Машину он купил для дела, компьютер, а пистолет приобрести не сумел. Может, потому, что не особо и пытался. Не прельщала его встреча с операми, которые могли работать под видом продавцов оружия. Вместо пистолета у него есть ножи – один обычный боевой, а два – метательных. Да и просто боевой нож можно было загнать в цель с расстояния…
Машину Глеб оставил в лесу. Он не исключал, что с чердака ведется наблюдение за прилегающей местностью, поэтому к дому он подкрадывался осторожно. Ноги скользили по мокрой после дождя траве, что слегка снижало темп продвижения.
Через щель в заборе он осмотрел двор дома. Машина с открытой дверью стоит, рядом с ней никого. Еще один джип чуть в стороне. Людей во дворе нет, дом никто не охраняет. Похоже, братва увлечена Вероникой…
Две машины во дворе, в одной могло быть четыре человека, в другой столько же. Значит, в доме сейчас могли находиться до восьми боевиков. Очень грозная сила, если учитывать, что у Глеба нет серьезного оружия. Зато у него имелась возможность напасть неожиданно. Двор не охраняется, он свободно может прорваться в дом и там уже, пользуясь теснотой внутренней обстановки, устроить форменную резню. Нож в его руках – страшное оружие, и есть люди, которые убедились в том на собственной шкуре. Вернее, были…
Глеб перемахнул через забор со стороны глухой стены дома. Да и с чердака это место не просматривалось. Бесшумным шагом разведчика он подкрался к высокому крыльцу и притаился, услышав, как открылась дверь.
Дом стоял на столбах высотой чуть ли не в человеческий рост. За одной такой опорой и спрятался Глеб.
– Чух-чух-чух!
Невысокий парень с лицом прохиндея спускался с крыльца, изображая руками движение балок, приводящих в движение колеса паровоза. И еще его можно было сравнить с лыжником, стартующим с помощью палок. А лицо у него довольное, улыбка до ушей и дыхание сбитое… А из открытой двери вырвался девичий стон.
– Расслабься, крошка! – глумливо крикнул парень. – Это тебе в удоволь…
Его слова переросли в приглушенный булькающий хрип, потому что метательный нож вонзился ему в горло. Глеб не сомневался в том, что этот хлыщ только что надругался над женщиной, возможно, даже над Ольгой, поэтому рука его не дрогнула.
Парень упал на спину, полы его куртки разошлись, и Глеб увидел рукоять пистолета, вложенного в плечевую кобуру. Немаленький пистолет, неужели «стечкин»? Нож, конечно, хорошо, но ствол – все-таки лучше.
Он запомнил место, где находится кобура, присел над трупом, не глядя на него. Все внимание на дверь, откуда на крыльцо мог вывалиться боевик. Пальцы отстегнули клапан на кобуре, зацепились за мелкие зубчики на рукоятке. Дробову понадобилось усилие, чтобы вытащить пистолет из кобуры, а значит, и время. Он только собирался взять пистолет в правую руку, когда появился еще один бандит. Громила в джинсовой рубашке выскочил на крыльцо, чтобы позвать своего дружка, но Глеб не позволил ему опомниться. Он резко махнул рукой, и нож устремился в цель по самой короткой траектории.
Глеб метил в горло, чтобы перекрыть рвущийся из груди крик. Нож точно попал в цель, но громила все-таки успел вскрикнуть. А потом он упал тяжело на крыльцо. Дом слегка колыхнулся от удара и продолжал содрогаться, пока тело катилось по деревянным ступенькам.
Глебу не надо было смотреть на пистолет, чтобы определить систему. По весу, по эргономике рукоятки уже ясно, что это все-таки «стечкин». Оружие для такой ситуации, как сейчас, очень серьезное. Не зря в спецподразделениях такие пистолеты ценились на весь золота, особенно с устройством бесшумной стрельбы. А боевики на этот ствол устраивали настоящую охоту: для них считалось высочайшей доблестью добыть в бою «АПС».
Снаряженный пистолет весил на двести граммов больше пустого, и Глеб мог почувствовать эту разницу. Тяжелый пистолет, но не факт, что в обойме все двадцать патронов, так что боезапас лучше экономить…
Дробов вошел в сени с одной стороны, а крепко сбитый лысый парень выскочил туда с другой. Почуял боевик неладное, даже ствол успел из кобуры выдернуть, но Глеб резко взял в сторону, чтобы не попасть под пулю, и тут же выстрелил. Адреналин выброшен в кровь, движения у него четкие, стремительные, сознание работает как хорошо отлаженный механизм.
Пистолет без глушителя, поэтому грохот выстрела раскатился по всему дому. Но Глеб в движении, он уже в проходе между комнатами, входит в одну, видит двоих и лежащую на столе девушку. Узкоглазый насильник встревожен, он отстранился от жертвы, и она медленно переворачивается на бок, чтобы соскочить со стола. Насильник без штанов, в одной майке, оружия при нем нет, но он тянется к стулу, где лежит его ствол. Зато второй боевик наставляет на Глеба оружие. Только слишком уж медленно он это делает. Шансов спастись у него нет…
Парень явно стоял в очереди за «сладким», наблюдая за «пиршеством» своего дружка. Но не повезло ему, точным выстрелом Глеб убил его и тут же уложил узкоглазого.
Девушка смотрела на него с ужасом и каким-то восторгом, но Глебу сейчас не до нее. Он даже не стал заходить к ней в комнату. С пистолетом на изготовку он обошел весь дом, заглянул на чердак, но больше никого не обнаружил. Не было нигде Ольги. А подвала в доме нет, чтобы искать ее там. Хотя она могла находиться в баньке, которую он видел на окраине двора. Глеб осторожно проследовал туда, но никого не нашел. И в дровяном сарайчике ни души, кабинка туалета пустая.
Вероника уже оделась, когда он зашел к ней в комнату. Розовые спортивные брюки на ней, футболка, надорванная на груди. Она забилась в дальний угол между стеной и сервантом, затравленно наблюдая за Глебом.
– Ты меня не бойся, я тебя не обижу, – сказал он.
Увы, он не мог торопиться, тем самым подвергая себя смертельному риску, поэтому пробирался к дому осторожно, теряя драгоценное время. Зато бандиты действовали напористо, не успели приехать, как всей стаей набросились на беззащитную девушку. Один уже успел развлечься, второй только вошел в раж… Не успел Глеб выдернуть Веронику из-под бандитов до того, как они ее испоганили. Он очень жалел об этом, но не горевал. Не та обстановка сейчас, чтобы рвать на себе волосы.
Дробов еще раз обошел дом, заглянул под кровать в спальне, открыл шкаф. И на печке никого не нашел.
Дом еще новый, но без изыска – стены из тесаных бревен, между которыми проглядывался пыльный утеплитель, мебель простая, дешевая, из сосны, в горнице печка кирпичная, в спальне – чугунная. Банька во дворе простая, деревенская, из тех, что топятся по-черному. Да и не нужна здесь роскошь, не для того строили бандиты этот дом, чтобы шиковать…
Все удобства на улице, но в спальне Глеб нашел глубокую эмалированную миску. Судя по запаху, в нее справляли малую и, возможно, даже большую нужду. В углу стояло ведро – опорожненное, но все-таки грязное, вонючее. А в тумбочке Глеб нашел моток окровавленных бинтов. И на стене над кроватью виднелись бурые пятна. Постель была заправлена, Глеб сорвал покрывало, осмотрел простыню. Грязные пятна на ней – и пятна мочи здесь, и кровь. Похоже, лежавший здесь человек был серьезно ранен…
Дробов покинул дом, отыскал выгребную яму, нашел там окровавленные бинты, тампоны, грязные пеленки. Затем вернулся в дом. Вероника уже сидела на диване и тупо, с ненавистью смотрела на труп своего насильника. Увы, но все бандиты были мертвы. Не в том положении во время боя находился Глеб, чтобы думать о «языке». Если бы знать, что этот узкоглазый – конечная цель его рейда. Но ведь он думал, что и после него придется убивать, потому и не пощадил его. Не мог он оставить свой тыл неприкрытым.
Девушка вздрогнула, учуяв Глеба, резко развернулась к нему. Веса в нем относительно немного, полы под ним не прогибаются, походка у него мягкая, бесшумная, потому и заметила она его так поздно.
– Не бойся ты, – улыбнулся он. – Не съем я тебя.
– Кто вы такой?
– Спецназ. Обычный армейский спецназ. Здесь должна была быть моя женщина. Но ее нет…
Глеб подошел к стулу, до которого так и не дотянулся узкоглазый. Пистолет там лежал. Все тот же «стечкин». Была еще и «беретта», но ее еще нужно было вытащить из руки второго покойника, а хватка у того мертвая.
– Вооружен, но уже не опасен, – усмехнулся Дробов.
«Беретту» он забирать не стал, но «стечкина» взял. Должен пригодиться.
– Что мне с тобой делать, Вероника? – спросил он, озадаченно глянув на девушку.
– Я ничего никому не скажу! – в ужасе сжалась она в комок.
– Что ты не скажешь? – не сразу понял Глеб.
– Это не вы убили его! – она взглядом показала на узкоглазого.
– А кто?
– Не знаю…
– Бедная ты девочка…
Глеб присел на диван, рукой мягко провел по ее плечу и тут же снова поднялся, подошел к окну, чтобы наблюдать за воротами. Приласкать ему вдруг захотелось это несчастное создание, обнять, утешить. Красивая она, милая, но как женщина Вероника ничуть его не волновала. Отцовское чувство к ней появилось. Ведь у него тоже есть дочь, и она могла попасть в такой же переплет, не сейчас, так позже.
– А кто?
– Не знаю…
– Бедная ты девочка…
Глеб присел на диван, рукой мягко провел по ее плечу и тут же снова поднялся, подошел к окну, чтобы наблюдать за воротами. Приласкать ему вдруг захотелось это несчастное создание, обнять, утешить. Красивая она, милая, но как женщина Вероника ничуть его не волновала. Отцовское чувство к ней появилось. Ведь у него тоже есть дочь, и она могла попасть в такой же переплет, не сейчас, так позже.
Но не мог он поддаться порыву нахлынувших чувств. Вдруг Вероника не так его поймет, обозлится на него?
– Я знаю твою историю. Свирид застрелил твоего парня у тебя на глазах.
– Застрелил, – с ожиданием глядя на Дробова, кивнула девушка.
– Ты опасный для него свидетель, поэтому ты здесь.
– Они собирались изнасиловать меня и убить. Разрезать меня на мелкие кусочки… Сначала свадьба, потом похороны…
Вероника скривилась, пытаясь сдержать нахлынувшие слезы, но не выдержала, закрыла лицо сведенными вместе ладонями.
– Я убивать тебя не собираюсь… Хотя, конечно, не хотелось бы вешать на себя трупы. Здесь не война, и я не на боевом задании. Я свою женщину ищу. Она должна быть здесь со Свиридом. Но ее здесь нет. А насчет Свирида я не знаю, я его в лицо не видел… Может, он где-то здесь? – Глеб обвел взглядом комнату.
– Нет его здесь. Он уехал…
– Куда?
– Не знаю.
– Решил, что с тобой все кончено, и вернулся домой?
– Вряд ли. Этот сказал, что он на другую точку уехал. – Вероника показала на покойника с «береттой» в руке. – Смит его кличка. Он дом здесь охранял. А этот меня сюда привез, – глянув на узкоглазого, сказала она. – Киргиз его зовут… Как же я его ненавижу! – истерично всхлипнула девушка и снова закрыла руками лицо. – Всех ненавижу!
Глеб успокаивать ее не стал: сама в чувство придет, когда наплачется. Он вышел в сени, вытащил оттуда труп бандита, столкнул его с крыльца, затащил под дом, рядком с ним уложил еще двоих. Обыскал всех троих, забрал документы, деньги, телефоны и оружие – «стечкин» и «беретту»; оставил одному из них свой трофейный, запятнанный кровью, пистолет. И свои метательные ножи он тоже забрал.
Если Свирид уехал, значит, он может снова нагрянуть, поэтому и не следовало оставлять трупы на виду.
Глеб вернулся в комнату, немного подумал и, стараясь не запачкаться кровью, стащил вниз трупы Киргиза и Смита. Нечего им здесь разлагаться и вонять. Ведь ожидание может затянуться надолго.
У Киргиза он изъял спутниковый телефон. Солидная вещь. В памяти никаких имен – только номера: первый, второй, третий. Попробуй догадайся, кто под каким номером у него проходит. Возможно, Свиридов первый, Артемчик – второй, хотя и не факт… Хорошо бы – позвонить им, спросить, где они?
– Ты голос Свиридова знаешь? – спросил у Вероники Глеб.
Девушка уже не плакала, хотя глаза еще не просохли от слез.
– Знаю. Противный у него голос.
– А голос Артемчика?
– Да, он мне говорил, что убьет… А что?
– Да так, ничего, – качнул плечами Глеб.
Глупая это идея, позвонить Свиридову. Он же откликнется только на знакомый голос, а Глеб его вспугнет.
– Вы меня увезете отсюда? – спросила девушка.
– Надо бы, – кивнул он. – Только мне Свиридова дождаться надо. Понимаешь, он ведь не только тебя похитил, он и мою невесту украл. Тебе уже ничего не угрожает, а Ольга в опасности. Ты меня понимаешь?
– Понимаю. Но Свиридов сюда не приедет, – мотнула она головой.
– Почему?
– Он на какую-то другую точку уехал.
– На какую «другую»?
– Не знаю, на какую другую. Смит сказал, что на другую точку, а куда именно, я не знаю. И еще он сказал, что Артемчик сам свяжется с Киргизом.
Глеб посмотрел на спутниковый телефон. Это не самый верный способ выйти на бандитов, но на данный момент, пожалуй, единственный…
Глава 10
Плита работала на баллонном газу, огонь в конфорках слабый, но его мощности вполне хватало, чтобы вскипятить чай и сварить кашу. А крупы в шкафу на маленькой кухне имеются – и гречка здесь, и перловка, и рис. Армейская тушенка в ящиках, соль, чай, кофе, сахар, специи. Запасов хватило бы на месяц автономного существования в составе группы из десяти человек. Беспорядка на кухоньке нет, посуда убрана, только вымыта она плохо – видимо, мужчина здесь кашеварил, а не женщина. А Глеб хотел почувствовать женскую руку, но ощущалась она только в одной комнате, там, где лежал раненый человек. Что, если за больным ухаживала Ольга?
Дробов вернулся к Веронике, которая бездвижно лежала на диване в позе эмбриона. Он уже накрыл ее пледом, но, похоже, ей больше подойдет теплое одеяло. Озноб на нее напал.
– Я сейчас чай приготовлю.
Глеб сходил на кухню, развел на плите огонь, поставил на него чайник. Сходил в маленькую комнату, кровать которой была застелена ватным стеганым одеялом. Он снял его, присел, понюхал подушку и уловил знакомый женский запах. Присмотрелся и заметил русый волос. Очевидно, Ольга жила здесь. А кровать одноместная и, похоже, она ни с кем не делила свою постель.
Глеб вернулся к Веронике, накрыл ее одеялом.
– Ты не знаешь, может быть, Свирид ранен?
– Да, ранен… – не открывая глаз, кивнула она. – Мы в машине ехали, Киргиз со своими разговаривал. Я так поняла, что Свирида ранили, когда он от милиции убегал. Стреляли в него. Костя тоже говорил, что стреляли, но он не знал, что его ранили… Легкое ему прострелили. Киргиз говорил, что они врача выкрали, к нему отвезли…
– Ну, конечно, врача выкрали… – Глеб подушечкой ладони растер себе лоб до светлых кругов в глазах.
Свирида ранили, его верный пес позвонил Федорину, спросил адрес Ольги, по которому и отправились бандиты. Артемчик знал, что Ольга врач, причем высокой квалификации, потому и похитил ее. А зачем он это сделал, Федорину говорить не стал, чтобы тот не растрезвонил о ранении Свирида…
Нет, не для грязных извращений привезли сюда Ольгу. Она оказала Свиридову врачебную помощь, теперь ухаживает за ним.
– А может, Свирид подыхает? – как о какой-то собаке, спросил Глеб. – И его в больницу повезли?
– Я не знаю, – Вероника с грустью посмотрела на Глеба, сожалея о том, что не может ему помочь.
Возможно, бандиты перебрались в другой схрон. И Ольгу они увезли с собой. Но пока Свирид жив, ей ничего не угрожает. Без врача ему придется туго, и все это понимают. Пока она нужна, убивать ее не станут, насиловать тоже. Но все равно ее нужно найти. Вдруг Свиридов уже идет на поправку? Что, если надобность в Ольге уже отпадает?
– Я понимаю, тебе надо домой, но мы не можем сейчас уехать, – сказал Дробов.
– Почему?
– Врач – это моя Ольга. Ее похитили, она в опасности, я должен ее спасти.
– Но как вы ее спасете? Вы же не знаете, где она?
– Не знаю. Но могу узнать.
– Как?
– Может, кто-то из бандитов приедет сюда.
– Зачем?
– За кем… За тобой…
– За мной?.. Чтобы убить?! – Вероника встрепенулась, вскочила, села на диван.
– Ты не бойся, в обиду я тебя не дам… У меня оружие, стрелять я умею…
Глеб озадаченно поскреб щетинистую щеку. Что, если бандиты нагрянут толпой? Что, если атакуют со всех сторон?.. За себя он не переживал, но ведь Веронику могут убить. И если это случится, то виноват будет он.
На столе вдруг зазвонил спутниковый телефон. Это мог быть Артемчик, если так, то надо провести эфирную игру, запудрить бандиту мозги. Вариантов было несколько. Например, можно ответить на звонок, но ничего не говорить. Вероника будет кричать и стонать, как будто ее насилуют, Артемчику станет интересно, почему она до сих пор жива, почему никто не отвечает на его звонок. Тогда он отправит к ней своих людей… Был вариант и попроще. Вероника возьмет трубку и будет умолять кого-нибудь из рубоповцев, чтобы те приехали за ней, забрали ее. Скажет, что бандиты постреляли друг друга и она осталась одна. Вероника могла обратиться за помощью к тому же оперу Косте, о котором говорила недавно с особой, как показалось Глебу, теплотой. Артемчик решит, что девушка бредит, возможно, сам отправится за ней…
Но Дробов решил вообще не отвечать на звонок. Нельзя оставаться здесь и ждать бандитов. Сначала надо увезти отсюда Веронику, а потом вернуться и ждать Артемчика. Хотя нет, возвращаться – плохая примета. Да и бандиты не вернутся сюда, потому что Киргиз не отвечает им. Если молчит он, значит, с ним что-то случилось…
– Будешь отвечать? – на «ты», вне себя от страха спросила Вероника.
– Нет, не буду. Собирайся, мы едем домой…
– Спасибо! – благодарно глянула на него девушка.
– Кто такой Костя? – спросил Глеб. – Ты про него говорила, когда про Свиридова рассказывала. Я так понял, он опер?
– Да, опер. Он меня охранял. Их начальник вызвал, сказал, что срочное дело, они уехали, а тут эти…