Марат почувствовал, что формит перестал действовать, мысли, постоянно вращаясь вокруг одной темы, стали липкими, желеобразными. Он постарался сосредоточиться, но не мог избавиться от настойчиво возвращающегося убеждения, что он единственный человек, а значит — единственное живое существо в этом жутком двухслойном мире. Сразу после этой мысли появился вопрос: что дальше? Медленная смерть, высохшая мумия на поверхности невидимого покрытия, сухой труп мухи на стекле. Он открыл глаза и повернул голову так, чтобы нож оказался в поле зрения, протянул руку, нашел конец бечевки и медленно потянул его. Нож послушно дрогнул и пододвинулся. Марат несколько раз перебрал руками, пока ножны не легли в ладонь. Он взвесил нож в руке, вынул его из ножен и осмотрел лезвие, затем коснулся острия пальцем, нажал сильнее, оглядел кончик пальца, украшенный маленьким рубином, и вытер палец о комбинезон. Может быть, он спит? Марат сжал пальцы на рукояти ножа, будто это движение могло вытащить его на поверхность реальности. Сердце выполнило несколько спазматических, булькающих, похожих на всхлипы, судорожных пульсаций. Ладно, а формит? Он хлопнул ладонью по лбу — если ему снится, что он принимает формит, то как препарат может прервать сон? Марат прикусил губу, быстро поднял левую руку на высоту груди и несколько раз, четыре или пять, ткнул ножом в предплечье. Он почувствовал боль, увидел несколько капель крови, вытекших из ран. Его охватило отчаяние, ведь боль должна была вырвать его из сна, разве что, как в случае с формитом, ему только снится, что он уколол себя ножом. Он опять закрыл глаза и попытался обратиться к своему тренированному и безотказному до сей поры организму. После многократных команд прервать сон в голове зашумело…
Итак, сон можно отбросить. Безумие он тоже отверг. Оставалось… Ничего. Он приказал себе не плакать, чтобы не тратить напрасно жидкость, и это ему удалось. Затем возникла еще одна мысль: не тратить влагу, не тратить силы, не тратить время! Приложить нож острием к груди и упасть на землю, которой нет. Марат взял нож за острие и выполнил несколько быстрых маятниковых движений, будто готовясь к броску.
— Не думаю, что этот пилот представляет такую великую ценность. Мы просто не успеем применить какое-либо из этих чудодейственных видов оружия, — Ракоди держался настолько спокойно, что у Саса возникло впечатление, будто лишь сверхчеловеческое усилие и желание продемонстрировать свою стойкость удерживают генерала от того, чтобы не проорать эти слова во всю глотку.
Эта фраза имела огромный вес, Сас и несколько тысяч офицеров ждали ее несколько поколений, с момента разделения когда-то единого общества Дугеи. Лицо полковника не выражало никаких эмоций, но недовольный взгляд генерала напомнил ему, что Ракоди ожидает более живой реакции. Сас должен был отчетливо выразить преданность и рвение, однако не утрированно, а с достоинством. Сас чуть шире открыл глаза и проглотил слюну с минимальным всхлипом. Он увидел одобрение в глазах Ракоди и незаметно вздохнул.
— Через два-три дня совещание генерального штаба Федерации, в расширенном составе, — тихо сообщил Ракоди. — Будет принято некоторое решение принципиального значения, — теперь он выдохнул эти несколько слов, но Сас и так читал их из уст генерала, понимал всё, слышал всё так выразительно, что у него возникли подозрения, не воспринимает ли он мысли, а не слова.
Генерал Ракоди откинулся на спинку кресла, демонстрируя окончание откровения, а может быть, давая Сасу время осознать его. Полковник подождал секунду и изобразил напряженную работу мозга. На некоторое время воцарилась тишина.
Полотенце воняло, и даже не препаратом, используемым для чистки унитазов, а парашей. Терек Каломер убрал его от лица, втянул носом воздух и опять погрузил лицо в полотенце. Затем смял его и бросил в угол.
Он вышел из ванной, понимая, что настроение испорчено на весь день, спустился вниз и заглянул на кухню.
— Жабель, давай перестанем покупать этот чертов порошок на военных распродажах. Меня от него тошнит.
Жабель пожала плечами и продолжала размешивать что-то ложкой на сковородке.
— Я всегда считала, что это дерьмо. Но ты его покупал.
— Может, ты не знаешь почему? Ведь не из любви к армии! У тебя есть деньги на приличный порошок? И ты об этом прекрасно знаешь, но любишь язвить в любой момент и по любому поводу. Тебе надо было пойти служить вместо меня. Ты бы прекрасно муштровала солдат. И я бы этим пользовался. Разрядись ты на батальоне бедолаг, то, может, стала бы добрее ко мне, черт побери!
Он повернулся и вышел из кухни. Как всегда, не было удовлетворения от победы в дискуссии с женой. Терек уже давно понял: он никогда не испытает этого чувства, ведь Жабель не знала понятия «честная игра». Когда кончались аргументы, она просто говорила «Ну и что?» или нечто в этом духе. Или переставала его слышать.
Он вошел в столовую и поздоровался с шурином. Фальт вскочил с дивана и протянул руку. Тереку он нравился: единственный порядочный тип во всей этой расплодившейся семейке. Хороший парень, только недотепа. Самая захудалая задница во всей Федерации могла бы пятьдесят раз облапошить его, а он бы даже не заметил.
Они уселись в кресла у стены и одновременно посмотрели на торчащий из нее мундштук сигареты. Терек улыбнулся, увидев вожделенный взгляд Фальта.
— Потяни первый. Я в любом случае могу через полчаса дёрнуть на базе.
Фальт протянул руку и ухватил мундштук. Он присосался к нему и крепко затянулся, задержал на некоторое время дым в легких и выпустил его длинной узкой струей.
— Жаль, что нельзя вдоволь… — сказал он, протянув мундштук Тереку, с благодарностью принял небрежное движение руки зятя и затянулся второй раз. — С другой стороны, это хорошо, иначе я накурился бы до смерти.
— Значит, все в порядке? — Терек протянул руку и взял сигарету, он тоже хотел затянуться, прежде чем пойдет дерьмо. Он успел: дым все еще обладал ароматом. Терек отдал мундштук Фальту и подошел к окну.
Услышав кашель шурина, Терек обернулся. Фальт разгонял рукой завесу перед лицом, а затем, исполненный веры в чудо, потянул еще раз, выпустил дым изо рта, даже не затягиваясь, с сожалением поставил мундштук в гнездо и поднялся.
— Как твоя новая работа? — спросил Терек.
— Отлично, — оптимистично кивнул Фальт. — Там служат типы с головами, вот такими! — он очертил руками в воздухе квадрат со стороной не менее полуметра. — Вот, например, пришел к нам клиент в прошлом месяце. Строительный подрядчик. Он хотел построить гостиницу, у него было подходящее место, которое ему досталось почти даром, радовался, что недалеко от центра и так дешево. Но оказалось, что это место находится слишком близко к больнице, и помощник мэра по вопросам медицины уперся рогом. Вот он к нам и обратился. А мы что? — Фальт поднял палец, подчеркивая напряженность момента. — Мы соображаем. Четыре дня. Потом разведка, тоже четыре дня. Потом действуем, и неделю назад этот тип получает место под строительство. А знаешь, каким способом? Никогда в жизни не отгадаешь! — он хлопнул в ладоши и радостно потер ими. — Так вот, один чиновник в мэрии получил несколько тысяч и соответствующие инструкции. Он в подходящий момент подошел к помощнику мэра и шепнул ему, что мэр-де получил свое и теперь задаст помощнику за то, что тот выделывается по поводу этой гостиницы. Понимаешь? И помощник быстренько подписал разрешение. А сегодня там уже готов котлован. И клиенту стоило это меньше, чем взятка помощнику или мэру, и нам капнуло, и у города есть гостиница. Правда, отлично?
— Да! Действительно, ловко, — Терек хотел что-то сказать, но вошла Жабель, и оба погрустнели.
Во время завтрака никто не проронил ни слова, Жабель уставилась в телевизор, мужчины запихивали в себя сочные куски мяса с соусом «либоретт».
Сразу после завтрака Терек поднялся, взял из сейфа оружие, а из шкафа — фуражку и ремень. Он оделся, посмотрелся в зеркало и заглянул в столовую. Фальт постукивал пальцами о стол, Жабель смотрела в пространство.
— Пока, Фальт! Я уже бегу.
На прощание послушал визг жены, которая умоляла брата не барабанить по столу, и вышел. Он вывел из гаража служебную машину, опустил мягкий верх и выехал на улицу.
Улица пустовала, большинство людей отправлялось на работу раньше, Терек обычно тоже, но сегодня он дежурил на холме номер семь, а туда мог добраться всего за двадцать пять минут. Он выехал за город и прибавил газ; на паршивом шоссе никого не было, а у него стоял двигатель мощностью восемьдесят лошадиных сил. Это радовало. Этим следовало воспользоваться и нарадоваться про запас. Терек так и поступил.
Хронометр разбудил Марата в шесть часов. Салар поднялся над горизонтом, а то, что освещало второй слой, еще не поднялось или не было включено, во всяком случае, тот слой был совершенно темным. Хотя Марат уже привык к промежутку между слоями, его обрадовала перспектива путешествия в подобных условиях. Он быстро выпил остаток уже теплой жидкости и свернул бечевку. Лучи Салара отбрасывали тень, но Марат не задумывался над этим явлением, он просто пошел вперед.
Через полчаса Марат увидел тень, пересекающую пройденный им путь. Он быстро повернул и через двадцать минут вскарабкался на шоссе. Шоссе! Довольно широкая полоса гладкой поверхности, отбрасывающая четкую тень с правой стороны. Теперь он мог даже бежать, мог пойти в одну или в другую сторону и был уверен: куда бы он ни пошел, всегда доберется до людей. В конце шоссе всегда есть люди. Не задумываясь, Марат двинулся в том направлении, которое выбрал в первый момент. Он шел быстро, но не форсировал темп, следовало принять во внимание возможность ошибки и необходимость возвращения. Марат испытывал нарастающую радость и надежду на спасение, оба эти чувства как-то глупо прилипли к гортани. «Без умиления», — сказал он себе и обернулся.
Далеко сзади появилась быстро приближающаяся точка. Через мгновение Марат увидел военного, сидящего в воздухе, приблизительно в метре над землей, с ногами, вытянутыми вперед, и руками, слегка согнутыми в локтях и тоже направленными вперед. Военный мчался со скоростью более ста километров в час.
Терек увидел точку на шоссе за четыре километра перед постом. Человек. Он нахмурил брови и передвинул кобуру с лазером под руку. Неизвестный, одетый в матовый комбинезон, стоял и ждал его. Терек подъехал, затормозил за десять метров до незнакомца и внимательно оглядел его.
У парня не было оружия, если не считать ножа за поясом, но не похоже, чтобы он хотел им воспользоваться. Он таращился покрасневшими глазами на Терека и молчал. Может, это шпион Союза, подумал Терек и положил ладонь на рукоятку лазера.
— Что ты здесь делаешь? — он хотел добавить «на военной территории», но в последний момент прикусил язык.
Чужой странно всхлипнул и качнулся в сторону Терека. Парень успел сделать два шага, прежде чем увидел треугольное дуло, направленное ему прямо в лоб. Незнакомец остановился и что-то прохрипел.
— Громче! Ты знаешь этот язык? — Терек на всякий случай демонстративно передвинул фиксатор в положение «Луч».
— Я пилот гиперсветового фрегата «Лошадка». Марат Буль, сержант. У меня произошла авария… какое-то возмущение в пространстве, и теперь я не знаю, где я…
Чужой едва держался на ногах. Союз, наверное, мог себе позволить иметь хороших агентов, обученных убедительно демонстрировать крайнюю степень истощения. Терек задумался. В его автомобиле не было радиопередатчика, не тот чин. Он не мог, разумеется, оставить этого типа на шоссе, но не мог также взять его в машину. «Черт бы его побрал», — подумал он.
— Продолжай. Я с удовольствием послушаю, — сказал он, желая выиграть некоторое время.
— Послушай! Я не вижу Дугеи. Знаю, что ты мне не поверишь, я бы и сам не поверил. Я хожу по какой-то плоскости, будто из стекла, не вижу местности, по которой передвигаюсь. Не вижу людей, птиц, животных, домов, самолетов. Ничего! Я уж было подумал, что на нас напал Союз и мы уничтожены! — чужой начал кричать фальцетом, его голос дрогнул и надломился.
— За такие слова я должен тебя расстрелять! — Терек обрадовался. Он точно знал, как реагировать на последнюю фразу, но остальное было настолько лишено смысла, что агент, наверное, и впрямь сошел с ума.
Конечно, Терек не собирался стрелять в чужого, тем более, что тот был старше по званию, черт его знает, может, он говорит правду. Может, у него действительно произошла авария и в голове все перемешалось? Но что же делать? С одной стороны — шанс получить награду, с другой… а если этот тип совсем слетит с катушек?
— Так! Коли ты пилот, то «гаррет» легко сможешь вести, не так ли? — агент открыл рот, но Терек решил прекратить беседу. — Давай иди за руль. А я сяду сзади и приставлю тебе дуло к шее, поэтому не пытайся выкинуть какой-либо фортель, ясно?
Агент как-то странно задрожал, его левое колено выпрыгнуло вперед, правая нога подогнулась, и он почти рухнул на шоссе. Терек в последний момент удержался, чтобы не всадить в незнакомца луч.
— Садись! — рявкнул Каломер.
— Не могу… — простонал агент. — Я не вижу никакой машины… — из его горла вырвался странный хрип.
Терек быстро отвел дуло в сторону и нажал на спуск. Луч ударил в край шоссе: асфальт закипел, повалил черный зловонный дым. Агент начал приближаться к машине Терека. Каломер медленно, не выпуская незнакомца из-под прицела, залез на сиденье.
— Давай-давай. Садись — и вперед. Без фокусов, иначе увидишь свои мозги.
Чужой подошел ближе, неуверенно протянул руку в направлении двери автомобиля. Он сделал это идеально, как настоящий слепец. Протянул руку еще дальше, и его ладонь прошла через укрепленный лист корпуса «гаррета». Терек открыл рот и пискнул. Лазер выпал из его руки и ударился о пол, каким-то чудом не отрезав Тереку обе ноги. Каломер подавился, но сознание его оставалось удивительно ясным, и он превосходно видел, как чужой с каким-то странным истеричным смехом входит в его автомобиль, словно весло в воду, пересекает грудью руль и останавливается между сиденьями. Он частично вырастал из капота, а частично, от промежности, из сидений. У него было лицо сумасшедшего, искривленное жуткой гримасой, блестели зубы за серыми потрескавшимися губами. Из уголка верхней губы сочилась кровь.
Призрак поднял руку, но вместо того, чтобы притянуть Терека и разом высосать из него все пять литров крови, шлепнул его ладонью по лицу. Удар был сильный, солнце плеснуло Тереку в глаза, и некоторое время он не видел ничего, кроме красных кругов, будто долгое время смотрел на Салар без очков. Когда круги побледнели, Терек подумал, что предпочел бы смотреть на Салар, а не в глаза монстра.
— Пойми, я на самом деле пережил катастрофу, — сказал упырь. Постарайся хоть немного подумать. Ситуация кошмарная, но что-то мы сможем выяснить только в том случае, если сохраним хладнокровие. Я уже несколько дней переживаю этот ужас, можешь мне поверить. Я вижу то, чего не существует, и не вижу того, что есть на самом деле. Это совершенно бессмысленно. Сейчас я наблюдаю, как ты паришь в воздухе… Подумай, ведь такой фокус невозможен — мужчина сделал три шага назад и через капот вышел на шоссе. По мере продвижения у него вырастали ноги, которые закончились ботинками. Каломер наклонился и поднял лазер, сжав его в руке. Если это упырь, то его и так ничто не возьмет, а если шпион, то его можно доставить и по частям. Награду он все равно получит.
— Марио, я освобождаю тебя из-под ареста. Исполнение наказания откладывается.
Эльт стоял неподвижно, согласно уставу.
Он уперся взглядом в лоб Саса и, чтобы не терять времени, представлял себе разного вида дырки на этой обширной территории. Сас вздохнул и сделал перерыв, чтобы дать Марио время на проявление чувств. Выждав несколько секунд, полковник продолжил:
— Ты и дальше ведешь это дело. Криптоним «Сапфир». Получаешь наивысший приоритет. Я надеюсь, ты сможешь использовать его с толком и вскоре доложишь о конкретных результатах. Отправляйся за пропуском, — выпученные глаза слегка дрогнули, и капитан понял, что это означает конец разговора.
Он поднял левую руку к уху, выполнил поворот и покинул кабинет полковника. Второй раз за сутки он получал у Алтина пропуск и оружие. Марио вышел в коридор и, немного подумав, решил вначале ознакомиться с результатами исследования трех секций «Лошадки». Он нашел пустой оперативный кабинет и заблокировал двери. Усевшись перед монитором компьютера, он вставил пропуск в щель над клавиатурой, включил микрофон и произнес криптоним. На экране появился список данных, более или менее связанных с операцией «Сапфир». Там была полная информация о фрегатах класса «Пеллюр», биография Марата Буля с подробностями, которые удивили бы его самого, рапорт бортового компьютера и свежие данные с полигона в горах Сейера. Марио решил начать именно с них:
— Вывести на экран данные корабля, которые отличаются от стандартных.
Он добросовестно изучил всю информацию, хотя существенные различия касались исключительно тех параметров, которые должны были измениться во время полета — количества топлива, воды, кислорода, продуктов. Несколько потерянных инструментов. Несколько использованных комбинезонов. Отсутствие одного комбинезона — хоть что-то полезное. Капитан тут же связался с дежурным и передал на его монитор изображение Марата, одетого в комбинезон. Он приказал начать поиски пилота, не выполнившего карантинные формальности после посадки. Сделав это, Марио отключился.
Марио подошел к стене с сигаретой и крепко затянулся. Он забыл о Сасе, наручниках, которые на некоторое время лишили его всех прав и поставили в иерархии ниже самой последней псины в подразделении. Он думал о Марате. Стоя перед стеной, капитан курил до тех пор, пока не осознал, что по меньшей мере дважды превысил лимит затяжек. Иронично улыбнувшись, он вдохнул еще раз и отпустил мундштук. Хорошая сигарета для хорошего офицера.