Вернулись они в стольный град и в тот же день открыли первую коробочку, крикнули заветное слово: «Сила!» – и удрали быстренько, чтобы первыми жертвами Ненависти не стать. Только хохот зловещий им вслед и донесся – это Ненависть на волю вырвалась и понеслась над стольным градом, отравляя своим черным дыханием все живое.
Не солгал колдун: не прошло и дня, как хлынул народ на площадь, к царскому дворцу – правды искать и воли требовать. Тут-то из второй коробочки вынули пузырек, шепнули слово заветное: «Свобода!» – и вылили его в водоемы местные. Хлынуло вместе с водой безумие, и многие напились его сполна. Затопило людские головы, затуманило мозги колдовское зелье, и вмиг мастеровые, землепашцы, торговцы и студенты превратились в ревущую толпу. Начали костры жечь, стены пачкать, здания рушить, непонятного требовать. Уже и сами забывать стали, зачем пришли.
А тут в ход и третья коробочка пошла, под названием «Правда», из которой семена Розни просыпались. Посеяли Рознь – пожали противостояние: прямо тут, на площади, вышла свара, одни против других настроились, все друг друга стали обвинять в разных прегрешениях и злых умыслах, и до драки дело дошло. Стража пыталась порядок навести – да куда там! Толпа ревущая стражей смела, как осенние листья, да их же во всех грехах и обвинила. Такую вот странную «правду» посеяла Рознь…
А над всем этим безобразием Птичка-Лжичка поет-заливается: мол, все спокойно и под контролем, не стоит беспокоиться, это так, народные гуляния с героическо-романтическим уклоном…
Царь-то действующий во время всей этой смуты еще в самом начале посмотрел в окошко, забоялся гнева народного, да и сбежал через подземный ход. Заговорщики тут же поспешили эту новость с балкона объявить: «Все, мол, добились своего, скинули ненавистного тирана, можно по домам расходиться!» Сначала все обрадовались: нет больше над ними царя: вроде бы, Силу ощутили, Правду нашли, вот она, Свобода! Стали праздновать, скакать, друг друга прославлять.
Только рано веселились. Ненависть, Безумие и Рознь выпустить недолго, а вот как обратно в коробочки загнать – этого колдун не сказал. Да и некому загонять-то было: сами заговорщики всей этой гадости тоже вдосталь нахлебались. Пошли и между ними ссоры да раздоры, стали друг на друга с большим подозрением посматривать, подвоха и предательства ожидать. Тем более что царя больше нет, а вместо него – кто?
Плохо жить без царя в голове, а без царя в государстве – еще хуже. Кто-то же должен на себя ответственность брать, приказы отдавать, о народе радеть, за порядок отвечать? Безвластие – дело опасное, ведь свято место пусто не бывает. И на это самое «свято место» сразу очень много охотников нашлось. Все стали к царскому трону примериваться, лезть к нему и других отпихивать. Тут и интриги в ход пошли, и угрозы, и мордобой – за царский трон все средства хороши. И столько этих охотников оказалось, что возле трона возникла драка нешутейная, все друг друга молотят почем зря, и никто прорваться вперед не может. Много простого народа в той драке помяли, да и друг другу рыла не раз начистили. Но потом опомнились, наспех договорились и посадили на трон того, кто вроде бы всех устраивал. Перевели дух, оглянулись, а там…
Смута уже из града стольного расползлась и по всему царству-государству распространилась. В других городах так порешили: «Царь – самозванец, на трон посажен незаконно, не будем его признавать, станем отдельно жить и своих правителей изберем. А если кто к нам сунется – мы его лопатой по морде, чтоб не лез! Раз стольному граду так можно – отчего же нам нельзя?»
Не успели оглянуться – в царстве-государстве междоусобица. Все восстали, каждый орет и руками машет, правду свою доказывает, а она, между прочим, у каждого своя. Быстро не только лопаты в ход пошли, но и что посерьезнее. Кто вилы достал, кто топор приготовил, а кто и меч булатный из чулана вытащил. Вот уже и первая кровь пролилась, а дальше – больше. Началась настоящая война, и кто, с кем и за что бьется – уже и не понятно. Боевые драконы днем и ночью летают, огнем пыхают, богатыри рубятся не на жизнь, а на смерть, небо черные тучи застилают, а из них огненные смерчи вырываются.
Кинулся народ спасаться – кто в храм Божий, кто в погреба, а кто и по сопредельным государствам. А над всем этим безобразием Птичка-Лжичка на весь мир сладко поет: «Всё спокойно! Все довольны, все смеются! Огонь и дым над страной – так это от салютов и фейерверков! Обозы в сопредельные страны потянулись – так это счастливые жители на заслуженный отдых поехали! Всё вообще в шоколаде! А если кто скажет по-другому – так это вражеские голоса, подлые наветы и наглые враки!»
Вы спросите: а что в это время делала Странная Душа? Душа с ужасом наблюдала, что творится в государстве. Она пыталась достучаться до сердец и умов: кричала, плакала, уговаривала и вразумляла, но мало кто ее слышал, а кто слышал – не понимал. Одни были в ярости, другие в страхе, третьи в сомнениях, четвертые виноватого искали, да еще и Птичка-Лжичка вопила не переставая, окончательно голос Души заглушая.
Смотрит колдун заморский в свой магический шар, похихикивает и руки радостно потирает. Весь его план хитроумный сработал: в царстве-государстве смута, власти зельями надежно околдованы, еще чуть-чуть – и можно будет своих верных слуг послать, чтобы земли эти изобильные присоединили к колдуновой Темной Империи. Только и осталось – выждать удобный момент и саму Странную Душу изловить и в клетку водворить, а тогда уж все – кончится царство-государство, а жители его в колдуновой власти окажутся.
Душа почувствовала гибель близкую, затревожилась, заметалась. Уже протянулись к ней из-за моря незримые нити, готовясь сплести вокруг нее силки из заклинаний. Кинулась Душа спасения искать.
Прилетела она на заставу, к богатырям.
– Я – ваша Душа! Спасите меня, защитите от злого колдуна!
А богатыри ей в ответ:
– Странная ты, однако! На нас враг идет, земли наши топчет, а ты нам про душу какую-то? Нет, не сложим оружия, не отдадим ни пяди! Все до последнего умрем, а биться не бросим!
Полетела Душа в стольный град, стала с людьми разговаривать. А они на нее глаза выпучили:
– Странные ты вещи говоришь! Какая еще война? Все у нас тут спокойно. Живем, хлеб жуем. Царя вот нового недавно короновали, теперь обещанных свобод и послаблений ожидаем. А воюют не у нас, а на дальних окраинах. И в этом не мы виноваты, а правитель сопредельного государства. Он там что-то крутит-мутит, а мы тут все белые и пушистые.
Добралась она и до правителя сопредельного государства. Просит его: помоги, мол, не оставь в беде! А он в ответ только вздыхает:
– И рад бы, да не могу! Кабы на вас внешний враг напал, да вы о помощи попросили – тогда конечно. А так это дело ваше, внутреннее, и мы тут уже сами не можем понять, кто у вас прав, кто виноват. А колдуны всякие – это вообще не в нашей компетенции.
Полетела Странная Душа обратно. Смотрит – по дороге люди бегут с узлами и детишками малыми, от боевых драконов спасаются.
– Я – ваша Душа! Злой колдун за мной гонится, возьмите меня с собой!
Но детишки ревут от страха, взрослые за детишек переживают, боятся, что не успеют убежать – не до посторонних разговоров им. И тут не до души – быть бы живу.
Увидела Странная Душа гусляров бродячих.
– Я – ваша Душа! Бейте по струнам, пойте громче на все царство-государство о том, что идет беда великая – злой колдун хочет меня забрать, а вас навеки своими слугами сделать!
– Порвались наши струны, сломались наши гусли, – отвечают ей они. – Никто нас не слышит, да и мы давно уже петь бросили.
Увидела Душа на дороге карету золоченую, а в ней наместников царских, по государственным делам едущих. Кинулась к ним:
– Спасите меня, я Душа вашей страны! Не будет меня – и вас не станет! Не отдавайте меня злому колдуну!
Засмеялись наместники снисходительно:
– Ну что за бред! Колдун вовсе и не злой, он хороший. Мировой колдун! Он всей душой за нас и нам всяческую поддержку оказывает. Так что лучше бы тебе не трепыхаться, а сдаться добровольно. Он тебе золотую клетку подарит, отборным зерном кормить будет, петь красиво научит. Иди-ка сюда, не бойся… цыпа-цыпа-цыпа…
Заметалась Странная Душа в тоске, не видать ей помощи. Чует она – колдун не дремлет, чары злые плетет, все ближе к ней подбирается. Хотела в роще серым зайцем спрятаться – колдун огненный шар запустил, и запылала роща. Хотела в реку рыбкой нырнуть – колдун сети забросил и перегородил реку.
Из последних сил душа рванулась – и обернулась сизой утицей. Колдун стрелу каленую послал и сломал ей крыло. Камнем птица вниз полетела и упала к ногам женщины, бредущей по дороге.
– Спаси меня, добрая женщина! Злой колдун за мной охотится, вот-вот настигнет!
Женщина без лишних слов нагнулась, подобрала птицу, погладила, подула – и срослось крыло, как и не было стрелы. Сунула женщина птицу под свои черные одежды и дальше побрела.
– Спаси меня, добрая женщина! Злой колдун за мной охотится, вот-вот настигнет!
Женщина без лишних слов нагнулась, подобрала птицу, погладила, подула – и срослось крыло, как и не было стрелы. Сунула женщина птицу под свои черные одежды и дальше побрела.
Колдун в свой магический шар и так смотрит, и эдак – не видит, куда птица подевалась. Как в воду канула! Хотя в воде – сети…
– Ай, ладно, никуда не денется, некуда ей деваться! – плюнул колдун. – Не сегодня, так завтра ее добуду!
Женщина дошла до рощи, села под деревом, птицу достала и говорит:
– Вижу, не обычная ты птица, особенная. Откроешься мне?
– Откроюсь, – отвечает птица. – Я – Душа этой страны. А ты кто?
– А я – Судьба этой страны, – отвечает женщина.
– Ты – Судьба? Не ожидала такой встречи… Скажи, Судьба, почему же ты такая несчастливая?
– Я была счастливой, пока Зло душами людскими не завладело. А теперь – какое уж счастье? Сейчас меня уже Злосчастной Судьбой величают.
– Как же ты допустила, чтобы такая несправедливость случилась с целым государством?
– Я? Да это не меня спрашивать нужно! Я, Судьба, разной бываю. А уж какой – от людей зависит. Ты же тоже, Странная Душа, раньше песни пела и красоту создавала, а теперь вон мечешься, страдаешь.
– В том не люди виноваты, а злой колдун. Это его козни, его зелья магические всех с ума свели.
– А ты подумай, Странная Душа, кто чарам колдовским ворота открыл? И почему эти чары такими сильными оказались? Это бывает, когда люди Бога забывают, не по заветам его живут. «Не убий», «не укради», «не пожелай имущества ближнего своего» – испокон веков люди это знают, да все равно искушению поддаются. Вот и получается: вроде все за добро, а чаша Зла все равно никогда пустой не бывает.
– И я о том знаю, – говорит Странная Душа. – Больно мне от этого, страдаю я. Слишком много Зла стало в нашем царстве-государстве, душит, отравляет, дышать не дает…
– И Судьбу оно тоже портит и разрушает. Только я сама ничего изменить не могу – меня ведь люди творят.
– Не виноваты они! Я точно знаю, что настоящих злодеев на всю страну – раз, два, и обчелся, а остальные либо зельем опоенные, либо Птичкой-Лжичкой оболваненные. Но скажи, Судьба, неужели ничего сделать нельзя? Неужели мне умереть придется, а тебя в веках проклинать будут?
– Думала я об этом, и так, и эдак прикидывала. Есть один способ, только я сама его воплотить в жизнь не смогу. Для этого крылья нужны, а я, знаешь ли, приземленная.
– Так у меня же крылья есть, – напомнила Странная Душа. – Давай, рассказывай поскорее, что делать нужно!
– Кто против Лжи, Розни, Ненависти и Безумия их же оружием борется, тот сам рано или поздно становится лживым и безумным и начинает других ненавидеть. Потому порылась я в памяти, с другими Судьбами посоветовалась, и вспомнили мы такой старинный обряд: если найдется по всему миру тысяча тысяч неравнодушных людей с чистой душой, добрым сердцем и искренними помыслами, если станут они на восходе и на закате обращать свой взор к нашему царству-государству и от всего сердца желать ему мира, добра, любви и света, то чары злые начнут слабеть, рассеиваться, и наступит час, когда опомнятся люди, посмотрят по сторонам, осознают, что натворили, и раскаются. Тогда и Судьба у них в другую сторону повернется, меняться начнет.
– Но как же я Птичку-Лжичку перекричать смогу? – запечалилась Странная Душа.
– Придется тебе подняться повыше и петь погромче. Да поторопись! А то совсем уж скоро налетят злые вороны, растащат царство-государство по кусочкам, и станешь ты Душой уже не Странной, а Неприкаянной – без роду, без племени, без своей страны.
– А колдун? Он же на меня охотится! Наверняка схватит и в плен возьмет, как только я песнь свою запою.
– Не бойся колдуна! Когда поднимешься к солнцу, не посмеет он на тебя напасть. Он света боится, на свету вся его темная сущность как на ладони видна станет.
Больше говорить не о чем было, да и некогда. Птицей полетела Странная Душа, поднялась высоко-высоко, туда, куда Тьма не проникает, и запела. Песнь ее разнеслась над землей, над всеми странами, над всеми государствами. Она пела так громко и так звонко, как поют только на грани отчаяния, на краю бездны, когда смерть смотрит тебе в лицо.
Злой колдун не сразу понял, в чем дело, а когда догадался – корчился, выл в бессильной злобе, да поздно было. Разнеслась уже песня над всей землей, стали ее передавать из уст в уста.
Не все эту песнь услышать способны, а только те, кто к душе прислушиваться не забывает, но таких людей на белом свете немало. И вот уже то тут, то там, на рассвете и закате несутся к царству-государству послания – желают ему мира, света, добра и любви. Каждый новый голос прибавляет этому потоку силы. Может, и ваш голос звучит в этом слаженном хоре?
СВЕТА… МИРА… ДОБРА… ЛЮБВИ… Пожалуйста, передайте это послание дальше!
Страшно открывать новости на Фейсбуке. Там такие экстремистские комментарии! Впечатление, если дать пользователям ФБ оружие, они всех оппонентов перестреляют. Каждый за свое мнение готов глотку перегрызть. Страшно.
В борьбе за мир
Явился как-то к Лейкиной Ангел Смерти. Она бы, может, и не догадалась, что это он – на вид ангел как ангел, светозарный такой, с нимбом и крыльями. Но он сразу ей представился:
– Ангел Смерти, очень приятно познакомиться!
– Еще чего, приятно… – заморгала Лейкина, уронив мышку от компьютера. – Что за глюк такой странный?
– Я не глюк, а посланец. Оттуда, – и Ангел для наглядности ткнул пальцем вверх.
– За мной, что ли? – обмирая, охнула Лейкина.
– Нет-нет, я не за тобой, а совсем по другому поводу. В Небесной Канцелярии мониторинг провели, на предмет борьбы за мир. Так вот, ты – в первой шеренге самых активных борцов.
– Ой, да что вы! – зарделась Лейкина. – В первой шеренге, скажете тоже… Что я там могу? Я ж не политик, не воин, не общественный деятель – так, скромный рядовой невидимой битвы. Петиции подписываю, комментарии оставляю…
– Ну-ну, не надо скромничать! – говорит Ангел. – Твоя интернет-активность по актуальным политическим и социально значимым вопросам чрезвычайно высока – за последний год ты высказалась прямо и нелицеприятно по всем сколько-нибудь значимым инфоповодам. Можно сказать, борешься, не покладая рук! Вернее, мышки.
С этим Лейкина была совершенно согласна. Она считала себя социально активным человеком и неутомимым борцом за мир. Сейчас, слава богу, имеется такая удобная штука, как Интернет: благодаря ему каждый может не только быть в курсе последних событий, но и высказать свое мнение об этом. Ведь как ты можешь замыкаться в своем маленьком благоустроенном уютном мирке, когда в большом мире столько зла: воруют, воюют, обманывают, угнетают, убивают? А Лейкина всей душой радела за мир во всем мире, вот и вносила посильный вклад.
– Вот ты все время в борьбе. Устаешь же, наверное? – спросил Ангел.
– Некогда уставать, – бодро заявила Лейкина. – Надо мир спасать. Если не мы, то кто же?
– Но ты в свои комменты столько энергии вкладываешь, что просто удивительно – откуда она берется?
– Так из ненависти и берется! – пояснила Лейкина. – Ненавижу насилие во всех его проявлениях. И равнодушие ненавижу. Если мы все будем молчать, тогда мир вообще погибнет! Потому и высказываюсь. Действую исключительно из любви к человечеству.
– Понятно. Тогда есть приятная новость: в качестве вознаграждения за твои неустанные труды по установлению мира во всем мире Небесная Канцелярия решила материализовать твой вклад в дело мира. Так сказать, поощрения для и наглядности ради!
– Правда? – задохнулась от восторга Лейкина. – Что, прямо вот сейчас? И установится мир во всем мире?
– Ну, это вряд ли, – с сомнением сказал Ангел. – Впрочем, к чему слова… Ребята, заноси!
Мгновенно комната наполнилась другими ангелами, которые стали молча и деловито заносить длинные черные пластиковые мешки.
– Что это? – опешила Лейкина.
– Плоды твоей борьбы за мир. В материальном эквиваленте. Коллеги, складируйте компактнее, в штабеля. Сперва вдоль стен, поплотнее, а то места не хватит.
В комнате странно и неприятно запахло. Лейкина принюхалась: пластик, хвоя, гвоздики, земля, тлен… неприятные ассоциации вызывал этот запах.
– Что это? Пахнет, как на кладбище, – с неудовольствием поежилась она.
– Так это и есть кладбище, – пожал плечами Ангел Смерти. – Твое личное Кладбище Любви к Человечеству.
– Что? – растерянно спросила Лейкина. – Какое такое «кладбище любви к человечеству»? Это о чем?
– Да все просто. Давай-ка по твоим комментариям пройдемся. Вот, у меня все записано:
«Ворье, жулики, хапуги! Как их только земля носит? Всех их нужно к стенке, без суда и следствия!» Писала такое?
– Ну писала! Но ведь они этого заслужили?!
– Заслужили-заслужили. Вот они, заслуженные, возле батареи и сложены. Так, теперь дальше: