куска хватало, чтобы протянуть его метров на пять-шесть от грузовиков. Пора!
Саша щелкнул трофейной зажигалкой. Вымоченная в бензине веревка вспыхнула, и огонек по ней, как по дорожке, побежал к машинам. Саша же, не скрываясь, бросился к лесу. Если даже кто-то и обратит на него внимание, то через минуту им уже будет не до него.
Сзади ярко вспыхнуло, затем рвануло.
Саша обернулся. Первая машина представляла собой огромный факел. А дальше остальные машины загорались и взрывались с небольшими промежутками. Дома, улица, поле за машинами ярко осветились. А из изб уже выбегали полуодетые немцы с оружием в руках.
Саша пожалел, что не взял пулемет – сейчас бы дать по этой толпе длинную очередь. Все равно фейерверк знатный получился, так почему бы и не пострелять. Но не из пистолета же!
Саша уходил в лес, и еще долго над деревьями было видно огромное зарево. Что в машине? Железо, резина, стекло, а горит жарко и быстро, как промасленное дерево. Десять минут – и сгорает дотла.
На хутор он добрался уже к утру, изрядно попетляв и промокнув до пояса. Хотел пройти по ручью немного, да неожиданно попал в омут. Заявился в избу, и Олеся зажала нос:
– Фу, как от тебя бензином пахнет. Дай я одежду простирну.
Саша разделся, вымыл руки, лицо и улегся спать – даже завтракать не стал. Сколько он километров за ночь прошел – не сочтешь, да еще поджог.
Уснул он мгновенно, без сновидений.
Глава 10
Парашютист
Через несколько дней он решил пойти к железной дороге – понаблюдать за движением. Может быть, придет в голову какая-нибудь идея. Чтобы не сидеть на дереве и в случае встречи с полицаями выиграть несколько драгоценных секунд, Саша решил надеть немецкую форму. Он оделся, обул сапоги, натянул пилотку и закинул за плечо карабин. Когда он из комнаты шагнул на кухню, Олеся от неожиданности взвизгнула и схватилась рукой за сердце:
– Тьфу, это ты! Насмерть перепугал! Предупреждать надо!
– Похож я на немца?
– Нет, они бород не носят.
Саша выругался. Действительно, не предусмотрел. Лицо он не брил уже с месяц, и щеки и подбородок покрылись русой щетиной. К бородке он привык и не замечал ее. А сейчас она могла сыграть с ним злую шутку.