Про Иненю в Турции современники уважительно говорили, что его «усы всегда полны двойного смысла», имея при этом в виду бесспорную «актерскую» способность второго президента к разного рода политическим маневрам и имитациям, призванным замаскировать его истинные намерения. Главное же намерение Турции в те годы было понятно – не втянуться в мировую войну, призрак которой замаячил после прихода Гитлера к власти в Германии. Ну, а если втягиваться, то так, чтобы гарантированно на стороне потенциальных победителей, с извлечением для себя максимальной выгоды при минимуме затрат и рисков. В общем, обычный, надо сказать, политический расчет.
Вспоминал, кстати, на памяти автора про «усы Иненю» и нынешний президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган, однако в несколько другом аспекте. Когда оппозиция, критикуя Эрдогана и очевидно перейдя грань, сравнила его с Гитлером, тот тоже не стал удерживать себя в рамках и с трибуны заявил, что в истории страны уже был один «национальный шеф», который улыбался из-под гитлеровских, по форме, усов. И рекомендовал проследовать недоброжелателям, не сворачивая по пути, в портретную галерею председателей главной оппозиционной Народно-республиканской партии. Которая, напомним, была основана самим Ататюрком и оставалась единственной «умом, честью и совестью» турецкого народа вплоть до введения в стране многопартийной системы в 1946 году.
Тем, что Эрдоган не испытывает большого пиетета к управленческим талантам Иненю, возможно, и объясняется отсутствие прямого упоминания и даже какого-либо намека на второго президента страны в учебнике «Современная турецкая и мировая история». Про всех других есть хоть параграф, хоть предложение. А про Исмета Иненю – ни слова.
А ведь после своей смерти в 1973 году «национальный шеф» (этот почетный статус в народной памяти все же слился с именем Иненю и стал его синонимом) покоится на территории Мавзолея Ататюрка. Саркофаг Иненю весьма символическим образом расположен между двумя башнями – Победы и Мира – через церемониальную площадь напротив главного здания Мавзолея – усыпальницы основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка.
Иненю был президентом страны целых 12 лет в весьма непростой для нее период – с 1938 по 1950 год, когда «национальному шефу» так или иначе удалось уберечь Турцию от участия во Второй мировой войне и отбиться от территориальных претензий Советского Союза, выдвинутых нашей страной сразу после победы. Именно за то, что страна не оказалась втянутой в самый кровопролитный конфликт в мировой истории, Иненю продолжают помнить в Турции (точнее, пока еще помнить, поскольку, повторимся, ни про него, ни уж тем более про головокружительные маневры Турции между всеми воюющими сторонами в школьных «прописях» нет ни единого слова).
Турецкие школьники не найдут в учебниках ничего про всплеск пантюркистских настроений и ликующее предчувствие скорого поражения Советского Союза, охватившее многих в турецком руководстве в конце 1941 года. Такая неприкрытая враждебность буквально шокировала советскую сторону. Нет там ни слова и про постоянный назойливый зондаж, который велся пантюркистами на советской территории на предмет возможности создания в перспективе, после разгрома СССР, ряда независимых, но управляемых из Турции государств – в Крыму, Азербайджане, Дагестане, Уральском районе, Средней Азии и так далее.
Молчат учебники и про регулярные визиты турецких генералов в ставку Гитлера и на Восточный фронт с целью оценки оперативной обстановки, и про 26 турецких дивизий, которые, создавая имитацию угрозы вступления Турции в войну на стороне фашистской Германии, отвлекали на себя силы Красной Армии и держали советско-турецкую границу в режиме повышенной боеготовности. Равно как и про формирование не без «неофициальной» турецкой подсказки фашистской Германией воинских частей по национально-территориальному принципу – из числа захваченных в плен мусульман тюркского происхождения.
Впрочем, про депортацию тюркских народов, «обвиненных в сотрудничестве с фашистами», отдельные упоминания в учебниках все же встречаются. Но лишь мимоходом, без упоминания корня проблемы, с акцентом на жестокие сталинские методы ее разрешения. Не чуждых, заметим, и самой Турции, что наглядно продемонстрировали события Первой мировой войны, когда турки обвинили армян в коллаборационизме с Антантой и именно этим вкупе с законами военного времени объяснили свои последующие действия, которые были квалифицированы многими странами мирового сообщества в качестве геноцида армянского народа 1915 года.
Не одна книга написана про Стамбул периода Второй мировой войны. Турецкая столица того времени описывается как арена ожесточенного столкновения дипломатов и спецслужб всех стран мира, пытающихся перетянуть Турцию на свою сторону. Есть и серьезные исследования, и автобиографии участников тех событий, и шпионские романы.
Чего стоит лишь один эпизод с провалившимся в 1942 году покушением на посла Германии в Турции Франца фон Папена, в организации которого турки обвинили двух советских дипломатов, усмотрев в нем попытку Советского Союза не только избавиться от влиятельного проводника политики фашистской Германии в Анкаре, но и подорвать хорошие турецко-германские отношения, тем самым втянув Турцию в войну на своей стороне. Тогда на сотрудников советского генконсульства Георгия Павлова и торгового представительства Леонида Корнилова турками была развернута настоящая охота, высшей точкой которой стала в буквальном смысле осада Генерального консульства СССР. В результате оба они были задержаны и предстали перед турецким судом. До принятия Венской конвенции о дипломатических сношениях, устанавливающих иммунитет для дипломатических работников, оставалось еще два десятилетия. Судили Павлова и Корнилова без правовой защиты, суд приговорил их к 20 годам тюремного заключения, впоследствии «скостив» до 16 лет.
Вспомнив еще для полноты картины про неоднократные нарушения Турцией в ходе войны конвенции Монтре с пропуском через проливы в Черное море немецких военных кораблей, слегка замаскированных под мирные «сухогрузы», переключимся и сменим точку обзора на турецкую.
Итак, как же представляется Вторая мировая война авторам все той же турецкой школьной программы, а следовательно, какое представление о ней получит рядовой гражданин Турции? То, что это представление отличается от нашего, не стоит и говорить. Вообще, каким бы диким это нам не могло показаться, далеко не все страны мира расценивают ту страшную войну так, как мы.
Нашему уму непостижимо, как можно не признавать лидирующую роль СССР в победе над фашистской Германией или, скажем, считать Восточный фронт лишь одним из нескольких, равным в ряду прочих, фронтов этой войны. Хотя бы с учетом мощи немецкого удара, обрушенного на СССР, колоссального числа погибших советских граждан и масштаба нанесенных разрушений. Не говоря уж про чудовищность маршей ветеранов СС в странах Прибалтики и маразм судебных процессов над русскими пенсионерами – бывшими солдатами Красной Армии. А чего стоит святотатственный демонтаж памятников советским воинам-освободителям в Восточной Европе, канонизация на Украине Степана Бандеры в качестве национального героя и восхваление УПА, как освободительного движения украинского народа. Мы это все однозначно характеризуем как попытки переписать историю.
На фоне этой современной вакханалии турецкий официальный взгляд на события Второй мировой войны и на политику Советского Союза в предвоенные и военные годы в общем и целом можно признать достаточно умеренным. Впрочем, и тут не обошлось без нюансов, проявляющихся хотя бы в перечисленных выше изъятиях из школьной программы неудобных эпизодов.
Однако, пытаясь выносить какие-либо суждения о других, стоит и на себя почаще посматривать в зеркало. А у нас разве не так? Разве мы все знаем о Великой Отечественной войне? А про советско-финскую войну 1939–1940 годов в учебнике IX класса «Всеобщая история» не пишется в принципе. Зато упоминаемые Латвия, Литва и Эстония летом 1940 года вдруг взяли да и потянулись друг за дружкой в состав СССР «на правах республик». Да и Румыния просто «передала» СССР Бессарабию и Северную Буковину. В наших учебниках это называется «установление контроля над сферой влияния, предусмотренной по договору с Германией», то есть по пакту Молотова – Риббентропа от 1939 года. Турки, допустим, при упоминании этих территориальных приобретений Советского Союза используют менее обтекаемые выражения – попросту используют термины «раздел» и «оккупация».
Так что нам следует с некоторым пониманием отнестись к главному, пожалуй, тезису турецкой школьной программы касательно Второй мировой войны: Турция, не оправившаяся до конца после Первой мировой войны и войны за независимость, к участию в новом конфликте была попросту не готова. А отсюда прямо следует сознательно выбранный страной принцип нейтралитета, который она упорно отстаивала с обоими блоками воюющих стран, не поддаваясь ни на какие посулы или же нажимы как со стороны Гитлера, так и со стороны «большой тройки», своего рода G-3 того времени: Черчилль – Рузвельт – Сталин. И даже это не оградило страну от экономических трудностей, а турецкий народ – от лишений в ходе мировой войны. Падение темпов ВВП, трудности с продуктами и товарами первой необходимости, знаете ли…
Как сообщают учебники, «неприятным сюрпризом» для Турции стало подписание Советским Союзом пакта Молотова – Риббентропа с разделом Восточной Европы на сферы влияния, «нарушившее хрупкий баланс в турецкой внешней политике». Вкупе с предложением СССР в сентябре 1939 года установить новый режим черноморских проливов и попытками воспрепятствовать сближению Турции с Англией и Францией. В результате разрываемая на части Турция в октябре 1939 года подписывает Договор о взаимной помощи с указанными странами. Однако заметим, что Турция мало того, что в час «Х» отказалась от выполнения своих союзнических обязательств перед ними под, в общем-то, притянутыми за уши предлогами, – она за четыре дня до вторжения фашистской Германии в СССР, 18 июня 1941 года, и вовсе подписала пакт с Третьим рейхом о дружбе и ненападении.
В остальном Вторая мировая война преподносится турецким школьникам как чужая для Турции. Эта страна выглядит в ней сторонней наблюдательницей вплоть до формального объявления войны Германии 23 февраля 1945 года. Единственной целью того шага было получение «пригласительного билета» на участие в конференции в Сан-Франциско по послевоенному мироустройству и вхождение в число постоянных членов Организации Объединенных Наций.
Досрочная же денонсация Советским Союзом Договора о дружбе и нейтралитете с Турецкой Республикой в марте 1945 года вкупе с последующим продавливанием им территориальных претензий к «неблагонадежной» Турции по советскому базированию в черноморских проливах и по возвращению восточных провинций в состав Грузинской и Армянской ССР окончательно задало западную траекторию развития нашего южного соседа.
В 1948 году Турция, по факту не воевавшая ни дня, вошла в первую группу из 16 стран на получение американской помощи в рамках плана Маршалла. По объему американских дотаций Турция, конечно, далеко не лидировала, но все же сумма была достаточно солидной – 221 миллион долларов. Причем старых, дорогих долларов; если пересчитать сумму на сегодняшний день, по покупательной способности, то получится весьма солидно – около 2,2 миллиарда долларов. Нынешние бесплодные попытки Турецкой Республики выдавить из западных стран хоть какую-то помощь на содержание на своей территории 3 миллионов сирийских беженцев наводят на мысль о том, что исламская иммиграция из разворошенного ближневосточного «улья» сегодня пугает Запад куда как меньше, чем СССР тогда. А зря: по сравнению с шариатом коммунизм должен по идее смотреться несколько более выигрышно…
Однако вернемся в русло повествования. Итак, в 1949 году последовало вступление Турции в Совет Европы, а в 1952 году – в состав НАТО. О последнем тогдашний турецкий премьер-министр Аднан Мендерес заявил в первую очередь как о вынужденной мере. Поскольку, по его словам, Турция была не в состоянии в одиночку противостоять экспансионистским устремлениям Советского Союза. Речь по-прежнему шла о контроле над черноморскими проливами – Босфором и Дарданеллами.
И это принципиальный момент: упомянутый в начале данной главы замысел Ленина (если он и вправду был) – показать туркам, что Советская Россия и Российская империя есть совершенно разные государства с точки зрения своей внешней политики в общем и взгляда на Турцию в частности, – провалился. Все, что в этом смысле раньше относилось к царской России, было в турецком массовом сознании так или иначе спроецировано уже на СССР. Вместе с появлением еще и нового перманентного страха – перед пресловутым «призраком коммунизма».
Это, подчеркнем, турецкий взгляд на вопрос. У нас же он, разумеется, свой, имея в виду прежде всего те сюрпризы, которые Турция преподнесла, показав СССР свое пантюркистское лицо в самые трудные первые дни и месяцы Великой Отечественной войны. После таких вывертов Турции Советскому Союзу, почувствовавшему после победы в войне свой исторический шанс, было очень заманчиво клацнуть зубами в сторону проливов. Это, знаете ли, можно понять, тем более в условиях, когда мир на глазах разрезался, как спелый арбуз, на два противоборствующих блока.
Вообще, похоже, тема проливов для российско-турецких отношений – вечная. Во всяком случае, до тех пор, пока наши страны существуют в своих нынешних географических границах. Снова об этой транспортной артерии заговорили сразу после «самолетного кризиса» 24 ноября 2015 года, когда все российское экспертное сообщество было брошено на поиск ответа на единственный, но принципиальный вопрос: какова вероятность того, что Турция в условиях новой «холодной войны» перекроет российский нефтяной трафик из Черного моря, и что по этому поводу может предпринять Российская Федерация?
Наличие альтернативной точки зрения, конечно, не в состоянии помешать туркам иметь свой единственно правильный в их системе координат взгляд на Советский Союз – «каким ты был, таким ты и остался» – и жить с этой мыслью на протяжении всей «холодной войны». Невзирая ни на какие периоды потепления отношений с СССР, фундамент для которых был заложен с вручением 30 мая 1953 года турецкой стороне ноты советского МИДа об отсутствии к ней территориальных претензий. Это произошло после того, как силовой «наскок» провалился, а первым секретарем ЦК КПСС после смерти Сталина стал Хрущев.
Впрочем, серьезным толчком к очередному сближению между СССР и Турецкой Республикой послужила не только и не столько нота советского МИДа, сколько достаточно неумелая попытка Соединенных Штатов Америки развести «по углам» двух членов Североатлантического альянса – Грецию и Турцию – в начавшем закручиваться в 1960-х годах кипрском кризисе.
Что характерно, в принципиальные для Турции моменты Соединенные Штаты, будучи поставлены перед выбором, нередко оказываются на противоположной «стороне истории» по отношению к своему стратегическому евразийскому партнеру, заставляя его оглядываться по сторонам в поисках достойной альтернативы. Так случилось и в 1964 году, когда президент США Линдон Джонсон направил «национальному шефу» Исмету Иненю, тогда пребывавшему в качестве премьер-министра, настоятельное пожелание воздержаться от силового вмешательства в кипрские события, тем самым приняв сторону Греции. Вкупе с размерами западной экономической помощи, которые Турция оценила как неудовлетворительные, размолвка с США заставила турок вновь вспомнить о советской «палочке-выручалочке».
С этого момента уже стало невозможным не замечать «маятниковой ритмичности» турецкого внешнеполитического курса между условными Западом и Востоком, которая раз за разом приносила стране неплохие дивиденды. Так было при Ататюрке и Ленине – Сталине, при Иненю и Хрущеве и продолжается сейчас – при Эрдогане и Путине. Забегая вперед, скажем, что именно с использованием такой стратегии туркам удалось продавить подписание в 2010 году российско-турецкого межправительственного соглашения на строительство в стране первой атомной электростанции «Аккую» на весьма неплохих для себя условиях. Но всему свое время…
Во второй половине прошлого века советскими специалистами в Турции было построено немало промышленных объектов под советские же кредиты. Назовем в их ряду лишь наиболее крупные и системообразующие:
1) металлургический завод в г. Искандерун – по межправительственным соглашениям от 1967 и 1972 годов с вводом в эксплуатацию в 1979 году и с выходом на полную проектную мощность к 1987 году;
2) Сейдишехирский металлургический комбинат – соглашение от 1967 года с введением в эксплуатацию поэтапно в период с 1973 по 1979 годы;
3) тепловая электростанция «Орханели» – по соглашениям от 1975 и 1979 годов с пуском в эксплуатацию в 1993 году.
Интересным и даже несколько парадоксальным образом новые стройки – очередные символы «вечной советско-турецкой дружбы» дали путевку в профессиональную жизнь некоторым из влиятельных ныне российских политиков, включая пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова и бессменного рулевого Либерально-демократической партии Владимира Жириновского.
Впрочем, в экономическом плане две страны оказались неразрывно связаны даже не с практической реализацией перечисленных проектов, а после подписания двух соглашений – в 1984 и 1986 годах – по поставкам российского природного газа в Турцию по Трансбалканскому газопроводу, иногда именующемуся как «Западный коридор» и проходящему по территориям Украины, Молдавии, Румынии и Болгарии.
Опыт для пытающейся выйти на траекторию экономического роста Турции, надо сказать, оказался весьма успешным. Страна всерьез нуждалась в поставках «голубого топлива» для своей энергосистемы, а воздух турецких городов страдал от дикой зашлакованности, вызванной использованием «печек-буржуек» в качестве главного источника тепла в домах и квартирах. В зимние дни он был далек от «морозной прозрачности» – с трудом просматривались близлежащие дома, а светлая одежда даже после коротких прогулок по улице нуждалась в химчистке…