Вейнбаум Стенли
Очки Пигмалиона
Стенли Вейнбаум
ОЧКИ ПИГМАЛИОНА
- Так что же такое реальность? - спросил маленький человечек, похожий на гнома.
Широким жестом руки он указал на окружавшие Сентрал Парк высотные здания со множеством окон, сияющих, словно костры в пещере Кро-Маньон.
- Все это - сон, мечта, все - иллюзия.- Я - ваше видение, а вы - мое.
Стараясь прояснить мысли, затуманенные парами алкоголя, Дан Берк непонимающе смотрел на крошечный силуэт своего спутника. Он уже сожалел о том, что ушел с вечеринки, чтобы немного подышать свежим воздухом в парке, где и наткнулся на этого чудаковатого старика. Но сбежать ему все-таки надо было, так как он чувствовал, что перебрал. Даже присутствие Клер с ее стройными ножками не удержало его. Страшно хотелось вернуться к себе, не в отель, а домой, в Чикаго, или оказаться в относительно спокойной обстановке Торговой палаты. Впрочем, на следующий день он должен был уезжать.
- Вы пьете,- продолжало подобие бородатого эльфа,- чтобы сделать мечту явью, не так ли? Чтобы вам показалось, что то, чего вы добиваетесь, уже принадлежит вам, или то, что ненавидите, уже побеждено. Вы пьете, чтобы убежать от реальности, и самое смешное состоит в том, что сама реальность и есть мечта, призрак.
"Псих",- опять подумал Дан.
- По крайней мере, так говорит философ Беркли,- заключил попутчик.
- Беркли? - переспросил Дан.
Ясность ума постепенно возвращалась к нему; вспомнились лекции по философии.
- Епископ Беркли?
- Так вы его знаете? Философ-идеалист... не так ли?.. Тот, который утверждает, что мы предмет не видим, не слышим, не осязаем, не обоняем, не различаем на вкус; у нас просто возникает ощущение, что мы его видим, слышим, обоняем, осязаем, различаем на вкус.
- Я... кажется, припоминаю.
- То-то! Но ощущения - это психические явления. Они существуют в нашем сознании. В таком случае, как мы можем узнать, существуют ли предметы не только в нашем сознании? Он снова указал рукой на залитый огнями небоскреб.- Вы лишь испытываете ощущение, имеете зрительное впечатление. А остальное вы истолковываете сами.
- Вы занимаетесь тем же,- возразил Дан.
- Откуда вам это известно? Даже если бы вы знали, что то, что я называю красным, не может быть зеленым, могли бы вы видеть моими глазами? Даже если бы вы это знали и были уверены в том, что я тоже не ваше видение?
Дан расхохотался:
- Разумеется, никто ничего не знает. Через поры пяти органов чувств мы просто получаем информацию, а потом догадываемся... За ошибку расплачиваемся...
Он уже протрезвел, лишь слегка побаливала голова.
- Послушайте! - сказал он.- Можно без конца спорить, говорить, что реальный предмет - всего лишь призрак, это легко. Но если ваш друг Беркли прав, почему нельзя взять да и превратить мечту в реальность? Если это действует в одном направлении, то должно действовать и в обратном.
Бородач разволновался, блестящие глаза гномика как-то странно сверкнули.
- Все художники этим занимаются,- прошептал старичок.
Дану хотелось выразить свою мысль по-другому, но нужные слова не приходили на ум.
- Неправда,- пробормотал он.- Любой человек может отличить картину от действительности или кино от жизни.
- Но чем достовернее, тем лучше, не так ли? - сказал собеседник.- А что если сделать кино предельно достоверным, как вы на это смотрите?
- Да не удастся это никому!
И снова странный блеск в глазах старика.
- А я могу,- выдохнул он.- Я сделал!
- Что вы сделали?
- Превратил мечту в реальность. Дурачье! - воскликнул незнакомец, приходя вдруг в ярость.- Представляете, приношу я свое изобретение в "Вестман" (это киностудия такая), и что, вы думаете, мне говорят? Не доработано... Оно, мол, рассчитано только на одного человека. Слишком дорогое удовольствие, видите ли. Дурачье! Болваны!
- Что?
- Послушайте! Меня зовут Альберт Людвиг, профессор Людвиг!
Так как Дан молчал, старичок продолжал:
- Это вам ни о чем не говорит? Тогда слушайте... В фильме есть изображение и звук. Теперь представьте, что к ним я добавляю вкус, запах, даже осязание, если интрига пробуждает в вас интерес. Представьте, что я ввожу в действие и вас. Вы разговариваете с призраками, а призраки разговаривают с вами. Действие разворачивается не на экране, а вокруг вас, и вы сами участвуете в нем. Разве это не превратит мираж в реальность?
- А как же вы это сделаете?
- Как? Как? Да очень просто! Вначале - моя позитивная жидкость, а потом уж - мои волшебные очки. Снимаю историю в жидкости с примесью светочувствительных хроматов. Приготовляю сложный раствор... представляете? Химическим способом придаю ему вкус, а электрическим привношу звук. И как только история записана, вливаю раствор в мои очки... мой кинопроектор. Подвергаю раствор электролизу. Разбиваю очки. Самые старые хроматы исчезают первыми. И затем уж возникает история: изображение, звук, запах, ощущение вкуса ... все!
- А осязание?
- Если у вас появится интерес, ваше сознание даст это ощущение,- заверил старичок.- Не желаете ли посмотреть, господин?..
- Берк,- сказал Дан и при этом подумал: "Нашел дурака!.."
И вдруг среди улетучивавшихся паров алкоголя сверкнули искры любопытства и смелости.
- А почему бы и нет,- буркнул он.
Он встал. Стоявший рядом Людвиг едва достигал его плеча. "Чудак, гном",- думал Дан, следуя за человеком в одну из гостиниц в квартале.
В номере Людвиг порылся в сумке и достал оттуда предмет, напоминавший собой противогаз. Он был снабжен огромными очками и резиновым шлангом. С нескрываемым любопытством Дан стал его рассматривать, в то время как бородатый профессор-карлик размахивал перед ним пузырьком с бесцветной жидкостью.
- Вот она! - ликовал он.- Моя позитивная жидкость, та самая. Снимать очень трудно, адски трудно, поэтому и сюжет самый что ни на есть заурядный. Утопия, только два персонажа, да вы, зритель. А теперь наденьте очки. Наденьте их и скажите, какие болваны эти люди из "Вестмана"!
Он налил немного жидкости в маску, размотал скрученный провод и подключил его к стоявшему на столе аппарату.
- Ректификатор,- пояснил он.- Для электролиза.
- На это у вас пойдет вся жидкость? - полюбопытствовал Дан.- А если использовать только часть, увидишь только часть фильма? Тогда, какую часть?
- Каждая капля содержит в себе всю историю, но сначала надо заполнить очки.
И едва Дан натянул маску на лицо, старичок, запинаясь, спросил:
- Ну! Что вы сейчас видите?
- Абсолютно ничего. Окно да огни на той стороне улицы.
- Вполне естественно. Ну а теперь мы приступим к электролизу. Начали!
Паракосм.
На мгновение Дан замешкался. Жидкость перед его глазами вдруг побелела, и он услышал гул множества голосов. Он поднял было руку, чтобы сорвать маску, но тут в дымке стали возникать какие-то силуэты, что вызвало в нем любопытство. Какие-то гигантские твари ползали и извивались.
Картина стабилизировалась; дымка рассеялась, словно летний туман. Не веря своим глазам, судорожно вцепившись в подлокотники невидимого кресла, Дан созерцал лес. Да еще какой лес! Невероятный, сверхъестественный, величественный! Гладкие стволы деревьев поднимались в ослепительно яркое небо. Своей причудливостью растительность напоминала леса каменноугольного периода. На головокружительной высоте покачивалась листва, и можно было различить ее зеленовато-коричневый цвет. Пели птицы. По крайней мере, Дану казалось, что он слышит удивительный, очаровательный щебет, хлопанье крыльев (хотя вокруг не было ни одного существа), тихий свист, будто где-то играли на волшебной дудочке.
Его охватило оцепенение, парализовало. Но тут его уха коснулись звуки какой-то мелодии; они как будто состояли из чудесных, вызывавших восторг у слушателя, музыкальных осколков, которые то металлически позвякивали, то нежно замирали. На мгновение Дан забыл о кресле, подлокотники которого сжимал руками, о жалком гостиничном номере, о старике Людвиге, о головной боли. Он представил себя среди этой восхитительной растительности.
- Эдем,- прошептал он, и музыка отдаленных голосов ответила ему. Частично вернулось сознание: "Иллюзия!"
"Хитроумные оптические приборы,- подумал Берк,- это не реальность". Он пошевелил ногами и отметил еще одну странность: смотришь на землю - под ногами зеленеющий мох, дотронешься - старый гостиничный ковер.
Тихо играли волшебные дудочки. Дан почувствовал легкий, удивительно приятный запах. Он поднял голову и увидел, как на соседнем дереве распускается огромный красный цветок, а в небе появилось красноватое солнце. Волшебный оркестр заиграл громче, музыка вызывала в нем чувство невыразимой тоски. Иллюзия? Если так, то из-за нее реальность становилась невыносимой.
Дану хотелось верить, что где-то, в каком-то месте по ту сторону грез действительно существует пейзаж такой удивительной красоты. Преддверие рая? Возможно.
А потом вдали сквозь легкий туман он уловил какоето движение. Нет, это было не покачивание листвы, а серебристое посвечивание. Нечто более осязаемое, чем дымка. Что-то явно приближалось. Он разглядел силуэт, который то появлялся, то исчезал за деревьями, а немного погодя, увидел, что это силуэт человека. И только когда он почти вплотную приблизился к нему, Дан понял, что это совсем еще юная девушка, почти девочка.
На ней было платье из легкой серебристой полупрозрачной ткани, ослепительно яркой, как свет звезды; узкая серебристая лента удерживала на лбу черные блестящие шелковистые волосы. Никакой другой одежды или украшений на ней не было. Она стояла в шаге от него с широко раскрытыми темными глазами. Снова послышалась музыка, и девушка улыбнулась.
Дан попытался собрать воедино свои разрозненные мысли. А это существо - тоже... иллюзия? Она так же призрачна, как красота леса? Он уже хотел что-нибудь сказать, когда чей-то незнакомый и возбужденный голос зазвучал в его ушах.
- Кто вы?
Неужели это произнес он сам? Голос его звучал както по-другому, будто в бреду. Девушка снова улыбнулась.
- Английский,- удивительно нежным голосом произнесла она.- Я немного говорю на этом языке. Меня научил... (тут она запнулась) отец моей матери, его зовут Седой Ткач.
В ушах Дана опять раздался все тот же незнакомый голос:
- Кто вы?
- Меня зовут Галатея,- ответила девушка.- Я пришла за тобой.
- За мной? - переспросил голос, который был похож на голос Дана.
- Левкон по прозвищу Седой Ткач велел мне,- улыбаясь, объяснила девушка.- Он сказал, что ты пробудешь у нас до второго полудня, начиная с сегодняшнего.
Она взглянула на бледное солнце, стоявшее теперь прямо над лужайкой, и подошла ближе.
- А как зовут тебя?
- Дан,- прошептал он и опять не узнал своего голоса.
- Какое странное имя! - воскликнула девушка, протягивая обнаженную руку.- Пойдем!
Дан взял ее руку и не без удивления ощутил живое тепло розовых пальчиков. Он уже забыл о парадоксах иллюзий, для него это была не иллюзия, а сама реальность. Ему показалось, что он идет за девушкой по покрытой мхом земле, которая слегка проседала под его ногами, тогда как Галатея почти не оставляла следов.
Он заметил, что на нем тоже серебристая туника, а ноги босые. Внезапно он всем телом почувствовал дуновение ветерка, а под ногами ощутил влажную землю.
- Галатея,- позвал его голос.- Галатея, где я? На каком языке ты говоришь?
Она, смеясь, обернулась.
- В Паракосме, где же еще. И говорю я на своем языке.
- Паракосм,- тихо повторил Дэн.- Пара... косм! Странно, но он еще помнил кое-что из греческого, который в течение года изучал в университете лет десять назад. Паракосм! Запредельный мир.
В глазах Галатеи заиграли искорки:
- А что? Реальный мир кажется необычным после твоего царства теней?
- Царства теней? - повторил ошеломленный Дан.- Вот этот - тень, а не мой!
Улыбка девушки сделалась иронической.
- Ложь! - сказала она, очаровательно надув губки.- Выходит, что призрак я, а не ты? Разве я похожа на призрак?
Она рассмеялась. Дан промолчал; он задумался, странные вопросы волновали его, пока он шел за своим стройным проводником. Дорога стала шире, а диковинные деревья попадались реже. Ему показалось, что они прошли с километр, когда хрустальное журчание воды приглушило эфирную музыку. Путники вышли на берег быстрой чистой речушки, которая вытекала из сверкавшего водоема, плескаясь стремительными серебряными струйками и искрясь в лучах бледного солнца. На берегу Галатея встала на колени, зачерпнула воды и стала пить. Дан последовал ее примеру. Вода показалась ему необычайно свежей и вкусной.
- А как мы переберемся? - спросил он.
Сопровождавшая его лесная нимфа показала на искрившуюся брызгами отмель под небольшим водопадом.
- Можно там перейти вброд, но мне нравится здесь. Она с минуту стояла на зеленом берегу, потом серебряной стрелой нырнула в воду. Дан сделал то же самое. Вода подействовала на него, как шампанское. За два-три гребка он оказался в месте, где вынырнула Галатея, ослепив его своими белоснежными ногами, ничем не хуже ног Клер. Мокрая одежда облегала ее тело, как металлический чехол. При виде его у Дана захватило дух. Но каким-то образом серебристая ткань оказалась сухой (капельки стекали с нее, как с промасленного шелка). Они пошли дальше.
Диковинный лес кончался у реки. Теперь они шли по лугу, пестревшему крохотными цветами в виде звездочек. Неземная музыка сопровождала их. Она звучала то громче, то тише, обволакивая их своей мелодичностью.
- Галатея! - спросил вдруг Дан.- Откуда исходит эта музыка?
Девушка посмотрела на него изумленно. Затем рассмеялась.
- Грос бета! Цветы такие! На, послушай!
Она сорвала фиолетовую "звездочку" и поднесла к его уху. И действительно, из чашечки цветка лилась нежная печальная мелодия. Галатея бросила цветок ему в лицо и пошла дальше.
Перед ними возникла роща, где росли не гигантские лесные деревья, а кусты с разноцветными цветами и плодами. Ее пересекал веселый ручеек. Здесь и находилась конечная цель их путешествия - белокаменное, словно из мрамора, строение низкий дом, покрытый вьющимися растениями, с широкими без стекол окнами. По тропинке, выложенной блестящими камешками, они дошли до сводчатого входа. Там на скамье из резного камня сидел седобородый почтенный старик. Галатея обратилась к нему на каком-то мелодичном языке, напоминавшем Дану музыку цветов, затем обернулась.
- Это Левкон,- представила она старика. Тот встал со скамьи и заговорил с Даном по-английски.
- Мы с Галатеей счастливы принять тебя, так как гости радуют нас своим посещением крайне редко, а уж из царства теней - тем более.
Дан невнятно поблагодарил старика, тот кивнул головой и снова уселся на резную скамью. Танцующей походкой Галатея вошла в жилище, а Дан после минутного колебания сел на другую скамью. И опять его мысли закружились в водовороте. Неужели все это действительно только иллюзия? Может быть, он сидит в заурядном гостиничном номере, глядя сквозь волшебные очки, которые воспроизводят этот мир? А может быть, перенесясь каким-то чудом, он и в самом деле сидит здесь, среди этого чарующего пейзажа? Дан погладил скамью: из камня, твердая и прочная, шероховатая на ощупь.
- Левкон,- раздался его голос,- как вы узнали о моем появлении?
- Мне сказали об этом,- ответил старик.
- Кто вам сказал?
- Никто.
- Но... Кто-то ведь должен был вам об этом сообщить!
Седой Ткач покачал красивой головой.
- Мне сказали.
Дан прекратил допрос, радуясь тому, что может насладиться окружавшей его красотой. Но тут вышла Галатея, неся хрустальное блюдо с диковинными плодами. Они лежали в живописном беспорядке: красные, фиолетовые, оранжевые и желтые, напоминающие формой груши, яйца, виноград, фантастические и нереальные. Дан выбрал бледный прозрачный фрукт в форме яйца, откусил и тотчас был весь облит брызнувшей из плода сладковатой жидкостью, что необычайно развеселило девушку. Она, смеясь, взяла такой же фрукт. Надкусив плод с одного конца, она выжала в рот его содержимое. Дан взял еще один, фиолетовый и терпкий, как рейнское вино, потом еще один со съедобными зернышками, по вкусу напоминавшими миндаль. Галатея не переставала смеяться, видя его изумленное лицо. Даже Левкон позволил себе улыбнуться. Дан бросил в протекавший рядом ручей кожуру, и та, как бы пританцовывая, стремительно поплыла к реке.
- Галатея, а ты когда-нибудь бываешь в городе? - спросил он.- Какие города есть в Паракосме?
- В городе? А что такое город?
- Место, где люди живут очень близко друг от друга.
- А?! - произнесла она, нахмурив брови.- Нет. Здесь нет городов.
- Но где же жители Паракосма? У вас же должны быть соседи?
Девушка, казалось, была удивлена.
- Там, за ними, живут мужчина и женщина,- сказала она, указывая на ряд синих холмов у горизонта.- Далеко-далеко за ними. Один раз я туда ходила, но нам с Левконом больше нравится эта долина.
- Но Галатея! - возразил Дан,- разве вы с Левконом одни в долине? Где же... Что стало с твоими родителями? Твоими отцом и матерью?
- Они ушли. Туда... где всходит солнце. Когданибудь они вернутся.
- А если не вернутся?
- Грос бета! Что же может помешать?
- Дикие звери,- сказал Дан,- ядовитые насекомые, болезнь, наводнение, буря, преступники, смерть!
- Никогда не слышала этих слов,- ответила Галатея.Этого здесь нет... какие-то преступники! - презрительно фыркнула она.
- Даже... смерти?
- А что такое смерть?
- Это... в общем, это вроде как заснуть и никогда не проснуться. Это то, что случается со всеми в конце жизни.
- Никогда не слышала о конце жизни! - решительно заявила Галатея.- Такого не бывает!
- Тогда, что же происходит, когда становишься старым? не сдавался Дан.
- Да ничего, глупый! Никто не стареет, если только сам того не захочет. Как Левкон! Человек достигает нравящегося ему возраста - и все. Это закон!