— Хорошо, Ира, идем, — ответила мать, спрятав телефон и направляясь в зал. Она уже вторую неделю обещала дочери поход в кинотеатр и сегодня наконец сдержала обещание. Сеанс уже начался. Ориентируясь по тусклым лампочкам по краям прохода, они отыскали нужный ряд и заняли свои места. Девочка сразу же уставилась на экран, а ее мать поудобнее устроилась в кресле и закрыла глаза. Целых два часа ее никто не будет тревожить. А значит, она может спокойно подумать о прошлом, настоящем и будущем.
Вероника — так звали женщину — была счастлива в браке. Замуж вышла рано — не по большой любви, а просто потому, что хотела убежать от родительской опеки. Мужа она уважала, а со временем прониклась к нему нежными чувствами. С рождением ребенка не затягивала — уже через год после свадьбы в семье произошло прибавление. В дочке молодые отец и мать души не чаяли, жили мирно и ладно. Не имелось у Вероники поводов для печали. Однако ж нет-нет, да и заходилось сердце в беспокойной тоске, и дрожали руки от невнятной тревоги, и злые горячие слезы наворачивались на глаза. Это происходило каждый раз, когда Вероника вспоминала о родном брате или когда он сам напоминал о себе.
Его звали Вениамин, он был старше сестры на шесть лет. Не такая уж большая разница в возрасте с учетом того, что девочки развиваются быстрее. И все же Вероника постоянно чувствовала разделявшую их пропасть. Они словно находились на разных континентах и при всем желании быть ближе и адекватно общаться не находили общего языка. Брат всегда казался Веронике немного странным. И дело даже не в его неразговорчивости и отсутствии интереса к большинству стандартных вещей, нет. Замкнутость и угрюмый характер брата не сильно тревожили сестру. Беспокоило ее нечто другое. Долгое время она не могла распознать, что именно. Это вибрировало на уровне эмоций, но конкретизировать эти самые эмоции не представлялось возможным. Впервые Вероника приблизилась к разгадке десять лет назад.
Брат никогда не рассказывал ей о своей личной жизни и уж тем более не знакомил со своими подругами. Именно поэтому Вероника хорошо запомнила тот день. Брат позвонил ей — что делал нечасто — и предложил встретиться. Ирочка была в садике, поэтому она собралась быстро. Уже через полчаса она стучалась в квартиру брата. Вениамин открыл дверь и впустил ее.
Из кухни выбежал щенок овчарки и принялся облаивать гостью.
— Что это? Ты завел собаку? — удивилась сестра. — Купил или подобрал? Не замечала за тобой любви к животным.
— Ее зовут Анька, — объяснил Вениамин, не ответив ни на один из ее вопросов.
— Рада познакомиться. — Вероника хотела потрепать щенка по холке, но тот злобно щелкнул зубами и скрылся в комнате. — Какая агрессивная.
— Нет. Она просто защищает меня, — заступился за питомца хозяин. — Проходи на кухню. Я хочу тебе кое-что рассказать.
Такая фраза из уст брата была верхом неожиданности. Вероника молча сняла сапоги и зимнее пальто.
Вениамин снимал двухкомнатную квартиру на первом этаже. Сестра редко приходила в гости, каждый раз чувствовала себя неуютно: этаж был низкий, любой прохожий мог заглянуть в окна, нарушая покой жильцов. Удивительно, но это обстоятельство совершенно не смущало Вениамина. Он отказывался переезжать или хотя бы повесить занавески. Его все устраивало. Даже омерзительные решетки на окнах и постоянная сырость.
Вероника уселась за стол и вопросительно посмотрела на брата. Вениамин замер у подоконника, задумчиво глядя на запорошенный снегом сквер.
— Я встретил женщину, — произнес он. — Думаю, это любовь.
— Правда? Давно? — обрадовалась сестра — не столько самому факту, сколько откровенности брата.
— Два месяца назад.
— У вас все серьезно?
— Да. Мы живем вместе.
Вероника огляделась, не замечая ни единого женского предмета в помещении:
— Где же она? Я бы хотела с ней познакомиться.
— Мы поселились за городом. Там спокойнее. В конце месяца я съезжаю с этой квартиры. — Вениамин снял очки и протер стекла платком. Плохое зрение было их семейной особенностью. Вероника надела очки уже в восемь лет, когда обнаружилась прогрессирующая близорукость.
— Расскажи мне о ней, — попросила сестра.
— Она идеальна. — Вениамин нацепил очки и вновь уставился в окно. В тот день из него больше не удалось выдавить ни слова.
Следующие несколько недель от брата не было ни слуху ни духу. Он объявился неожиданно. Было около восьми утра, когда он позвонил, назвал адрес и попросил срочно приехать. Незнакомые нотки проскальзывали в голосе Вениамина. Вероника не на шутку разволновалась. Обычно она сама отвозила Ирочку в садик, но в тот день попросила мужа. Выбежала из дома и поймала такси.
Это был маленький домик в дачном поселке. Вероника сомневалась, что именно сюда брат привел свою невесту. Грешным делом подумала, что неправильно расслышала адрес, но на крыльце появился Вениамин и призывно махнул рукой. Несколько секунд Вероника не отводила от него недоуменного взгляда: этот мужчина только внешне напоминал ее брата, тогда как все его существо изменилось до неузнаваемости. Зрелище было настолько жутким, что она едва не развернулась, чтобы убежать прочь от страшного наваждения. Усилием воли поборола нелепый порыв и, проморгавшись, снова посмотрела на брата. Померещатся же такие глупости. Она поднялась по ступенькам и зашла в дом.
— Ты хотела увидеть мою невесту, — тихо сказал Вениамин. — Она в той комнате.
Вероника шагнула к распахнутой настежь двери. В крошечной комнатушке, оклеенной старыми выцветшими обоями, на кровати спала женщина. Ее поза сразу показалась Веронике странной — голова откинута в сторону, одна нога неестественно вывернута, волосы над правым виском выстрижены — будто кто-то не церемонясь отрезал локон.
— Она спит! — шикнула на брата, на цыпочках выйдя из комнаты.
— Нет, она не спит, — громко ответил Вениамин. — Она умерла.
— Как умерла? — Вероника опешила. — Это черный юмор?
Брат отрицательно покачал головой. Она кинулась к лежащей на кровати женщине и какое-то время разглядывала ее, ощущая, как постепенно холод окутывает поясницу, а волоски на коже становятся торчком. Женщина не дышала. Она действительно была мертва. На этот раз от внимательного взгляда не укрылись признаки смерти на заострившемся бледном лице.
— Боже мой! — прошептала Вероника, осознавая весь ужас ситуации. Ее брат потерял любимого человека! Какая страшная трагедия! Она кинулась к нему на шею, обнимая и гладя дрожащими руками его затылок. Никогда прежде они не были настолько близки. Все разногласия и обиды отодвинулись куда-то далеко, оставив место искренней, теплой привязанности. И пусть они по-прежнему смотрят на мир под разными углами, их родство ощущалось сильнее обычного. В эту минуту Веронике пришла в голову чудовищно эгоистичная мысль: гибель невесты поможет наладить их отношения. Сейчас он не выглядел отчужденным, сейчас он нуждался в понимании и поддержке. Впервые за много лет Вероника чувствовала, что у нее есть родной брат — не только по крови, но и по духу. Это было восхитительное мгновение, несмотря на трагические причины…
Вероника отстранилась:
— Как это случилось? И когда?
— Сегодня ночью. Она тяжело болела. Я не говорил тебе.
— Но почему она не находилась в больнице, под присмотром врачей?
Вениамин пододвинул стул и сел:
— Врачи бессильны. Тамара хотела умереть дома. Поэтому…
— Боже, какое несчастье! — Вероника снова бросилась к брату, обнимая его за плечи. — Венечка, я очень, очень соболезную твоему горю… Хочешь, я сама займусь похоронами? У Тамары есть родные?
Вениамин поднял спокойные глаза:
— У нее никого не было, кроме меня. Спасибо. Я сам все организую.
В голосе сестры звучало сомнение:
— Ты уверен, что тебе не нужна помощь?
— Уверен.
— Наверное, надо позвонить…
— …Я все сделаю сам, — прервал ее брат. — Не беспокойся, пожалуйста.
Вероника отступила на несколько шагов назад и беспокойно оглядела Веню. Странное несоответствие читалось в его облике, что-то болезненно неуместное. Она не отводила от него пристального взгляда, чувствуя нарастающую тревогу. Что-то в нем было не так. Не так, как должно быть в столь драматической ситуации.
— Ты в порядке? — спросил Вениамин.
Вероника не ответила, внезапно осознав, что именно показалось ей неправильным. Голос брата был безмятежным, какой бывает у человека поздним утром, когда он просыпается в хорошем настроении, потому что впереди два дня выходных, за окном солнечная погода, а рядом — возлюбленная, принесшая кофе в постель. И тогда он, абсолютно счастливый, говорит: «Спасибо» — самым тихим, самым безмятежным голосом.
Накатил иррациональный, не поддающийся объяснению страх. Вероника продолжала смотреть на брата. На его лице не было скорби. Он не переживал, не страдал. Он испытывал умиротворение. И это пугало сильнее, чем фильмы ужасов, которых Вероника панически избегала.
Вероника не ответила, внезапно осознав, что именно показалось ей неправильным. Голос брата был безмятежным, какой бывает у человека поздним утром, когда он просыпается в хорошем настроении, потому что впереди два дня выходных, за окном солнечная погода, а рядом — возлюбленная, принесшая кофе в постель. И тогда он, абсолютно счастливый, говорит: «Спасибо» — самым тихим, самым безмятежным голосом.
Накатил иррациональный, не поддающийся объяснению страх. Вероника продолжала смотреть на брата. На его лице не было скорби. Он не переживал, не страдал. Он испытывал умиротворение. И это пугало сильнее, чем фильмы ужасов, которых Вероника панически избегала.
— Что с тобой? Ты в порядке? — Вениамин повторил вопрос и улыбнулся.
Он улыбнулся! Радостной, лучезарной улыбкой, какой никогда прежде не улыбался. Господи, ее брат ненормален! Она всегда подозревала это, но впервые видела однозначные подтверждения. Разве здорового человека может радовать смерть возлюбленной?
Вероника попятилась и уперлась спиной в дверной косяк. Может, ей померещилась вся эта нелепица? В стрессовой ситуации восприятие меняется. Конечно же, брат страдает, просто хорошо владеет собой. У него стальные нервы, он держится достойно. В отличие от истеричной сестренки, готовой причислить его к когорте классических монстров. Да, он не плачет. Мужчины скупы на слезы. Вероника сделала глубокий вдох:
— Все хорошо. Я просто переживаю за тебя.
— Не нужно переживать, я не для этого тебя позвал.
— А для чего? — Вероника опять насторожилась. — Для чего ты меня позвал?
Вениамин поднялся со стула и встал напротив. Несколько минут рассеянно смотрел в пространство, будто позабыв об ее присутствии. Затем тряхнул головой и взял сестру за запястье:
— Спасибо, что приехала. Пойдем, я провожу тебя до остановки.
Вероника открыла глаза. Мелькали кадры приключенческого фильма, дочь увлеченно жевала попкорн, не отрывая взгляда от экрана. Мать достала мобильный и посмотрела на часы — прошло всего тридцать минут с начала сеанса. Надо же. Казалось, минуло не меньше суток. Возвращение в прошлое всегда нарушает ощущение реального времени.
В тот день, вернувшись домой, Вероника долго приходила в себя. Муж заметил ее состояние, но внятных разъяснений не добился. Она и сама не знала, что с ней происходит. Чувства и здравый смысл противоречили друг другу, вызывая головокружение и тошноту. Лишь спустя несколько дней Вероника отважилась позвонить брату. Но он не брал трубку. Тогда она поехала к нему. Дачный домик был пуст, на заборе висела картонная табличка: «Продается». Больше Вениамин не появлялся.
Первое время Вероника мучилась, виня себя за исчезновение брата. Возможно, ее холодность и недоверие послужили причиной их окончательного разрыва. Она вела себя неправильно. Она думала бог весть какие ужасы о родном человеке в то время, когда он нуждался в моральной поддержке. Брат не мог не почувствовать это. И предпочел отречься от семьи. Вероника ругала себя месяц, год и даже два. А потом постепенно успокоилась и простила себя. В конечном итоге она всегда желала Вениамину добра, и очень жаль, если из-за одной ошибки он решил отказаться от кровных уз.
Однажды, проверяя почту, она увидела письмо. Обратного адреса не было. Но почерк она узнала сразу. Вениамин писал, что переехал в другой город, снял квартиру и устроился на работу. И все в его жизни хорошо. Особенно теперь, когда он встретил настоящую невесту. Он описывал ее краткими, но емкими эпитетами. Клялся, что каждую минуту счастлив, поскольку нашел свою недостающую половинку.
Вероника ликовала. Брат оправился после утраты, заново влюбился и простил глупую сестру. Это ли не повод для радости? Смущало лишь то, что Вениамин предпочел одностороннюю связь, не указав ни адреса, ни телефона. Вероятно, все еще боялся неадекватной реакции сестры. Оставалось надеяться, что однажды он даст ей возможность реабилитироваться.
Через пару месяцев брат прислал второе письмо, в котором сообщал, что невеста его покинула.
Вероника пребывала в растерянности, не зная, как реагировать на это известие. Что значит «покинула»? Они поссорились? Мирно расстались? Невеста бросила его у алтаря? Или… умерла? Брат не уточнял. Несколько сухих строчек не давали шанса понять, что же произошло на самом деле. Вероника нервничала, мучаясь от того, что не может ответить брату. Но семейные заботы вскоре поглотили ее целиком. Доченька подрастала и требовала все больше внимания. Пролетел еще один год, прежде чем Вероника получила третье письмо.
Затем было четвертое, и пятое, и десятое… И каждый раз история повторялась. Сначала Вениамин писал, что встретил свою единственную любовь, а через какое-то время сообщал, что идеальной невесты больше нет. Письма приходили из разных городов — насколько Вероника могла судить по штемпелю на конвертах. Она не знала — действительно ли брат менял место жительства или специально сбивал с толку адресата. Одно понимала предельно четко: с ее братом творится что-то неладное. Она почти не сомневалась, что он нуждается в психиатрической помощи. Если бы Вениамин сообщил обратные координаты, она бы отыскала его и вызвала на откровенный разговор. Она бы в лепешку расшиблась, но выяснила бы, что происходит с его жизнью.
Брат словно почувствовал ее боевой настрой и перестал писать. Вероника негодовала, ругая его на чем свет стоит: он всегда отличался дурным характером и делал все назло! Даже на расстоянии умудрялся идти на конфликт с родной сестрой. Каждый раз, когда она вспоминала о блудном родственнике, у нее портилось настроение. Невыясненные отношения и отсутствие точек над «i» тяготили и отравляли ее существование.
Ее бесило, что она вынуждена лгать родителям, сочиняя истории о судьбе их сына. Якобы он в арктической экспедиции, занимается научной деятельностью и ему очень редко удается позвонить. Он говорит, что скучает и передает приветы, и клянется, что однажды вернется и попросит прощения за долгое отсутствие. Старенькие родители верили каждому ее слову. Вероника понимала, что поступает правильно, ради их же блага сочиняя желанные сказки. Но на сердце лежал камень, и только брат был тому виной. Ладно бы он бросил ее — нехорошо, но не смертельно. Но разве можно отказываться от матери и отца? Да, на их счет регулярно поступали некие суммы, но этого проявления любви было явно недостаточно для тоскующих родителей. Они бы с радостью обменяли все деньги на возможность увидеть с сына.
Немало времени понадобилось, чтобы справиться с раздражением. Вероника даже в церковь ходила, молилась о душевном спокойствии. У нее почти получилось избавиться от назойливого чувства обиды, хотя рецидивы периодически случались. Тем не менее последние несколько месяцев прошли довольно гладко.
Дочка делала успехи в школе, муж устроился на новую работу, они наконец купили машину, а сама Вероника всерьез задумалась над рождением второго ребенка. Возраст еще позволял, а Ирочка постоянно просила братика. Что ж. Мама и папа были не против. Жизнь вырулила на ровную и комфортную колею — подходящее время для пополнения в семействе. Дышалось легко, в будущее смотрелось с оптимизмом.
Вчера Вероника вытащила из почтового ящика очередное письмо брата. Долго не решалась открыть его, понимая, что снова расстроится. Но любопытство победило. Лучше бы она разорвала проклятый конверт!
Вениамин не сообщал ничего нового. Как обычно, хвалился, что месяц назад судьба свела его с совершенством. Ее зовут Лиза, она молода, черноволоса, кареглаза и упряма. Каждый раз, когда он сжимает ее худые пальцы, его наполняют свет и тепло. Она не отвечает ему взаимностью, но он непременно добьется ее любви. Он всегда добивается своего. Еще никто не ответил ему отказом. Вениамин писал, что мечтает познакомить невесту с сестрой и родителями и сожалеет, что никогда не сделает этого в силу ряда причин. В самом низу страницы стояла коротенькая приписка. Брат любопытствовал, как поживает его племянница: «Ей уже тринадцатый год? Я бы хотел повидаться с ней».
У любого другого человека письмо не вызвало бы особых эмоций. Однако Веронику прочитанное повергло в ступор. Умом она понимала, что нет оснований для столь острой реакции, но подсознание заходилось в истерике. Никогда прежде Вениамин не расспрашивал о племяннице. Так почему же сейчас, когда девочка превращается в девушку, внезапно ею заинтересовался? И что значит «никто не отвечал отказом»? Не родился на земле мужчина, не потерпевший ни единого фиаско. И почему брат одновременно мечтает похвастаться невестой и скрывает ее? Да что с ним не так?!
Вероника знала, что ответ скрывается в далеком прошлом. Однажды она приблизилась к разгадке, но предпочла убежать и забыть — так страшна была правда. Она заблокировала воспоминания, способные пролить свет на неадекватное поведение брата. Эти воспоминания могли разрушить ее психику, именно поэтому Вероника инстинктивно запрятала их глубоко-глубоко. Многие годы она хранила ключ к тайне, но не отваживалась воспользоваться им. Для этого требовались смелость и отчаяние, а Вероника не отличалась отвагой. Кроме того, ей было что терять. Какая мать рискнет своим психическим здоровьем, когда у нее на руках требующий заботы детеныш?